( Не) пара для вампира (СИ)

Глава 6

Вздохнув, Николь встала из-за стола и потянулась, разминая застывшие мышцы и связки. Приходилось признать, что она перебрала всю полезную литературу в библиотеке Шарлотты, но так и не преуспела в своих поисках.

Странное дело, с момента перемещения в Дракард к ней возвращались знания о мире, его устройстве и сущности вампиров, стоило прикоснуться к книгам на родном языке, как же от неё могла укрыться такая важная деталь про обращение?

По понятным причинам Шарлотта не стала предлагать ей посещать занятия вместе с Марком, но маркиза навёрстывала упущенное в читальном зале.

Ответов на самый животрепещущий вопрос она, конечно же, не нашла, зато восстановила информацию о многом другом. Как ей казалось, о том, что знала с детства и что вырвали из неё вместе с похищенными воспоминаниями.

Попросив Нору вернуть оставшиеся книги на законное место, маркиза прошлась по покоям. Рассеянная после встречи с графом служанка собирала дрожащими руками рассыпанные по полу фолианты.

На всех женщин, что ли, он так влияет?

Николь тряхнула волосами, почувствовав болезненный укол ревности.

Несмотря на то, что она с завидным упорством избегала Марка всю неделю, её задевало, что он так поздно вспомнил о ней. Успел подружиться и с Шарлоттой, и с Равией, а о ней словно забыл!

Тем большей неожиданностью оказался его настойчивый вечерний визит.

Вампиресса злилась на себя, поскольку понимала, что поступила, как маленькая девочка: спряталась за спиной служанки. И всё-таки ничего не могла поделать с собой, несколько ночей заминки не вселили ясности в мысли, и девушку, как и прежде, раздирали противоречивые чувства и желания.

В одном Марк оставался прав: уклоняться от встреч с ним — не выход.

Распустив густые светлые локоны и прокрутившись у зеркала дольше положенного, Николь вздохнула и вышла в галерею. Руки дрожали от волнения, поэтому маркиза сплела пальцы на животе, выпрямила спину и подняла подбородок, настраиваясь на непростой разговор.

К её удивлению, ни в спальне, ни в малой гостиной Кросса не оказалось. Тренировки и занятия закончились, и, пребывая в лёгком замешательстве, Николь решила пройтись по галерее, подышать сладким летним воздухом и подумать.

Ей почти удалось упорядочить мысли, когда внимание привлекли знакомые голоса в саду. Припав к колонне, державшей одну из многочисленных арок, Николь сама очень захотела, чтобы её поддержали.

Как ни в чем не бывало Марк прогуливался в компании её дражайшей подружки, убеждавшей, что благовоспитанной леди не престало оставаться наедине с обращённым мужчиной. Не говоря уже о том, как выглядела рыжеволосая вампиресса!

Да когда Шарлотта застала их в спальне Кросса, Николь и то была более одета!

Ощутив, как зверь шевельнулся в груди, маркиза Бертье впилась пальчиками в каменное заграждение, закусила губу. С момента обращения Марка что-то изменилось. Если раньше её тёмная часть боялась и ненавидела мужчину, то теперь, увидев его животную суть, тянулась к ней, как сумасшедшая.

Николь потёрла виски холодными кончиками пальцев.

Как будто ей не хватало собственного сумасшедшего притяжения к мужчине, который не мог ей принадлежать и который… Держал в объятиях другую — полуобнажённую в призывном алом платье, с такой же призывной улыбкой на губах.

Вампирессе захотелось удушить подругу собственными руками.

Шарлотта всё считала игрой и едва ли понимала, какую боль причиняла Николь, увиваясь вокруг её любимого. Губы дрогнули, когда Кросс легко, как пушинку, поднял бесстыдницу на руки. Разумная часть вопила отвернуться, а лучше уйти и не видеть, чем закончится поздняя сцена в саду.

Но разве она нашла бы в себе силы?

Каждое плавное движение Шарлотты, прогиб в спине, рука на его шее бесили вампирессу до невозможности. Она рванулась прочь, чувствуя, как звереет, как сердце заходится от ревности и обиды. Ладно, Шарлотта, но Марк!..

