( Не) пара для вампира (СИ)

Глава 26

Если бы существовал рай на земле, он, пожалуй, выглядел бы именно так.

Находиться во власти умелых губ Николь было сродни падению с крутой вершины на роллер-коустере: дыхание перехватывает, сердце бьётся, как сумасшедшее, и хочется повторить.

Пикантность процессу придавал тот факт, что наряду с острым язычком у вампирессы имелись ещё и острые клыки, проскальзывавшие в опасной близости от самых чувствительных областей.

Откинув голову назад, одной рукой я упирался в постель, скомкав в пальцах ткань простыни, а другую запустил в мягкие белоснежные локоны, намотав их на кулак.

Николь — натура увлекающаяся, так что хотелось хотя бы иллюзии контроля. Иначе первая брачная ночь рисковала закончиться, толком не начавшись. Слишком волнующее зрелище открывалось взору, слишком жаркие ласки лишали воли.

— Николь… — простонал, чувствуя, как подкашивается опорный локоть, а вместе с ним и самообладание.

Уловив в хриплом голосе умоляющие нотки, девушка прервалась, выпрямилась и провела кончиком языка по полным чувственным губам. Знала, что я не могу отвести от неё глаз, а предательское тело ноет и сводит низ живота судорогой, требуя продолжения.

— Да, любимый? — мурлыкнула она, довольная собой и произведённым эффектом.

Повалила меня на кровать и уселась сверху, раззадоривая жаром бёдер и желанной близостью. Светлый шёлк колыхался и дразнил разгоряченную кожу обманчивой прохладой и невесомыми касаниями.

— У меня от тебя крышу сносит, — прошептал и сглотнул при виде того, как она скользит ладонями по своему телу, красуясь и лаская себя через тонкую ткань платья.

Потянулся, чтобы присоединиться, но возлюбленная перехватила мои руки за запястья и прижала их к постели, не позволяя прикоснуться к ней.

Если она считала передышкой то, как плавно извивалась, сидя на мне, то она настоящая садистка, поскольку желание не только не унялось, но и заполнило каждую клетку тела, заставляя кровь кипеть.

Нельзя так мучить визуала, как минимум это бесчеловечно, а как максимум — незаконно.

— Привыкай, — усмехнулась вампиресса, согревая мои губы дыханием, но не давая поцеловать себя, — так будет каждый день.

Она скользнула пальчиками по своей шее к груди, где сквозь мягкую ткань проступали соски, спустилась по животу и приподняла платье. Не сводя с меня горящих глаз, маркиза с томной улыбкой ласкала себя под тонкой кружевной нижней юбкой, доводя меня до исступления.

— Нет, это р-решительно невозможно тер-рпеть, — прорычал, теряя человеческий голос и резким рывком перевернул и повалил искусительницу на подушки.

Внутренний зверь не отличался ни смирением, ни самоконтролем, поэтому, стоило Николь на миг растеряться и вскрикнуть, когда я подмял её под себя, как я понял, что не могу больше выносить сладкую пытку и овладел молодой женой.

Бессмертная прогнулась в пояснице и прижалась ко мне напряженной грудью, обвив руками шею и запустив пальцы в волосы.

— Ты такой нетерпеливый, Марк, — поддразнила она. От того, как Николь произносила моё имя — мягко, с придыханием, пах окаменел до боли. — Мне нравится. Ах…

Любовница застонала от резкого сильного движения в неё, но у меня малость срывало тормоза. Ни одна женщина никогда не возбуждала меня так, как она, а ведь мне довелось стать объектом внимания лучших искусительниц Манополиса.

Запах и тепло её кожи, дрожащий голос и совершенно шальной от желания взгляд, манящие чувственные губы и откровенные стоны, срывавшиеся с них, заставляли двигаться быстрее и резче.

Я много раз представлял нашу первую брачную ночь, и она виделась мне чувственной и нежной, но по лукавым глазам жены читалось, что Николь придерживалась иного мнения.

