( Не) пара для вампира (СИ)

Глава 4

Дрожащий, как струна, голос Николь отрезвил меня.

Я оторвался от шеи девушки, безвольно повисшей на моих руках, и с наслаждением облизнул губы. Отпустил её, и Равия рухнула к моим ногам, как сломанная игрушка.

Выпрямившись, зацепил взглядом своё отражение: глаза опять светились потусторонним синим цветом, даже ярче, чем в прошлый раз. Меня это волновало мало, мысли и эмоции отошли на задний план, я ощущал ледяное спокойствие и свободу — чувства чертовски приятные.

И жажду. Хотелось ещё.

— Что ты натворил? — прошептала вампиресса, словно не верила в увиденное.

«Поздний ужин», — захотелось ответить мне, но я лишь усмехнулся и стёр кровь с лица тыльной стороной ладони. Маркиза закрыла двери и бросилась к служанке. Припала ухом к её груди и прислушалась.

— Жива, — выдохнула она облегченно и убрала волосы с лица девчонки, рождая во мне смутное раздражение.

Вампиресса подхватила Равию под руку и перетащила в стоящее у камина кресло. Голова прислуги откинулась назад, русые волосы рассыпались по спине. Укрыв её пледом, Николь обернулась, светлые глаза сверкнули.

— Что ты делаешь, Марк?! — прошипела маркиза, подскочив ко мне. Красивые полные губы замерли в паре сантиметров от лица. — Ты едва не убил её!

— И что? — лениво поинтересовался, скользнув взглядом по бессознательному телу в кресле. Похолодевшая служанка больше не представляла интереса.

— Что с тобой?.. — обеспокоенная вампиресса обняла ладонями моё лицо, заглянула в глаза, ища там что-то, чего во мне не было. Во мне вообще не было ничего лишнего, только сила, клокотавшая в венах, и холодная ясность ума.

Я попытался отстраниться, но Николь удержала меня.

— Ах вот оно что, — улыбнулась без толики веселья и покачала головой. — Познакомился со своей тёмной стороной? — горько усмехнулась девушка, наконец, отпустив меня, и отступила на шаг.

Я молчал, со снисхождением наблюдая за её смятением.

— Пьянящее ощущение, не правда ли? Эта сила и независимость, когда для тебя никто не имеет значения. В таком состоянии так легко свернуть сопернице шею или, скажем, выпить невинную девочку до дна, — уколола словом и взглядом. — Каково тебе быть зверем? Утратить человеческое я?

— Приятно, — прищурился и улыбнулся. Губы Николь дрогнули то ли от обиды, то ли от волнения. В душе что-то шевельнулось, но я задушил чувство на корню. — Приятно не растрачивать себя на пустые метания.

— Ты сейчас говоришь о совести? — нахмурилась вампиресса, но всё же шагнула ко мне, провела тонкими пальчиками по груди. — Нельзя долго оставаться в этом состоянии, Марк, иначе потеряешь себя. Твоя сущность теперь состоит из двух половин, и ты должен найти между ними баланс.

— А если я не прочь потерять себя? — произнёс с вызовом, глядя на маркизу сверху вниз. Светлые глаза сверкнули, руки сжали край рубашки. — Забыть и не чувствовать. Ни угрызений совести, ни разочарования, ни слабости.

— Совсем ничего не хочешь чувствовать?.. — прошептала Николь, почти касаясь моих губ, щекоча дыханием.

Снова что-то зашевелилось, уже не в груди. Вампиресса потянулась ко мне, гипнотизируя взглядом прозрачных голубых глаз. Ждала ответа, затаив дыхание, прижималась ко мне полной грудью, прильнула бедрами.

Не размениваясь на слова, я запустил ладонь в шелковистые волосы, прижал невыносимую аристократку к себе и впился в её губы, как недавно в шею служанки. И испытал куда большее наслаждение.

Чувства обострились, нахлынули волной, сбили с ног, но я не мог от них отказаться. Вампиресса отозвалась с запальчивой страстью, разжигая пламя похлеще жажды крови.

От ледяного самообладания зверя остались угольки.

Впрочем, он не сопротивлялся.

Я опустился на кровать и рывком притянул Николь к себе. Улыбающаяся вампиресса оседлала меня, ловко справившись с длинной юбкой платья. Холод атласа и жар её бёдер создавали дразнящий контраст.

В груди стало тесно, в брюках стало тесно, спальня сузилась до нас двоих. Забыв о пострадавшей служанке, о разногласиях, об условностях, мы в исступлении целовались.

