Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Глава 25

Встреча в охотничьем магазине с Хруновым, золотопромышленником и миллионщиком, была совершенно неожиданной. Когда Иван Николаевич представил меня довольно высокому плотному господину в отлично сшитом костюме с несколько обрюзгшим лицом и колючим взглядом неопределённого цвета глаз, то я невольно шагнул вперёд и услышал:

— Хрунов Фрол Никитич, золотопромышленник и предприниматель, владелец приисков и пароходов.

Так вот ты каков, Хрунов Фрол Никитич — «олень северный». Я поймал себя на том, что очень невежливо и пристально рассматриваю стоящего передо мной человека. Тот сначала удивлённо, но потом так же пристально стал смотреть на меня, но, не выдержав игру в гляделки, заговорил первым. Я что-то отвечал, но видел перед собой уверенного и очень опасного человека.

Это этого монстра я самонадеянно хотел потрогать за «волосатый сосок»! Конечно, сейчас это не тот сибирский бандит и отморозок каким он, несомненно, был в молодости. Богатство и благоприобретённый налет цивилизованности несколько завуалировали его сущность, но его выдавал взгляд, взгляд безжалостного хищника. Хотя, может быть, мне всё это померещилось, но в любом случае мне бы не хотелось встретиться с ним на узких таёжных тропинках.

А с другой стороны, неплохо бы как — то привлечь этого нувориша в качестве инвестора. Денежки мои тают с быстротой неимоверной, а от государства в лице императора я пока не вижу никакого интереса к моим начинаниям, что в области беспроводной связи, что и в самолетостроении. А тут вот живые денежки, которые этот, выражаясь языком Мишани Гуревича «шлемазл» тратит совершенно впустую. Поэтому я на всякий случай обаятельно улыбнулся, и рассказал нуворишу о «своих» изобретениях и даже всучил визитку. Довольно толстый намёк на мою заинтересованность в его деньгах.

Ладно! Наживку забросили, будем ждать, а вдруг клюнет эта акула сибирского бизнеса и вложит денежки в мои будущие заводы. Ну, а если не клюнет? Значит не судьба мне разжиться его деньгами, а ему выжить. Я ведь помнил, что случилось с подобным товарищем в моём мире, несмотря на все его способности. Загнали того конкуренты в его собственный таёжный дворец и сожгли. А тут с моей помощью может ещё и побарахтается.

Сам же я, несколько самонадеянно ожидая аудиенции у самого императора всероссийского, времени зря не терял. Прошелся по столичным заводам, кое-что прикупил, а кое-что приглядел на будущее из заказанного инженерами. Очень уж не нравилось мне убогость оборудования мастерской при сереброплавильном заводе. Хотя до отмены кабинетских ограничений мне вряд ли позволят построить в Барнауле что-нибудь серьёзное. Но отмена грядёт и вполне возможно, что мне удастся получить какие либо преференции от самого государя-императора.

Демонстрация радиотелеграфа в Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук прошла вполне успешно, хотя некоторые убелённые седыми бородами и бакенбардами академики попытались усомниться в существовании радиоволн и радиосвязи, но Виктор Черников, оказался на высоте и отмёл все нелепые претензии почтенных старцев, написав на доске целый ряд формул и изобразив какой-то график. Его очень горячо поддержал и Александр Степанович Попов. Если вдвоём они и не всех убедили, то замолчать наиболее упёртых заставили. А это означало, что господа академики дадут вполне положительное мнение о проведённых испытаниях.

После того как учёные мужи оставили нас и пошли совещаться ко мне подошёл довольно молодой мужик во флотском мундире и с кортиком на боку:

— Флаг-офицер Эбергардт Андрей Августович! — представился он.

— Щербаков Алексей Софронович, — вежливо отзеркалил я.

— Скажите, господин Щербаков, можно ли увеличить дальность передачи сигналов вашего радиотелеграфа? — без всяких расшаркиваний он перешёл к сути интересовавшего его вопроса.

— Разумеется можно! И мы уже над этим работаем. А вы, я полагаю, представитель флота?

— Да! Адмирал Шестаков по просьбе Директора департамента полиции направил меня сюда, чтобы оценить возможности вашего изобретения.

— Ну и каковы ваши впечатления, господин флаг-офицер?

— Беспроводная связь флоту необходима, но дальность устойчивой связи слишком мала, — повторил претензии флотский представитель.