Вампиресса любила будить во мне зверя, разгонять истинную суть до крайности. Требовательная маркиза не терпела полумер и жаждала получить всего меня в обеих ипостасях. С ней каждый раз приходилось выходить за рамки собственных возможностей.

Смутно знакомое с Дракарда ощущение зародилось в центре груди, раскрывая рёбра. Я замер в замешательстве, прислушиваясь к нему, но Николь, вздохнув, распахнула алые со светлыми ресницами глаза и прошептала мне в губы:

— Пожалуйста, не останавливайся, — запечатав мольбу в срывающемся голосе таким умопомрачительным поцелуем, что я сам едва не сорвался.

Время остановилось на миг и помчалось с бешеной скоростью, которой вторил ритм наших взвинченных до предела тел. Чувства обострились, как оголенные провода, казалось, неосторожная искра, и замыкания не избежать.

Желания обратились в инстинкты, а мы — в ночных хищников, подчинявших и обладавших друг другом.

В дуэли провокационных прикосновений первой поражение потерпела Николь: нежный шёпот «Ещё, ещё!..» перерос в отчаянный крик, а тот, в свою очередь — в сладкую дрожь высшего наслаждения, прошившую хрупкое тело возлюбленной.

Как сохранить рассудок при виде извивающейся под тобой отзывчивой любовницы и не сорваться в бездну, я не имею представления. Когда я чувствую, как жена достигает оргазма, её дрожь перетекает в мою.

Перед глазами — слепящая вспышка от острого, выжигающего неверное тело наслаждения, в руках — ладони вампирессы, которые я вжимаю в простыни, сплетая наши пальцы.

Меня трясёт, точно в лихорадке, мир вспыхивает и обжигает многообразием, как в момент обращения, и я не сразу различаю обеспокоенный голос возлюбленной:

— Марк… — понимание, что Николь напугана, отрезвило.

Проследив взгляд расширившихся от непонимания глаз, посмотрел на свои руки — кисти не человека и даже не вампира.

Длинные жилистые пальцы, неестественно увеличившие ладонь, и предплечья, наполовину окрасившиеся в чёрный цвет. Буквально, словно я их испачкал в угле.

Такие конечности рисовали монстрам из хорроров, и будто этого мало, заострившиеся когти вспороли простыни и матрас, оставив глубокие борозды.

Обжигающий жар сменился холодом, я отпустил ладони возлюбленной и отшатнулся, боясь ранить её.

— Это, блин, что такое?.. — спросил пропавшим голосом, с ужасом осматривая изменившиеся руки.

Выглядели, как чужие, дрожали, вроде как мои.

— Марк, успокойся, — нахмурившись, попросила Николь. Она пыталась коснуться меня, но я дёрнулся в сторону. — Пожалуйста, дай посмотреть.

— Нет. Я могу быть опасен, — моргнув и сев в постели, согнул и разогнул узловатые фаланги зверя.

Может, я сплю? Надеюсь, мне снится кошмар.

— Марк, — Николь приподнялась и обняла меня со спины, коснулась поцелуем плеча. — Ты ни за что не причинишь мне вред. А вот себе можешь. Дыши. Я почти уверена, что ты можешь контролировать процесс.

— Почти? — криво усмехнулся, пытаясь совладать с дрожью.

Похоже, вампиресса тоже её ощутила: прижалась ко мне и погладила плечи, потом предплечья, спускаясь к запястьям. Я попытался убрать руки, но возлюбленная не позволила.

— Может, и не стоило так провоцировать твоего зверя… — протянула она в замешательстве, поглаживая трясущиеся запястья. — Закрой глаза, любимый. Ну же! Доверься мне.

Сделал глубокий вдох и прикрыл веки.

Согревающие нежные поглаживания Николь, похожие на массажные движения, снимали напряжение и оцепенение и воспринимались как нормальные прикосновения к нормальным рукам.

Сосредоточившись на приятных ощущениях, сумел расслабиться и выровнять сбившееся дыхание и сердцебиение. Штормовая волна, собиравшаяся в середине груди, отхлынула. Когда открыл глаза, руки стали прежними, вполне себе человеческими.

— Как ты это сделала? — спросил в недоумении.

