Муза для темного мага

Глава 56

Не помню, как дошла до общежития. Бухнулась на постель, не раздеваясь, завернулась в одеяло, снова плакала и в конце концов, изможденная, уснула. Открыла глаза в сумерках. За окном завечерело, тускло светился магический фонарь в сквере: старшекурсники проходили практику кто где, а именно на них была возложена обязанность обновлять заклинания, к преподавателям садовники приставать не решались. В летние месяцы аллеи кампуса постепенно погружались во тьму.

Я уставилась опухшими глазами в потолок, будто на нем могла прочитать ответ, как жить дальше. Ответа не нашлось ни на ровном полотне побелки, ни в моем сердце.

Всего несколько дней в доме луксура Таэра, а вся моя жизнь перевернулась вверх тормашками. Годы учебы – псу под хвост. Девичья гордость – туда же. Все, что мне теперь остается, это вернуться в родительский дом. Мама и папа так гордились, что я поступила в Академию. Когда я приезжала на каникулы, они хвастались перед соседями моими табелями с оценками: «Круглая отличница!» и верили, что меня ждет совсем иная доля, чем большинство моих ровесниц. Нет, они, конечно, и слова ни скажут, ничем не упрекнут, примут и утешат, но…

– Ларс, – прошептала я. —Я постараюсь, правда постараюсь порадоваться за тебя. Попозже. Пока не получается, ты уж прости. Знаешь, все-таки здорово, что все оказалось не напрасно. Как мы с тобой все придумали! Отличная команда…

Я улыбнулась, но губы снова задрожали и подступили слезы. Ну сколько можно рыдать? Натертые щеки горели от соли, глаза превратились в две заплывшие щелочки. Нет, так дело не пойдет. Надо встряхнуться, проветриться. В вечернее время аллеи сквера обычно безлюдны: никто не станет донимать вопросами.

Я умылась прохладной водой, кое-как переплела косу. Почти все мои немногочисленные вещи оставались в доме темного мага, но отыскалась старенькая шаль – поздней осенью и зимой я поддевала ее под пальто. Несмотря на то, что после жаркого летнего дня на землю опустился душный безветренный вечер, меня трясло.

«Интересно, когда назначат комиссию? – думала я, кутаясь в шаль. – Хорошо бы все закончилось поскорее и до того, как Силь вернется с практики. Больше никогда не хочу ее видеть!»

На моей памяти комиссию по нравственным вопросам в Стоундорне собирали только единожды. Не знаю, что совершила та бедняжка, которую выставили из Академии посреди учебного года, но помню, как шептались за ее спиной, как разговоры смолкали, стоило девушке пройти мимо. Она прекрасно понимала, что ей перемывают кости, и шла с высоко поднятой головой. Мне бы ее решимость!

Я завернула на аллею, на которой стояла статуя отца-основателя. Великолепный нос луксура Барта Фара все так же сиял начищенной медью, мерцая в тусклом свете фонаря. Я представила, как много лет назад рядом со скульптурой застыл в почтительной позе скелет Боб. Его черепушка со скрипом качалась туда-сюда, будто Боб соглашался со всем, что говорит ему собеседник. И еще я представила, как в кустах прячется троица шалопаев, они хихикают и обмениваются взглядами. Среди листвы виднеются одна светловолосая голова с растрепанной косой, одна русая и еще одна с темными взъерошенными волосами. Я точно знаю, что на ощупь эти пряди жесткие, как тонкая проволока, непослушные…

Против воли вспомнилось, как я погружаю пальцы в густую шевелюру, а Ларс в это время… «Забудь!» – приказала я себе.

Я побрела дальше, сойдя с мощенной камнями тропинки на обочину. Невысокая трава щекотала икры. Я шла бесцельно, переходя с аллеи на аллею – к выходу и обратно к общежитию, потом к учебным корпусам. И так по кругу.

На небе сияла луна, и мне казалось, будто рядом со мной идет молчаливый друг, который поддерживает меня и понимает. Раз уж настоящих друзей у меня, оказывается, нет. Ни друзей, ни любимого…

Я бездумно миновала ворота Академии и опомнилась лишь тогда, когда отошла довольно далеко по улице Фонарей и поняла, что направляюсь в сторону Дома Ветров. Уже собиралась возвращаться в свою комнатушку, как от купы деревьев на пути отделилась тень и направилась ко мне. Стремительная походка, широкие плечи…

– Ларс? – прошептала я, подаваясь навстречу.

Отсвет луны лег на лицо мужчины, будто названая сестрица пыталась предупредить: «Беги!» Но мне так хотелось поверить в невозможное, будто любимый мужчина разыскивал меня, хотел поговорить, что я потеряла несколько драгоценных секунд. Вовсе не Ларс ко мне приближался, а Вэлиант.

– Вэйл, не подходи! – крикнула я и поразилась, какой у меня слабый голос: с губ сорвался писк не громче кошачьего.

Да и кричи не кричи: никто не услышит. Я бросилась бежать на ватных ногах. Вэйл догнал меня за пару мгновений и накинул на шею тонкую цепочку. Сначала я подумала, что это удавка и Вэлиант затянет ее на моей шее, не дав и слова сказать. Но нет: судя по тому, как притупились чувства, а источник магии в солнечном сплетении будто подернулся корочкой льда, Вэйл застегнул на моей шее ожерелье из хаосита. После, не мешкая, подхватил мое безвольное тело на руки и потащил в сторону маленького рукотворного пруда, возле которого в тени пряталась беседка. Из-за близости воды в ней все время ощущалась сырость и пахло тиной, поэтому даже влюбленные парочки, ищущие уединения, обходили ее стороной.

Вэлиант сгрузил меня на скамью и уселся рядом как ни в чем не бывало. Будто мы добрые знакомые и вместе отправились полюбоваться закатом. Из-за хаосита я чувствовала себя оглушенной, не ощущала рук и ног.

– Чего ты хочешь, Вэлиант? – спросила я как можно спокойнее.

Говорят, что бешеным собакам и сумасшедшим нельзя показывать своего страха.

– Нет никакого смысла мне мстить. Ларсу нет до меня никакого дела, а Виктории и подавно. Отпусти меня, и я никому не скажу, что я тебя видела.

Вэлиант молчал. Лицо скрывалось в полумраке. И от его молчания и неподвижности делалось особенно жутко.