— Вообще-то дальность зависит от мощности передатчика и чувствительности приёмника, а так же от антенны. К примеру, поднимите антенну выше и дальность увеличится. И потом это же первый, ещё очень сырой, образец. Его надо дорабатывать, как постоянно совершенствуют паровой двигатель. Обратите внимание, господин Эбергардт, вон на тех двух господ учёных, что очень увлечённо беседуют друг с другом. Я не слишком ошибусь, если скажу, что именно сейчас они обсуждают технические возможности увеличения дальности приема и передачи нашего радиотелеграфа.

Флаг-офицер глянул в указанном направлении.

— Вы имеете ввиду профессора Попова Александра Степановича и вашего помощника? — уточнил Эбергардт.

— Совершенно верно! — подтвердил я. — Можете подойти к ним и послушать, если вам интересны технические подробности.

— Пожалуй, я так и сделаю, — сказал тот, и направился было к Попову с Черниковым, но я его притормозил.

— Господин флаг-офицер, когда будете составлять отчет, помните, что пройдет буквально три — четыре года и подобное устройства будут стоять на большинстве военных кораблей Великобритании.

— Вы полагаете?

— Я не полагаю! Я знаю! — ответил я.

Эбергардт внимательно посмотрел на меня и, ничего не ответив, двинулся, к заспорившим друг с другом, Попову и Черникову. Я поглядел ему вслед. Надеюсь, что немного посодействовал, положительному отчёту флаг-офицера (знать бы ещё, что это за зверь такой на флоте) о нашем радиотелеграфе. Ко мне же подошёл наш куратор от Департамента полиции Иван Николаевич Прудников. С довольным видом кота, объевшегося сметаной, он спросил:

— Ну что скажете, Алексей Софронович, о нашей Академии Наук и академиках?

Наверняка, перед учёными ведомство поставило себе в заслугу факт того, что нашли талант в моём лице и вызвали в столицу. Он явно был доволен собой, и теперь напрашивался на похвалу. Впрочем, вполне заслуженно! Именно он проделал всю работу по организации показа нашего радиотелеграфа в этих стенах. Нужно его за это поблагодарить. Мне не трудно, а ему будет приятно.

— Прежде всего, я должен выразить вам глубокую благодарность за ваши хлопоты. Без вашей помощи у нас вряд ли что-нибудь получилось. Теперь дело за малым — дождаться положительного отзыва от учёных мужей о нашем изобретении, — сказал я.

— Вы, я вижу, сомневаетесь! Зря! Хвалебный отзыв я вам не обещаю, но положительный господа академики дадут, — ухмыльнулся тот.

Однако! Похоже, что господин Прудников крепко держит кого-то из учёных мужей за причинное место. Оно и не удивительно! Ведь кто такие господа академики по своей политической ориентации? Почти все они интеллигенты и либералы. А значит, так или иначе замечены в симпатиях к «демократическим ценностям» и к людям их проповедующим. А Иван Николаевич Прудников, как представитель Департамента полиции видимо общался с представителями науки накоротке. Вон, как ухмыляется «держиморда» царская.

— А вот за это, Иван Николаевич, кроме моего в высшей степени похвального отзыва вашему начальству, будет от меня вам отдельная благодарность. Вы случаем не охотник?

— Да вы никак мне взятку собираетесь дать и, похоже «борзыми щенками»? — уже откровенно засмеялся Прудников. — Не трудитесь! Я не охотник! И взяток не беру. Вы лучше скажите мне откровенно, для чего вы пулемёт приобрели? А то мне отчёт писать, а я в сомнениях.

Ох не прост наш куратор. Если в Департаменте полиции служат такие молодцы, то, как они допустили или правильнее сказать, как допустят такого разгула терроризма в империи? А впрочем, это не моё дело! Но про пулемёт Ивану Николаевичу рассказать придётся.

Я полез в карман и достал несколько фотографий нашего первого самолёта.

— Вот, взгляните, Иван Николаевич! — подал фотокарточки куратору. — Этот агрегат называется самолёт и он, знаете, уже летает. Несмотря на некоторую неказистость и хлипкость аппарата — это боевая машина и она должна быть вооружена. Вот на неё я и хочу приспособить пулемёт.

Тот внимательно рассмотрел фотографии, особенно пристально изучил ту, на которой запечатлена была наша пилотесса без шлема и очков. Отдав мне фотографии, спросил:

— С кем же вы собрались воевать на этом вашем «самолёте»⁈

— В будущем, с такими же самолётами противника, а сейчас с дирижаблями и воздушными шарами, — и пояснил свою мысль. — Нечего им с высоты за нашими войсками наблюдать.

— С дирижаблями? — удивлённо произнёс Прудников.

