Муза для темного мага

Глава 60

Я на миг прикрыла глаза, собираясь с силами, и кивнула. Хотя и хотела сначала отказаться. И так понятно, что она скажет: Вики ведь не слепая, понимает, что со мной творится, попытается утешить, как может. Не нужны мне ее утешения.

– Извини, что не поблагодарила сразу, – начала она издалека. – Без тебя Ларс не справился бы. Если бы не твоя помощь, сидеть бы мне прикованной на цепи до самой смерти.

– Я рада, что ты жива и мы нашли тебя. Ларс не забывал о тебе ни на день за все эти годы, – вздохнула я, признавая очевидное. – Теперь он тоже начнет жить.

Виктория едва заметно улыбнулась, не отводя от меня глаз.

– И извини за Вэлианта. Он всегда был странным, замкнутым ребенком, а потом вдруг научился улыбаться и сделался невероятно мил. Мы с родителями подумали было, что подростковый кризис миновал, а оказалось, что Вэйл всех нас одурачил – натянул маску. Хорошо, что папа и мама не дожили до этого момента… Хоть, наверное, ужасно так говорить…

– Тебе не стоит просить за него прощения, ты ни в чем не виновата!

Виктория снова улыбнулась.

– Знаю, о чем ты думаешь: эта одержимая девица ненамного лучше своего сумасшедшего брата.

– Я так не думаю! – запротестовала я. – Как там говорилось в знаменитой балладе? Я, к сожалению, не помню автора… Безумству храбрых поем мы песню. Ты ведь изобрела целительскую магию, Виктория. А если бы не была немного безумна…

Виктория расхохоталась, и я будто увидела, какой она была до похищения: и в самом деле немного безумной, но смелой, сильной и уверенной. Неудивительно, что Ларс… Ох, не могу!

– Шайни, пять минут, – сказал луксур Навир, заглянув в спальню. – Я вызвал тебе кэб.

Пять минут. Я скомкала в ладонях подол платья и наклонилась, вглядываясь в лицо Ларса. Мы еще увидимся на комиссии, но я не посмею так беззастенчиво рассматривать его прилюдно.

– Как мало времени! – воскликнула Виктория. – А я все не о том говорю. Так, Шайни, послушай!

Она подалась вперед и взяла меня за руку, я вскинула удивленный взгляд.

– Я хочу, чтобы ты знала, потому что Ларс поехал искать тебя, чтобы сказать тебе это, но, видимо, не успел, иначе ты бы не прятала глаза и не чувствовала себя передо мной виноватой. Мы с ним не пара и никогда не были!

– Что? – беззвучно произнесли мои губы.

Я слышала слова Виктории, но боялась понять неправильно.

– Не пара в смысле… В смысле, ты его не любишь?

Она кивнула, встряхнула перевязанной головой и снова рассмеялась.

– Люблю. Но только как друга, как старшего брата. Он всегда меня опекал, заботился, был моей жилеткой, в которую я плакалась, когда рассталась с Миком.

У меня глаза полезли на лоб: вот поворот так поворот.

– Ты встречалась с Миком?!

– Да, а почему ты так удивляешься? Мы дружили втроем с первого курса, но встречалась я с Миком. Он даже нарисовал мой портрет.

А я-то думала, что это Ларс. Художник-любитель явно рисовал модель с теплом и нежностью, и я решила, что это Ларс, кто же еще?

– Но вы жили вместе! – выдохнула я.

– Мы снимали дом вместе, – поправила меня Виктория, – это большая разница. И, если ты заметила, у нас с Ларсом разные спальни. Стали бы влюбленные жить в разных спальнях и даже на разных этажах?

Я покачала головой, все еще не веря.

– Он подарил тебе медальон, сделанный специально для тебя.

– Медальон, Шайни! Не кольцо ведь! Ну сама подумай! Он хотел меня поддержать после размолвки с Миком, мы с ним впервые так сильно разругались. Я думала, что мы расстались навсегда. Ларс принял мою сторону. В принципе я думаю, что он общался с Миком только из-за меня… Но мне очень хочется, чтобы теперь они помирились. Потому что мы помирились.

– Вы с Миком? – От волнения я очень плохо соображала.

– Мы с Миком, – повторила Виктория, глядя на меня улыбчивыми теплыми глазами, потом перевела взгляд на Ларса. – Не знаю, как тебе удалось за несколько дней стать для него и солнцем, и луной, и всем, что дорого.

– Неужели он так сказал?

Виктория едва заметно качнула головой.

– Он сказал, что ты свет его жизни, и поверь, в его устах это самое горячее признание в любви.

По моим щекам катились слезы облегчения, вымывая горечь из души.

– Почему он не признался сразу? – прошептала я.

– Когда? Столько всего навалилось. Сначала я. Потом обвинение в нарушении кодекса. Он не хотел подвести тебя еще сильнее.

– Шайни, кэб у ворот! – крикнул с лестницы мой куратор.

Мой куратор и, оказывается, человек, которого на самом деле любила Виктория. Жизнь все-таки совершенно непредсказуемая штука!

Я вскочила на ноги, но не могла двинуться с места. Виктория тоже поднялась.

– А что же теперь? – спросила я.

– Ты его любишь?

– Конечно! Очень сильно. Ты сомневаешься?

– Сейчас, когда вижу тебя и разговариваю с тобой, – ни капли. Просто я знаю, каким невыносимым человеком умеет быть Ларс. У него, знаешь, большие проблемы с доверием и с привязанностью. Это все из-за того, что его отец…

– Я знаю, – кивнула я: время уходило, а я так и не разобралась, что же мне делать дальше.

– Если ты его любишь, Шайни, пожалуйста, положись на него на комиссии. Я больше ничего не могу сказать!

– Шайни, кэб сейчас уедет!

– Беги, – сказала Виктория. – И еще раз благодарю, что спасла меня!

Мы обменялись улыбками. Пожалуй, мы с Вики сможем стать подругами. Жаль только, братец у нее окончательно сбрендил. Хорошо, никого не успел убить, но и того, что натворил, вполне достаточно, чтобы Вэлианта упекли за решетку до конца его дней. Заодно поймет, каково это – день за днем, год за годом сидеть на цепи!

Я наклонилась к Ларсу и поцеловала его в уголок губ. Что бы он ни задумал на комиссии, я доверюсь. Правда, я очень плохо представляла, как мы выкрутимся, так что заранее смирилась с потерей диплома. Главное, что Ларс жив. Что мы все живы!