Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Глава 1

Последнее январское воскресение выдалось как на заказ. Погода чудесная. Солнце светило почти по-весеннему, и температура была не более трёх градусов мороза. Небольшой восточный ветерок румянил щеки мои и Сары-Серафимы. Я заехал за ней на извозчике, и мы отправились на пикник. Собирался познакомить её с Аннушкой Глебовой и её подругами. Хотел из них составить комитет по подготовке и проведению благотворительного концерта в пользу «Общества попечения о народном образовании». В любом случае красивые женщины гораздо лучше смотрятся в качестве устроителей такого мероприятия.

И потом я, будучи не слишком хорошим человеком и циником, не собирался все деньги, полученные за первый концерт, отдавать «хлопобудам». Мне же ещё и артистов содержать на что-то надо. Часть денежек за билеты я собирался прикарманить, а для общества господина Штильке организовать пожертвования или лотерею, где выигрышем будет, к примеру, акварелька Дарьи Зотовой талантливой барнаульской художницы и, возможно, портрет наиболее щедрого жертвователя, нарисованный тем же художником. И первые барнаульские красавицы в этом мне помогут. Познакомлю их с Сарой-Серафимой, подскажу парочку идей и могу отползать. Остальное придумают и сделают дамы самостоятельно.

Когда мы подъехали к месту, то там уже собралась изрядная толпа моих изобретателей с семействами. Сару-Серафиму представлять и знакомить оказалось не нужно. Все дамы, так или иначе, где-то друг с другом встречались, а поскольку, мадам я проинструктировал насчет благотворительного концерта ещё в дороге, то поздоровавшись с красавицами, отошел к кучке мужчин, которые с интересом наблюдали за тем, как Стёпкины ребята разводили в стороне от столов, большой костёр. А неподалеку Ярошенко, Гехт и Сухов жарили шашлыки на двух мангалах.

Тоха с Платошкой устанавливали на краю площадки «колдуна», который никак не хотел держаться в неглубоком снегу, и им пришлось долбить дырку в мерзлом грунте. Архипка с Катькой, которая в своей лётной одежде была похожа на медвежонка, раскладывали на утоптанном снегу ярко красное полотнище.

Я поздоровался со всеми и, отозвав, в сторонку Сергея Петровича сказал негромко:

— Сергей Петрович, нам нужен адвокат.

— Адвокат? Зачем он нам?

— Нами изобретён двигатель. Работающий двигатель. Наверняка кое — что мы применили впервые, а значит, нам нужно оформлять патенты или, как они у вас называются, привилегии. Вот для этого и нужен адвокат. Посоветуйтесь со всеми и потом мне скажете.

— Хорошо, Алексей! Я займусь, — покивал инженер и присоединился к коллегам.

Оставшись один, я оглядел площадку. В связи с суетой по этому утырку Фоме Хорькову, мне пришлось подготовку к пикнику поручить моим «мушкетёрам», предварительно познакомив их с Владимиром Ярошенко и подтянув Степкину банду. Надо сказать, парни справились. Площадка от снега расчищена. Столы стоят, уже завалены снедью и заставлены бутылками с лёгким вином для дам и коньячком вперемешку с водочкой. Костёр горит, шашлыки жарятся и даже в отдалении в разных углах стоят туалетные будочки с прочищенными к ним дорожками. Одним словом — лепота!

Увидев, что параплан приготовлен к полету, «колдун» показывает нормальный ветер, а моя четвёрка аэронавтов выстроилась возле лежащего полотнища, как было заранее запланировано и отрепетировано, я постучал своей неизменной тросточкой по столу, призывая веселящуюся публику обратить на меня внимание. Когда, наконец, установилась относительная тишина и взоры всех обратились ко мне, я пафосно произнёс:

— Господа! По просьбе наших прекрасных дам, мы сейчас продемонстрируем возможности человеческого разума и изобретательности, а именно полеты на этом, несуразным на первый взгляд, аппарате названным нами «парапланом», — я указал на лежащее красное полотнище. — Не буду скрывать, полеты на параплане для неопытного человека смертельно опасны. Но в России нет недостатка в отважных молодых людях. И вот они перед вами! Четверо смелых! Мы их назовём «аэронавты».

— Аэронавт Назаров Архип шаг вперёд!

Архипка сделал шаг и чуть наклонил голову, обозначив поклон. Когда тренировались, именно такой поклон вызывал у парней особый смех. Но сейчас никто даже не хихикнул. Видимо прониклись.

— Аэронавт Балашова Екатерина!

Катька шагнула вперёд и поприветствовала всех поднятой рукой и улыбкой до ушей. Вот коза! Её выходка была встречена восторженными криками самой младшей группы зрителей. Господа изобретатели взяли с собой детей и те сейчас прыгали и орали, приветствуя Катюху. Переждав крики, я продолжил представление.

