Неслужебное задание

Глава 27 Что такое конкуренция и как с ней бороться

Отправленный на кухню Кевин поначалу решил было оскорбиться, но потом передумал. В конце концов — эти люди помогли ему. Предоставили ночлег. Так почему бы не отблагодарить их? Заодно это поможет осмотреться. На кухне работали две монахини, которым помогали местные девчонки-подростки. Кевин оказался в этой компании единственным мужчиной. И монахини отправили его чистить картошку, потом носить воду — водопровода и прочих благ цивилизации в лагере не было, потом колоть дрова для допотопной полевой кухни. Кевин провозился почти до обеда.

Пока носил воду и дрова, Кевин успел немного осмотреться и изучить лагерь. Несколько блиндажей и землянок, вырытых среди развалин, включая переоборудованный в блиндаж подвал, в котором он ночевал и приземистый балаган, в котором размещалась кухня-столовая. Охраны он не заметил, зато на краю лагеря приткнулось несколько грузовых ховеров. В самом крайнем ховере копался некто, по-видимому — техник. Во всяком случае, наружу из хвостового отсека торчала чья-то филейная часть, облачённая в засаленные штаны. Видимо, хозяин штанов как надел их лет этак десять назад, так ни разу с тех пор и не стирал ни разу. Более того — в них даже под дождь ни разу не попадали. Разводов смазки на них было столько, что задняя часть, которая торчала наружу, лоснилась, как покрытая лаком. Народу в лагере было на удивление немного. Монашка, работавшая на кухне, охотно пояснила, что почти все обитатели лагеря работают — разбирают завалы, ухаживают за ранеными в госпитале и так далее. В лагере только совсем малолетки и несколько женщин, которые за ними присматривают. И охрана на случай нападения — бравые ребята Тира Анастази. На вопрос Кевина о спецназовцах, приютивших его накануне, монахиня только плечами пожала. Ясности услышанное не внесло. И где разыскивать Эвизу — Кевин тоже представлял себе весьма смутно. Точнее — вообще никак не представлял.

** *

— Мистер Дагвард! Вы прекрасно знаете, как я отношусь к Вам. — говорил Гиора Эпштейн сидящему напротив него Герберту Дагварду, — Но если бы всё было так просто и если бы всё зависело только от меня. У Ваших племянников потрясающий талант — ввязываться во всякие авантюры. Я встретился с некоторыми людьми, которые могли бы повлиять на их судьбу, кроме того, Равиталь устроила мне встречу с сенатором Брентом. Однако — я вынужден признать, что ничем не могу помочь. Ваши племянники перешли дорогу очень многим сильным мира сего. А кроме того, насколько мне стало известно, — они оказались замешаны в событиях на Илуо, которые чуть не привели к смене правящей династии. И сейчас на Илуо продолжаются волнения.

Герберт Дагвард уныло молчал. А Гиора встал и подхромал к окну. Там, за окном шумело море. Разговор происходил в доме Эпштейнов в Тель-Авиве, куда Герберт прилетел по своим делам, в том числе, касающимся и его племянников. Дядя всё ещё не терял надежду вытащить племянников из тюрьмы, но коса нашла на камень. О том, что Река освободили — он не знал. Ричарду запретили общаться с родными. По соображениям конспирации.

— Так вот. — продолжал Гиора, глядя на бушующее за окном море, — Насколько мне стало известно — император Аолий вознамерился убрать всех, кто так, или иначе, был причастен к той истории. То-есть — всех свидетелей. И на ваших племянников идёт охота. А посему — лучше уж им сидеть в наших тюрьмах. Оно надёжнее, знаете ли.

Мистер Дагвард в ответ только тяжко вздохнул.

— И оставим этот разговор, мистер Дагвард. — примирительно произнёс Эпштейн.

А Эвизе снился сон. Ей почему-то приснилась Анка. Вернее — её саму Эвиза не видела, как это часто бывает во сне, но явственно ощущала её присутствие и слышала голос всё время как будто сзади, за плечом. Анка учила Эвизу стрелять.