Пересев ко мне, Николь улыбнулась и взяла меня за руку.

— Помогла успокоиться, и твоё тело перестроилось само, — пояснила, поглаживая тыльную сторону ладони подушечкой большого пальца. — Тебе испытал боль?

— Нет, — скорее страх, но в нём я признаться не захотел. — Что за дьявольщина?

— Думаю, это твой зверь, — вампиресса уложила меня в постель и устроилась на груди. — На пике ты утратил контроль. Возможно, объединённые общим мощным чувством и желанием вы вошли в единство. Я слышала о слиянии от друзей отца, но они считали его выдумкой.

— Слиянии? — напрягся и попытался подняться, но возлюбленная не позволила: уселась верхом и надавила ладошками на грудь, вынуждая откинуться на подушки.

— Да. Учителя Лотти объяснили тебе, что вампиры Дракарда стараются держать баланс между человеческой половиной и звериной. Для нас отдаться зверю и слиться с ним сродни безумию. Отринув человеческие чувства и эмоции, можно к ним и не вернуться, если тебя никто не держит. Но чистокровные считают, что так было не всегда.

Ласковые ладони жены скользили по груди и плечам, отвлекая от липкого страха, стремившегося выморозить внутренности. Николь, похоже, гнетущего ужаса не разделяла, поэтому её любовь и спокойствие крошили лёд и помогали оттаять.

— В тебе течёт кровь первородных, Марк, — напомнила вампиресса. — Легенды гласят, что основатели Дракарда могли принимать истинный облик, от которого у современных вампиров остались лишь клыки и изменение цвета глаз. Правда, упоминаний так мало, что никто не знает, что он из себя представлял и как менялось тело.

— Час от часу не легче, — выдохнул, запустив пальцы в волосы.

Я не сомневался, что нашу брачную ночь запомню навсегда, но произошедшее — это перебор. Я намеревался сливаться с женой, а не с истинной сутью.

Мне и так всё время приходилось контролировать жажду и эмоции, чтобы скрывать горящие потусторонним синим светом глаза, а теперь сильное возбуждение или потрясающий оргазм грозили превратить меня в чудовище?..

— Не в чудовище, а в того, кто ты есть, — поправила Николь и погладила меня по волосам, а я чертыхнулся в мыслях, поняв, что озвучил вопрос, хотя не собирался.

— К тому же, это догадки, — продолжала вампиресса, подавшись ко мне. — Оба наших мира сотни лет не знали первородных. Ты уникален, так что нам в любом случае предстоит разбираться вместе. Я знаю одно: не бойся и не подавляй внутреннего зверя. Не повторяй моих ошибок.

— Я люблю тебя, — прошептал, глядя в её глаза, и коснулся дрогнувших губ.

Бессмертная лежала на мне, и мы целовались, позабыв обо всём, даже о моём более чем странном наследстве по крови.

— Я тоже люблю тебя, Марк, — улыбнулась жена и выпрямилась, сидя на мне. — Конечно, ваш с истинной сутью сюрприз не перебить, но у меня тоже есть для тебя подарок.

Я дёрнул бровью, а Николь с нежностью положила ладони себе на живот:

— Правда, его придётся подождать ещё несколько месяцев.

— Ты серьезно?.. — спросил, как дурак, не в силах поверить своему счастью и приподнялся на локтях. Любуясь моим смятением, вампиресса кивнула. — Какой срок?

— Около тринадцати недель, — порозовев, призналась она. — Ты рад?

— Рад — неподходящее слово, — усмехнулся и накрыл её ладони своими. — Каждый раз, когда кажется, что счастливее быть уже невозможно, ты превосходишь мои ожидания.

Николь просияла и, наклонившись ко мне, поцеловала. Я прошёлся ладонями по спине, талии и животу вампирессы. Если бы она не сказала, я ни за что бы не догадался, поскольку её фигура не изменилась.

— Давно ты знаешь? — спросил, восстанавливая дыхание. — Ты такая худенькая.

— Пользуйся, пока можешь, — хмыкнула бессмертная и легла на спину рядом со мной, игнорируя борозды от когтей в постели. — Около месяца.

