( Не) пара для вампира (СИ)

Глава 17

Сдаётся мне, графиня Сен Клэр не пожелала расписаться в собственном поражении, а причины вышвырнуть гостя на улицу получше не придумала, так что после рассвета меня никто не беспокоил.

С тем, чтобы лишиться покоя, я без проблем справлялся и сам. На автомате привёл себя в порядок, отметив краем глаза, что шрам под грудью чуть посветлел и уже не выглядел таким пугающим.

Однако стоило лечь в постель, прикрыть глаза и дать измученному телу отдых, как сомнения набросились на меня цепными псами и принялись рвать и метать. Верна ли догадка, за которую я схватился, как утопающий, с отчаянной уверенностью?

Или мне просто очень хотелось в неё верить?

И даже если верна, как я умудрюсь вытащить Николь из пучины чужого внушения?

Тем более, герцогского внушения! Неким смутным подсознательным образом я научился выпутываться из власти наведённых чар, когда различал их, но как я перенесу обретенное умение на другого вампира?

Желал бы я знать.

Единственное, что было мне ясно — придётся остаться с маркизой наедине, что тоже являлось задачей со звёздочкой. Повезёт, если Орэ шляется по своим неотложным будуще-императорским делам, но и без него проблем хватает: полная резиденция охраны и прислуги, да и бессмертная не горит желанием меня видеть.

Перебрав все имевшиеся варианты, решил довериться единственному, кто не подведёт — себе. Точнее, своей второй половине.

После выматывающего обращения и нападения на Равию я побаивался внутреннего зверя и привык его сдерживать. Шарлотта убедила меня не показывать животную часть свету, держать взаперти, но что она знала о том, кем я являюсь на самом деле?

Думаю, не зря аристократы зовут тёмную сущность истинной, а светлую — человеческой. Все эти недели я отчаянно цеплялся за того, кем привык быть, но Марк Кросс больше не смертный.

Прошлый я умер на Дьерском мосту, а нынешний — часть мира вампиров. Пусть Дракард меня не щадит и родным вряд ли станет, но я выгрызу себе место в нём, если придётся. А одну опрометчивую маркизу — тем более.

Встречаться с графиней и просить её об одолжении не хотелось, поэтому я решил отринуть напускную спесь и прогуляться до особняка де Эвилей пешком. Направление я запомнил, идти не так уж и далеко, заодно успею проветриться и войти в контакт с внутренним зверем.

Выдохнул, покинув поместье Сен Клэр незамеченным, но обрадовался рано, поскольку в саду ко мне прибился Элиот. Парень выглядел обескураженным и просил о коротком разговоре, так что я не смог отказаться после того, как он два раза спас мне жизнь и поддерживал в течение всего восстановления.

Оказалось, что слуга набрался храбрости и позвал Равию на свидание, но та его вежливо отшила и предложила остаться друзьями. Не худший исход, но блондин сгорал от стыда и не решался показаться девушке на глаза.

Друг нуждался в участии, но мне бы свою драму разгрести, не то что чужую.

Что бы сказал Барнс?

— Время лечит, Элиот, — совет тривиальный, но действенный. — Дай смятению поулечься, не бегай от Равии, но и не дави на неё. Вы оба юны, и у вас уйма времени, чтобы крепкая дружба переросла в первую любовь.

— Вы так думаете, милорд? — с надеждой заглянул в глаза юноша.

Мы шли по направлению к резиденции герцога, но через поворот нам придётся разойтись — не хочу, чтобы Элиот пострадал из-за меня.

— Будь с ней рядом, — я положил руку парнишке на плечо, как старший брат, радуясь робкой улыбке, украсившей его светлое открытое лицо. — Когда время придёт, ты поймёшь, что надо делать. А теперь возвращайся к графине и никому не говори, куда я направился.

Слуга насупился, поскольку не одобрял моих импульсивных решений, но спорить не стал. Сосредоточенно кивнул и, пожелав удачи, отправился в сторону поместья Сен Клэр.

Я постоял пару минут, собираясь с мыслями. Удача не помешала бы, но рассчитывать приходилось на собственные силы. Сделав глубокий вдох через нос, я опустил веки и раскрыл сознание, выпуская зверя.

Странное чувство, когда ты — всё ещё ты и в то же время уже не совсем.

У вас общие инстинкты, желания, цели, но разнятся мысли и подходы.

Там, где я боролся бы с мандражом или торговался с совестью, альтер эго без усилий обходило охрану, сливаясь с тенями, запоминая маршруты и посты, лавировало между слуг, а когда столкновения избежать не удавалось, обескровливало их и, восстановив силы, стирало незнакомцам память о встрече.