— С дирижаблями! — подтвердил я, подумал и добавил. — Дирижабль — это огромный сигарообразный аппарат, наполненный водородом и предназначенный для перевоза людей в мирное время или бомбардировки городов во время войны. Как вы думаете, если эту громадную колбасу наполненную водородом обстрелять зажигательными пулями, что произойдёт?

— И что же произойдет? — поинтересовался Прудников.

— А произойдёт большой «бабах», поскольку водород это очень горючий газ.

— Вот даже как? — вдруг нахмурился Иван Николаевич. — Расскажите мне вечерком подробней про эти дирижабли и зажигательные пули, а то я совсем не слышал про эти технические новинки. И дайте-ка одну фотографию вашего самолёта. К отчёту приложу.

Я снова подал ему все фотографии. Он снова внимательно пересмотрел все, задержавшись на фото с Катькой, но выбрал тот снимок, где наш самолёт был запечатлён сбоку и без нас.

— И куда же здесь вы хотите приспособить пулемёт? — спросил он, показав мне выбранную фотокарточку.

— Пока не знаю! — честно ответил я. — Но поставим обязательно, если не на этот, то на следующий уже более надёжный образец.

Прудников кивнул и положил фотокарточку в карман. Ну что же будем надеяться, что и Департамент полиции не подкачает и доведёт до первого лица в государстве, что самолётостроение это очень важно.

А между тем время шло, и мне была непонятна эта медлительность нашей государственной машины. Если мои предсказания некоторых событий, касающихся членов августейшей фамилии и наши технические новинки царя не заинтересовали, то нафига, спрашивается, меня из Барнаула дёрнули? Ладно, одного меня, так ещё целый «цыганский табор» пришлось в столицу везти.

А впрочем, какая-то польза есть. Вон, вполне здоровый Георгий Александрович успешно осваивает наш летательный аппарат и, похоже, вовсю пытается охмурить свою инструкторшу. А та вполне благожелательно относится к этим попыткам. Я попытался поговорить с самой Катюхой, но получил резкий и неожиданный отпор. Мне очень ядовито посоветовали не лезть не в своё дело и разбираться со своей старухой. Это она имела ввиду Сару-Серафиму.

Пришлось разговаривать с Феодорой Савватеевной. Но и здесь я получил от ворот поворот.

— А что ты хотел? — сухо сказала ведунья. — Ведь ты же сам её на этот путь направил. Девка силу свою почувствовала, вот и играет.

— Ага, играет! Того и гляди доиграется! — пробурчал я, осознавая, что в словах ведуньи есть изрядная доля истины.

— А вот этого не бойся. Ничего страшного с ней не произойдёт, даже если не устоит перед царевичем. Может быть, это будет и к лучшему. Или ты имеешь на примете для сельской девушки кандидатуру лучше, чем молодой и симпатичный Великий Князь? — последние два слова она выделила очень мощной интонацией, напомнив, что живём мы в сословном обществе. — Боюсь, что замуж ей выходить-то не за кого.

— Это почему же? — попытался оспорить я это странное заявление.

— А ты сам подумай!

А ведь Савватеевна пожалуй права. Даже если и кто найдётся, то вряд ли Катюха будет долго терпеть ограничения, которые накладывает замужество. По крайней мере, я никак не могу представить нашу «валькирию» замужней дамой обремененной детьми. Решив, что в данном случае от меня ничего не зависит, сказал:

— Ну если так, то вы тогда хотя бы подлечите Его Высочество, а то у него с лёгкими что — то.

— Уже! — усмехнулась ведунья.

— Что уже? — затупил я.

— Уже подлечили. Екатерина ему диагноз поставила и ко мне привела. Я ему, как ты выражаешься, ауру подправила. Теперь понаблюдаем, если надо будет то «ларец» к нему применим.

— Вы такие умнички! — восхитился я. — Вот бы ещё папашу его подлечить!

— Пока не приглашали. Если пригласят, то и его полечим, — заверила ведунья.

Ну что же…! Даже если у меня ничего не выгорит с госзаказом на производство моторов и радиотелеграфа, то одно то, что Георгий Александрович туберкулёзом не заболеет и не умрёт в двадцать восемь лет, уже результат. На мой взгляд, он гораздо лучше подходит на роль императора всероссийского, чем охотник на кошек и ворон цесаревич Николай. Если их папашу подлечить не удастся, то придётся подумать, как Георгия на престол посадить. Ладно, это пока не горит.

