( Не) пара для вампира (СИ)

Глава 5

На закате меня догнало откатом.

Если после пробуждения события минувшей ночи казались сном — где-то страшным, где-то сюрреалистичным, где-то дьявольски приятным, то по мере того, как память прояснялась, хотелось схватиться за голову.

Наворотить столько дел за одну ночь — надо умудриться!

Во-первых, я едва не убил ни в чем не повинную девушку, выполнявшую свою работу. Если бы не Николь, от неё осталась лишь иссушенная оболочка.

Во-вторых, познакомился с той частью себя, о существовании которой не подозревал. Мне всегда хватало внутренних противоречий, но это нечто за гранью. Я не испытывал ни малейшего раскаяния за то, что сделал с Равией, и чувство независимости пьянило.

Приход лекарей помню, как в тумане. Девочку унесли без единого вопроса, ничем не выдав своего отношения. Либо не понимали, что нападение произошло без ведома хозяйки особняка, либо ко всему привычны.

Судя по тому, как рассердилась леди Шарлотта, срывы на прислугу не поощрялись. Надо будет навестить Равию и извиниться. Если девушка выдержит вторую встречу.

Объясниться предстояло и с графиней.

Лицо горело при мысли, что она десять раз предупредила меня, а я всё равно сорвался в ту же ночь. С пугающей лёгкостью, какую сам не мог понять: вот меня колотило от холода и слабости, которым я противился из последних сил, а вот рубильник в мозгу переключило одним щелчком, и я уже вдыхаю аромат служанки.

Почему девушка не попыталась остановить меня, отстраниться, убежать, в конце концов? Не имеет права перечить господам, даже если дело коснётся её жизни? Или…

Пришлось напрячь каждую извилину, восстанавливая детали вчерашней ночи. Равия заподозрила неладное, дёрнулась и неожиданно перестала сопротивляться.

Мог ли я внушить ей покорность и послушание? Я вообще это умею?

Подозрение укрепилось, когда я вспомнил сбивчивый шёпот, полувздохи-полустоны, то, как смертная извивалась в моих объятиях. Очень хотелось верить, что она не страдала, пока не лишилась чувств. Так я чувствовал себя чуть меньшим мерзавцем.

Мысли об одной соблазнённой девушке неизбежно приводили к другой.

При воспоминаниях о гибкой фигурке вампирессы кровь ударяла в голову.

Моё личное проклятие, что обстоятельства вечно встревали между нами в самый неподходящий момент. Горящие глаза маркизы, тихий голос, дрожащий от возбуждения, плавные покачивания бёдер обещали рай на земле.

В общем, поднялся с кровати я рассеянным, злым и разбитым.

Некоторое время отмокал в тёплой воде, обдумывая последние события, не дававшие расслабиться. Всласть позаниматься самобичеванием мне не позволил Элиот, объявившийся на пороге ванной без приглашения.

Оказалось, меня уже ждали учителя.

На закономерный вопрос, как я объясню им, что не знаю элементарных вещей об устройстве Дракарда и его королевств, слуга пояснил, что леди Шарлотта лично внушила каждому из отобранных наставников не задаваться мыслями о причинах и не разглашать нюансы моего обучения под страхом смерти.

Какие продуманные!

Хоть какая-то польза от ментального вмешательства, пока оно приносило мне один лишь вред.

Первым стояло занятие по верховой езде. Как человек, вернее вампир, никогда не занимавшийся конным спортом, я вскоре выяснил, что дело мне предстояло нелегкое.

Выручали регулярные физические нагрузки, которыми в прежней жизни я занимался последние лет семь. Обращение в вампира имеющиеся навыки приумножило.

Загвоздка оказалась в другом: верралы — местный аналог коней, все как один мощные, вороные и красноглазые — по неясной причине меня боялись.

Поговорив с сопровождающими, понял, что с такой проблемой они раньше не сталкивались, скорее юные аристократы опасались норовистых и гордых животных, которые не всякого к себе подпускали.