Расправив накрахмаленные воротнички или прикрыв место укуса волосами, подчиненные герцога спешили по своим делам, не помня ни о нападении, ни о слабости, списав её на заботы и усталость.

Смотря глазами зверя, я видел лишь цель и способы устранения препятствий на пути к ней, слышал все шорохи, разговоры и пересуды поместья на разных ярусах и искал звук знакомых лёгких шагов.

Маркиза Бертье обнаружилась в просторном, богато обставленном кабинете. По излишней помпезности угадывалось, что принадлежал он герцогу де Эвилю, но хозяин был в отъезде, иначе зверь засёк бы его присутствие.

Как и он моё.

Выполняя обязанности послушной невесты, вампиресса сортировала и складывала документы на рабочем столе. На звук прикрытой двери она вздрогнула и обернулась.

— Марк? — удивилась Николь и нахмурилась. — Что ты тут делаешь?

Как я мог не заметить сразу?

Неуловимая отрывистость движений, напряжение в до боли выпрямленной спине и разведённых плечах, безразличное спокойствие глаз, обычно лучистых и озорных. Без сомнения она очень походила на себя, обмануться не составляло труда, но при пристальном рассмотрении выглядела, как ледяная королева.

Которую мне предстояло растопить.

— Привет, Ник, — щёлкнул ключом, чтобы нам никто не помешал, и улыбнулся, обнажив клыки. Как только я перестал сдерживать зверя, мы с ним вошли в удивительное единство: он не пытался подавить меня, а я — его.

И хотели мы одного и того же: нашу вампирессу. Без чужого внушения.

— Тебя не должно быть здесь, — напряженно проговорила маркиза.

Видимо, нечто такое читалось по моим заострившимся чертам лица, по светящимся глазам, полным решимости, что она занервничала и отступила.

— Хочешь, чтобы я ушёл?

В три широких шага преодолев разделявшее нас расстояние, я упёрся прямыми руками в столешницу по обе стороны от бессмертной, лишая путей к отступлению. Крепкий стол, добротный, из дорогого тёмного дерева.

Он нам пригодится.

Весь день я анализировал свой опыт внушения с разными противниками и пришёл к выводу, что сломить его помогают эмоции на грани, за которые ты сосредоточенно цепляешься, и ярость зверя, ненавидящего любые клетки, в том числе и разума.

Учитывая, как остро тёмная половина Николь реагировала на меня в Манополисе, она нам поможет — по доброй воле или нет.

— Я закричу, — предупредила вампиресса, отклонившись и всеми силами избегая прикосновений. Тоже, к слову, мог бы обратить внимание, как она пряталась от моих рук в саду. Но больше фокус не пройдёт.

— О, не сомневаюсь, — заверил многообещающим тоном и провёл фалангами пальцев по её щеке в короткой ненавязчивой ласке.

Бессмертная раскрыла рот, но угрозу не выполнила, лишь судорожно вздохнула.

— Знаешь, я подумал, что такая честолюбивая особа, как ты, не может не сдержать данного обещания. Помнишь его?..

— Отпусти… меня, — Николь запнулась и задрожала, но отнюдь не от страха.

Судя по внешним признакам, её тело подчинялось внушению гораздо хуже, чем разум, а вот моему голосу и прикосновениям — наоборот.

— Не в этот раз, маркиза, — коснулся манящих приоткрытых губ, но целовать не спешил, сгущая напряжение между нами.

— Сегодня ты будешь принадлежать мне, хочешь ты того или нет, — подхватив её под бёдра, усадил на стол, свалив на пол чернильницу, полудрагоценное пресс-папье и прочую ненужную дребедень.

— Помо… — попыталась закричать упрямица, но я заткнул ей рот поцелуем, позволив внутреннему зверю не церемониться и творить, что ему вздумается, а потому поцелуй вышел глубокий, настойчивый и жёсткий.

Вклинившись между колен, заломил девушке руки за спиной, причиняя контролируемую отрезвляющую боль.

Николь от души цапнула меня за нижнюю губу и зарычала, в глубине холодных светлых глаз начал разгораться знакомый алый огонёк. И не боится ведь поперхнуться кровью вампира, отчаянная.

Раскачивая в ней зверя, отомстил чувствительным укусом за шею. Повреждать кожу, конечно, не стал, но попал в мышцу, а это уязвимое место.

Бессмертная рванулась, но я плотнее прижал её к себе.