Где-то через неделю после встречи с Хруновым в магазине герра Шуля, Прудников сообщил мне, что тот ищет со мной встречи. Вторая волна моей славы изобретателя радиотелеграфа в газетах подействовала? Похоже, созрел хлопец. Встречу я назначил в одном из ресторанов, куда пришёл заранее вместе с Архипкой и Петькой Кожиным, которые расположились за соседним столиком. Фрол Никитич появился в оговоренное время и тоже не один. К немалому моему удивлению, его сопровождал Прохор Шаркунов с тремя быками. Хрунов подсел ко мне, а Щелкан с командой приземлились неподалёку.

— Вы сегодня охраной, господин Хрунов! — после необходимых приветствий констатировал я увиденное.

Хрунов досадливо глянул в сторону Щелкана и вяло махнул рукой, давая понять сугубую незначительность данного факта. Расспрашивать его я не счёл нужным, и подозвав официанта, спросил у Хрунова:

— Что будете пить господин Хрунов. Коньяк или водку, а может вина заказать? Говорят тут есть хорошее грузинское вино.

— Грузинское? — удивился золотопромышленник. — Нет, вина не надо.

— Ну тогда коньячку. Любезный! — обратился я к официанту. — Подай нам бутылку коньяка и закуски, на твоё усмотрение. Угодишь, чаевыми не обижу.

Официант унёсся выполнять заказ, а я спокойно стал рассматривать, сидящего напротив. Тот видимо сам до конца не понимал, что он конкретно от меня хотел добиться и поэтому был не совсем в «своей тарелке». Он несколько исподлобья смотрел на меня и похоже не знал с чего начать.

— Что, Фрол Никитич, деньги вас уже не радуют? — неожиданно задал я нелепый вопрос.

Тот с изумлением на меня уставился и, наконец, произнёс:

— С чего вы это решили?

— Я не решил! Я всего лишь предположил! — и постарался обаятельно ему улыбнуться.

Хрунов хотел было что-то сказать, но тут появился официант и поставил на стол коньячные рюмки и не распечатанную бутылку коньяка. Он вопросительно на меня глянул и, кивнув ему я сказал:

— Обслужи нас! Любезный.

Тот ловко открыл бутылку и наполнил наши рюмки примерно на треть. Следом с подносом подошёл другой халдей и расставил закуски.

— Благодарю, любезный! — сказал я первому официанту и добавил. — Дальше мы сами.

— Ну за знакомство! — поднял рюмку я.

Хрунов молча взял свою и мы выпили за знакомство. Закусив, я ответил на его немой вопрос по поводу денег.

— Видите ли, уважаемый господин Хрунов, предположение отсутствия у вас радости от денег я сделал не на пустом месте.

Тот буравил меня своими неопределённого цвета глазками и ждал продолжения. Я не стал его томить и продолжил.

— Денег у вас сейчас очень много и вам они теперь достаются без особого труда. Не так ли?

— Ну не совсем так! А, впрочем, продолжайте! — откинувшись на спинку стула, с интересом произнёс он.

— После нашей встречи в магазине господина Шуля, я навёл о вас справки и выяснил, что в последнее время вы очень странно себя ведёте. Пьёте много, деньгами сорите и даже на дуэли с бывшими офицерами стреляетесь. Одни ваши золотые визитки чего стоят! Кстати, не покажете ли их мне? Любопытно, знаете ли.

Хрунов откровенно ухмыльнулся и, вынув из кармана портмоне, покопался в нем и протянул мне золотую пластинку с выдавленной надписью. Я повертел в руках это ювелирное изделие и попытался вернуть владельцу.

— Оставьте себе, — сказал он. — И продолжайте!

— Благодарю! — я положил визитку перед собой и продолжил:

— Вот на основании этих сведений и некоторых статей в московских газетах, я сделал вывод, что вам, господин Хрунов, стало скучно простое зарабатывание денег. Душа просит чего-то большего, но вы пока не можете определиться, что вам надо.

— А не слишком ли ты молод, чтобы так рассуждать? — снова уперся в меня тяжелым взглядом Хрунов.

— Вы, знаете, уважаемый господин Хрунов, в этом мире все относительно. Вам только кажется, что я слишком молод для подобных размышлений. Но ваш случай многократно описан в нашей и мировой литературе и я, несмотря на мою кажущуюся молодость, кое — что читал и многое из прочитанного усвоил, — не много помолчав, я добавил. — Ну, так как я прав в своих рассуждениях о вас?

— Гм…! Предположим, что кое в чём вы правы.

— Тогда вы, господин Хрунов, обратились по адресу. Если вы примете участие в моих начинаниях, то скучно вам не будет. И более того вы будете иметь все шансы вписать своё имя в историю не только России, но мира.

— Это как же? — скептически произнёс тот.

— А мы будем делать то, что в мире пока ещё никто не делает.