— Марк, — прошептала бессмертная, переводя дыхание, — это неправильно.

Я смотрел в её замутнённые желанием глаза, и видел в них отражение собственных гаснущих глаз. Одно наваждение уходило, вытесненное другим.

— Ничего более правильного я в жизни не делал, — возразил, покрывая нежную шею чувственными поцелуями, от которых вампиресса таяла в моих руках, словно воск.

— Ты не владеешь собой… — ответила она срывающимся голосом.

В противовес словам одной рукой подруга обвила мою шею, а вторую запустила под рубашку и прошлась дразнящими поглаживаниями по спине.

Прижав эту невыносимую женщину к себе, пока не поверила в собственные слова и не сбежала, провел кончиком языка по соблазнительной вздымающейся груди. Николь выгнулась и приглушенно застонала.

— Очень хорошо, — потянулся дрожащими от страсти пальцами к шнуровке корсета.

Бессмертная, похоже, сама собой не владела, потому что тоже коснулась шнуровки, только на моих брюках. По телу прошлась жаркая волна возбуждения.

— Это будет ошибкой, — простонала любовница, подливая масла в огонь.

И кого неугомонная надеялась остановить — себя или меня? Ведь у неё со шнуровкой получалась гораздо ловчее, чем у меня. Чёртов корсет!

На миг мы замерли, тяжело дыша и глядя в глаза друг друга.

— Ошибкой будет этого не сделать, — прошептал ей в губы и опрокинул на кровать, подмяв под себя.

Видимо, аргументы закончились, поскольку Николь собрала юбку платья у пояса, обнажая точеные ноги, обхватила мои бедра коленями и призывно прогнулась в спине, лишая последних крупиц выдержки.

Корсет жалобно треснул, стоило приложить к нему часть силы, клокотавшей в жилах. Припав к округлой груди и сорвав с желанных губ очередной стон, я собирался, наконец, высвободиться из ненавистных брюк, когда двери в комнату распахнулись, явив взору крайне рассерженную леди Шарлотту.

— Что, во имя милостивой тьмы, здесь происходит?!

Нехотя оторвался от разгоряченной любовницы, стараясь не завыть. Не спальня, я проходной двор! Судя по ярости в глазах Николь, вампиресса разделяла моё неудовольствие. Не надеясь скрыть очевидное, мы поднялись с постели и кое-как привели себя в порядок.

Графиня Сен Клэр с завидным спокойствием наблюдала мизансцену, но куда больше она рассердилась, увидев в кресле истощенную Равию. Молнией метнулась к служанке и схватила за запястье, прощупывая пульс.

— Граф Кросс, я же предупреждала! — взвилась хозяйка поместья.

Я не впечатлился, поскольку блуждал взглядом по шее и плечам Николь, обнажённой спине под разорванным корсетом. Возбуждение всё ещё разжигало кровь. Неимоверно хотелось вышвырнуть леди Шарлотту прочь, но она была в своём праве.

— Если служанка мертва, вам придётся дорого за это заплатить!

— Да жива она, — бросил с самым непринужденным видом, хотя меня начинало догонять осознание. Страшное осознание всего, что произошло в злополучной спальне.

Графиня резко обернулась. Если бы можно было убить взглядом, я бы лежал на полу бездыханным.

— Вы не у себя дома, Маркус, — прошипела рыжеволосая вампиресса.

Что, хотел бы я знать, она вообще забыла в моей спальне? Уж не навестить же решила из тёплых чувств?

— Никто не смеет так обращаться с моей собственностью! Или мне посадить вас на цепь?

Я бы на это посмотрел, но решил проявить благоразумие и промолчать.

Правда же облажался, чего греха таить. Да и девочку жалко… теперь. Склонив голову, изобразил нечто вроде раскаяния, чтобы графиня перестала так яриться, а то глаза уже разгорались алым, а на губах появлялся звериный оскал.

— Шарлотта, случившееся — моя вина, — вступилась маркиза, но раздражённая вампиресса не стала её слушать.

— Вот уж от тебя не ожидала, Николь! — вспыхнула красавица, и мне показалось, что в её тоне я улавливаю не только праведный гнев:

— Вам здесь не бордель! Либо научитесь держать себя в руках, либо проваливайте на все четыре стороны! — воскликнула, подрастеряв мягкие светские манеры.

— Равию заберут лекари. Чтобы тебя к тому моменту тут не было, Николь. А вы, граф, приведите себя в порядок! — напоследок съязвила Шарлотта и ушла, грохнув дверью, как не подобает великосветской леди.