Пришлось потратить большую часть отведенного времени на то, чтобы убедить выделенного графиней веррала подпустить меня к себе. Так как психотерапией коней мне тоже не доводилось заниматься, процесс продвигался медленно.

И когда вороной красавец всё-таки позволил оседлать себя, прогулка прошла напряженно для нас обоих. Очень мне не улыбалось слететь с высокого скакуна, а его нервировало, казалось, само моё присутствие.

Оставив озадаченных конюхов (верюхов?) разбираться с подопечным, я отправился на уроки по истории, географии и искусству Полночной империи. Последние по понятным причинам мне особенно понравились.

Я скучал без камеры и фотосессий, но ничего подобного в Дракарде ещё не существовало, ближайшим аналогом считалось ремесло портретиста.

Меня удивило, что, несмотря на близкое соприкосновение наших миров, вампиры не заимствовали достижения научно-технического прогресса, как слуг. Исключение составляла, разве что, медицина, хотя не уверен.

То ли высокородные ослепли от гордости и отказывались принять, что отстали от человеческих государств на столетия, то ли… чего-то боялись.

Я мало успел погрузиться в историю Дракарда, но складывалось впечатление, что в какой-то момент окно с мир смертных схлопнулось до крошечной лазейки. По неясным причинам главы вампирских родов приняли решение держаться особняком и, судя по всему, этому выбору много десятилетий, если не веков.

Могли ли бессмертные что-то знать о переделе мира или я впадаю в паранойю?

Решил, что теорию заговора выстрою в другой раз, мне и без того хватает головной боли, а вот творчество пошло бы мне на пользу.

Я не брал в руки карандаш со времен получения высшего образования, но за неимением иного, захотелось в свободное время поделать наброски. Окружение располагало, так что я попросил молчаливого Элиота раздобыть мне альбом.

Слуга кивнул, не проронив ни слова, не поднимая глаз.

Его поведение так разнилось со вчерашним живым и общительным парнишкой, что я придержал его за запястье на пути с одного урока на другой. Элиот побледнел и напрягся, и, не желая испытывать его нервы на прочность, я убрал руку.

— Что-то случилось? — поинтересовался, прислонившись к стене и всем своим видом показывая, что не тронусь с места, пока не выясню в чём дело.

— Вы напали на Равию! — выпалил Элиот и осёкся, словно испугался опрометчивых слов, сорвавшихся с губ.

Я приподнял бровь, но мальчишка насупился и замолчал.

— Откуда ты знаешь? — не стал спорить, да и не хотелось обманывать того, кто мог стать одним из немногих моих союзников в незнакомом мире.

— Я не глупец, милорд, — помолчав, буркнул парень.

Да, на глупца он не похож, сумел сложить два и два, если видел Равию.

— Я думал, вы не такой, как они, — добавил шёпотом, — ведь вы были человеком…

— Она дорога тебе? — Элиот вчера не приходил с лекарями, раз он обо всём узнал, значит, беспокоился о девушке, возможно, разыскивал её. — Как она себя чувствует?

— Вам-то что за дело? — вскинулся мальчонка, видимо, решив, что терять ему уже нечего — выпорют в любом случае.

Он не надеялся, что разговор останется между нами.

Что ж, ему предстоит ещё не раз удивиться.

— Я не хотел причинить Равии зла, это вышло случайно, — светлые брови Элиота дрогнули от удивления, но лицо не утратило выражения крайнего недоверия.

— Ты ведь в курсе моей тайны, прошло всего ничего с того момента, как я стал вампиром, — пояснил я, понизив тон. — Вчера я совершил ошибку, не сумел справиться с наваждением. Мне жаль, что твоя подруга пострадала.

— Вам… жаль? — зачем-то повторил Элиот.

Я кивнул.

— Как я могу извиниться перед ней, чтобы не напугать еще больше?

— И-извиниться? — пролепетал слуга совсем уж потерянно.

— Ну да. Как у вас принято просить прощения? Дарить цветы, писать записки?