— Аэронавт Антон Савельев!

Тоха точно продублировал действия Архипки.

— Аэронавт Платон Нечунаев!

Платоха тоже не подкачал.

— Господа поприветствуем отважных аэронавтов! — сказал я и, зажав под мышкой свою трость, несколько раз хлопнул в ладоши.

Меня охотно поддержали и все весело захлопали в ладоши. А я, увидев, что Ярошенко с друзьями, покинув пост у мангалов, тоже глазеют на моих аэронавтов и, особенно на Катьку, тихонько толкнул Владимира в бок.

— Шашлык подгорит.

Тот опомнился и кинулся к мангалам, за ним отправился и Иван Гехт. Когда шум и аплодисменты стихли, я скомандовал:

— Аэронавт Назаров! Демонстрацию полетов начать! Остальным помогать!

Архипка чётко повернулся и пошел надевать амуницию. Остальные трое двинулись следом. Катька проверила, как тот пристегнулся и подняла руку.

— Норма!

Платон с Тохой осмотрели полотно и стропы и тоже подняли руки с возгласом:

— Норма!

Я дал отмашку, и Архипка сделав десяток быстрых шагов вниз по склону, расправил купол и взмыл в воздух. Поймав восходящий поток, сделал несколько кругов, набирая высоту, и поплыл в сторону замерзшей реки, где по дороге, проложенной по льду, в сторону города двигалось трое саней.

Надо сказать, что готовясь к показу наших полетов, я обдумывал как подать публике это действо. Ничего лучшего в голову не пришло, чем имитация армейских порядков. Во-первых, это зрелищно, а во-вторых — дисциплинирует. Когда заставлял парней и, привлечённую в последний момент, Катюху тренироваться, то на недоумённый вопрос Антохи:

— Немтырь, а на фига нам всё это?

Ответил:

— После того как покажем полёты к нам многие будут проситься в ученики. Пусть видят, что мы не какая-то деревенщина, а летчики-аэронавты, дисциплина и порядок у нас на первом месте.

Прослыть деревенщиной парням совершенно не улыбалось, и тренировки прошли успешно, а Катюхе деваться было некуда. И наше представление прошло на ура.

Между тем хулиган Шварц своим привычкам изменять не собирался и, пролетая над плетущимися внизу санями, засвистел не хуже Соловья-разбойника, пугая коней и седоков. Громко посмеявшись над испугом проезжающих, Архипка приземлился под восторженные возгласы зрителей и, погасив купол, махнул мне рукой. Подойдя к нему, я спросил:

— Чего тебе?

— Немтырь! Там! — он указал на остановившиеся внизу сани. — Иностранцы там в санях.

— Почему ты так решил? — выразил сомнения я.

— Когда я их пугнул, они лаялись не по-нашему. Ну как те. Помнишь?

Ещё бы не помнить, недавно только про них вспоминал.

— Ты уверен?

Архипка пожал плечами. Мол, я сообщил, а ты уж решай.

— Екатерина! — негромко позвал я. — Катюха, давай облачайся. Когда будешь пролетать вон над теми санями, крикни что-нибудь по итальянски.

— А чего крикнуть? — спросила Катюха улыбаясь.

— Ну крикни «Добрый день» или «Счастливого пути», или вообще что в голову взбредёт. Главное кричи по итальянски.

— Ладно! Крикну! — пообещала девчонка и одела шлем. Я застегнул и проверил на ней сбрую. Услышал от Тохи с Грином «Норма!» и дал добро на взлёт.

Под восторженные крики женщин и детей, наша бесстрашная аэронавтка поплыла к дороге.

— Алексей, вы тоже также летаете? — неожиданно подошел с вопросом Сергей Петрович.

Увлечённый наблюдением за Катькиным полётом и ожиданием подтверждения Архипкиных подозрений, я не сразу понял, о чём спрашивает инженер.

— Простите! Не понял?

— Вы тоже летаете, как эти двое?

— А вот вы о чём. Как они летать я не могу. Эти двое прирождённые пилоты и то, что у них получается без особого труда, мне и этим двоим, — указал я на Антоху и Платона, внимательно следящим за полетом нашей малолетней валькирии, — приходиться добиваться многократными повторениями.

— Но ведь это опасно, а вы не имеете права так рисковать, — ошарашил меня неожиданным заявлением инженер.

Ничего себе заявочки! Я даже на некоторое время дара речи лишился.

— Что за странные мысли приходят вам в голову, Сергей Петрович. И чем же, по вашему я так отличаюсь от своих друзей, что даже и рисковать не имею права?

— Ваши знания… — начал было Сергей Петрович, но я его невежливо перебил:

— Да грош цена всем этим моим знаниям! Если хотите, то вон та девчонка ценнее меня и моих знаний в несколько раз, — показал я на подлетающую Катюху.