— И ты мне ничего не сказала? — навис над ней, опираясь на локоть и высматривая в бесстыжих глазах хоть намёк на раскаяние. — Более того, заставила потерять голову от страсти. А если бы я навредил тебе или ребёнку?

— Потому и не сказала, — рассмеялась жена и чмокнула меня в нос. — Ты бы начал думать, сомневаться, волноваться и пропустил бы всё удовольствие от первой брачной ночи. И я оказалась права.

— Ты невыносимая, — покачал головой, а Николь, не скрывая лукавства, положила ладонь мне на затылок и притянула к себе. — Избалованная… — долгий томный поцелуй, заставляющий сердце биться чаще. — Безрассудная… — и снова плен чувственных губ.

— И любимая? — подсказала маркиза, сверкнув озорными голубыми глазами.

— Самая любимая, — подтвердил охрипшим голосом, слишком хорошо зная, что повлечет за собой игривый взгляд возлюбленной.

Второй раз стал долгим, нежным и бережным и обошёлся без эксцессов со стороны тёмной сущности. В общем, таким, как у нормальных людей в свадебную ночь. Если бы мы были нормальными или хотя бы людьми.

На закате, восполнив силы и приведя себя в порядок, мы погрузились в объятия сумрачного города. По моей просьбе Николь вновь надела дерзкое подвенечное платье, и мы устроили фотосессию в необычных и красивых местах Манополиса.

Минувшим вечером свадебный фотограф отработал своё, но я уверен, что никто не снимет аристократичную вампирессу лучше, чем я сам.

В конце сета протянул возлюбленной свою чёрную кожанку — с её тоненькими плечами и нежным, пусть и смелым платьем вышел крутой контраст и образ для большого города.

Наконец мне удалось соединить две свои страсти, и я отработал с таким кайфом, что чувствовал бешеный прилив энергии и вдохновения.

Николь, к слову, многому научилась в модельной школе.

Прирожденная аристократка, она и прежде умела подать себя, но профессиональные тонкости отточили её образ до совершенства. Жаль, что ей придётся сделать перерыв, но, с другой стороны, время играет за нас, а подарками судьбы не стоит разбрасываться.

Особенно такими драгоценными.

Иногда короткая случайная встреча коренным образом меняет всю твою жизнь.

Как ни странно, это касалось не только Николь: жарким летним днём, когда мы спали в своей студии, меня разбудил звонок с незнакомого номера. Судя по коду — из другой страны. Стараясь не разбудить жену, я выбрался из постели и принял вызов.

Кого я не ожидал услышать, так это госпожу Ребекку Фёргус собственной персоной.

Признаться, я не вспоминал о старшей сестре Лемейн с момента похорон Камиллы, да и тогда, если бы предоставился шанс познакомиться с ней, не приблизился бы и на пушечный выстрел, поскольку считал себя косвенно виноватым в гибели роковой красотки.

Оказалось, что за время моих приключений в Дракарде и налаживания привычной жизни в Манополисе, темпераментная предпринимательница успела разругаться с очередным фотографом и выставила бедолагу на улицу.

Уж не знаю, чем я мог зацепить крутого дизайнера за время короткого видеозвонка (разве что тем, что мне хватило наглости задвинуть Ребекку ради её сестры), но она предлагала мне прилететь в Яфрейн и познакомиться с ней.

Рассудив, что один раз — это совпадение, но два раза — уже закономерность, я принял приглашение с нехарактерной для себя лёгкостью. Обычно мне свойственны долгие раздумья со взвешиванием всех за и против, но тут я решил довериться судьбе.

Правда, в последний раз, когда ей доверился, я умер, зато обрёл самую желанную женщину на свете, которая обещала подарить мне долгожданную семью.

Почему бы не попробовать ещё раз?

Спустя неделю мы с Николь летели в Яфрейн.

Вообще говоря, я не собирался тащить с собой на собеседование беременную жену, но, когда Николь узнала, что Ребекка — старшая сестра Камиллы, вспыхнула ревность и старые обиды, так что вампиресса наотрез отказалась внимать доводам рассудка и отпускать меня в другую страну одного.