— У тебя твёрдая рука. — вкрадчиво шептала ей невидимая спецназовка, — Не спеши. Спешка хороша только при ловле блох. Точнее — спеши медленно. От этого в бою часто зависит жизнь. Хотя — хороший спецназовец редко оказывается в непосредственном контакте с врагом. Ты должна опережать врага на шаг. Видишь цель? Цель нужно не только видеть. С ней нужно слиться. Поймай ритм её движений. Спуск нажимай плавно, в промежутке между ударами сердца. А если стреляешь в человека — не думай, что это человек. Иначе никогда не сможешь нажать на спуск.

При этом Эвиза совершенно не представляла — в кого ей предстоит стрелять. Сон этот приходил к ней уже не в первый раз и нередко почти сразу же после этой фразы, Эвиза снова оказывалась в космопорту, где она стреляла в Река. И снова ей предстояло выстрелить в него, но на этот раз — подчиняясь приказу Анки. И почему-то во сне это не вызывало протеста и отторжения.

— Ты выполняла свой долг. — говорила невидимая Анка, — А долг каждого нормального человека — защищать Родину. Вот ты и защищала свою.

Картина сменилась. Теперь она снова была в саду Анкиного дома в Тайцах. Точнее — место было какое-то незнакомое, но там, во сне, Эвиза знала, что это — тот самый сад. Анку она опять не видела, но слышала её голос.

— А Дагварды? — хотела спросить Эвиза.

— Все люди, как люди, а эти — как хрен на блюде!

«Зачем они вторглись в мою жизнь?» — в который раз задала себе вопрос Эвиза. Зачем товарищ Март послал её сначала к этому Реку, а потом к его брату⁈ А она-то думала, что те события притупились за давностью лет! Ни черта подобного! Она снова увидела высокую фигуру в нелепом плаще, падающую в проём люка космолёта…

— Я не считаю, что убивать людей — это правильно. — говорила Анка.

— Я не убивала его.

На этом сон оборвался и Эвиза проснулась. И сразу вспомнила всё — где она и что с ней.То, что произошло с родной планетой, произвело на беглую счастьевку сильное впечатление. Она брела по развороченному, наспех разровненному пространству, когда-то называвшемуся Городом Сверкающей Мечты, и не узнавала его. Это было как дурной сон.

Зачем она здесь? Зачем её сюда послали?

В смятении она продолжала идти куда-то. Навстречу ей попался товарищ Март. Эвиза заметила его поздно, когда прятаться было уже бесполезно, да и некуда, но бывший любовник и покровитель не узнал её и прошёл мимо, а она поразилась, как плохо он выглядел. Новоиспечённый Вождь сильно похудел, осунулся и постарел. Лицо покрывала недельная неопрятная щетина, мундир был испачкан землёй и местами продран.

— Зачем я здесь? Что мне тут нужно? — в смятении пробормотала Эвиза. Ей хотелось только одного — бежать из этого кошмара подальше. Но она всё так же продолжала идти вперёд, словно во сне.

Вторым, кого навестил в тот день Гиора, был полковник фон Кутченбах. И он никак не ожидал этого визита. И был откровенно не рад, когда в его кабинет жужжа моторчиком вкатилось кресло, в котором ехидно ухмылялся Эпштейн.

— Рад видеть. — пробурчал фон Кутченбах даже не пытаясь разыгрывать радушного хозяина.

— Всё никак не успокоишься, Ганс? — вместо приветствия спросил Гиора, подъезжая к столу, за которым Ганс фон Кутченбах делал вид, что старательно ищет что-то в одном из ящиков, — Я тут подумал, пока летел, что глупость — заразна. Твой предшественник на этом посту тоже умом похвастаться не мог.

Ответом был мрачный взгляд.

— Я хотел спросить — а что тебе надо от этих двух шлимазлов — Макнамары-младшего и этой счастьевки беглой? Как там её? Эвиза?

— Всё-то ты знаешь. — пробурчал фон Кутченбах под нос.

— Работа такая.

— И ведь ничего тебя…

— Не дождёшься. — невозмутимо отозвался Эпштейн, — Так что там у тебя с этими двумя? Куда это они отбыли? Не на Счастье ли часом?