Инженер хотел что-то возразить, но я его уже не слушал.

— Извините, Сергей Петрович, подискутируем в следующий раз, — сказал я и поспешил к приземлившийся Екатерине.

— Ну что? — нетерпеливо спросил я девчонку.

— А вы разве не слышали?

— Да не слышно тут! Ветер и ребятишки вон как вопят, тебя приветствуют.

— Итальянцы это! Один мне там по итальянски ответил.

— Ладно! Молодец Катюха!

Я сегодня летать не собирался, но Катькина уверенность, что глазеющие на нас снизу люди — итальянцы, беспокоила и заставляла задуматься. Я, конечно, предполагал, что ватиканские попы на письмо среагируют, но не ожидал что так быстро.

— Архипка, дай-ка мне свою балаклаву, — обратился к другу.

Тот, не возражая и не удивляясь, стянул головы вязанную шапчонку и протянул мне. Чтобы не терять время, я не стал после миниатюрной Катюхи, подгонять под себя наш единственный шлем, а просто натянув на морду балаклаву, нахлобучил сверху свою шапку и отправился в полёт.

Захотелось рассмотреть этих итальянских чертей поближе, и я снизился метров до сорока. Один из путешественников, молодой парень при виде меня, что-то закричал и подбросил вверх свою шапку. Остальные смотрели молча. Вглядываясь в обращенные ко мне лица, почувствовал легкий укольчик беспокойства и страха. Никак приобретённая чуйка сработала? Если так, то это по мою душу ребята пожаловали. Но ни Фальконе, ни Пизаконе среди них не было. Видимо вняли предупреждению.

Черт! А мне ведь не подняться на самый верх, придётся покрутиться, чтобы восходящий поток вынес меня. Я стал закладывать плавные виражи, стараясь не слишком приближаться к склону. Когда до вытоптанного места приземления оставалось метров двадцать, закладывая очередной вираж, слишком перетянул клеванту и свалил купол вправо. Не успев ничего сообразить, ухнул в глубокий снег. Когда отстегнул сбрую и выбрался из сугроба, то первым кого я увидел, был злой и одновременно испуганный Архипка. Увидев, что я цел и невредим он заорал:

— Немтырь! Я сколько раз тебе говорил: не дёргай резко ручки! А ты как баран ничего не понимаешь!

— Да ладно тебе, Архипка, — примирительно сказал я. — Обошлось же всё. Помогите лучше параплан наверх затащить.

Платон с Катюхой увидев, что я цел, засмеялись, а Антон язвительно выдал.

— Ну кто из нас в снегу купается? Ты или я.

— Я, Тоха, я! Но болтать некогда! Хватайте параплан — наверх попрём.

— Зачем его на руках тащить. Ветерок хороший, можно и так подняться, — сказал Архипка.

— Ну попробуй, — я протянул ему, снятую с головы балаклаву.

Архипка впрягся в сбрую, мы растянули купол и лучший парапланерист планеты взмыл в воздух и, ловко закладывая виражи, стал набирать высоту.

— Я ещё кружок сделаю? — крикнул он мне сверху.

Я разрешающе махнул рукой, и мы полезли наверх. Там я, отряхнув с одежды снег, сказал глядящим на меня зрителям:

— Господа вы только что видели, что может случиться с неопытным аэронавтом. Но это неважно. Чувствую, что шашлыки готовы и пора отпраздновать начало ещё одной эры — эры аэронавтики!

Все весело подхватили идею отпраздновать начало «новой эры» и, проголодавшись на морозце, набросились на шашлычки и алкоголь. Шашлыка хватило всем и даже ещё осталось несколько шампуров. Я, глянув на переминающихся в стороне ямщиков, хотел было пригласить их присоединиться к веселью. Но вовремя сообразил, что это может кой — кому из присутствующих не понравиться. Поэтому взял со стола две бутылки водки, шашлык и двинулся к ним.

— Мужики, угощайтесь.

Те недоверчиво на меня уставились. Потом один, не слишком бородатый водитель кобылы, отмер и принял у меня водку и шашлык.

— Благодарствуем, барин!

Уверять их, что я не барин не стал. Вернулся к столу и вернулся вовремя, потому как Антоха с Платоном налили себе по рюмашечке и готовы были употребить.

— Отставить! — рявкнул я. — Вы летать сегодня собираетесь?

— Ну собираемся! А чё? — недоумённо выдал Тоха.

— А раз собираетесь то пить вам нельзя. Да и рановато вам еще водку пить, подрасти малость надо.

— А сам-то зачем пьёшь? — взялся меня изобличать Платошка.

— Когда это ты видел, что я пью?

— Да вот только что за новую эру пил.

— Если за новую эру, то тогда конечно, но только ту что я пил.