— Среди благородных не принято, милорд, — покачал головой он, расслабив плечи. Кажется, лёд тронулся. — Ни один аристократ не станет извиняться перед служанкой.

— Ты сам сказал, я не такой, как они, — улыбнулся уголками губ, хотя после вчерашнего уверенность в том, кто я такой на самом деле, пошатнулась.

Однако объясниться перед девушкой действительно хотелось.

— Сделай одолжение, Элиот, навестим Равию после занятий и ужина? Если ты будешь сопровождать меня, есть шанс, что она не спрячется под кровать при моём появлении.

К тому же, найдётся кому остановить меня или поднять тревогу в случае, если мне снова снесет крышу. Делиться мыслями я, конечно, не стал, но опасения закрадывались. Элиот о них не подозревал, а потому развеселился и кивнул.

— Так она тебе нравится? — усмехнулся, последовав за спутником на занятия.

Элиот, как белый кролик с часами из старинной сказки, всё время куда-то спешил.

— Мы дружны, — в отличие от меня парень мог краснеть, так что я решил не смущать его. Захочет — сам расскажет.

Тем более что большая часть перерыва ушла на выяснение отношений, так что меня ожидали вводные лекции по политике, экономике, этикету и мрак знает чему ещё.

К концу первого дня, а вернее ночи, обучения голова трещала по швам, как перетянутый корсет. Пресловутое сравнение отбросило меня в жаркую постельную сцену, и мозг перестал соображать с концами.

К счастью, последним уроком стояли великосветские танцы, а тут у меня имелся какой-никакой опыт, плюс отличное владение собственным телом.

К моему удивлению, большинство учителей оказались людьми. Подозреваю, леди Шарлотта совмещала приятное с полезным и слуг набирала одарённых разнообразными талантами.

Заметил, что смертные, вырванные из родного мира, быстро ассимилировались и казались вполне довольными жизнью. Служили у лояльного работодателя, заботившегося о них, как и о прочем своем имуществе.

Правду говорят, человек привыкает ко всему.

С давних времён наши миры соприкасались, и меня удивляло, что в моём не подозревали о существовании Дракарда, ограничившись мифами и легендами, которые никто не воспринимал всерьёз.

Вампиры ревностно хранили свои тайны, радели за чистоту крови, но судьба вынуждала их сливаться с миром людей, разбавляя свою драгоценную кровь кровью смертных, чтобы иметь возможность зачать потомство.

Самыми почитаемыми в обществе Дракарда считались Древние — собственно, самые древние и чистокровные вампиры из ныне живущих.

Они входили в Совет старейшин, с мнением которого приходилось считаться даже императору, ныне, впрочем, покойному. Ирония состояла в том, что шансы Древних передать своё могущество наследникам без жалких смертных сводились к нулю.

Как это, должно быть, бесило чистокровные семьи Полночной империи!

Уже куда меньше удивляло, что леди Шарлотта с пренебрежением называла меня игрушкой для маркизы — ей ведь с детства вдалбливали в голову презрение к обращённым вампирам.

Что, кроме условностей и спеси, удержало бы чистокровных вампиресс, желающих иметь семью и детей и проигрывавших конкуренцию с более плодовитыми смертными и обращенными женщинами, от тесных контактов с обращёнными мужчинами?

Ох уж эта гордыня!

Чистокровные вампиры могли бы забыть о проблемах с обращёнными вампирессами и наоборот, если бы не одно «но»: их дети теряли силу рода, на которой было завязано практически всё в Дракарде.

Рациональное зерно присутствовало: наделённые могуществом и властью, упивающиеся превосходством вампиры чертовски боялись слиться с людьми настолько, чтобы в конце концов обратиться в ещё одно общество смертных.

Точь-в-точь мой родной мир, только за пространственной завесой.

Каким образом вампиры умудрялись путешествовать между мирами, я тоже вскоре выяснил: на территории Подлунного королевства добывали редкий и дорогой минерал, обладавший свойством рассекать пространство, как скальпель.

Стоил арданий целое состояние, поэтому владеть пространственным артефактом могли лишь самые обеспеченные семьи среди аристократов.