Очень некстати в памяти всплыл образ чувственной и уверенной в себе Камиллы Лемейн. Несмотря на различия во внешности, их с графиней Сен Клэр многое роднило: обе крутились вокруг её мужчины, обе, в отличие от неё, могли позволить себе быть с ним, обеих искусительниц хотелось убить.

Вспомнилось и то, как Кросс убеждал её, что Камилла для него ничего не значит, а после целовал и защищал ненавистную брюнетку.

Оттолкнувшись от парапета, Николь бросилась в противоположную сторону.

Стоило догадаться, что со свободными нравами Манополиса для Марка нормально объясняться в любви одной, на руках носить другую, а целовать третью. Да и не объяснялся он с ней, в конце концов!

Брошенные в порыве гнева слова, что она для него что-то значила, не в счет.

Понимая, что от бесцельных метаний по покоям, ей станет только хуже, Николь решила взять себя в руки и остаться в галерее.

В сад после увиденного не тянуло, а неверный возлюбленный унёс графиню в другом направлении, так что встретиться они не должны. Поняв, что там находится спальня Шарлотты, маркиза впилась ногтями в ладони и лишь усилием воли заставила себя разжать кулаки.

Чем прогневала судьбу, вампиресса не знала, но та насмехалась над ней, ведь стоило Николь успокоиться и решить лечь спать до рассвета, чтобы забыть дурацкую ночь, как буквально за поворотом она столкнулась лицом к лицу с тем, кого меньше всего желала видеть.

Случаются же ночи, в которые событий вмещается больше, чем за неделю.

Вот уж кого я не рассчитывал встретить на своём пути, так это Николь — бледную, растрёпанную, с лихорадочно блестящими алыми глазами. Обжегшись о полный ненависти взгляд, я нахмурился и остановился.

Вампиресса же развернулась, взметнув юбки, и намеревалась кинуть меня второй раз за ночь. Ну нет, фокус не пройдёт!

— Николь! — я поймал порывистую маркизу за запястье прежде, чем та успела сбежать. Вздрогнув, как кошка, которой очень хочется ощетиниться, да нечем, она обернулась. — Что с тобой происходит?

— Это ты мне скажи! — выплюнула бессмертная. Попыталась вырвать руку, но я держал крепко и потянул миниатюрную девушку к себе, вынуждая приблизиться.

— О, я тебе скажу, — прошептал, не спуская глаз с её губ. — Ты извиваешься на мне, изнывая от желания, доводишь до отчаяния, а потом сбегаешь. Снова.

Хорошенькое лицо маркизы скривилось от презрения.

Хотел бы я знать, чем заслужил гнев невыносимой бессмертной. Но Николь молчала, прожигая меня взглядом, где я чувствовал странное единство женщины и зверя. Грудь часто вздымалась в плену корсета, заставляя сбиваться с мысли и думать не о том.

— Отпусти. Мне больно.

— А, так ты дрожишь от боли? — спросил, согревая чувствительную кожу на шее дыханием и с удовольствием отмечая на ней мурашки.

Ну что за наваждение, каждый раз трепещет в моих руках и каждый раз по неясным причинам бежит, разжигая инстинкт охотника, которого во мне с появлением зверя стало в два раза больше.

— От гнева, — рыкнула вампиресса и попыталась укусить меня за нижнюю губу, но я отклонился. Впрочем, может, стоило поддаться? От любви до ненависти, как известно.

— Наверное, злишься, что я избегал тебя всю неделю, заронив надежду, что ты мне небезразлична, да? — усмехнулся одними губами. — Понимаю, это ранит. Хотя подожди-ка, кажется, всё было с точностью до наоборот.

— А ты недолго страдал, Марк, — бросив бесполезную затею вырваться, Николь прильнула ко мне всем телом, губами едва не касаясь губ. Запрещённый приём. — Быстро нашёл, в чьих объятиях утешиться, не так ли? Как и всегда.

— О чём ты говоришь? — соскребя остатки самообладания, подавил желание поцеловать строптивицу и послать странный разговор к дьяволу.

— О Камилле. О Шарлотте. Много их у тебя ещё? Которая я по счёту? — губы вампирессы дрогнули, но она справилась с собой, вздёрнула нос, маленькая гордячка.

— Видела нас в саду? — Николь отвела глаза, стиснула зубы.