— Ваш радиотелеграф, что ли? — скептически осведомился Хрунов.

— С радиотелеграфом не так всё однозначно. Его сейчас изобретают во многих странах. Мы, конечно, займёмся и радиотелеграфом, если от государства будет такой заказ, но главное, мы будем строить самолёты.

— Самолеты? — удивился Хрунов.

— Летательные аппараты тяжелее воздуха. Они двигаются благодаря моим новым двигателям. А в скором времени будут обгонять любую птицу. Вот на таких мы уже летаем в Барнауле, — я вынул из кармана фотографии и положил их перед ним.

Тот довольно долго их рассматривал и, отложив их в сторону, поднял голову.

— Я смогу научиться на этом летать? — спросил он.

Это была победа! Теперь независимо от решения императора российскому воздушному флоту быть.

Воздушные шары в том или ином качестве в разных уголках земного шара были известны очень давно. Для Алексея Щербакова и его современников важны недавние примеры использования.

Так, во время гражданской воны в США, воздушная разведка применялась очень активно. Корпус воздушных шаров возглавлял в 1861 году воздухоплаватель, ученый и изобретатель Тадеуш Лоу, считающийся отцом военно-воздушной разведки в США.

https://armystandard.ru/news/20185161651-W1dOm.html

Привязные шары французы применяли в период военных действий в Тонкине в 1884 году, а в 1870–1871 гг. — при осаде пруссаками городов Париж и Меце уже применялись воздушные шары-аэростаты для воздухоплавания. Из осажденного Парижа выпущено около 65 аэростатов. Семь аэростатов из 65 пропали, два унесено в океан, а пять захватили пруссаки. На аэростатах из Парижа вылетели 164 человека, в том числе премьер-министр Франции Гомбетта, было отправлено 2,5 млн. писем общим весом около 10000 кг и вывезено 380 почтовых голубей, из которых 57 возвратились в Париж с большим количеством депеш. Из Меце отправлено 40 аэростатов, каждый из них брал по 5000 писем. Не долетело по назначению 6 аэростатов.

http://www.airforce.ru/history/romanov/chapter1/page2.htm

Француз Анри Жиффар сконструировал первый дирижабль, на котором изобретателю удалось подняться в небо в 1852 году и пролететь около 28 км с максимальной скоростью 8 км/час. Однако, дирижабли с паровым двигателем так и не прижились. Поэтому на протяжении длительного времени перелеты с применением дирижаблей совершались достаточно редко. Следующее значимое событие произошло только 19 октября 1901 года когда французскому воздухоплавателю удалось облететь Эйфелеву башню на своем 33-метровом дирижабле со скоростью около 22 км/ч. Это событие стало настоящей сенсацией тех времен.

https://www.ixbt.com/live/offtopic/kak-poyavilis-dirizhabli-i-pochemu-my-segodnya-na-nih-ne-letaem.html

Россия неуклонно продвигалась по пути создания собственных воздушных сил. За время существования Комиссии (1870–1876 гг.) были созданы первые отечественные привязные аэростаты, подготовлены первые военные воздухоплаватели и произведены успешные опыты ведения воздушной разведки и использования летательных аппаратов в интересах полевых войск. Однако отсутствие центрального руководства и кадровых структур Воздушного Флота не позволило русскому командованию применить военные аэростаты в ходе русско-турецкой войны 1877–1878 годов при наличии имевшихся на тот момент воздухоплавательных средств.

http://www.redov.ru/transport_i_aviacija/aviacija_i_kosmonavtika_2002_08/p2.php

В 1885 году в Петербурге также была создана отдельная воинская часть под названием «Кадр военных воздухоплавателей», выделенная из состава гальванической роты гвардейского саперного батальона, имевшего опыт работы с привязными воздушными шарами. Её возглавил энтузиаст военного воздухоплавания молодой русский офицер — поручик А. М. Кованько. В 1890 году Кадр военных воздухоплавателей был переформирован в Учебный воздухоплавательный парк.

https://military.wikireading.ru/3130

Про дирижабли мы знаем в первую очередь благодаря Первой Мировой войне и вкладу Германии в развитие это вида воздухоплавательных аппаратов. Ведь так можно было бомбить заносчивых англичан.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Имперские_военно-воздушные_силы_Германии

Так же помним про трагедию самого большого дирижабля «Гинденбург» в 1937 году.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Гинденбург_(дирижабль)

Строились дирижабли в Российской империи и в СССР.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Победа_(дирижабль)

https://ru.wikipedia.org/wiki/СССР_В-12_бис_(Патриот)