Неслужебное задание

Глава 23 Гиора

В какой палате лежит Гиора Эпштейн Анка с Джинном поняли бы и без разъяснений. Шум, производимый многочисленным семейством Эпштейнов, стоял на весь этаж. Однако, это не был семейный скандал — они просто мирно беседовали. Супруга Гиоры — Равиталь прилетела на Лоо сразу же, как получила сообщение о постигшей мужа участи. Вместе с ней прилетели один из старших сыновей — Шломо и единственная дочь — Сарра, неразговорчивое хрупкое создание с роскошной чёрной косой. Потом подтянулись и остальные. И моментально поставили всех на уши, построили по стойке «смирно», а так же показали «кузькину мать» и так далее. Принятые меры можно было бы перечислять долго. Первым делом мадам Эпштейн заменила лечащего врача. Потом связалась через свои обширные знакомства с каким-то светилом нейрохирургии на Земле, в Бостоне, потому что никому другому оперировать мужа не доверяла. И вот теперь в больнице ждали великого Мордехая Повало.Мордехай где-то задерживался.

Анка с Джинном прошествовали по коридору на доносящийся из палаты шум, главным производителем коего была супруга и мать семейства Эпштейн, остальные вели себя довольно тихо. Вот и сейчас Равиталь произносила какой-то длинный и темпераментный монолог, то нервно теребя обвивающие шею жемчуга, то поправляя кокетливую шляпку с вуалью. Это была очень высокая и невероятно худая дама неопределённого возраста, не лишённая, тем не менее, некоторого шарма, одевавшаяся может, несколько скучновато, но при этом со вкусом и с той небрежностью, которая свойственна очень обеспеченным людям. Вошедших спецназов она смерила долгим изучающим взглядом, ненадолго прервав пламенную речь, но потом продолжила говорить не сбавляя громкости. Гиора жестом остановил её.

— Ша. — слабо сказал он.

Анка с Джинном подошли поближе. Семейство Эпштейн воззрилось на них с откровенным любопытством.

— Нам нужно поговорить. — сказал Гиора всё тем же голосом умирающего лебедя, но всё семейство его услышало и беспрекословно встало и потянулось к выходу, продолжая буравить спецназов взглядами.

— Ваше превосходительство! — начала было Анка, но Гиора жестом оборвал её. Выглядел он, надо сказать — краше в гроб кладут. Лицо осунулось и приобрело какой-то серовато-жёлтый оттенок, свойственный долго болеющим людям, он даже не похудел, а как-то усох и только одни глаза жили на его лице.

— Сядь. — попросил он девушку, — И ты тоже.

Анка с Джинном аккуратно опустились на приставленные к кровати стулья.

— Как Вы? — спросила она.

— Спасибо, хреново. Ждём какое-то наше светило с Земли. Другим жена меня не доверяет. — ответил Гиора по-русски. Он вообще неплохо говорил по-русски — учился в Москве в своё время, в Академии имени Карбышева.

— А прогнозы?

— Какие прогнозы? Если ходить смогу — и то хорошо. Уволят меня. И из армии, и отовсюду. Какой я теперь…

Анка хотела было возразить что-то, но Эпштейн всё тем же движением руки оборвал её, немного передохнул и продолжил:

— Если смогу ходить… уйду на преподавание. Всегда хотел. Меня звали. И в «Карбышевку» ваши, и у нас там… Ну я не об этом. Мнемоник.

Анка и думать о нём забыла.

— Ты что-нибудь слышала об экспедиции Кафона?

— Он пропал лет семь тому назад. — припомнил Джинн. Гиора слегка кивнул, точнее — шевельнул выбритым подбородком. Без своей ухоженной бородки он выглядел ещё более жалким.

— Кафона называли «Колумбом космоса». — продолжал, отдышавшись, Эпштейн.

— А какая связь с мнемоником? — спросила Анка.

Гиора поморщился.

— Опять ты перебиваешь.

И тут в палату вновь вторглось семейство Эпштейн, но уже с подкреплением в виде громоподобного Давида Смилянского, потрясающего своей знаменитой тростью аки Зевс молниями, местного заведующего отделением нейрохирургии и ещё одного — маленького человечка, похожего на Чебурашку. Это и был великий Мордехай Повало, светило нейрохирургии из Бостона. Шум грянул с новой силой.

Громче всех шумел Давид Смилянский, продолжая потрясать тростью с массивным серебристым набалдашником, похожей на трость Петра Первого. Его громоподобный бас перекрывал даже похожий на визг циркульной пилы голос Равиталь. Анка с Джинном переглянулись.

— Идите. — скорее угадала, чем услышала в этом оре голос Эпштейна Анка, — Я вас вызову ещё.