Зная, что переупрямить ревнивицу невозможно, я махнул рукой.

К счастью, миссис Фёргус мало походила на младшую сестру: искренняя, требовательная и прямая, она понравилась мне с первой минуты знакомства. Мы обсуждали мои снимки и её видение новой коллекции и спорили о концепции до хрипоты.

Возможно, меня слегка занесло для человека (вампира), заинтересованного в получении работы, но, во-первых, я натура творческая и увлекающаяся, во-вторых, привык работать и полагаться на себя, и, в-третьих, вряд ли Ребекке интересен фотограф без собственного мнения и художественного взгляда.

В итоге дизайнер осталась очень довольна тем, что нашелся кандидат, способный не только выдержать её напор и характер, но и услышать и понять, чего она хочет, поэтому жаркие дебаты перетекли в нейтральную болтовню обо всём на свете.

За чашкой кофе Ребекка спросила у меня разрешения полистать личные фотографии в камере, с которой я не расставался, уже не как потенциальный работодатель, а как заинтересованное лицо.

Когда госпоже Фёргус попались свадебные снимки в ночном мегаполисе, о которых я успел позабыть, она замерла.

— Я хочу её.

— Что, прости? — дёрнул бровью, едва не поперхнувшись кофе.

— Хочу эту модель для своей новой коллекции, — пояснила кутюрье, приближая снимок и всматриваясь в лицо вампирессы. — Как её зовут?

— Николь Кросс, — пояснил с улыбкой, наблюдая как одна эмоция на лице Ребекки сменяет другую. — Да, ты не ослышалась, Ник — моя жена.

— Ты женился на модели? — спросила она с лёгкой иронией в голосе, словно хотела добавить: «Как банально!» — Не знала, что ты женат.

— Это проблема? — ответил собеседнице фирменной усмешкой. — Ник ещё учится на модель, а значит, нет.

— Не проблема, если познакомишь нас, — госпожа Фёргус положила подбородок на сплетённые пальцы рук и посмотрела мне в глаза.

Ухоженные бровки взметнулись при упоминании того, что бессмертная не профессиональная модель. Согласен, по свадебно-урбанистическим фотографиям с их бьющей с экрана энергией не скажешь.

Да и фотограф крутой, чего греха таить.

— Значит, ещё и не затасканное лицо, — хмыкнула Ребекка. — Джекпот.

— Против знакомства ничего не имею, но модель тебе придётся подождать, — яфрейка нахмурилась. — Николь в положении.

— Не мог повременить с этим? — надула губки собеседница и стала похожа на Камиллу, всё-таки родственное сходство между сёстрами имелось.

— Не могла позвонить раньше? — ответил ей в тон, и Ребекка расхохоталась.

— Держишь удар, Кросс, — заметила с одобрением. — Всё равно хочу познакомиться, если Николь в Яфрейне. В конце концов, я не планирую завершать карьеру через год, а ты отхватил себе лакомый кусочек. Я вижу в ней большой потенциал.

Николь отнеслась к предложению встретиться со старшей Лемейн со скептицизмом, но не отказалась, поскольку знала, что я заинтересован в сотрудничестве с ней.

Подозреваю, женское любопытство взяло верх, поскольку на следующий вечер мы ужинали уже вчетвером — мы с Николь и Ребекка с Адамом — её мужем.

Чета Фёргус оказалась очарована пленительной вампирессой, ни видом, ни делом не показавшей, как она ненавидела Камиллу. Когда жена хотела, она умела быть неотразимой, мне ли не знать.

Я не сомневался, что Ребекка влюбится в необычную белокурую наяду, меня сильнее волновало, что Николь подумает о ней. Судя по тому, как они шутили и смеялись ближе к полуночи, бессмертная решила сменить гнев на милость.

В тот вечер работу получил не только я, но и в будущем возлюбленная.