Откуда он у наёмника вроде Лео Ханта? Ответ напрашивался сам собой: очень влиятельный заказчик. Кому бы Николь не перешла дорогу в прежней жизни, мы с ним ещё намучаемся.

Я так погрузился в учёбу, что не заметил, как пролетела неделя.

Время вампирами воспринималось иначе. У меня и при жизни-то дни летели так, что успевай отсчитывать, а после смерти и вовсе утекали сквозь пальцы, словно вода. Утешало то, что теперь его в моём распоряжении имелось куда больше.

Несмотря на большой массив информации, училось легко. Стоило ли благодарить землю Дракарда или своевременное обращение в вампира, но я как будто вспоминал особенности мира, а не осваивал их с нуля.

Занятия по танцам, которые я разучил в короткие сроки, вытеснили уроки фехтования. Хотя они мало пересекались с кикбоксингом, я на них отрывался, выплёскивая накопившиеся с момента перехода страх, гнев, страсть. Мне не хватало терпения и холодной головы, зато с учителями мы нашли общий язык без проблем.

В отличие от верховой езды, обращению с клинковым оружием меня обучали вампиры, охранявшие загородное поместье Сен Клэр. Оно и понятно, наживи леди Шарлотта хоть сколько-нибудь серьёзных врагов вроде того же Ханта, смертные не смогли бы им что-то противопоставить.

Вампиры же, скучавшие без встряски и движения, взялись обучать новичка с нездоровым энтузиазмом.

Во время боя титулов не существовало, значение имели лишь чёткие мысли и быстрые выверенные движения. Недостаток первого я как мог компенсировал вторым, и всё равно мне крепко доставалось. С тренировок я выползал на полусогнутых, зато не оставалось времени и сил на разрушительные сомнения.

Например, почему одна невыносимая блондинистая вампиресса решила избегать меня и прятаться то в своих покоях, то в библиотеке, оставив проводить церемонные вечера в компании графини.

Удовольствие казалось сомнительным, и в первый вечер на вынужденное «свидание» с леди Шарлоттой я плёлся, как на каторгу, да ещё и смертельно уставшим, но рыжеволосая вампиресса сумела удивить меня.

Во-первых, выслушала извинения и заверения, что подобное никогда не повторится, без единого укора или насмешки и предложила забыть о произошедшем.

Во-вторых, весь ужин рассказывала про их с Николь проделки юности, когда две избалованные родителями и опекунами вампирессы выкидывали фортели похлеще меня. Мы так смеялись, что неловкость развеялась сама собой.

При более близком знакомстве графиня Сен Клэр раскрылась как остроумная, безупречно воспитанная собеседница. Когда она не пряталась под маской напускной строгости и снобизма, свойственного высшему обществу Полночной империи, общение с ней выходило приятным.

Леди Шарлотта интересовалась моими успехами в обучении и устраивала ненавязчивую проверку на знание основных понятий нового мира. Когда я упускал что-то из виду, поправляла и рассказывала ничуть не менее увлекательно, чем преподаватели.

Вампиресса любила Дракард и восхищалась им, так что её радовало моё рвение.

Однако в первую ночь, закончив с трапезой, я не стал задерживаться и распрощался с новой знакомой, поскольку у меня осталось незаконченное дело. Как и обещал, Элиот дожидался у дверей, чтобы навестить Равию.

Глаза у него горели, как у ребёнка в ожидании праздника. Помимо того, что парню не терпелось увидеть подругу, он будто не мог поверить, что я выполню обещание.

По пути в крыло прислуги, мы спустились в сад, где садовник по просьбе друга срезал нам несколько белоснежных цветков.

Идея первым в комнату служанки запустить Элиота оказалась стратегически верной. Это я понял по тому, как побледнела и напряглась девушка при виде меня.

Если при пареньке она засмущалась и заулыбалась, то, стоило мне войти в спальню, как бедняжка заледенела. Действовать требовалось быстро, так что я протянул остолбеневшей жертве импровизированный букет.