Я поискал свободную рюмку и налил из бутылки, которую привез сюда самолично. Подвинул рюмку изобличившему меня парню.

— На Грин, хватани за «новую эру»!

Тот, чувствуя какой-то подвох, взял тару, посмотрел на свет, осторожно понюхал и, ничего не унюхав, выпил. Потом непонимающе посмотрел на опустевшую рюмку, на бутылку в моих руках:

— Ну как? — спросил я.

— Так это же вода! — дошло, наконец до хлопца.

— Вода! — подтвердил я. — А ты чего думал? Ладно, вон Архипка уже на третий круг пошёл. Крикните ему пусть жрать идёт. И сами готовьтесь. Отлетаете, а там посмотрим.

Парни отправились встречать хулигана Архипку, а я, отыскав в стайке смеющихся женщин Савватеевну, дал ей понять, что хочу поговорить. Отойдя с ней в сторонку, спросил:

— Тебе Катька сказала уже про итальянцев? — указал я на нашу валькирию, возле которой стояли два Ивана: Гехт и Сухов, а Ярошенко что-то рассказывал смеющейся Катюхе.

Вот шуты великовозрастные! Они что, малолетку клеят? Блин! Катюха — вот ещё одна проблема на мою голову. Хотя нет! Пусть это у Савватеевны голова, по этому поводу болит, а мне бы со своими проблемами справиться. Проследив за моим взглядом, знахарка насмешливо спросила:

— Что на Екатерину поглядываешь, никак ревнуешь?

— Ты это о чем, Савватеевна, она ж ещё ребёнок, просто беспокоюсь за неё. Возраст у неё сейчас самый противный. Надо ей учителей найти, пусть учится, а любовь подождёт.

— Не бойся за неё. У меня не забалует, а вот насчёт учёбы надо будет озаботиться, но это после, как с приезжими разберёмся. Меня теперь как бабушку врасплох не возьмёшь, — блеснула сталью во взгляде ведунья.

— Вот даже как! Но, похоже, они не к тебе приехали. За мной их послали. Права ты. Появилась у меня чуйка на смертельную опасность. Когда пролетал над ними, кольнуло. Ладно, завтра присмотрюсь к ним. Они же наверняка в Сосновку наладились, а мы их тут перехватим. Но и ты на всякий случай будь готова. Вон зять твой ко мне направляется, поговорить хочет. Давай до завтра.

— Сергей Петрович! — перехватил я инженера на полдороге. — Прошу прощения за резкость, но я всегда нервничаю, когда Катька летает. Очень знаете перспективная девица. Будущий Ломоносов в юбке. Только вот учиться ей в Барнауле негде. Придётся учителей нанимать. Вы не посоветуете кого?

Сергей Петрович от такого напора несколько растерялся и произнёс:

— Хорошо! Я с Анечкой посоветуюсь.

Конечно же с Анечкой, подкаблучник ты наш. Сергей Петрович кивнул в сторону, что-то обсуждающих женщин и неожиданно спросил:

— Алексей, что вы ещё такого придумали, что они так все возбудились?

— Да ничего особенного. Серафима Исааковна Иванова решила благотворительный концерт устроить. А я предложил из подруг Анны Николаевны создать комитет по организации этого мероприятия. Вот они сейчас, наверное, всё это и обсуждают.

— Тогда понятно, — засмеялся Глебов и двинулся к группе мужчин, где что-то рассказывал жестикулирующий Истомин.

Я оглядел выпивших и закусивших участников пикника, которые сбившись в группы по интересам, что-то обсуждали. Первый интерес к полетам был удовлетворен, но все явно были настроены на продолжение шоу. Не будем их разочаровывать и продолжим. И мы продолжили, к вящей радости ребятишек.

Пока Платошка с Антохой показывали класс, меня окружили Степкины ребята во главе с ним и Ярошенко с двумя Иванами. Похоже, желающие научиться летать нарисовались! Так оно и оказалось. Пришлось немного охладить пыл будущих неофитов аэронавтики.

— Управлять парапланом не просто. Видели как я хлопнулся. Меня спасло, что высота была небольшая и снег внизу глубокий, а представьте, если вы упадете с высоты пятидесяти метров, ну то есть с тридцати саженей и не в снег, а на дорогу. Разобьетесь на смерть.

— Но девка же летает! — возмутился домостроевец Сухов.

— Летает! — согласился я и добавил, — Но прежде чем полететь она два месяца тренировалась, почти каждый день и не по одному часу. А сразу ни у кого не получится. Если кто готов так заниматься, то того поучим.

Перспектива интенсивных тренировок несколько охладила претендентов на звание аэронавтов и, судя по горящим глазам, только Петька Кожин был готов преодолеть все трудности.

Фото с сайта https://roliki-magazin.ru/zimnij-paraplanerizm/