Хор звучал торжественно, но несколько заунывно и монотонно. Голоса словно то приближались, то отдалялись, слов, было не разобрать, мотив тоже постоянно ускользал. Солировала Анка, одетая в длинное, до полу, сверкающее платье на узких бретелях.

— Четырнадцатая сервента. — сказал кто-то рядом с Мартом, — Удивительно хороша.

Жарко — хотел сказать Март, — но не смог разлепить губ. Зал, или что это было, медленно вращался, покачиваясь, хор всё так же звучал монотонно-торжественно, воздух был густой и вязкий, но не пах ничем. Дышать было трудно — грудь стягивал тугой корсет, зашнурованный на спине.

Зачем вы на меня эту дрянь надели? — хотел спросить Март, но опять не мог ничего сказать. Анка тем временем исчезла, хор, заметив исчезновение солистки, пустился в пляс, зал завертелся быстрее.

— И-ха-и-ха-и-ха! — завизжал высокий женский голос.

Март проснулся. У него опять был жар и в глазах плыло. Даже слабый свет дежурной лампочки в бункере резал глаза. Он хотел выключить его, чтобы не гонять зря генератор, но не смог пошевелиться. Мысли, скрутившись в клубок, как спутанные нитки, улетели куда-то. Акдак снова закрыл глаза. Сломанное ребро задело лёгкое, и теперь у него начиналась пневмония.

— Всё оказалось демагогией. — ясно сказал кто-то, — Как только кто-то пытается монополизировать Истину в этом мире — она тут же превращается в демагогию.

— Кто это сказал? — спросил Март. И вспомнил, что это он и сказал когда-то. А именно — когда смещал Вождя.

— Власть мало захватить. — сказал тогда Вождь, — Её нужно уметь удержать. А ты вряд ли сможешь — ты — вечный зам по определению.

Всё было против того, чтобы Март был Вождём. Теперь он понимал это.

Тело буквально плавилось от жара.

Пить. — хотел попросить он, но горло как будто ссохлось. Дышать было больно. Мысли о смерти, однако, не было. Март встал и шатаясь побрёл к выходу из комнаты. Там, в коридоре бункера, он помнил, должен быть кулер с водой. Выросшая на пути стена, обитая грязноватым, неопределённого цвета ковролином, остановила его.

Лежащего без сознания Марта нашёл Аз Азель спустя пятнадцать минут. Вместе с Дранг Остом они оттащили его обратно в кровать. Температура у Акдака была 41,6.

— К тому же — вы же во лжи погрязли. Вы у себя там морите народ голодом, а сами натаскали себе в закрома и жируете. Не стыдно людей обманывать?

Март молчал, не пытаясь оправдываться. А Анка продолжала:

— Если вы у себя построили коммунизм и отменили деньги, то и жили бы без них. А то получается как у Оруэлла — «Все равны, но некоторые равнее…» Играть, ребята, надо по-честному. Если у вас денег нет, то и живите, как ваши подданные. Мой брат, например, он у меня бизнесмен, вынужден был уволить трёх директоров компаний за то, что они тайно вели какие-то шахер-махеры с вашей кодлой. Ведь если б кто узнал, что Мишка ведёт дела с вами, с ним бы никто даже здороваться не стал бы. Всё. Конец карьере. Никто не пустит в бизнес Полярный Блок. А с этими горе-директорами Мишка ещё по-божески поступил — дал им уйти по-тихому, без скандала.

— Я пытаюсь изменить курс. — заговорил Март. Почему он оправдывается перед этой девчонкой? С какой стати? Однако, продолжал бубнить что-то в оправдание. Унылый пейзаж плато Билибина, свист ветра перекрывал её слова. Марту было жарко, хотя, вроде бы, ветер был холодный.

— Я хочу, чтобы ты стала моей как женщина. — сказал Март.

— Вы все тут ответственности боитесь. — ответила она.

Только на третьи сутки он снова пришёл в себя. Температура спала, и сам себе он казался лёгким, как воздушный шарик. Сломанные рёбра ещё болели, но Март встал и вышел наружу. Там, наверху, в бывшем городе Сверкающей Мечты, ничего не изменилось.

Кафон. — размышляла Анка, — Кафон и мнемоник. Неужели наша Контора тоже ввязалась в его поиски? А что? Если предположить, что Кафон мог работать на Контору, то всё логично. Многие путешественники выполняли задания Разведки. Вот, например, Цибиков, Семёнов-Тан-Шанский, да и Миклухо-Маклай тоже. И не только они. А тогда какая связь между мнемоником и Счастьем? Или счастьевцы тоже ищут Кафона? А что — если он работал на Контору и счастьевцам это стало известно… Значит — на чипе, который был у мнемоника в башке, могли быть сведения о Кафоне. А что там про Кафона?