— Чтоб ты сдох, Эпштейн. — устало ответил полковник.

— Только после Вас. Что им за задание дали? Не на Болота ли проникнуть? Там сейчас мои люди. И я не советую Вам, господин полковник заниматься самодеятельностью.

— С каких это пор люди Малинина ВАШИ?

— С недавних. Кстати, тут кое-кто вспомнил о проекте «Верблюжья ферма». Да и про операцию «Квартет» тоже.

* * *

Через два дня после возвращения с Болот, группа офицеров была приглашена на видеобеседу с генералом Эпштейном. В зале присутствовали Март, Малинин, Аз Азель, Стрельцов, Анка, Дранг Ост, прибывшие с Земли Деревянко и Кротов, и ещё несколько офицеров. Генерал выглядел плохо. Худой, с серо-жёлтым бритым лицом, на котором прорезалось несколько новых морщин, однако взгляд его был по-прежнему острым и пронзительным. Первым делом он поздравил всех с прорывом блокады, поинтересовался, чего не хватает, пообещал посодействовать. Долго и с пристрастием расспрашивал Стрельцова и остальных об их болотной одиссее, особенно дотошно пытал вопросами Анку. Её рассказ о Семи Стихиях и «детях подземелья» его очень заинтересовал и позабавил. Когда она закончила, попросил её изложить всё рассказанное письменно и отправить ему закрытым каналом связи. Затем он подробно расспросил Азеля и Малинина о действиях их групп, поинтересовался действиями скандаров, дал некоторые указания. После короткой паузы (генералу стало плохо), Гиора осведомился, какими языками владеют присутствующие в зале офицеры. Все владели русским, общегалактическим и местным диалектом. Кивнув головой, генерал разрешил младшим офицерам удалиться. В зале остались Март, Малинин и Аз Азель.

— А вот теперь начинается самое интересное. — сказал Деревянко, когда вышедшие из кабинета спецназы уже собрались разойтись. Джинн с Волкодавом воззрились на него с немым вопросом. Вместо ответа Деревянко приоткрыл дверь, из-за которой послышался начальственный рык Гиоры:

— Ё… вашу мать!!! — гремел Гиора по-русски — Что за…ня на планете???!!! Это разведчики⁈ Х…и нестоячие!!! Приеду через пару месяцев, в…бу всех!!! Ты, Апрель…ев!!! Вождь Команчей, где твоя разведка была? Любитель по болотам шарить!!! Ты туда что — девок на пикник возил???!! А ты, казак удалой? Спецы!! Поцы!!!

Тут Гиора закашлялся и Дранг Ост тихо закрыл дверь, Плечи Полена, Стрельцова и Таракана тряслись он неслышного смеха.

— Ой, мама. — ошарашено прошептала Анка.

Да. Воистину — «кто в армии служил, — тот в цирке не смеётся!»

После увиденного и услышанного накануне в кабинете Марта, идти на встречу с Эпштейном Анка и Джинн побаивались, но действительно прилетевший вскоре, не через два месяца, а гораздо быстрее,- после той видеоконференции Гиора встретил их на удивление радушно и приветливо. Он всё ещё был слаб, но изо всех сил бодрился. Провёл их в комнату, угостил собственноручно сваренным кофе со сливками. На белейшей скатерти, покрывающей стол, стояли тарелка с несколькими сортами сыра и вазочка с молочными сладостями. Кроме самого генерала в комнате обнаружилась Рива. Анка обрадовалась — о судьбе подруги она не знала ничего. Оказалось — она успела покинуть планету перед самым нападением трекларетан, когда те уничтожили Город Сверкающей Мечты. Мужчины терпеливо подождали, пока дамы закончили приветствовать друг друга. Потом спецназы в очередной раз поведали свою одиссею на болотах. Особенный интерес у Ривы и генерала вызвал рассказ Анки.

— Значит — ты встретила уцелевших аборигенов? — Рива смотрела на Анку как ребёнок, разинув рот.