— Не бойся, Рави, граф не причинит тебе зла, — улыбнулся Элиот, правда, уверенности в голосе я как-то не расслышал. Пришлось брать дело в свои руки.

— Прости меня, Равия, — глаза служанки округлились и заблестели, как две монетки.

Видно, и правда не приняты у господ простейшие извинения. А ещё кичатся своим воспитанием.

— Я ослаб после об… — пристальный взгляд слуги заставил прикусить язык, — перехода, и утратил над собой контроль. Я сожалею, что ты пострадала.

— Что вы, милорд, — пробормотала девушка и залилась краской. — Я почти ничего не помню, проснулась под утро и только.

Судя по тому, как испугалась моего присутствия, всё Равия помнила, но решила пощадить чужие чувства. Вот так служанка оказалась благороднее фальшивого графа.

Мы немного поболтали ни о чем, и, видя, как Элиоту хочется задержаться, я заверил его, что сам найду дорогу до спальни, тем более что я уже неплохо ориентировался в поместье Сен Клэр.

К себе я, конечно, не пошёл.

До смерти хотелось увидеть Николь, хотя бы удостовериться, что с ней всё в порядке, не говоря о том, чтобы выяснить, что между нами происходит.

Я застал маркизу в спальне между двумя стопками старинных книг на будуарном столике, но это всё, что я успел рассмотреть в проём приоткрывшейся двери, из-за которой выскользнула служанка, всюду сопровождавшая вампирессу.

Нора, кажется.

Прикрыв за собой дверь, она в самых вежливых выражениях принялась убеждать меня, что миледи нездоровится, да и вообще она занята и никого не хочет видеть и бла-бла-бла.

Понимая, что каждое слово — порученная девушке ложь, с трудом подавил в себе желание подвинуть маленькую обманщицу и разобраться с обманщицей побольше.

— Николь, сколько ещё ты собираешься бегать от меня? — повысил тон и ударил ладонью в дверь, перепугав побелевшую служанку. — Давай поговорим как взрослые л… вампиры.

Молчание было мне ответом. Как в плохой пьесе, ей богу!

Решив не срываться на дрожащей Норе, не зря же только что извинялся перед Равией, резко развернулся и пошёл прочь. Хотелось подышать и подумать, так что из открытой галереи, примыкавшей к особняку со всех сторон, я спустился в сад.

Стояла тихая летняя ночь, окутанная ароматом цветения, словно полупрозрачной вуалью. В кристально-синих небесах разливали холодный свет Ци́рос и Альде́я — я уже знал названия основных ночных и дневных светил.

Отметил, что с момента обращения стал видеть в темноте чуть ли не лучше, чем днём. Хотя возможности проверить пока не представилось, выйди я на прогулку после рассвета, рисковал сгореть в ласковых для всех, кроме вампиров, лучах Со́ртры — далёкого аналога земного солнца.

Сад графини без преувеличения представлял собой произведение искусства, где каждый закуток за живой изгородью, каждая скульптура, конечно же, полуобнаженная, каждый фонтан являлись частью единого талантливого замысла.

Увы, я не мог оценить красоту по достоинству, снова и снова возвращаясь мыслями к другой полуобнаженной фигурке и её строптивой обладательнице.

В том, что Николь, избегала меня вполне сознательно, я не сомневался, но вот что послужило причиной странного поведения, предстояло разобраться. Слишком уж не вязалось её страстное обещание с внезапной холодностью на следующую и все дальнейшие ночи.

Что могло напугать и оттолкнуть её? Мой напор? Разница в положении? Или, напротив, факт, что раса нас больше не разделяла? Насколько проще стала бы жизнь, согласись она поделиться со мной по доброй воле!

С чувством удариться в рефлексию мне не позволило алое пятно, контрастировавшее с зеленью сада. Присмотревшись, я понял, что пятно является силуэтом вампирессы во фривольном красном платье и полупрозрачной накидке в тон, развевавшейся на ветру, как парус.

— И вот мы встретились вновь, — пропела бессмертная, спускаясь по ступеням, соединявшим разные ярусы сада.

