Нарушенные клятвы

ГЛАВА 28

ЛАЙЛА

— Мам?

— Да? — Я бросаю взгляд на Лео, который сидит рядом и изучает меня с любопытным выражением лица.

— С тобой все в порядке?

— Конечно. Просто устала. — Мне удается улыбнуться.

У Лео на коленях книга. Я не думала, что он обращает на меня хоть какое-то внимание, поэтому на первую половину поездки в школу я отключилась.

Я смотрю на переднюю часть машины, пытаясь понять, насколько близко мы находимся к школе Лео. Сегодня нас везет Валентин. Я не знаю, когда выучила почти все имена людей Ника. По крайней мере, тех, с кем я регулярно общаюсь.

Валентин — один из самых дружелюбных и, следовательно, один из моих любимчиков. Он болтает с Егором, который обычно более сдержан. Внезапно тон Валентина меняется. Он говорит по-русски, на котором я до сих пор не могу понять ничего, кроме отдельных слов. Раньше он был нетерпеливым, почти игривым. Теперь он резкий, с подавленными нотками беспокойство, которое он пытается скрыть.

Что-то врезается в нас сзади. Вокруг царит суматоха. Визг шин, крики и характерное эхо выстрелов.

Машина останавливается. Я сосредотачиваюсь на Лео. Его глаза широко раскрыты и прикованы к моим.

— Лео…

Дверца машины открывается, и меня стаскивают с сиденья, окутывая запахом пота и дыма. Я не сопротивляюсь, решив, что лучше казаться менее опасной. Мои глаза моргают, осматривая кровавую бойню из двух поврежденных машин. И дюжину мужчин с пистолетами в руках.

Все знакомые лица.

Тот, кто держит меня, — нет.

— Опустите, или она умрет!

К рукопашной схватке присоединяется новый голос, жестокий и повелительный. Еще до того, как он встает прямо передо мной, я знаю, что это, должно быть, Дмитрий.

Если я присмотрюсь повнимательнее, то смогу найти черты Морозовых. Он более жестокая, уродливая версия Ника.

Когда Дмитрий смотрит на меня, я точно знаю, почему он заговорил по-английски. Он хочет, чтобы я знала, что происходит. Чтобы чувствовала себя как можно более беспомощной. Знала, что моя жизнь висит на тонкой ниточке, а он держит ножницы, которыми перережит ее.

— Николай не из тех, кто умеет прощать, — добавляет он.

На какую-то безумную секунду мне кажется, что он обращается ко мне, и я пытаюсь понять, какое преступление, по его мнению, я совершила.

Но потом я понимаю, что он смотрит на людей Ника. Что он говорит обо мне.

Я хочу закричать им «нет». Что оружие, которое они направляют на меня, — единственное, что защищает Лео, который все еще в машине. Он уже понимает, что происходит. Я не могу оградить его от этого, притвориться, что это игра с минимальными последствиями, что это не вопрос жизни или смерти.

Но все пистолеты направлены на Дмитрия, и человек, держащий меня, падает.

Дмитрий улыбается, затем идет к машине. Внутри меня все замирает. Даже ток крови по моим венам замедляется до ленивой струйки.

Валентин ближе всех к машине. Я смотрю, как он что-то говорит Дмитрию. Смотрю, как Дмитрий смеется. Смотрю, как пистолет, который он держит в руке, стреляет, и в голове Валентина появляется красная дыра.

Я ахаю, видя, как он падает на землю.

Кто-то, шутящий и улыбающийся несколько минут назад, ушел.

Я застряла где-то между ужасом и неверием.

Я и раньше видела мертвые тела. Я нашла тело моей матери. Но я никогда не видела, как кто-то умирает. Переход от жизни до смерти происходит так быстро, что можно моргнуть и не заметить этого.

Слова Ника эхом отдаются в моей голове.

Есть только один выход из этой жизни.

Дмитрий исчезает с противоположной стороны машины. Слезы наворачиваются на мои глаза, потому что я точно знаю, что он делает, кого он достает.

Это был бы мой лучший шанс вырваться из рук держащего меня мужчины. Но даже если бы мне удалось сбежать, я знаю, что люди Ника не стали бы рисковать жизнью Лео, открывая огонь. Его жизнь гораздо ценнее моей, и ставки слишком высоки.

Снова появляется Дмитрий. Я с облегчением вижу, что его пистолет направлен в землю, а не на Лео, который охотно идет рядом.

Я осматриваю своего сына, боясь обнаружить какие-нибудь признаки травм. Но он выглядит здоровым и бодрым, воспринимая происходящее с мрачной решимостью, из-за которой он выглядит намного старше своего возраста. Это делает его похожим на Ника.

Между Дмитрием и его сообщником происходит быстрый обмен фразами по-русски, прежде чем мы отъезжаем, оставляя дымящиеся машины, стойких мужчин и тело Валентина позади. Я знаю, что они вызовут подкрепление — позвонят Нику, — как только мы скроемся из виду.

Меня беспокоит, что Дмитрий, похоже, не обеспокоен этой неизбежностью. Он мог убить каждого человека там, пока они стояли беззащитными, но он этого не сделал. Он делает большую ставку на гарантии того, что Ник не будет рисковать нами.

Дмитрий заставляет нас ждать у фургона, пока другой мужчина связывает нам руки за спиной. Он хорошо справляется с этой задачей. Я разочарована, обнаружив, что они из веревок никак не выбраться, как это иногда бывает в боевиках.

— Ты в порядке? — Шепчу я Лео.

Он кивает.

— Папа приедет за нами. — Голос Лео полон уверенности в Нике.

Слова Лео прорываются сквозь панику, сжимающую мою грудь. Потому что я знаю, что он прав.

К сожалению, Дмитрий тоже слышит Лео.

Он появляется снова и смотрит на нас с такой ухмылкой, что у меня мурашки бегут по коже.

— Я рассчитываю на это, малыш.