— Выходит. — согласилась спецназовка, вспоминая свои странствия по подземельям и разговор с Эаром Хоррллом.

— Да я бы душу прозакладывала за такую возможность. — откровенно призналась Рива.

— Не вопрос. — ухмыльнулся на её слова Эпштейн, — У тебя будет возможность туда попасть и без закладывания души.

— Правда?

— Шутки в сторону. — Эпштейн отставил чашку, — Ты всё ещё занимаешься вогами?

Рива кивнула.

— Мне удалось кое-что выяснить. — сказала она, — Я сопоставила кое-что в твоих рассказах, а сейчас у меня отпали последние сомнения. Воги, следы которых мы находили на Талпо, на Зэду и некоторых других планетах, и трекларетане — это одна и та же раса. Они воевали с аборигенами Гаммы-249, с талповцами и даже с Древними, хотя факт существования Древних — это вопрос.

— Ну, хорошо, допустим. — кивнул Джинн, — Эти сволочи сюда наведывались не раз и не два. Только какое это имеет отношение?

Генерал поморщился.

— Никогда Вы, поручик, не станете штабс-капитаном. — сварливо произнёс он, — Цивилизация эларов — коренных жителей Гаммы-249 не просто не уступала по развитию трекларетанской, но и превосходила её. Короче — трекларетане будут продолжать искать некие артефакты, которые, по преданию, элары сокрыли перед своей катастрофой. Откуда-то им это известно. И я даже догадываюсь — откуда.

— Те самые Семь Стихий? — уточнила Анка. Рива кивнула.

Эпштейн отхлебнул кофе и, прищурившись, посмотрел на Анку.

— Расскажи мне ещё раз о своём спутнике. Ну, об этом прапорщике Говенько, или как его там звали? Что он был за человек? Была ли у него семья? Чем он увлекался? Во что верил?

Анка задумалась и вдруг поняла, что практически ничего о прапорщике не знает! Ну, кроме того, что тот, до поры, до времени, сидел где-то не то на складе, не то при штабе… И каким образом эту тыловую крысу прикомандировали к ней, офицеру космоспецназа — она так и не смогла понять. Даже в полковом храме она его ни разу не видела.

— А тебе не показалось знакомой эта фамилия? — Эпштейн отставил чашку.

— Э? Простите, Ваше Превосходительство? — переспросила Анка.

— Прапорщик Говенько. Никого не напоминает? Я тут прочёл мемуары твоей прабабки накануне — любопытное, надо сказать, чтиво оказалось. Так вот — у Джаконды Островой был такой сослуживец — прапорщик Говенько.

— Да. Был. — припомнила Анка.

— Ага. Значит — читала, но факты сопоставить, как-то не догадалась. Ладно. Томить не стану. Тот, кто называл себя так — никакой не прапорщик и не Говенько. Я говорю о твоём спутнике.

Повисла мхатовская пауза, во время которой Анка почувствовала, как по позвоночнику ползёт мерзкое ледяное крошево.

— То- есть — это был… — начала она.

— Таки да. — сказала Рива с одесским прононсом, — Таки это был обычный шлимазл, который имел свой пиковый интерес в этом деле.

— Ша. — махнул рукой генерал, — Я думаю, дело было так. На Гамме-249, как и положено, у нас была своя резидентура. Она и сейчас никуда не делась. И вот — один из наших разведчиков добыл некие сведения. Причём эти сведения были настолько ценными и сенсационными, что он не рискнул отправлять их обычным каналом связи, возможно, ещё и потому, что почувствовал за собой слежку, а может — просто перестраховаться решил. Не суть. Он решил переправить эти сведения с курьером-мнемоником, который проник на Гамму-249 абсолютно легально. Или этот агент имел возможность покидать планету, и он встретился с нашим мнемоником на нейтральной станции. Вобщем — сведения оказались у курьера, которого ты и должна была встретить. Но одновременно о курьере и сведениях стало известно и счастьевцам, которые, видимо, всё-таки заподозрили нашего агента, и ещё каким-то третьим и четвёртым силам. И вот на «Омеге» эти третьи и четвёртые силы вступили в игру. Победили те, кто сумел заполучить инфочип. Кто это конкретно был — я пока не выяснил. Как и то, что именно это была за информация. Но догадываюсь. Речь, скорее всего, шла о тайнах цивилизации эларов. Кстати, одно из направлений пресловутого проекта «Чёрная Радуга» посвящено именно поискам их артефактов.