— Леди Шарлотта? — удивился я, не в силах отвести взор от хрупкой фигурки.

Если корсет ещё что-то прикрывал (хотя пышный бюст графини скорее бесстыдно подчеркивал), то слои шифоновой юбки дразнили очертаниями стройных ног. Как и приспущенная с обнажённых плеч накидка.

— Не ожидала увидеть вас, граф, — красавица потупилась, но спустя мгновение уже пронзила взглядом кошачьих глаз из-под полуопущенных ресниц. — Не замечала за вами склонности к прогулкам под светом звёзд.

— Склонность есть, времени не хватало.

Я стоял ошеломленный эффектным выходом полуобнажённой бессмертной и страшно жалел, что у меня нет фотокамеры. Ночь, сад, летящая ткань, женщина, знающая себе цену — какой мог бы получиться сюжет!

— Холодный свет Цирос считается целебным в Дракарде, — улыбнулась вампиресса, показав клыки.

Хищность ничуть не портила её и соответствовала дерзкой красоте графини. Она видела, что я любуюсь ей, и не скрывала своего удовольствия.

— Поэтому я не упускаю возможности подышать свежим воздухом и позагорать в его лучах. Хотите составить мне компанию?

— Я не скомпрометирую вас, графиня? — поинтересовался вежливо, стараясь держать дистанцию. — Могу ошибаться, но вы одеты не для прогулки с кавалером.

— Зависит от кавалера, — хмыкнула леди Шарлотта, но приближаться не стала, двинулась по насыпной дорожке.

Увлеченный эстетичным зрелищем, я рассудил, что ничего дурного не случится, если мы чинно побеседуем наедине. В конце концов, в чужом мире я мучился одиночеством. И если позволял одной вампирессе отталкивать меня, раз она того хотела, почему бы не позволить другой разделить ночную прогулку?

— Как же ваши хваленые правила поведения? — усмехнулся, поравнявшись с графиней, не так давно отчитывавшей нас с Николь за неподобающую близость.

— Правила созданы для того, чтобы их нарушать, — мурлыкнула Шарлотта, и мне опять достался долгий томный взгляд из-под ресниц.

Графине захотелось поиграть, что ж, я, при жизни окруженный лучшими искусительницами Манополиса, к таким играм привычен. Устоять сумею.

— Вам ли не знать?.. — вампиресса прикусила и выпустила нижнюю губу.

Без сомнения волнующие губы хотелось целовать, а меня интересовали чужие.

Те, что не снизошли и до пары слов объяснений.

— Не печальтесь, граф, — продолжала кокетка, не дождавшись ответа. — Я ведь знаю, кто занимает все ваши мысли.

Леди Сен Клэр достался острый взгляд, но держать удар она, похоже, умела. Не смутившись предупреждением, перешла она на доверительный шепот:

— Кто-то из вас двоих должен проявить благоразумие, к лучшему, что это сделала Николь. Позвольте мне вступиться за подругу: ни одна чистокровная вампиресса не предпочтет обращённого мужчину аристократу. Как бы тот ни был красив.

Борясь с раздражением, я не заметил, как собеседница остановилась и, повернувшись, провела костяшками пальцев по моей щеке в короткой ласке. Зелёные глаза выражали сочувствие, поэтому я сдержал ядовитый комментарий.

— Усмирите чувства, — бессмертная потянулась ладонями к моей груди, но я отступил на шаг. Усмехнувшись, она добавила:

— Или замените другими. Николь — маркиза, вероятнее всего, единственная наследница дома Бертье. Даже если память не вернётся, она не бросит свой род ради интрижки, у которой нет будущего. У вас нет будущего.

— Леди Шарлотта…

Лишний раз слышать то, что я и без неё прекрасно понимал, мне не нравилось и не хотелось. Еще больше нервировали спокойствие и уверенность, сквозившие в бархатном голосе. Она не сомневалась в сказанном ни на миг.