— Что теперь? — спросил с издевательской усмешкой, любуясь на багровую тьму, растекающуюся по голубой радужке. Когда она не сулит тебе смерть, зрелище поистине завораживающее. — Что ты ещё можешь, маленькая дерзкая вампиресса?..

С удовольствием отметил, как от жаркого шёпота под ухом шея девушки покрылась мурашками. Отпустил её руки, чтобы дать свободы действий, и прошёлся ласкающими прикосновениями пальцев по открытой спине, заставив маркизу по-кошачьи выгнуться.

Об корсеты я уже спотыкался, поэтому не стал тратить на него время, потянул лиф и рукава платья вниз, обнажая плечи и напряжённую грудь.

Вампиресса оскалилась, но чувственные поцелуи от шеи к ложбинке декольте заставили её передумать и откинуть голову назад. Воспользовавшись случаем, вытащил из снежных волос золотую шпильку и позволил блестящим локонам рассыпаться по спине.

— Мар-р-к, — прорычала она, чего не ждёшь от тоненькой леди, и обвила руками мою шею, прильнув ко мне всем телом.

В кровь плеснуло возбуждением, и, пока мы самозабвенно целовались, Николь высвободила руку и ловкими пальчиками расстегнула жилет и рубашку, после чего скользнула обжигающими касаниями по груди.

— Больше не ненавидишь меня? — переведя дыхание, поинтересовался у её зверя.

Помнится, тёмная сущность Ник обещала убить меня и пару раз попыталась претворить задуманное в жизнь. К счастью, сейчас она претворяла в жизнь эротические фантазии и нетерпеливо освобождала меня от брюк.

— Отныне ты свой, — прошептала на ухо и прошлась кончиком языка по шее, распаляя пламя, которое и так уже не потушить.

Откинув на стол бесконечную юбку платья, а потом ещё полупрозрачный батист сорочки, я с удивлением обнаружил под ними тончайшие шелковые чулки выше колен и короткие кружевные панталоны.

Усмехнулся мысли, что Орэ определенно плохо влияет на маркизу, и избавил её от нижнего белья. Чулки решил оставить, было в них что-то непростительно сексуальное.

Николь подалась ко мне во вполне читаемом порыве, и я не отказал себе в удовольствии помучить её ожиданием. Прошёлся кончиками пальцев по ажурной кромке чулок, по внутренней стороне бёдер, минуя самые чувствительные области, заставляя вампирессу закусить нижнюю губу и затаить дыхание в предвкушении.

Изящно мстить маркиза умела: пошла от обратного и спустилась дразнящими прикосновениями к низу живота, туда, где тело сводило от желания. Поймав шаловливые ладошки, сплёл наши пальцы и овладел разгорячённой любовницей.

Зажмурившись от удовольствия, Николь откинула голову назад и приглушённо застонала, срывая крышу, которая и без того держалась на честном слове.

Мягко говоря, не так я представлял наш первый раз, но кое-что общее всё же имелось: перед глазами вспыхнуло от наслаждения, от остроты ощущений, от того, какая вампиресса мягкая, влажная и податливая.

Не представляю, кто и когда научил её плавным и томительным движениям ниже пояса, а ещё понимать свои желания и чутко угадывать желания партнёра, распалять прикосновениями губ и кончиков пальцев до предела, но непорочность в тот миг показалась мне переоценённой.

Послал к дьяволу предрассудки, когда очень даже порочная маркиза обняла меня за пояс бёдрами и откинулась на стол, рассыпав платиновые локоны и смахнув на пол разлетевшиеся в разные стороны документы.

Прогнулась в спине, как опытная гимнастка, и, запустив пальцы в свои волосы, бесстыдно застонала.

Алые глаза сверкнули в полумраке, ловя отсветы свечей — Николь наблюдала из-под полуприкрытых век, какой эффект производила на меня, и, судя по обольстительной улыбке, увиденным она осталась довольна.

Не отпуская из плена горящих глаз, облизнулась и шумно вздохнула, прошлась дрожащими ладонями по своей груди, приподнимая и сжимая половинки вместе.

— Если ты не прекратишь меня провоцировать, я ведь не сдержусь.

Сделав глубокий вдох, подался бёдрами назад и прервал акт, сорвав с губ соблазнительницы жалобный стон. Не дав ей опомниться, припал губами к напряжённому соску, второй сжал между пальцев, запуская по телу любовницы сладкую дрожь.

— Может, я этого и хочу? — сглотнув, хрипло протянула пьяная от желания вампиресса. — Чтобы ты перестал сдерживаться?..