— Она права, — вздохнула подруга, нежно повторив абрис моего лица кончиками пальцев. — Лучше, если меня здесь не застанут. Но, Марк, — короткий поцелуй и многообещающий взгляд из-под густых ресниц на прощание, — леди Шарлотта не сможет вечно вставать между нами.

Николь ушла, оставив меня с ворохом нереализованных сексуальных фантазий.

Вздохнув, решил последовать совету графини и к приходу лекарей привести себя в человеческий вид. Точнее, вампирский. Хотелось кусаться и выть от досады. Придется справляться с напряжением подручными средствами.

— Ты с ума сошла!

Пребывая в волнении, леди Шарлотта запустила пальцы в роскошную рыжую шевелюру и расхаживала по спальне Николь, ни на минуту не находя покоя.

Маркиза сидела в кресле у камина и рассеянно наблюдала за подругой. Мысли её были далеко, остались во вчерашней ночи, в чужой спальне, которую так не хотелось покидать.

Не передать словами, как она испугалась, услышав, что Марк не против отринуть человечность. Если что-то она и помнила о Дракарде, так это то, что изредка подобное случалось даже с чистокровными — мысль отдать контроль холодному разуму и инстинктам и не терзаться эмоциями казалась заманчивой.

Однако те, кто рискнул, в итоге потеряли и себя, и рассудок.

Николь не могла такого допустить и вывела Кросса на эмоции так, как умела. Должно быть, его хищная сторона тоже тянулась к ней, так что, к счастью, долго уговаривать мужчину не пришлось. А что произошло дальше…

То, что Марк умопомрачительно целуется она запомнила с Сумрачного бала. Сколько раз ей снилось закономерное продолжение того поцелуя не перечесть, но реальность превосходила самые смелые ожидания.

Если бы графине не понадобилась несчастная Равия!

Маркиза не сомневалась, что успела вмешаться вовремя, и с бедной девочкой ничего бы не произошло, поспи та в кресле ещё немного…

— Что бы сказал лорд Бернард, узнай, что у тебя интрижка с обращённым! — продолжала распаляться Шарлотта, а вот Николь пыл пришлось поумерить, она и без того ощущала сладкое томление внизу живота и не переставала касаться губ, хранивших жар его поцелуев. — У тебя, урожденной маркизы Бертье!

«Сказал бы, что его девочка выросла», — усмехнулась своим мыслям вампиресса.

Она не помнила отца, но, судя по рассказам подруги, они были очень близки.

Справедливый маркиз Бернард Бертье души не чаял в младшей дочке. Николь знала, что он взял в жёны леди Эвелин — её мать — и взаимный интерес супругов перерос в крепкую привязанность. А значит, он смог бы понять её чувства.

— Какой позор! — подруга закрыла глаза ладонями и всхлипнула.

Николь не помнила, насколько высокородной и чистокровной была, много ли значила для неё честь семьи по сравнению с чувствами, а потому не могла разделить смятение графини.

Не говоря уже о том, как она изменилась под воздействием свободных нравов Манополиса.

— Лотти, — позвала вампиресса как можно ласковее, чтобы смягчить чужой гнев. Поймав тонкую ладонь, потянула к себе, вынуждая присесть на подлокотник кресла. — Ты прости за служанку. Мне следовало лучше присматривать за Марком.

Подруга поджала губки, но перебивать не стала, что внушало надежду.

— В конце концов, обратиться во взрослом сознательном возрасте совсем не то же самое, что расти со зверем с рождения. Сколько мы учились контролировать его, лет сто?

Шарлотта не выдержала и фыркнула.

Её кошачьи изумрудные глаза перестали метать молнии, посветлели. Красавица вздохнула и нежно, по-сестрински, потрепала её по волосам.

— Ты не должна влюбляться в бывшего человека, Николь, — тихо сказала она. — Тебе кажется, что он один из нас, но между вами всегда будет пропасть из чистоты крови и положения. В конце концов, это вас раздавит.

— Слишком поздно, Лотти, — Николь склонила голову, задумалась.

В груди царила невероятная лёгкость. Несмотря на страшные происшествия последних двух дней, ей хотелось кружиться и танцевать.

— Не помню, сколько мужчин у меня было, но одно знаю точно: я никого ещё так не любила. Я хочу его одного.

— Немало, — хмыкнула леди. — Это пройдет, дорогая, как и прежние твои увлечения. Он красивый, необычный, тебя пленит чувство новизны. Я понимаю, что ты нашла в нём, но не стоит продолжать отношения, у которых нет будущего. Оставь его приятным воспоминанием, а в мужья выбери достойного кандидата, который приумножит силу рода.