Ревнует, моя прелесть. Ни за что не признается, но ревнует страшно.

Тем более не понимаю, почему бежит от меня.

— После смерти Лары ты была первой и единственной, кому я открыл сердце, — бессмертная замерла, прислушалась, перестала сопротивляться.

Воспользовавшись моментом, я подхватил её за талию, усадил перед собой на балюстраду, чтобы не ускользнула. Подсознанию захотелось вклиниться между её бёдер, но струящаяся юбка платья помешала. Будь проклята их устаревшая мода!

— Не сказала бы, — огрызнулась вампиресса, растеряв бо́льшую часть своей уверенности. Не попыталась спрыгнуть на мраморный пол, значит, хотела остаться.

— Я люблю тебя, Николь. Сколько раз повторить, чтобы ты перестала манипулировать моими чувствами? Нравится считать меня игрушкой в своих руках?

Маркиза то ли вздохнула, то ли всхлипнула и отвернулась, демонстрируя точёный профиль. Закусила нижнюю губу, будто недостаточно сводила меня с ума. Чувствуя, что воля вот-вот откажет мне, прижался к ней плотнее, провёл ладонью по гладкой ткани платья на бедре.

— Всё, что я делаю, как раз для того, чтобы ты не стал игрушкой в моих руках, как ты не поймешь! — рассердилась Николь и ударила меня ладонями в грудь. — А ты, стоит мне отдалиться, сразу бросаешься к другим, как какой-нибудь…

— Договаривай, — подначил осёкшуюся вампирессу. — Хочу знать, кто я в твоих глазах.

— Дурак ты в моих глазах, — устало выдохнула девушка, и мне вдруг захотелось отпустить её на все четыре стороны.

В конце концов, сколько я могу бегать за ней, если она по каким-то скрытым причинам этого не хочет? Если ей безразличны мои признания и чувства. Если, несмотря на прямоту намерений, она считает меня кобелём.

— Точно, — горько усмехнулся и отступил, освобождая Николь из кольца рук. — Дурак, который умер за тебя, последовал за тобой в чужой мир, учится играть по вашим правилам в чистокровного аристократа, но тебе всегда будет мало, правда?

— Марк…

— Леди Шарлотта хотя бы не притворяется, — покачал головой, ища в лице возлюбленной подтверждение… Да я и сам не знал чего.

Отвернувшись, гордо удалился, как и положено благовоспитанному дворянину. Не зря же меня неделю муштровали и будут ещё как минимум три. Правда, игра, затеянная ради Николь, без вампирессы теряла смысл, но кому не плевать?

Вернувшись в спальню, шарахнул дверью.

Очень хотелось что-нибудь перевернуть, сломать, выпустить зверя, побесноваться, но, помня, чем всё закончилось в прошлый раз, не стал. Уронил себя в кресло, скинул ботинки и вытянул ноги к огню.

В груди клокотало, и я не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так паршиво. Вот чего Дракарду не доставало, так это алкоголя. Хотелось опрокинуть в себя бокал-другой крепкого виски и забыться.

Стереть из памяти сумбурный вечер и такие же сумбурные чувства из сердца.

Проводив спину Марка взглядом, полным немого отчаяния и набегающих слёз, Николь спрыгнула на пол, сползла спиной по колонне и, обняв колени, разревелась прямо посреди галереи.

Для неё давно перестало иметь значение мнение окружающих, всех, кроме одного, а Кросс считал её фальшивкой и манипулятором.

«Леди Шарлотта хотя бы не притворяется», — вряд ли получилось бы ударить больнее.

В последнее время ей только и приходилось, что притворяться. Маркизой, подругой, госпожой, подданой Дракарда, который и скарлена не стоил без горящих гневом синих глаз.

Как ей продержаться несколько недель до конца превращения, как отпустить его в Касию, когда Марк занимал все её мысли, каждое слово било в цель, а его прикосновения…

Николь задрожала всем телом и заревела пуще, понимая, что никогда не получит то, чего желает больше всего на свете.