Вызов и провокация, читавшиеся в потемневшем взгляде и в дрожащем от страсти голосе, выжгли во мне осторожность, и меня захлестнуло зверем.

С глухим рычанием я ворвался в неё снова, Николь ответила тихим протяжным стоном, который спрятала за поцелуем в плечо. Прижалась ко мне горячим молодым телом, повторяя каждый сантиметр, подхватывая импульс, впитывая любое движение.

— Прошу, не останавливайся, — прошептала она, обжигая дыханием и запуская пальцы в мои волосы, и обняла так крепко, как будто хотела слиться со мной ещё теснее, хотя теснее было некуда.

Подыгрывая мне бёдрами и ненавязчиво вынуждая ускорять темп, вампиресса кусала губы, силясь сдержать крики удовольствия. Иногда они прорывались, и тогда сорваться грозило уже мне.

В глазах темнело от острого, пронзительного наслаждения, набиравшего силу, как штормовая волна. Ещё немного, и я буду не в состоянии сдержать его, и без того продолжал на чистом упрямстве.

Когда во время глубокого откровенного поцелуя Николь вдруг замерла и вытянулась в струну, а затем содрогнулась всем телом очень знакомым мне образом, меня накрыло.

Перед взором словно вспыхнула сверхновая, выжигая всё, что было до и будет после, кроме сладких спазмов и нежных стонов бессмертной. Не вспомню, когда в последний раз испытывал с кем-нибудь настолько пьянящую эйфорию.

Пару мгновений мы гипнотизировали друг друга шальными глазами, тяжело дыша, успокаивая сердцебиение, потом я отпустил возлюбленную. Соскользнув на пол на дрожащих ногах, Николь опустила юбки и оправила платье, переложила волосы на один бок.

Я подобрал и надел рубашку, брюки и остальное, потерянное где-то в процессе, нашёл туфли подруги. Багряная тьма во взгляде маркизы медленно таяла, и я боялся обнаружить прежнее холодное равнодушие, но увидел полные слёз голубые глаза.

— Ты цел! — выдохнула вампиресса, будто только очнулась от затяжного кошмара, и повисла у меня на шее, как если бы боялась вновь потерять. — Марк, он… Он…

— Я знаю, — прижал содрогающуюся в отчаянных рыданиях девушку к груди и коснулся губами волос.

Представляю, какой у неё откат после такого мощного и долгого внушения. Когда Николь содрогалась в моих объятиях от оргазма, мне нравилось сильнее.

— Тише, любимая, я рядом. Пожалуйста, не плачь.

— Я могла смотреть и слышать, но не могла ничего изменить, — давясь слезами, рассказывала маркиза, а у меня в груди закипала ярость. — Это как биться об стену изо льда — опять и опять. Прости меня, Марк. Прости за ту боль, что герцог заставил причинить тебе.

— Я убью его за то, что он сделал с тобой, — не пообещал, констатировал факт.

Зверь метался и бесновался при мысли, что ещё Орэ мог сотворить с покорной невестой за время моего отсутствия. Грань между двумя частями меня истончилась, и сдерживать тёмную суть стало в разы сложнее.

— Пожалуйста, давай сбежим, — Николь шмыгнула носом и прижалась ко мне, ища поддержки и защиты.

Я целовал солёные от слёз щеки девушки и вдыхал любимый аромат зимней розы, думая, что предпринять. Зверь требовал расправы, здравый смысл напоминал, чем закончился поединок в прошлый раз.

— В Дракарде мне не спастись от герцога, он подминает под себя даже Старейшин, не являясь императором. Я больше не хочу быть частью творящегося ужаса.

— Пространственный клинок Ханта у тебя?

Опустился перед возлюбленной на колени и помог ей вернуть на место панталоны и туфли — какое-то время бессмертной придётся поиграть в хорошую девочку.

Вздохнув, вампиресса покачала головой.

— Он остался в загородном особняке Сен Клэр, — рассказала она, убрав тёмную прядь мне за ухо. До жути захотелось поцеловать её, но я сдержался: успеется. — В первый вечер, когда ещё не доверяла Шарлотте, я спрятала его в саду.

«Правильно делала, что не доверяла», — я решил не делиться с бессмертной сомнениями до поры, помня, какая она ревнивая и как болезненно реагирует на леди Сен Клэр. Если Николь узнает, чем мы с графиней занимались минувшей ночью в спальне, то не станет разбираться, что я попал под внушение.

