(не) девственница для дракона

Глава 38

— Утро доброе!

— В корне не согласна, — я сделала глоток горького чая и икоса глянула на Феликса, что неспешно спускался из жилого этажа, на ходу застегивая пуговицы на манжетах.

Ставни в лавке мадам Жюстин были все еще закрыты, так что принц Араты вполне успешно мог бы использовать свою улыбку для освещения своей дороги. В кои-то веки его улыбка не радовала. Хотя нет, вру, уже через мгновенье я уже непроизвольно улыбалась сама, удивляясь, как мысли словно по волшебству понемногу проясняются.

Я полночи не спала, думая о том, зачем я понадобилась Его Величеству. Он наверняка осведомлен о вчерашних событиях в Загорье и о моей роли в них. Хочет арестовать меня за убийство Багратиона и выдать своему союзнику? Нелогично: зачем тогда зря терять время и приглашать меня на прием, если арестовать меня можно прямо здесь, благо, королевских гвардейцев и в Рице, да и в Академии неподалеку, точно хватает. Значит, дело не в аресте.

Или все же в аресте… Точнее, может, король хочет меня задержать и допросить, но не имеет легальных оснований для ареста? Такой вариант возможен, если он жаждет разузнать о событиях на конюшнях, и почему его план провалился. Он ведь знает, что я замешана, но вряд ли подозревает, насколько. Хотя нет, об этом Гершандт допрашивал бы где-то в казематах, а не на приеме. Так может, до приема я и не доеду, а нечаянно пропаду где-то на полпути? Тогда зачем Франк в сопровождении? Нет, тот бы точно на такое не пошел. Да и вряд ли Гершандт вообще будет упоминать о провокации, ведь о ней официально никто не должен знать, ее как бы и не было. Расспрашивать о ней — подтвердить свое участие.

Остается третий вариант — "алая лихорадка". Король ведь явно желает прекратить волнения, сохранив уклад в стране без кардинальных изменений. Значит, он задумал использовать меня как-нибудь в своих интересах. Не самый плохой вариант для меня, но и не предвещающий ничего хорошего.

Я рассеянно покрутила чашку в руках, не зная, куда ее поставить, и наконец приткнула на узкий подоконник.

— Всевидящий, какая красота! — Феликс заметил то, чем я уже любовалась целых полчаса, пожираемая тягостными раздумьями.

На столе Жюстин лежало платье. Нет, не просто платье… Оно было неимовернейшим и точно красивейшим из всех виденных мною ранее. В нем сочетались призыв и сдержанность, вызов и элегантность, женственность и сила. Да, сила… Пожалуй, если предыдущий подарок Жюстин больше подошел бы принцессе, то это уже был наряд достойный королевы, знающей и ему, и себе цену. И вместе с тем, платье отличалось завидной лаконичностью: короткий стоячий воротник, вырез — в стиле мадам Жюстин по глубине, но узкий — он больше интриговал, нежели открывал. Из украшений — россыпь маленьких камней цвета крови, что держались на магии и напоминали звездное небо; но главное — широкие рукава-крылья из тончайшего изысканного кружева, которые придавали величественности и изысканности любым неспешным жестам. Стоит ли упоминать, что платье было алого цвета… Только на этот раз оно отливало черным при движении, будто бушующее пламя костра заточили в темный кристалл рубина. Ну и вплетенная в ткань магия на все случаи жизни делала наряд не просто восхитительным, но еще удобным и практичным.

— Оно ведь для тебя?

— Не знаю, — слукавила я, чувствуя себя врунишкой. Ведь вряд ли мадам Жюстин в такую тревожную ночь выложила платье на стол, чтобы просто похвастаться. Да и размер точно был мой. И туфли…

— Дорогая, ну конечно же оно для тебя! — на лестницу выплыла хозяйка лавки — уже с готовой прической и подведенными черным глазами, но все еще в домашнем халате, от одного вида которого у благопристойных девушек кровь приливает к щекам, а у мужчин — кхм, немного к другой части тела.

— Оно стоит целое состояние, — я удрученно покачала головой.

— Да, стоит, — кивнула мадам. — И этот гарнитур — тоже, — Жюстин протянула мне длинную коробочку. Однако, не беспокойся: после твоего появления на балу в академии мои дела резко пошли вверх; после твоего визита в королевский дворец я, возможно, переберусь в столицу. Считай это моей инвестицией. И не вздумай отказываться.

— Не вздумаю. Да и не смогу… Ох, — я открыла коробочку. Что ж, Жюстин права, это рубиновое ожерелье и серьги тоже могли стоить состояние. А на внутренней стороне коробки была выгравирована надпись: "Анна. Аврам Сорентский".

— Это из коллекции, названой в честь тебя. Мне едва удалось его выхватить, и то уже без браслета, хоть и купила я его в день предпоказа.