Вновь ей просыпаться посреди дня на смятых простынях, горящей от провокационных образов из снов, не приносящих облегчения, и возбуждения, которое он вселял в неё небрежными прикосновениями, даже не стараясь. А уж когда старался…

Щёки горели то ли от слёз, то ли от стыда. Ноги не слушались, Николь не находила в себе сил подняться. В таком состоянии, ослабевшую, зарёванную, её и нашла служанка. К счастью, личная и знакомая, так что никто чужой не увидит её позора.

— Помоги мне подняться, Люси, — попросила маркиза, глотая ртом воздух и стараясь успокоиться.

— Миледи, это же я, Нора, — удивилась девушка, склонившись к вампирессе и помогая принять вертикальное положение.

Что-то кольнуло в груди, но Николь не предала значения. Мысли занимали другие вещи.

Вернувшись в спальню, бессмертная завалилась спать, не дожидаясь рассвета, но, как она и боялась, сны не принесли желанного покоя.

На следующий вечер, проснувшись в самый ответственный момент злой и неудовлетворённой, Николь отослала служанку, чтобы та не видела её смятения, и долго лежала в ванне, надеясь расслабиться и собраться с мыслями.

До ужина маркиза хотела поговорить с Шарлоттой, и, учитывая, как она злилась на подругу, требовалось держать зверя в узде, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. В конце концов, графиня Сен Клэр не виновата в природной легкомысленности и привычке делить поклонников.

Просто Марк оказался не тем случаем.

— Шарлотта, ты не занята? — в спальне подсказали, что графиня у себя в кабинете, но Николь никак не ожидала застать подругу в обществе незнакомого мужчины. — Прошу прощения.

— Николь, останься, — произнесла серьёзная и сосредоточенная вампиресса, когда она уже собиралась прикрыть за собой дверь. Сбитая с толку и с боевого настроя маркиза зашла в светлую комнату.

— Мы закончили, — царственным кивком графиня отпустила незнакомца, и тот, поклонившись, вышел.

— Они знают, — одними губами произнесла подруга, как если бы кто-то мог подслушать их беседу, и пододвинула два конверта из плотной бумаги с золотыми сургучными печатями на них.

— Что это? — спросила бессмертная, чувствуя, как волнение подруги передаётся ей.

Шарлотта побарабанила пальцами по столу, пожевала губы.

— Приглашения на бал дебютанток. Для маркизы Бертье и графини Сен Клэр. И их сопровождающих, — нехотя добавила она.

— А тот красавчик, — короткий кивок в сторону двери, — личный гонец Совета. Ещё двое сопровождающих отдыхают в малой гостиной. И без нас они не уедут. Старейшинам известно, что ты в Полночной империи.

Николь похолодела, но не утратила самообладания.

Шарлотта предупреждала, что тайну сохранить не удастся — империя пронизана сетью шпионов знатных родов, где все следят за всеми, чтобы вовремя отразить или нанести удар. Однако прошло чуть больше недели, и, хотя, по словам подруги, Марк делал успехи, ехать в столицу казалось опасной затеей.

— Я могу отказаться? — отмерев, маркиза села в кресло для посетителей.

За короткое мгновение из соперницы Шарлотта опять превратилась в союзницу. Видимо, с разговором о Кроссе придётся повременить.

Графиня вздохнула и покачала головой.

— Совету старейшин не отказывают. Считай, воля самого императора. Не подчинимся, подставим себя под удар.

— Сколько у нас времени? — нахмурилась вампиресса.

— Сутки на сборы, ещё одни, чтобы добраться до столицы.

— Но Марк…

— Граф справится, — понизила голос графиня Сен Клэр. — Он находчив, умеет вести себя в обществе. Мы остановимся в моей городской резиденции, там он сможет продолжить обучение в свободное время. Если не станем перечить Совету, привлечем куда меньше ненужного внимания.

Николь кивнула и взяла со стола конверт, подписанный её именем. Сломала печать и пробежалась взглядом по строчкам. Сдержанный светский тон, ничего примечательного. Но гонец Совета, сопровождающие? К чему такое внимание? Его удостаиваются все особы знатных кровей?

По волнению Шарлотты не скажешь.

Что, если её конвоируют как арестантку?

Подавив тревожные мысли, маркиза покинула кабинет подруги. Никто не попытался задержать её, заступить дорогу. Свобода перемещений обнадёживала. Ноги сами принесли вампирессу к спальне Марка.