Над столом висело тягостное молчание. Анка мрачно изучала переплетение нитей на скатерти. В голове вертелось только одна мысль: «Мне конец. Наша Контора, за неимением других виновных отыграется на мне по полной. Хорошо, если вообще в армии оставят. Но на космоспецназе можно поставить крест». Что до Гиоры, то он явно наслаждался произведённым эффектом.

— Таким образом, прапорщик — продолжал Эпштейн, — это агент тех самых третьих, или четвёртых сил. Он тоже охотился за Богаевским, а когда понял, что проиграл — решил сообщить тебе. Просто дал понять, что вы тоже проиграли.

Маленькое лирическое отступление.

… Прапорщик Говенько, тот самый, настоящий, не отличался выдающимися качествами. Вернее — почти не отличался. У него был только один потрясающий талант, на грани гениальности. Он прекрасно знал, где можно срубить выгоду для себя и умел оказаться в нужное время в нужном месте. А потому — пережил всех — и Джоконду Острову, и майора Черненко, и всех остальных. Каким образом этот уникум оказался в составе экспедиции, открывшей Гамму-249 — так навсегда и осталось тайной. Но — оказался.

Как уже говорилось — переселенцев Первой волны жители планеты — элары, приняли очень дружелюбно. Был среди тех людей и прапор Говенько. Вот тогда-то он и совершил единственный в своей жизни необдуманный поступок, обернувшийся, впрочем, для него немалой выгодой. Он спас жизнь некой молодой особе — дочери местного удельного князька. За это князь пожаловал его спасённой дочерью, сиречь — отдал её обалдевшему прапору в жёны, а потом и вовсе — передал зятю все свои княжеские полномочия. Вместе с дочерью князя и княжеской властью к прапору Говенько перешли и некие артефакты — медальон в виде восьмёрки, пронзённой крылатым мечом с камнем в виде глаза в навершии рукояти и небольшой, размером чуть побольше голубиного яйца, странный полупрозрачный голубой камень, оправленный в серебристый металл.

Итак, прапор Говенько принял власть над посёлком, который торжественно переименовал в Яловку, в честь родного села, и сделал своим княжеским гербом российского двуглавого орла. Жена Миона родила ему двоих детей — сына и дочь.

— Это — собственно, всё, что мне удалось узнать о нём. О настоящем прапорщике, сослуживце твоей прабабки. — закончил свой рассказ Гиора, — Впрочем, меня сейчас интересует другое. Да и вас тоже.

Анка и Джинн молчали с убитым видом.

— Кто третья сила — я догадываюсь. Это — трекларетане, они же воги — это кому как угодно их называть. А вот кто четвёртые… Я теряюсь в догадках. Как и насчёт того — на кого работал наш Лжедмитрий, то-есть лже-прапорщик. Ладно-ладно! Не переживайте вы так! Я вас и пригласил для того, чтобы помочь!

— Что мы должны делать? — спросил Джинн.

— Вам предстоит вернуться на болота. С вами отправится Рива, на месте будет ждать ещё один человек — вы можете её знать. Это Ла Тифа.

— Ар Адам погиб, а она потеряла ребёнка. — добавила Рива.

— Предстоит доделать задание. — сказала Анка.

— Именно так. — ответил Гиора, — К сожалению — я не смогу составить вам компанию. Но и одних оставлять не хочется. Вобщем, я отправлю с вами Шломо — своего сына. Мальчик как раз собирается поступать в военное училище — заодно и погоняете его, как следует. Я бы отправил с вами Авигдора, он постарше и посерьёзнее, но Авигдора в космос не заманишь никакими калачами. Но для начала — прогуляйтесь на Землю. Дагвард прибудет не сегодня-завтра.