— В Арате? — вскинула брови я, догадываясь, кто смог умыкнуть браслетик из-под цепких пальчиков мадам. А сам браслет я даже недавно лицезрела воочию.

— Да. Работы Аврама имеют популярность и за рубежом, но сейчас рубин идет нарасхват — алая лихорадка, ты же слышала? — так что, они просто не попадают на экспорт.

А вот Дана утверждает, что ей отец купил подарок за океаном… О чем это говорит? Очевидно о том, что лорд Бальтазар солгал дочери. Да, это может быть подтверждением того, что брат императора недавно был в Арате, но весьма сомнительное и легко оспариваемое. Ведь, возможно, он лишь перекупил или же его люди купили браслет по его указанию.

В любом случае это интересное, но, похоже, абсолютно бесполезное совпадение: ведь император уже и так говорил, что Бальтазар был в Арате, как впрочем и Арагвард и еще дюжина драконов.

Через час с небольшим мы с Феликсом были готовы отправится в путь. Я еще раз напоследок окинула себя взглядом: все идеально, даже лучше, чем идеально. И все равно что-то не то. Я чувствовала дискомфорт и смутное волнение, словно чего-то не хватало. Дракоморт… Кинжал остался на ложе Императора. И без него я чувствовала себя уязвимой и беззащитной. Конечно, у меня была сила Арденса, но я словно постоянно брала ее взаймы, да и против дракона в щитах голая сила не всегда поможет.

На дороге нас ожидал личный королевский экипаж. Да уж, это точно он. Неудивительно, что на улице уже толпилась куча народу, преимущественно женщин с красными повязками на руках.

— Они, наверное, желали увидеть кого-то важного, — я замялась у двери. — Ну конечно, не могу привыкнуть, что Феликс — принц!

— Очень важного, — кивнула мадам Жюстин, ободряюще сжимая мой локоть. — Но не младшего принца. Они ждут тебя, Анна.

— Жюстин, вы же лучше всех знает, что я не та…

— Та. Поверь. Иначе я бы не подарила тебе свои лучшие платья — ни тогда, еще перед балом, ни сейчас, — мадам говорила убежденно и спокойно, будто ей подвластны все тайны мира. — Пусть не по твоему желанию, но тысячи сердец аратских женщин оказались в твоих руках. И ответственность за них уже на тебе, Анна. Лишь пару твоих слов — и они либо охватят пожаром всю страну, либо стекут жалкой лужицей в смрадную грязь Гершандтовых ботинок. Ох, дорогая, это так волнительно! — Жюстин вдруг встрепенулась, стиснула меня в коротких объятьях и чмокнула в щеку. — И на приеме не забудь попробовать те прелестные закусочки и десерты. Шеф-повар у короля — просто чудо!

Я не стала сдерживать смех. Мадам Жюстин — вот кто истинное чудо!

Что ж, мир вокруг жесток и непредсказуем, но ради "прелестных закусочек и десертов" можно собраться и сделать еще один рывок. Да и женские сердца… Честно говоря, сейчас я не имела понятия, что я должна с ними делать. Но я точно знала, что они не должны увидеть во мне ни капли страха или сомнения.

Франк вышел приветствовать нас с Феликсом и желал помочь мне подняться в карету. Но я предпочла взять руку Феликса.

Франк… Я разбила ему сердце. Мог ли он из-за этого стать предателем? Ведь именно он рассказал кому-то о нашей встрече с принцем Араты на конюшнях Академии в восемь утра. И все же мне хотелось верить, что он сделал это без злого умысла.

— Анна, ты… — когда мы очутились внутри, Франк все же поцеловал мне руку. Он выглядел и вправду настолько потрясенным и смущенным моим внешним видом, что долго не мог подобрать слов. Наконец он просто тяжко вздохнул.

— Спасибо, Франк, — ответила учтиво, но прохладно.

— Ваше Высочество, — Моргенштайн склонил голову перед принцем. — Давно не виделись, друг…

— Друг? — Феликс прищурился. Он излишним терпением точно не страдал. — Откуда ты узнал о нашем прибытии в Рицу?

— Я не…

— Не увиливай, Франк. Очевидно, что это ты доложил отцу.

Моргенштайн поджал губы и покачал головой:

— Я не мог не узнать. Одна девчушка из окна ненароком увидела ваше появления. А через полчаса об этом знала вся Рица. Но не я оповещал короля. Мне лишь пришел вестник с приказом сопроводить вас.

— Обычная девчонка узнала Анну? — Феликс не спешил верить своему другу.

— Вы и вправду не понимаете, что у нас творится… — Франк поднял брови и открыл занавески на окнах. Смотрите!