До чего же невовремя проклятое приглашение, им бы хоть пару дней, чтобы остыть и поговорить без недоверия и взаимных упрёков. Вдруг он не захочет её видеть?

Постояв пару минут, набираясь храбрости, Николь постучала, но в покоях Кросса не оказалось. Застилавшая постель служанка рассказала, что граф ушёл на занятия по фехтованию.

Столько обрушилось на Марка после обращения, а она не могла даже объяснить причины своего поведения, боясь, как он воспримет горькую правду. Мужчину, похоже, не пугали никакие преграды, раз он лишился жизни, но лишиться рассудка она ему не позволит. Пусть уж лучше остаётся в неведении и считает её лицемеркой.

И всё же о приглашении поговорить придётся.

Собрав остатки мужества, Николь спустилась в зал для тренировок, освещаемый факелами и светом Цирос, пробивавшимся сквозь маленькие оконца под потолком. Вампиры пребывали в таком возбуждении, что не сразу заметили её появление.

Аскерт — глава охраны и, по словам Шарлотты, выдающийся боец — учил Кросса лично, но бой язык не поворачивался назвать постановочным. От стремительных мощных ударов меча Кросса спасала лишь быстрая реакция и координация движений.

Маркиза знала, что в обучении не используется оружие из серебра, а иное не способно причинить серьёзный вред вампиру, но сердце замирало каждый раз, когда сталь рвала ткань защитной формы.

Вскрикнув, когда очередной выпад достиг цели, и одежда окрасилась алым, Николь чертыхнулась и закрыла рот ладонями. Все взгляды устремились к ней, кроме одного: воспользовавшись тем, что и Марк отвлёкся, Аскерт короткой подсечкой повалил его на песок и вонзил клинок в сантиметре от торса, снова заставив её похолодеть.

— Не теряй концентрации, — строго предупредил он, а затем ухмыльнулся и протянул ученику руку, помогая подняться. — Иди, хватит с тебя на сегодня.

— Зачем ты здесь? — вместо приветствия спросил Марк, на ходу поймав полотенце, брошенное ему кем-то из товарищей. Николь позавидовала умению Кросса вписаться в любую компанию и завести друзей, сама она не могла похвастаться тем же.

Граф вытер лицо и шею, провёл по влажным тёмно-каштановым волосам. После обращения они отрасли, что мужчине невероятно шло, и маркиза в мыслях ударила себя по рукам. Вместо ответа протянула ему злосчастный конверт. Марк пробежался взглядом по строчкам и вернул письмо без каких-либо эмоций на лице.

— Ничего не скажешь? — борясь с дрожью в голосе, спросила Николь.

— Рад за тебя, — от улыбки Кросса захотелось поёжиться. — Найдешь себе мужа под стать.

— Марк, — ладонь потянулась к слегка небритой щеке привычным родным жестом. Раньше, чем вампиресса успела осознать и остановить её. К счастью, успел он.

— Нет, — зажмурился и отстранился, словно прикосновение могло причинить ему боль. — Избавь меня от своих игр.

— Пожалуйста, поедем со мной, — произнесла бессмертная совсем тихо, не решаясь поднять ресниц. Тишина казалась бесконечной и оглушающей, поэтому, наступив на горло гордости, Николь добавила: — Ты мне нужен.

— Зачем? — Марк дёрнул тёмной бровью.

Тоже таким знакомым образом, что маркизе пришлось закусить губу до крови, чтобы не броситься ему на шею и не запустить пальцы в густую шевелюру.

— Мне страшно одной, — выдохнула часть правды, горчившую на языке. С ним она ощущала себя отчаянной, смелой, непобедимой. Без него… И думать не хотелось, как она справится без него.

— Вторую жизнь за тебя положить? — криво усмехнулся вампир, сковывая по рукам и ногам безразличием, сквозившим в голосе, холодностью ярких синих глаз.

Николь не нашлась, что ответить, и Кросс прошёл мимо, не обернувшись.

Маркизу пробрал озноб при мысли, что отныне так будет всегда. Что по окончанию превращения он уйдёт в свою новую жизнь, не взглянув на неё, вычеркнув из памяти.

Внутри что-то оборвалось, и вампиресса упала без чувств.