Неоспоримый

Глава 41

Тео

Я заметил изящную женщину рядом со мной и взволнованно провел рукой по своим коротко подстриженным черным волосам после того, как только что получил сообщение от одного из моих давних друзей, который принес плохие новости. Меня отзывали, и я знал, что ничто не будет прежним, когда я вернусь домой.

Выбравшись из нашей спальни, где крепко спала Ческа, я сбежал вниз по лестнице и вышел на прохладный ночной воздух. Я зажег сигарету и глубоко затянулся, удерживая ее перед выдохом в попытке успокоить свои беспорядочные мысли.

Мои возможности были ограничены, и я уже некоторое время знал, что за каждым моим шагом пристально следят, больше, чем когда-либо. Я предусмотрел все возможные варианты, чтобы со мной ничего не могло случиться, но теперь все изменилось, и стало невозможным взять Ческу и полностью исчезнуть из сети, как я думал много раз раньше. Единственное, что меня сдерживало, — это видеть ее в своей стихии с работой, друзьями и семьей. Я отказался отрывать ее от ее увлечения и тех, кто был сетью поддержки. Та же семья и друзья, которые приняли меня в свои ряды и смотрели, как я возвращал Ческу к жизни.

Эгоистично, я пожалел, что не проигнорировал свою совесть и не сделал этого. Независимо от связанных с этим последствий. Потому что Ческа была моей. Моя женщина, моя любовь, мой лучший друг; человек, который быстро стал для меня всем.

Годами она окружала меня дружеским вниманием. Потребовалось много времени, чтобы разрушить высокие стены, которые она возвела вокруг себя в целях самосохранения. Я понимал ее нерешительность. Я был терпелив, но настойчив, и это окупилось.

На протяжении трех лет наших отношений Ческа Ловелл была предана мне, но я был предан ей гораздо дольше. В ответ она разрушила мои тщательно охраняемые стены, и не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы удержать ее рядом со мной.

Просмотрев многочисленные сообщения на своем телефоне, я ответил на несколько важных и связался с менеджерами, которые вели мой бизнес здесь, в Великобритании, чтобы сообщить им, что у меня есть дела в другом месте, но я буду проверять их с помощью телефонных звонков и сообщений, когда это будет возможно. Я быстро отправил сообщение своим самым близким друзьям, прося их подготовить все к моему приезду.

Загасив сигарету в пепельнице, я прислонился к стене и закурил новую. От декабрьской погоды у меня по телу пробежал озноб, к температуре которого я все еще не акклиматизировался, даже прожив в Великобритании почти пять лет. В каком-то смысле я был готов вернуться домой, но не из-за сложившихся обстоятельств.

Я прогулялся и обошел вокруг земли, где мы жили. Несколько минут спустя я бросил докуренную сигарету на землю и затушил ее, подняв, чтобы выбросить. Я направился в дом.

— Что случилось? — спросила Ческа полусонным голосом, чувствуя, что чтофто не так. Она прижалась ко мне, когда я забирался в постель. Для меня не было ничего необычного в том, что я уходил по делам посреди ночи и, наконец, присоединялся к ней, когда заканчивал.

— Ничего такого, что не могло бы подождать до подходящего времени.

Ее рука пробежала по моему торсу и вверх, к шее, остановилась на ее имени, которое я вытатуировал над точкой пульса. Легкий вздох облегчения слетел с ее губ, и она открыла глаза. Она несколько раз моргнула, прежде чем нашла мой взгляд в темноте.

— Ты действительно здесь.

Она выдохнула с оттенком уязвимости. Иногда ей нужно было чувствовать, что я физически нахожусь рядом с ней, чтобы она в это поверила.

Я презирал то, откуда взялись ее страх и тревога, но сейчас они были приглушены по сравнению с тем, что было раньше.

Ческа была из тех людей, которые допускают вмятины и проколы в себе, позволяя своей уязвимой стороне проявляться и обнажать свои эмоции. Но ее сердце было нелегко разбить. Но оно того стоило.

— Я никуда не собираюсь, — сказал я, надеясь, что говорю правду.

Моя рука скользнула вниз по ее спине успокаивающим движением, но мой член затвердел, когда ее рука скользнула вниз по моему телу, и она провела кончиками пальцев по верху моих боксеров.