Мы с принцем дружно выглянули на улицу. Всевидящий! Стены домов, деревья, осветительные столбы — все было увешано моими портретами. Надписи были разные, но в основном: "Наша жизнь — в наших руках!". Я заметила одну забавную картинку, где во фразе "Наша жизнь — наше дело" слово "жизнь" было перечеркнуто, и исправлено на "тело".

— И так по всей стране. Король поначалу боролся, проводил аресты. Но каждый арест выводил на улицу еще больше протестующих. Не поверишь, но в пекарнях и прачечных сейчас работают солдаты.

— Кому ты рассказал о нашей встрече с Анной на конюшнях? — перебил рассказ Франка Феликс.

Моргенштайн тут же напрягся и скосил глаза.

— Не ври, что это не ты.

Франк вздохнул и запустил пятерню в волосы:

— Я сожалею. Я был сам не свой. Я не мог даже вообразить… В ночь бала, после встречи с тобой, я… немного выпил. Вы вместе тогда танцевали весь вечер… И это было нелегко. Тогда ко мне подошел… — Франк прикрыл глаза и снова шумно выдохнул. — Я не вру, правда. Но я не помню кто. Я уже ломал над этим голову, все мозги себе вывернул, а вспомнить так и не смог!

Естественно, менталист позаботился, чтобы Франк не вспомнил. Другого я и не ожидала.

Я откинулась на спинку, наблюдая в окно, как мы въезжаем в очередную деревушку. Станица Глубокая. Здесь мы с Арденсом встретились. "Точнее с Габриэлем," — я с улыбкой поправила сама себя. Всевидящий! А ведь до нашей встречи меня волновал лишь экзамен по ББП. Это было не так уж и давно, и все же мне казалось, что с той поры я стала старше на целую жизнь. Надеюсь, у Арденса все хорошо. Я хотела послать ему вестник, написать лишь, что я люблю его, но воздержалась: Дарк ведь предупреждал.

— … и я рассказал ему про Бовема, — закончил рассказ Франк.

Я же встрепенулась, понимая, что "проспала" что-то важное.

— Бовем сейчас мертв. Как и многие другие, — Феликс был слеп к раскаянию Моргенштайна.

— Что ты рассказал о Бовеме, Франк? — я наклонилась к парню и взяла его за руку.

Франк сглотнул и прочистил горло:

— Лишь то, что ты с ним регулярно встречалась на конюшнях в то же самое время, то есть в восемь утра. Это все… что я помню.

Я сжала сильнее руку парня, тот же совсем скис и стыдливо отвел взгляд:

— Вот только проснулся я в комнате Бовема. Наверное, я почему-то пошел к нему… Вокруг было много спиртного. У нас ужасно болели головы. Но у Бовема сильнее, он не мог встать потом еще сутки. Ну и прозевал, когда ему вестник пришел с уведомлением об отчислении и призыве в войска, — Моргенштайн вдруг выпрямился и расправил плечи. — Анна, если ты не желаешь ехать во дворец, я не стану тебя принуждать. Беги, скройся, если это нужно. Я же максимально потяну время.

— Нет, Франк, лучше сразу выяснить что нужно королю…

— Тебе еще что-то известно? — Феликс был настороже. — Ты опасаешься покушения или же чего-то еще?

— Нет. Только вчера я получил не один вестник, а два. Содержание одинаковое: доставить Анну во дворец.

— От кого второй?

— От наследного принца.

— И какого лысого лешего Филиппу нужно от Анны!?

Франк пожал плечами и кивнул на стопку газет, что были заботливо приготовлены, чтобы скрасить нашу поездку.

— Не знаю. Вероятно, поговорить об "алой лихорадке".

Я придвинула прессу к себе и заинтересованно развернула первую газетенку. Действительно, новости о красных протестах были едва ли не на каждом развороте. А вот о провальной попытке войны — лишь скупые упоминания. Некоторые служители пера даже называли ее "досадным столкновением приграничных отрядов" или же списывали на попытку массового подземного побега из Крепости висельников.

И вот я добралась к дню явления Феликса миру. И снова: о речи принца — лишь несколько слов, а вот наших с ним снимков…

— Мы неплохо смотримся, — подмигнул мне друг. — Если с твоим драконом не сложится, предлагаю тебе партнерский брак.

Франк поперхнулся, я же закатила глаза и замахала ладошкой возле лице, словно веером:

— Какое романтическое предложение! О таком мечтает каждая девушка. И все же я откажусь.

Я могла продолжить в шутливом тоне, но тут как раз открыла следующий разворот — и всю шутливость как ветром сдуло. На следующем снимке, сделанном в Драковой крепости, Арденс бережно прижимал бессознательную меня к себе, словно я была важнейшим сокровищем. А я ведь даже не знала, что он меня на руках нес тогда… Я сомневалась минуту, стыдясь парней, а потом взяла и оторвала картинку, свернула в несколько раз и спрятала… себе в бюст. А куда еще ее было деть?