Николь не стала спорить.

В тот миг она почувствовала себя ещё более оторванной от родного мира, чем раньше. Первым, что девушка выведала у Шарлотты, пока Марк пребывал в беспамятстве после перехода, это есть ли у неё семья в Дракарде.

Вампиресса почти не дрогнула, услышав от подруги, что её родители погибли, а брат пропал и тоже считается погибшим. Как будто уже знала в глубине сердца, словно пережила эту скорбь, сумела её принять.

— Если ты готова загубить собственную жизнь, то подумай хотя бы о нём, — продолжала графиня, расценив её молчание по-своему. — Маркус не просто обращённый, он обращён тобой. Ты понимаешь, какую опасность это таит?

Николь отвлеклась от грустных воспоминаний и обратила взор на подругу.

— Если ты будешь поощрять его, связь между обращенным и обратившей превратится в болезненную одностороннюю зависимость. Он потеряет себя, растворившись в тебе. Станет безвольной игрушкой в твоих руках. Ты этого хочешь?

От вкрадчивого голоса собеседницы Николь вздрогнула. Спину прошил холодный озноб, руки затряслись, отчего пришлось сложить их под грудью. Раскрыв губы, она впилась взглядом в сочувствующее лицо Шарлотты.

— О, милая, ты не помнила?.. — догадалась графиня Сен Клэр и обняла её. — Мне жаль, но единственный шанс для него сохранить личность и разум — это держаться на расстоянии от тебя. Позволь превращению закончиться, а затем отпусти графа в родной мир. Я помогу вам с пространственным артефактом.

— Не может быть! — рыкнула Николь, не понимая, что произнесла мысли вслух.

Высвободившись из объятий, она вскочила и бросилась к окну, чтобы подруга не увидела её побелевшего лица. Распахнула створки, впустив в спальню предрассветный воздух, напоённый росой и ароматами сада.

Вампиресса задыхалась.

— Как ты могла не сказать мне, Шарлотта?!

— Я не думала, что всё так серьёзно, — передёрнула плечиками графиня, заняв место в кресле. — Ведь в первую нашу встречу вы вели себя как воспитанные вампиры.

Николь обернулась и одарила рыжую вампирессу таким взглядом, что любой на её месте сгорел бы, как свечка, но та не впечатлилась. В конце концов, не её вина в том, что подруга увлеклась собственным созданием.

— К тому же, я говорю тебе сейчас, пока не произошло непоправимое.

— Мне нужна библиотека, — взяв себя в руки, процедила блондинка.

Шарлотта улыбнулась, узнавая прежнюю Николь, которая никогда не сдавалась без боя.

— Ты мне не веришь? — поинтересовалась она, но маркиза не ответила, обняла себя руками, как делала, когда сильно переживала. Видно, глубоко в её сердце пробрался синеглазый красавчик-вампир. — Что ж, пойдем, я провожу тебя.

Старый библиотекарь поместья Сен Клэр почил, а нового ещё не назначили, поэтому подбирать нужные книги и тащить их к длинному столу, освещённому лишь дрожащими огоньками свечей, маркизе пришлось самой.

Подруга старалась помочь, но время близилось к рассвету, тьма на горизонте таяла, и вскоре Шарлотта начала зевать и клевать носом. Поблагодарив и отпустив хозяйку отдыхать, Николь углубилась в чтение, надеясь, что графиня что-то перепутала.

Увы, вампиресса не ошиблась.

Авторы не так много писали в книгах про обращённых мужчин, как если бы это считалось неприличным и порицалось в обществе.

Однако пара источников подтверждали, что зависимость от обратившего являлась нередким явлением. Иногда она сводила обращенного с ума. Усугублялась связь между вампиром и бывшим человеком близостью, какой именно в тексте не уточнялось.

Стиснув зубы, Николь отшвырнула ни в чем неповинную книгу прочь.

Почему? Почему что-то всё время незримой преградой вставало между ними? То Хант, угрожавший его жизни и так и не сдержавший слова, то Камилла, то её внутренний зверь, а теперь угрозой для Марка становилась она сама!

За что жизнь так поступала с ней?!

Ощутив, как на глазах зарождаются злые слёзы, маркиза прошлась по библиотеке, стараясь выровнять дыхание. В тишине просторного зала каждый шаг отдавался гулким звуком, как и удары её несчастного сердца.

Шарлотта оказалась права: будь всё наоборот, ни обращённая любовница, ни безрассудная зависимость от аристократа не вызвали бы ни у кого вопросов. Фаворитка должна быть покорной. Но Марка покорным она видеть не желала.