— Сегодня — нет, вчера — мне сняли контрацептивы, — объявила она, наклоняясь, чтобы взглянуть на светящиеся часы. — Который час? О, уже вчера.

Мой пульс участился, и я переместил руку туда, где она была прикреплена, почувствовав тонкий шов от удаления. Такой горько-сладкий момент. У меня в горле образовался комок, и я прочистил его, прежде чем заговорить.

— Ты понимаешь, что это означает, что я собираюсь трахать тебя несколько раз в день, — сказал я, перекатывая ее на спину.

— Тогда особой разницы нет, — поддразнила она.

Наклонившись вперед, я захватил ее губы своими. Она раскрылась, сплетая свой язык с моим и возвращая мне все, что я делал с ней. Прервав поцелуй, я подался в сторону и стянул с нее шорты. Она приподнялась, чтобы помочь, и я раздвинул ее ноги, обнажая ее для себя, наслаждаясь ею. Я просунул в нее два пальца — она уже была насквозь мокрой. Я упивался наполненным похотью вздохом в ответ и обхватил ее. Тыльной стороной ладони я массировал ее клитор, в то время как мои пальцы двигались внутрь и наружу.

Мой член прижался к моим боксерам, и я стянул их одной рукой. Я ни разу не переставал играть с Ческой. Ее ногти впились в мою руку, когда она извивалась от удовольствия. Вырвавшись из ее захвата, я переместился между ее ног, и мой рот опустился к ее киске. Я наслаждался ею, проводя языком по ее клитору и поддерживая ритм рукой. Ее руки сжали короткие пряди моих волос. Я ухмыльнулся, прижимаясь к ее коже. Мне нравилось, что она взяла на себя ответственность за свои собственные желания, говоря мне словами и действиями именно о том, что ей нравилось или чего она хотела.

Прижав пальцы под определенным углом к ее внутренним стенкам, я раздавил их языком и не проявил милосердия. Секундой позже мое имя сорвалось с ее губ с криком, когда она кончила.

Отстранившись, я покрыл себя доказательствами ее возбуждения. Мой член завис у ее входа, и она обхватила меня ногой и еще сильнее прижала к себе. Я поцеловал ее, затем на секунду задержал на ней взгляд, прежде чем войти в нее.

Я зашипела и ненадолго закрыл глаза, прежде чем открыть их снова.

— Каждый чертов раз.

— Что? — пробормотала она. У нее вырвался вздох, когда я схватил ее за талию и насаживал на свой член снова и снова.

— Никто не чувствуется тебя. Черт, — простонал я, одной рукой скользнув вниз, чтобы обхватить ее клитор. Я отказался кончить до того, как она достигнет очередного оргазма.

— Боже… Тео, — простонала Ческа.

Ее голос сорвался, когда она вцепилась руками в мои плечи и разбилась вдребезги. Она крепко сжалась вокруг меня, а я продолжал входить в нее.

Я опустил голову и взял в рот один из ее сосков, нежно дразня его зубами и проделывая то же самое с другим. Пробираясь вверх по ее телу, я поцеловал ее в нижнюю часть шеи и слегка прикусил.

— Я люблю тебя, моя жизнь, — заявил я, еще дважды глубоко войдя в нее, и замер.

Стон сорвался с моих губ, и экстаз сковал меня своей хваткой. Ческа приблизила свой рот к моему и проглотила остаток звука. Я прижался к ней бедрами, не желая немедленно расставаться.

Я уперся руками по обе стороны от ее головы и прервал поцелуй. Глядя на нее, я признался.

— Строить жизнь с тобой будет лучшей частью моей жизни.

Ческа одарила меня прекрасной улыбкой, которую я никогда не устану видеть. Ее голос пронзил что-то жизненно важное внутри меня и сломал часть меня. Но я старался не показывать своих мыслей, пока она говорила.

— Эта часть нашей жизни будет моей любимой, — призналась она.

Я поклялся себе, прямо там и тогда, что сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать ее. Чего бы это ни стоило, я заплачу.

У всех нас были секреты, и худшие из моих были вот-вот раскрыты и выставлены на всеобщее обозрение.