— Я съезжу за артефактом и вернусь за тобой, — чмокнул погрустневшую маркизу в лоб. Мне тоже не хотелось оставлять её одну в стане врага, но вместе мы точно не сумеем и выбраться из поместья, и успеть за арданием.

— До того момента ничего не изменилось, ты под внушением, а мы в ссоре.

— Пожалуйста, не заставляй меня ждать, — прошептала Николь после долгого, упоительно сладкого поцелуя. С трудом заставил себя выпустить любимую из рук, и то потому, что в дверь постучали.

— Маркиза Бертье, вы тут? — спросила незнакомая служанка.

— Я занята, Айла, что случилось? — откликнулась маркиза, добавив в голос властных ноток.

— Его тёмность вернулся, желает вас видеть, — закатив глаза, бессмертная скривила губы. Тяжело ей придётся, надеюсь, актёрский талант не подведёт, но медлить не стоит. Подозреваю, каждая минута, проведённая с женихом, станет для неё невыносимой.

Поняв, что покидать особняк придётся обходными путями, нырнул в объятия зверя, и распахнул окно. Снаружи царила тишина, но я дал себе минуту прислушаться и проследить за стражей. Спрыгнул на землю со второго этажа — для сытого вампира это не высота — и затерялся во тьме.

Последние полгода выдались такими сумбурными и щедрыми на сложности разного уровня, что меня не покидало ощущение, что слишком уж легко всё удалось.

Николь преодолела силу внушения, я сумел войти и выйти из вражеского особняка незамеченным, вернулся в резиденцию Сен Клэр, где одолжил черногривого веррала и поскакал в направлении загородного поместья графини.

Покидали мы с маркизой Бертье его в ссоре, и, поскольку я очень старался не пожирать её взглядом и пялился в окно экипажа, я примерно представлял себе, как туда добраться.

Остаток ночи пришлось провести верхом, так что мне повезло, что организм восстановился, а зверь напился крови, и мне едва хватило времени, чтобы найти место, которое описала вампиресса, и забрать пространственный клинок.

Рассвет забрезжил на горизонте, когда я объявился на пороге чужого дома потрепанный и усталый. К счастью, лакей, а затем и управляющий графини Сен Клэр меня узнали, а потому искать ночлег под набирающими силу и жар лучами Сортры не пришлось.

Ещё одно удачное совпадение, в которое я не верил.

Предчувствие бури в груди нарастало, заставляя зверя биться в клетке из плоти, лишая сна. Слуги Шарлотты встретили гостя графини с должным почтением, и я не стал отказываться от горячей ванны и возможности смыть с себя дорожную пыль, однако тёплая вода не принесла облегчения.

Весь день я проворочался в постели, то просыпаясь, то снова забываясь коротким тревожным сном.

Перед глазами мелькали яркие образы минувшей ночи, где возбуждение смешивалось со страхом за возлюбленную, а воспоминания о долгожданном наслаждении отравляла ненависть к сопернику.

Когда я, наконец, сумел заснуть, время до заката пролетело с досадной быстротой.

Стоило сумеркам сгуститься, как я уже запрыгивал в седло, спрятав артефакт за поясом. Вералла пришлось сменить, поскольку я замучил предыдущего, меньше чем за ночь преодолев расстояние, которое у экипажа занимало около суток.

Управляющий графини приглашал остаться на вечернюю трапезу, но смутное беспокойство гнало меня в столицу, так что от заманчивого предложения пришлось отказаться.

Я проделал примерно половину пути до Рубариса, когда двое всадников в неприметных тёмных костюмах преградили мне дорогу. Успел отметить, что незнакомцы — вампиры и либо дорогие наёмники, либо чей-то тайный отряд.

Даже догадываюсь чей.

Открыл было рот, чтобы поприветствовать бессмертных в привычной иронично-колкой манере, но, увы, я ещё не знал, что преследователей на самом деле четверо.

Беспощадный и подлый удар со спины по голове заставил мир распасться слепящими искрами, а череп расколоться от боли. В последний миг я почувствовал, что теряю равновесие и валюсь из седла и попытался сгруппироваться, чтобы ничего не сломать.

Очнулся в тёмном сыром помещении от острого жжения в запястьях — закованный в кандалы и распятый на манер креста. Судя по жгучей боли и знакомому, пробирающему до костей шипению, кандалы сделаны из серебра.

Повернул голову, чтобы осмотреться, и застонал от тупой боли в висках. По ощущениям, на затылке и шее запёкшаяся кровь, на мне — только брюки, руки раскинуты в стороны, а босые ноги почти не касаются пола.

Весёленькое дельце.