— Знаю, не моё дело, — графиня Сен Клэр взмахнула ладонью и продолжила прогулку по саду, с наслаждением подставляя лицо свету Цирос.

Помолчав, скосила на меня глаза и призналась:

— Не могу молча смотреть, как вы мучаетесь, Марк. Ведь я тоже была влюблена. В чистокровного вампира, которому моего положения в обществе оказалось недостаточно. С таким исходом… нелегко смириться.

Вампиресса отвернулась, но я успел заметить, как дрогнули от обиды её губы. Видимо, ещё не отболело. Вот откуда печаль в глазах, участие в голосе.

Девушка наклонилась, сорвала с пышного куста белый цветок, коснулась лепестков невесомым поцелуем.

— Мне жаль.

— И мне жаль, граф. Потому хотела сказать: когда Николь насытится вами и выйдет замуж за чистокровного, вы можете рассчитывать на мою дружбу и поддержку, — графиня сжала полураскрывшийся бутон в пальцах и выбросила его скомканное подобие на землю.

Вот так кто-то перешагнул через её чувства и однажды, может статься, перешагнет через мои.

— Спасибо, Шарлотта, — решил не отказываться от заманчивого предложения.

Кто знает, как жизнь повернётся, а рыжеволосая бессмертная уже один раз выручила из беды. Разговор вошёл в то доверительное русло, когда проглоченное «леди» не казалось неуместным.

Хозяйка особняка улыбнулась и кивнула.

Некоторое время мы молча прогуливались, любуясь ясной ночью, и я не заметил, как спутница отстала. Зацепившись длинной накидкой за розовый куст, графиня зашипела себе под нос. Я обернулся, чтобы помочь, но вампиресса справилась сама и поспешила нагнать меня.

Шорох гравия, лодыжка, неудачно выскользнувшая из шёлковой туфельки, короткий испуг, мелькнувший на лице графини Сен Клэр…

Реакции обострились, и я сам не понял, как оказался рядом, чтобы поймать потерявшую равновесие спутницу в свои объятия. Вампиресса зашипела от боли, вцепившись в мои плечи. Глаза сверкнули алым — я уже знал, что боль, как и сильные эмоции, провоцирует зверя.

— Как вы, графиня? — склонился, поддерживая её.

Шарлотта быстро взяла себя в руки, не позволив второй сущности обрести власть. Постаралась наступить пострадавшей ногой, но тут же поморщилась от неприятных ощущений.

— Нужна помощь, Маркус, — попросила она, смутившись и заглянув в глаза.

Я кивнул и бережно поднял её на руки, перенёс к журчавшему фонтану и усадил на каменную скамью возле него. Леди Сен Клэр могла похвастаться точёной фигуркой, какой позавидовали бы даже красавицы Манополиса, и с новообретённой силой оказалась лёгкой.

Скинув злосчастную туфельку, Шарлотта поставила изящную стопу на холодный камень, потёрла ладонью и снова сморщила носик от боли.

— Заживёт, конечно, но лучше показаться лекарям, — вздохнула она. — Если что-то порвалось, срастётся, но не факт, что правильно. Вы меня очень обяжете, граф, если выручите в последний раз.

Учитывая, скольким я был обязан хозяйке, отнести её к лекарям казалось сущим пустяком. Графиня ойкнула, опять оказавшись в моих руках, и обняла за шею, чтобы не упасть. Пахла леди Шарлотта чем-то ненавязчивым, но одурительно сладким, может, фрезией с нотками персика.

— Нам в северное крыло, — мурлыкнула она.

Хитрющие зелёные глаза заставили вернуться в реальность и вежливо улыбнуться.

Я отнёс вампирессу в указанные покои, где ей тут же занялись лекари и слуги. Расстались мы, как подобает аристократам: я пожелал графине скорейшего выздоровления и спокойного сна, она поблагодарила за помощь и сосредоточилась на пострадавшей ноге.

Я вышел в галереи с лёгким сердцем и отправился к себе, насвистывая популярную в Манополисе мелодию — тонкую ниточку, всё ещё связывавшую меня с родным домом.