Муза для темного мага

Глава 49

Темный маг молчал, не проронил ни слова, а это пугало сильнее, чем если бы он в гневе принялся разбрасывать вещи и крушить мебель.

– Давайте я наберу вам ванну, – прошептала я. – Вам нужно отдохнуть.

Луксур Таэр медленно кивнул. Встал. Пошатнулся. Я вскочила и обняла его, помогая устоять на ногах, но он быстро выровнялся, сказал довольно холодно:

– Благодарю, но не стоит так сильно переживать за меня, Шайни. Я вполне способен совладать с чувствами.

Совладать? Или снова упрятать их в самой глубине сердца, стянутого тысячами цепей? Ведь если бы не эти ледяные оковы, оно бы давно разорвалось от боли, верно? Но кто я такая, чтобы лезть в душу? Я только помощница. Вот и буду помогать по мере сил.

Сегодня непросто оказалось справиться с водой, струя то становилась невыносимо горячей, то, наоборот, делалась холодной, как из колодца. Все потому, что я пела фальшиво. Это я-то, отличница, которой такие задачки всегда давались на раз-два. К счастью, холодная и горячая вода, перемешавшись, стали нужной температуры. Я выложила рядом с круглой широкой ванной полотенца и халат. Приготовила несессер с лекарствами и бинтами: позже зайду, чтобы перевязать луксуру Таэру руки.

Когда вышла в спальню, увидела, что маг уже избавился от рубашки и зубами стягивал перчатки.

– Я загляну через час, – тихо сказала я. – Перебинтую…

Голос меня подводил. Где отыскать нужные слова, чтобы поддержать луксура Таэра в его горе? Да и станет ли он слушать? Оборвет требовательным взмахом руки: «Не стоит. Это не твое дело».

Я поднялась в свою спальню. Машинально скинула одежду, умылась, распустила волосы, переоделась в домашнее платье, а сама все думала и думала о случившемся.

Вроде бы все подсказки, полученные от призраков, выстроились в логичную цепочку. Благодаря им мы узнали, что Викторию после исчезновения пять лет удерживали в каком-то помещении – доме, квартире или подвале – на Вишневой улице. Понятно, почему в этом неблагополучном районе: городской дозор предпочитает туда не соваться, позволяя местным самим разбираться со своими проблемами. Виктория послала весточку с котом – медальон, зная, что Ларс узнает свой подарок и поймет, что она жива. Медальон, к сожалению, затерялся на долгие годы. А потом Виктории удалось бежать. Она пыталась добраться до дома, где когда-то жила с луксуром Таэром, но кэбмен отказался ее подвезти, и тогда она пошла пешком. Но злодей заметил пропажу. Кинулся следом. Толкнул или ударил бедную девушку, отчего та умерла прямо на улице, так и не успев добраться до Ларса. Ужасная, грустная история. Преступник скрылся, и свидетелей его злодеяния не осталось, кроме Рональда, который как раз неподалеку делал наброски старого здания. Если бы не его рисунок, никто бы и не заподозрил, что произошел не несчастный случай.

Кэммин Риган наверняка сдержит обещание и докопается до правды. Имя убийцы рано или поздно станет известно. Но какой в этом смысл, если Викторию не вернуть?

С одной стороны – все в этой истории казалось понятным, а с другой – мне не давал покоя червячок сомнения. Как там говорила Силь? Слушай своего червячка? Что же мы упускаем? Или я просто выдаю желаемое за действительное…

Так я размышляла, расчесывая волосы. Часы в гостиной гулко ударили десять раз. Пора отправиться в спальню луксура Таэра и перебинтовать ему руки.

Дверь оказалась приоткрыта – темный маг дал понять, что я могу зайти без стука, но я все равно постучала.

– Заходи, Шайни.

Луксур Таэр ждал меня, присев на край постели. Он кое-как запахнул халат на влажном теле, капли воды стекали по мокрым волосам. Маг и внимания не обращал на эти незначительные неудобства. Он смотрел вдаль, а на самом деле внутрь себя и вероятно, так же как я, гонял мысли по кругу.

Я притащила из ванной комнаты несессер, осторожно взяла мага за запястье, перевернула кисть ладонью вверх. По краям ожогов постепенно образовывалась тонкая розовая кожа, еще очень нежная. Раны небыстро, но все же подживали. Я приложила к ладони бинт, смоченный снадобьем.

– Не больно?

Он качнул головой, но вряд ли слышал меня на самом деле.

Когда мой старший брат Ридиус глупо погиб, упав с верхушки яблони, растущей во дворе, я, совсем еще маленькая девочка, запомнила слова, которыми папа пытался приободрить безутешную маму.

– Человеческая жизнь очень коротка, – шептала я, медленно, слой за слоем, перебинтовывая ладони. – Мы все приходим в этот мир и уходим из этого мира. Мы все здесь только гости. И совсем неважно, сколько нам отведено на этом свете. Сто лет. Тридцать. Или всего один год. Главное, что мы все оставляем след в сердцах других людей.

Луксур Таэр впервые с момента, как я прочитала записку дознавателя Ригана, поднял голову и посмотрел мне в лицо. В глубине его темно-синих глаз расползалась тьма. Еще немного – и она полностью заполнит его душу.

– Это не утешает, – отрывисто бросил он.

Я закончила перевязывать раненые руки, помогла натянуть перчатки: маг оставлял их на ночь, чтобы не сбить повязки. Самое время пожелать спокойной ночи и уйти в свою комнату. И оставить луксура Таэра во тьме, которая постепенно разъедает его…

«Почему такие губы, будто нет любви на свете?..» – вспыхнула в памяти строчка из сна.