К несчастью, общество вампиров вырождалось.

Могущественные старинные роды аристократии угасали, поскольку чем чистокровнее были вампир и его избранница, тем меньше у них оставалось шансов зачать потомство. Зато смертные и обращённые в большинстве случаев отличались отменной плодовитостью.

Если в случае с человеческими женщинами, это стало для бессмертных спасением, то новоявленные вампиры составляли аристократам нежелательную конкуренцию.

Гордые отцы не желали отдавать дочерей безродным и разбавлять чистоту крови, приходилось идти на торги с совестью и подбирать в пару наследницам редких родовитых полукровок. Вечный баланс между желанной силой дара и таким же желанным продолжением рода.

После нескольких месяцев жизни в Касии с утраченными воспоминаниями, а значит, и без устоев, заложенных с детства, Николь считала пустое тщеславие несусветной глупостью и лицемерием.

Высокое положение и чистота крови не спасли её родителей от смерти в огне, не защитили её от потери памяти и нападок охотника за головами. Погоня за статусом перестала иметь ценность и осталась в прошлом.

Однако для Шарлотты, к примеру, дела обстояли противоположным образом.

Безукоризненно красивая, остроумная и воспитанная, получившая после гибели отца немалое наследство, подруга тяготилась своим, как она полагала, низким положением.

Любовь графиня Сен Клэр считала таким же сиюминутным капризом, как очередное новое платье по моде. В будущем избраннике она искала возможность подняться по социальной лестнице и разбавить кровь наследника ещё более чистой кровью.

О том, что наследника могло вовсе не случиться, легкомысленная кокетка, похоже, предпочитала не задумываться.

Потому подруга старалась оградить Николь от серьёзных отношений с Марком.

Увы, графиня Сен Клэр не могла спрятать её от самой себя, от противоречивых чувств, раздиравших грудь.

Захочет ли Кросс остаться в Дракарде, завершив обращение, или вернуться в Касию? Сможет ли она последовать за ним, если пожелает, или родной мир и тайны прошлого больше не отпустят её? Надолго ли, в конце концов, они в безопасности?

Как найти таинственного недоброжелателя, маркиза не имела ни малейшего представления. Оставалось выжидать, пока тот ни сделает новый ход, главное, чтобы он не стал для неё роковым.

В поместье Сен Клэр они смогли перевести дух и договорились с Шарлоттой проявлять осторожность, надеясь, что правда не всплывёт. Графиня словно сама боялась появляться в столице, которая после дерзкого убийства императора Вацлава III гудела, как растревоженный улей.

Как пояснила подруга, согласно традициям, траур по императору длился год — скромный срок по меркам вампиров.

Поскольку наследника чистокровный потомок древних так и не сумел оставить, хоть и очень старался с тремя разными жёнами, над Полночной империей нависла угроза кровавой междоусобной войны между выходцами влиятельнейших аристократических родов.

В год траура Полночной империей правил Совет старейшин, в который и при жизни императора входили самые древние, могущественные и уважаемые высокородные вампиры. Чтобы пресечь бойню, Старейшинам предстояло выбрать родоначальника новой династии среди наиболее выдающихся и чистокровных наследников знатных семей.

Одна загвоздка: в связи с острой проблемой вырождения, кандидат в императоры должен был иметь минимум одного сына от подходящей супруги.

Убийство императора осталось окутано завесой тайны.

Одни говорили, что Вацлава III убили шпионы Подлунного королевства, с давних времен конкурировавшего за влияние с Полночной империей.

Другие — что кто-то из собственных подданных, некто влиятельный настолько, чтобы убрать соперника на пути к престолу.

Третьи — что повелителя сгубила женская ревность и вероломство.

Так или иначе, грызня среди аристократии, пусть и подпольная, казалась неизбежной, а центром предстояло стать столице. Поэтому Шарлотта была не единственной, кто отсиживался в удалённых родовых поместьях, наблюдая за происходящим со стороны.

Повезло им с Марком угодить в самую гущу политических событий. С другой стороны, появлялся шанс остаться незамеченными.

Вздохнув, Николь вернула книги на место, захватив только одну, написанную, как ей показалось, вампиром более широких взглядов, чем его предшественники. В ней вампиресса надеялась найти хоть призрачную подсказку касательно их с Кроссом связи.

День вступал в свои права, и ей стоило поторопиться в отведённые покои, чтобы успеть отдохнуть и не попасть под губительные лучи Сортры. А выспавшись, она что-нибудь придумает.

Ночь, как известно, куда милостивее утра.