Поисковик выдал больше двух десятков страниц со ссылками на различные сайты с упоминанием его имени. Практически все экспедиции описывались очень подробно. Тут же прилагались полные и точные отчёты самого Кафона. Кроме последней. О ней сообщалось весьма скупо. «Связь потеряна после того, как корабль стартовал со станции „Орхидея-14“, сектор „Эпсилон-01“, где останавливался для дозаправки». Сектор нейтральный. В назначенный срок экспедиция на связь не вышла. Пропали они, кстати, не семь, а почти десять лет назад. Так. А что у нас по самой экспедиции? По Кафону и его окружению? Негусто. Свою личную жизнь Кафон тщательно оберегал от посторонних. Жена у него была русская? Интересно. Екатерина Кафон. А девичья фамилия? Неизвестно. Откуда родом? Россия большая, знаете ли. В экспедицию отправились жена и младший сын. А старший что, остался на Земле? Скорее всего. Логично предположить, что или в Падуе, где у Кафонов был дом, или в России. Интересно девки пляшут. А если попробовать узнать через фирму-страховщика? Наверняка Кафон страховал свой корабль. О! Вот и она! «Чиллини и сыновья».

На сайте страховой компании Анка сразу увидела кнопку с красной надписью: «Для всех, занимающихся поисками экспедиции Кафона».

«Задолбали вас, ребята, как я погляжу!» — усмехнулась Анка, подводя курсор к кнопке. Так. А вот это интересно: все страховки оформлялись на Екатерину Кафон! И что бы это значило??????

— А что это тебя так удивляет? — переспросил Джинн, — Как раз ничего удивительного.

— Ты сюда смотри. Последнее путешествие страховали не они. И, бьюсь об заклад, что страховку опять на супругу оформили.

— А кто?

— Понятия не имею. Но терзают меня смутные сомнения, что решил кое-кто сделать финт ушами.

— Думаешь — жёнушка это подстроила, чтоб страховку получить? — спросил Джинн.

— А кто её знает, бестию! Хотя нет. Вряд ли. Она отправилась в экспедицию вместе с мужем и младшим сыном.

— Ну и что? Могла сойти где-нибудь по-тихому. На той же «Орхидее-14» и залечь на дно с новыми документами.

— А страховка? Как бы она её получила?

Так. Думай, штабс, думай. Мы остановились на том, что Кафон мог быть связан с Конторой. Всё-таки — исчезновение его экспедиции — дело тёмное. Сменить страховую компанию. А что если — его перевербовали? Могли? Могли. И он просто сбежал с какими-то государственными секретами? Вся эта петрушка с последней экспедицией косвенно такую версию подтверждает. Его экспедиция пропала в отдалённом секторе. А до этого — более двух десятков экспедиций. Им были открыты несколько звёздных систем, составлены карты, которыми до сих пор пользуются космолётчики. Но всё это не даёт ответа на вопрос — как же, всё-таки связаны Кафон и убитый мнемоник? И что было на чипе? А если Кафон — не предатель? Если он пытался таким образом связаться с нашими, но кто-то узнал и опередил? Значит — Кафон может быть в опасности! Но кто ещё за ним охотится и где он — мы не знаем! Вот это — самое паскудное.

Отец Сабих посадил свой элегантный кораблик посреди наспех расчищенной посадочной площадки в бывшем городе Сверкающей Мечты. Его появление стало для всех, кроме Марта, полной неожиданностью. Тот, видимо, получил от контрабандиста сообщение.

— Вы плохо выглядите, Март. — озабоченно сказал отец Сабих вместо приветствия.

— Приболел слегка.

Исхудавший, заросший неопрятной щетиной Март с недолеченной пневмонией и впрямь выглядел неважно. Отец Сабих только головой покачал.

— Я прибыл, как только смог. — сказал он, — Всё необходимое уже в пути. Сначала прибудут пять челноков, потом ещё три.

— Я Ваш должник.

— Пустое.

— Как поживает Гиора?

— Ему уже лучше. Его прооперировали. Прогноз благоприятный и он, скорее всего, сможет ходить.

Вечером Сабих разыскал Анку.

— У меня послание для Вас от Эпштейна. — сказал он, — Если не затруднит прибыть на мой корабль.

— Не затруднит. Только… — Анка уныло осмотрела перемазанные в грязи берцы и заляпанный комбинезон.

— На моём корабле сможете принять душ и почиститься! — великодушно разрешил отец Сабих.