Я наклонилась и поцеловала мага в его твердо сомкнутые губы.

«А это утешает?»

Он, не ожидая от меня столь решительного и неуместного шага, откинул голову назад, отыскивая глазами мой взгляд. От движения халат сполз с крепкого плеча, обнажая ключицу и рельеф мышц под гладкой кожей. Я поставила колено на край постели – очень уж неудобно было стоять – и прижалась ртом к ямке под ключицей, вдыхая запах моего мага, чувствуя, как колотится под кожей вена. Как давно я мечтала об этом!

Я могла сколько угодно обманывать себя и говорить, что луксур Таэр мой работодатель. Преподаватель академии, где я учусь. Что я студентка, пусть не его, но студентка. Напоминать себе тысячи раз, что я его муза и мне нельзя, никак нельзя преступать кодекс. Что я в шаге, в полушаге от того, чтобы вылететь из Стоундорна без диплома. Что Ларс старше меня на десять лет. Все это не имело никакого значения.

Потому что в эту секунду я ясно и четко осознала: я люблю этого невыносимого мужчину. Люблю с той самой секунды, как впервые увидела его в столовой академии, куда он ворвался такой властный и высокомерный. Он скользнул по мне взглядом, и мое сердце разлетелось на тысячу кусков. Тут уж борись не борись, а обратно не склеить.

И я ни за что не оставлю его одного во тьме сейчас, когда ему больше всего нужна поддержка. Виктория умерла. Но он жив. Он жив и должен жить дальше!

Луксур Таэр замер под моими поцелуями. Он, кажется, не верил, что все происходит на самом деле. Но я отступать не собиралась.

Прочертила дорожку из поцелуев вверх от ключицы, по шее, по колючему подбородку и снова легонько прикоснулась к губам, которые больше не были так плотно сомкнуты. Ларс все еще отклонялся назад, стараясь поймать мой взгляд, и в конце концов, не удержавшись, упал на постель, а я наклонилась над ним, поставив обе руки по сторонам от его головы. Укрыла шатром распущенных волос.

Наши взгляды наконец встретились.

Какой шквал эмоций метался в глубине его глаз. Растерянность – о мой темный, мой невыносимый маг, вы умеете теряться? Нежность. И желание. Да, страстное желание, от которого мои щеки зарделись, сердце потяжелело, толчками разгоняя по телу жгучую кровь. Внизу живота потянуло сладко и требовательно.

– Шайни?..

– Молчи, – выдохнула я и оседлала его узкие бедра.

Совершенно бесстыдно – откуда только что взялось? – распахнула полы его халата, под которым у Ларса не было ничего кроме его жаркого обнаженного тела, и снова поцеловала.

Ну же, ответь на поцелуй! Ответь, или я просто умру. Сгорю, обернусь горсткой пепла. Только ты можешь потушить пожар в моей крови…

Ларс вздохнул и отозвался на поцелуй. Сначала бережный и осторожный, он становился все более напористым. Ларс ласкал и покусывал мои губы, терзая самой сладкой мукой. Мгновение – и я оказалась распластана под ним, задыхаясь от нежности и новых, неизведанных ранее ощущений.

Наступила его очередь проложить тропинку из обжигающих поцелуев – вниз, вниз… Он зубами развязал поясок моего домашнего платья, сантиметр за сантиметром высвобождая меня из одежды, добывая, будто подарок, сокрытый под слоями оберточной бумаги. Вот его губы коснулись груди, кончик языка обвел темную ареолу, будто пробуя на вкус. Я дышала так быстро, что легким делалось больно. А Ларс меж тем продолжал исследовать мое тело, осязая его не пальцами, а языком. Защекотал пупок, отчего я негромко рассмеялась, и сразу сделалось легче и спокойнее.

Я коснулась его головы, запустила пальцы в жесткие пряди волос. Выгнулась навстречу и хрипло застонала, когда поцелуи Ларса достигли самой чувствительной, самой горячей точки. Я никогда не думала и не подозревала, сколько удовольствия, оказывается, таит мое тело. И Ларс сейчас дразнящими движениями умело пробуждал мою женскую суть.

– Иди ко мне, – прошептала я. – Хочу быть вместе… Хочу быть вместе до конца.

В то мгновение, когда мы стали единым целым, я не почувствовала и капли боли. Весь мой мир заполнил взгляд темно-синих глаз. Ларс чутко ловил каждый мой вздох, каждый стон. Он был бережным и осторожным любовником. Моим первым любовником…

Ритм наших бедер становились все настойчивее и требовательнее. Все сильнее. Я забывала дышать, а он шептал, целуя мои веки и уголки губ: «Свет мой души… Шайни…» Все растворилось в яркой вспышке, поглотившей меня без остатка. Я дрожала и вскрикивала, подаваясь навстречу. И потом, обессиленная, но счастливая, разнежилась под затихающими движениями.

«Что я натворила?» – вкрутилась штопором в мозг испуганная мысль, но я заглушила ее поцелуем.

Все потом. Завтра. Послезавтра. Или никогда.

Мы быстро уснули в объятиях друг друга. Моя щека на его груди. Мы оба были эмоционально выжаты досуха, и оба, наверное, не могли сейчас здраво оценить произошедшее.

Посреди ночи я очнулась. За окном, разгоняя ночную тьму, плыла полная луна – моя названая сестра. Удалось ли и мне хоть немного развеять мрак в сердце человека, которого я люблю?

– Ларс, – прошептала я, прикасаясь губами к его мерно вздымающейся груди. – Ларс…