Арденс спешил. Спешил не потому, что уже был глубокий вечер, а потому, что в принципе не любил опаздывать.

День Верховного Главнокомандующего Загорья был расписан по часам. Арденс еще с утра посетил Арагварда. Старший брат искренне переживал из-за смерти отца, но в то же время перспектива стать императором его, кажется, радовала. Честно говоря, Арденса не смутили чувства брата, так как именно Арагварда Багратион с детства готовил к роли главы государства, в то время как Арденс считал своим призванием военное искусство, а политические игры откровенно недолюбливал. Так стоит ли подозревать старшего брата лишь потому, что он вследствие убийства отца получил бы наибольшую и явную выгоду?

Сейчас Арденс направлялся к поместью дяди Бальтазара. Он не ожидал от этого визита многого: скорее всего, дядя просто выскажет свои соболезнования в рамках этикета. Ничего важного, пожалуй, но все же не пойти Арденс не мог.

То ли дело предстоящий визит Аларая… Именно младший брат первым прислал вестника с просьбой встретиться, и именно к приему этого гостя Арденс готовился с наибольшей тщательностью.

Дядя ожидал Арденса в своем кабинете. Разговор ожидаемо начался с обоюдных соболезнований. Бальтазар выглядел задумчивым, погруженным в себя, он не спешил говорить, да и слова, казалось, давались ему с трудом.

— Арденс, — дядя наконец поднял на племянника тяжелый взгляд, — ты знаешь, как я любил Багратиона. И от этого принятое решение становится невыносимым для меня. И все же я считаю его правильным. Обещай не делать поспешных выводов и выслушать меня.

— Конечно, дядя, — Арденс насторожился, но виду не подал.

— Уверен, ты догадываешься, что среди нас есть предатель. Естественно, ты не мог не замечать его деятельности. Я давно пытался вывести его на чистую воду, но все напрасно. Да и вдалеке от Дракгарда ограниченные возможности для полноценного расследования. И все же очевидно, что убийство Багратиона руками твоей возлюбленной — часть плана главы заговорщиков. Все, что произойдет завтра на церемонии принятия престола, произойдет по его сценарию и… — Бальтазар вдруг взлохматил голову, словно так и не решился на главную мысль. — Послушай, мне нелегко об этом говорить. Выбери, пожалуйста, вино, а я пока приготовлю фрукты. Я лично пропустил обед. Думаю, что ты тоже не прочь перекусить.

Дядя тут же засуетился возле подноса с виноградом и сладостями, Арденс же подошел к винному шкафу. Он не планировал пить, тем более, перед встречей с Алараем, но перечить дяде не стал — пусть тот наконец откроет свой план.

Бальтазар тем временем продолжил, хотя и перескочил на другую мысль:

— Я все думал, зачем исполнительницей выбрали именно Анну? Я видел твою возлюбленную лишь раз, у Дракового ущелья, но успел проникнуться к ней симпатией. Она показалась мне такой… милой.

— И почему же? — Главнокомандующий вдруг бестактно вклинился в рассуждения дяди. Не то, чтобы Арденс был не согласен, что Анна может показаться "милой", но все же этот эпитет резанул слух. Во время их первой встречи сам Арденс, пожалуй, тоже назвал бы ее "милой". Но теперь это слово было слишком бесцветным… И, разве дядя с Анной встретился не после покушения на нее? Как после пережитого потрясения, после первого убийства, Анна могла выглядеть именно "милой"? Хотя, скорее всего, нужно меньше придираться к словам…

— Почему "милой"? — Бальтазар выглядел раздраженным через неуместное уточнение племянника. — Не знаю. Потому, наверное, что она предложила мне помощь.

А вот это больше похоже на Анну. Арденс улыбнулся и вернулся к выбору вина:

— Не знал, что ты был ранен.

— Да нет, она предложила помощь не в целителстве, а в переносе на поле боя. И то я отказался: ты ведь знаешь, что менталисты в массовых сражениях бесполезны. Даже от обычного солдата с мечом пользы и то больше….

Улыбка сползла с лица Арденса и он поднял взор, ловя взгляд Бальтазара в отражении стеклянных дверей шкафа. Это было словно озарение, при чем у обоих мужчин. Первый догадался, кто на самом деле предатель, а второй понял, что разоблачен.

В ту же секунду заклятье стазиса было готово слететь с пальцев Арденса, но он не смог среагировать так быстро, как планировал: внезапная боль пронзила голову, заставляя замереть. Ментальная магия смогла удержать дракона лишь на мгновенье, но все же это сыграло свою фатальную роль: Дракоморта, что стремительно приближался к его грудной клетке, Арденс смог увидеть, но остановить уже не успевал.