Расставшись с новыми знакомыми на высокой ноте, остаток ночи мы гуляли по Сео́ну — столице и крупнейшему мегаполису Яфрейна. Очень крутой город с насыщенной ночной жизнью и восточным колоритом, ни в чем не уступавший Манополису.

Здесь я определенно сумею развернуться.

Заметив, что Николь устала, вызвал местный аналог э-мобиля.

Когда мы остановились возле отеля, вампиресса дремала на моём плече, так что пришлось вытащить её из салона и отнести в номер на руках. Уложив возлюбленную в постель, сходил в душ.

Когда вернулся в комнату, жена, к моему удивлению, не спала.

По ощущениям, солнце, от которого нас защищали плотные светоотражающие шторы, поднялось на небосвод, а Николь ворочалась с боку на бок, не давая спать ни себе, ни мне.

Я заметил, что по мере того, как увеличивался срок и рос живот, она становилась всё тревожнее и задумчивее и замыкалась в себе.

— Ник, что происходит? — спросил, повернувшись к ней, поскольку понял, что так продолжаться не может.

— Просто не спится, — улыбнулась бессмертная, глядя в потолок отсутствующим взглядом.

— Просто не лги мне, — заметил, как жена вздрогнула, и укрепился в своих подозрениях. — Николь, ты обещала: больше никаких недомолвок.

— С тех пор случилась уйма недомолвок, — хмыкнула она.

— И все они отдаляли нас друг от друга, — погладил возлюбленную по щеке, обращая задумчивое лицо на себя. — Пожалуйста, не закрывайся от меня.

— Марк, — вздохнула Ник и тоже повернулась ко мне, провела кончиками пальцев по запястью. Что-то тяготило её, но маркиза не решалась признаться.

— Расскажи мне, — попросил вполголоса, гипнотизируя взором.

— Что, если… — губы вампирессы дрогнули, голос пропал. Я видел, с каким трудом ей давалось признание, но пришло время открыться. — Что, если этот ребёнок — не твой?

Роковой вопрос, с которым я жил последние недели.

К несчастью, оттого что мы, наконец, озвучили его, сомнения не развеялись.

Судя по срокам, отцом ребёнка с равной вероятностью мог оказаться как я, так и Орэ. Гнетущие подозрения отравляли радость ожидания и, хотя я ни разу не позволил себе проявить их, горечью проросли сквозь сердце.

— Сделаем другого, — ответил с усмешкой, за юмором пытаясь скрыть целый ворох противоречивых чувств.

— Марк!

Николь иронии не оценила и ударила меня ладошкой в грудь. Губы бессмертной дрогнули от обиды, так что я поймал её запястье и прижал к сердцу.

— Если это не мой ребёнок, то мы постараемся вырастить его не испорченной сволочью с чувством абсолютной вседозволенности, — ответил серьёзно, глядя в блестящие глаза возлюбленной. — Скорее всего он будет очень похож на тебя и никогда не узнает, кто его настоящий отец.

— Обещаешь? — дрожащим голосом спросила жена, еле справляясь с эмоциями, написанными на взволнованном личике.

— Обещаю.

Не могу дать слово, что полюблю его как собственного — знаю, что не смогу.

Не смогу считать своим плоть от плоти вампира, пытавшего меня и изнасиловавшего мою жену. Но, возможно, сумею смириться и принять его в свою семью. В конце концов, дети не должны расплачиваться за грехи родителей.

— Прости, что так вышло, Марк, — прошептала Николь, прижавшись ко мне в поисках поддержки и защиты.

Я обнял её и уткнулся носом в светлые волосы.

— В произошедшем нет твоей вины, — произнёс, коснувшись губами её шеи за ушком. — Никогда не было.

Не хочу, чтобы возлюбленная мучилась угрызениями совести за то, на что не могла повлиять и что в любом случае уже не исправить.

Достаточно, что ими мучился я — корил себя за то, что не сумел сломить серебряные оковы и защитить маркизу от грязного посягательства. Увы, я не всесилен, несмотря на жгучую смесь, намешанную в крови.

Расплатой за слабость станет боль, с которой мне жить ещё несколько месяцев.

Если не всю оставшуюся жизнь.