Через час Анка с Джинном, чистые, в отглаженной форме, сидели в гостиной корабля отца Сабиха, посреди уже знакомой Анке восточной роскоши. Отец Сабих помнил о её пристрастиях, и на столе перед Анкой стояла чашка чёрного чая и блюдечко с пахлавой.

— У меня для вас послание от Гиоры. — напомнил Сабих, — Когда вы навещали его — вам не дали поговорить. Так вот. Дело касается мнемоника.

Анка кивнула.

— Вам знакомо такое название Зэду? Планета Зэду.

— Конечно! — кивнула спецназовка. Мы были там с мамой. В экспедиции. Мне было тогда шестнадцать лет.

— Кафон интересовался Зэду.

Анка вскинула бровь.

— Насколько мне известно — счастьевцы тоже интересовались этой планетой. — продолжал отец Сабих, — А ещё — на Зэду одно время базировались трекларетане. Они вообще в нашей галактике изрядно наследили в своё время. И на Талпо их следы были, и на Счастье Человечества. А ещё — с ними связана таинственная раса Древних. Куда они делись — никто не знает, но что Древние существовали — это факт. Причём Древние тоже воевали с трекларетанами.

Незадолго до того, как с экспедицией была потеряна связь, Кафон сменил корабль. Он летел не на «Колумбе». Это стало известно Гиоре. Условия заключённого контракта это допускали. Его «Колумб» просто не выдержал бы того перелёта. Но это знали не все. На самом деле, Кафон купил кхамианский военный корабль и переделал его для путешествия. Вообще всё было довольно странно: Кафон стартовал с нейтральной планеты, перед отлётом не собрал пресс-конференцию, а обычно собирал, странным был и контракт, заключённый им перед экспедицией. Все свои экспедиции Кафон организовывал на деньги спонсоров, в которых не было недостатка. Он был известной личностью, и поучаствовать в организации его экспедиций было очень престижно. Да и затраты окупались с лихвой. Спонсоры потом получали очень выгодные контракты и концессии при колонизации новых планет. До этого, он, по условиям контрактов, не имел права менять корабль, но мог получать любую помощь в любом космопорту, оговорённом в контракте. Кроме того, есть ещё одна странность — при заключении контрактов со спонсорами он всегда пользовался услугами одной и той же адвокатской фирмы — «Чиллини и сыновья» у себя на родине — в Падуе. А в этот раз прибегнул к услугам какой-то неизвестной фирмы на Эльдории. Фирма оказалась «однодневкой», а контракт не был нигде обнародован. Мы с Гиорой собирали сведения буквально по крупицам. Странно было и то, что за любые сведения об экспедиции была назначена крупная награда, но едва мы, заводили разговоры о ней — все тут же погружались в молчание, словно на тему было наложено табу. При любой попытке что-либо выяснить — мы натыкались на скрытое или явное противодействие. Однажды нам прямо посоветовали не вмешиваться в это дело. Мы с Гиорой сделали вид, что послушались, но при этом продолжали поиски. Однажды я нашёл прелюбопытный документ — отчёт о финансовых делах самого Кафона. Так вот — наш герой был беднее церковной мыши. Другой бы при таком раскладе давно озолотился бы, да ещё и правнукам оставил, а этот жил, можно сказать, в нищете. Куда девались деньги? Гиора проверил. В документах указан счёт некой благотворительной организации. На него переводились деньги спонсоров для Кафона и его экспедиций. Мы проверили и организацию. И обнаружили, что это никакая не благотворительная организация. Кафона просто «кинули». Возможно — он отправился в эту экспедицию, чтобы скрыться от кредиторов. Это — одна из версий. Но не единственная. Гиора тоже так подумал сначала. Но во всей этой истории были очень серьёзные неувязки. Кому-то было очень выгодно его исчезновение. И не только его. Вместе с ним пропали его жена и младший сын. А до этого они его никогда не сопровождали.

— Про аферу со страховкой и про семью мы знаем. — кивнул Джинн, — Кстати, страховки оформлялись на его жену — Екатерину. Она русская, можно было бы поискать её родню в России.

— Тогда — каким боком тут мнемоник? — спросила Анка.

— Вам знакомо название «Проект 'Чёрная Радуга»? — ответил о. Сабих вопросом на вопрос.

— Ещё бы! Главная тайна счастьевцев! — ухмыльнулся Джинн, — Правда, кое-что из этой тайны нам милостиво показали.

— М? — вскинулся о. Сабих.

— Трофеи, оставшиеся от прошлой атаки трекларетан. — объяснил Джинн.

— Кафон разнюхал что-то о трекларетанах на Зэду? За это его — того? — спросила Анка.

— Возможно.

— Тогда его следы должны быть здесь — на Счастье.