Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Глава 7

Вечером Архипка, смеясь, рассказывал о наблюдении за топтуном-любителем. По его словам, тот так очень сильно был увлечён слежкой за стариками-старообрядцами и ни на что больше не обращал внимания. Поэтому выследить его не составляло никакого труда, хотя побегать пришлось. Бежали сначала за пролёткой на которой кержаки поехали к месту своего обитания в Мостовом переулке, а потом следом за топтуном до Петропавловской улицы, где тот зашёл в дом мещанина Ховрина.

— Не заметил он, что вы за ним наблюдете?

— Нет. Он туда чуть ли не бегом бежал, видно жрать захотел.

— Ещё бы не захотеть! Помотайся-ка по городу полдня, поневоле захочешь. Молодцы! Завтра поболтайтесь вблизи тех мест. Узнайте, кто он такой и с кем встречается.

— Ладно! Платоха поспрашивает местных огольцов, те всё про соседей знают, от них не спрячешься, — пообещал Архипка.

Ну что ж, завтра буду знать тех, кто за кержаками следит. Жаль Петропавловская улица не входит в участок городового Горлова. А то бы навёл на них Игната Степановича, тот бы и разузнал про них всё и за мзду малую со мной информацией поделился. Обратиться к нему все равно надо, наверняка он знает того городового в чьем ведении улица Петропавловская.

Но это всё потом, никуда они теперь не денутся. Другая проблема — чиновник столичный, которого придётся дождаться, прежде чем с иностранцами встретиться. С другой стороны может это и хорошо. Пусть эти папские засланцы подождут, понервничают, может сговорчивее будут.

Утро следующего дня прошло в суете связанной с отъездом деда в родную деревню. Перед этим он наказал нам переехать в новый дом, что мы и сделали, отложив все остальные дела. Я же в свою очередь попросил деда, устроить побыстрее свадьбу Митьки и Машки Лучкиной, и привезти молодых в Барнаул. Нужно было готовить новое крыло под мотор. И тут без Машки никак. Судя по тому, как рьяно Тесслер с молодыми взялся за двухцилиндровый двигатель, к лету можно будет сделать паралёт. Отдельной просьбой к деду было не забыть Кабая. Я соскучился по этой лохматой морде, надеюсь, что и он будет мне рад.

Хотя весь день прошёл в суете переезда, и расстановки подоспевшей мебели, Платоха освобождённый от этих дел с помощью мальцов Гришки Зотова вычислил тех, кто следил за кержаками. Мои подозрения получили косвенное подтверждение. Там поселился приезжий купец Прохор Шаркунов с тремя помощниками. Откуда они приехали Платошке выяснить не удалось, но один из помощников расспрашивал соседей о Сивом, а это уже знак. Надо будет завтра парней настроить на слежку за этим купцом и его подельниками. И Стёпкину банду привлечь к этому делу тоже. А ещё поговорить с городовым второго разряда Горловым Игнат Степанычем.

Проинструктировав на следующий день парней, решил пойти с ними, чтобы лично глянуть на этих купцов. Оделся, как и положено не богатому городскому парню, чтобы не выделятся господской одеждой среди друзей. Ждать пока из дома выйдут те, кто нам нужен, пришлось довольно долго. Наконец появились трое и направились вдоль улицы. Я пропустил их вперед и пристроился за ними в шагах пяти, чтобы послушать, о чем будут разговаривать между собой эти трое, ну совершенно, на мой взгляд, непохожие на купцов мужики. Их выдавала, какая-то разболтанная суетливость. Причем один из них постоянно озирался и часто сплёвывал на дорогу.

Догоняя их, я услышал обрывок разговора:

— Шмыгаль, ты куда сегодня? — спросил высокий, худой малый одетый в добротную бекешу.

— А…! Щелкан приказал за «шантаной» этой проследить. Порасспрашивать там, может кто про Сивого сболтнёт. А вы?

— Мы снова на базар, — сказал худой в бекеше, а его спутник сплюнул на снег особенно смачно.

Все понятно, всё таки не купцы. Я отстал от них и распределив и послав парней вслед разделившейся троице, остался дожидаться некого Щелкана, видимо их главного, как его там? Прохор Шаркунов — вспомнил я доклад Платошки.

Ждать пришлось ещё с полчаса, наконец, из дома вышел довольно молодой мужик. На купца он был тоже не слишком похож. Не было обязательной бороды, хотя усы и присутствовали. Но усы у хроноаборигенов явление повсеместное. Мало кто из взрослых мужчин ходил полностью бритым и в основном это были иностранцы, кои в Барнауле были пока гостями не частыми. Проследили с Архипкой за этим Шаркуновым до трактира, куда тот и направлялся.

Время было обеденное и мы с Архипкой тоже зашли и устроились не слишком далеко от столика, где сидел этот Щелкан. Когда пообедав, мы пили чай, в трактир вошёл заросший шикарной бородой мужик, одетый в какой-то длинный армяк перепоясанный кушаком и, оглядев помещение, уверенно направился к столу, за которым сидел наш «объект». Он не спрашивая разрешения сел напротив Шаркунова, снял и положил на соседний стул свою шапку, и чуть наклонившись к собеседнику стал, что-то ему втолковывать. Тот время от времени поощрительно кивал.

Говорили они тихо и довольно долго, прервавшись лишь на появление возле них полового, который видимо, принял, от нового посетителя заказ. Архипка, вовсе глаза смотревший на вновь пришедшего, вдруг возбуждённо проговорил:

— Немтырь! Это же тот кучер, что тогда Голубцова по городу возил!

— А ты не ошибся? — спросил я.

— Я его сначала не узнал, но когда он шапку снял, то сразу припомнил. Он это.

— Ты уверен, что это тот самый? — переспросил я друга.

— Он, он! Я его хорошо запомнил. Этот гад меня тогда чуть бичом не огрел. Хорошо, что успел увернуться.

— Не будешь за телеги цепляться! — засмеялся я.

Ну, наконец-то появилась какая-то ясность в деле, которое исподволь беспокоило меня, с тех пор как узнал про расследование, проведённое томским сыщиком в Барнауле. Конечно кучер, которого опознал Архипка, и который был явно замешан в делах Голубцова, мог быть просто хорошим знакомым этому Шаркунову. Но я в совпадения не верю. А значит, мои враги из неких прячущихся во тьме чудовищ предстали вполне себе определёнными людьми, с которыми можно уже было или драться, или договариваться.

Между тем кучер и Щелкан ещё о чем-то поговорили и Щелкан, передав что-то своему визави, подозвал полового, рассчитался и отправился на выход. Архипка подхватился и был готов устремиться за ним следом, но я придержал друга.

— Пусть идёт! Больше следить за ним не надо и так всё ясно.

— А с остальными как? — поинтересовался парень усевшись обратно.

— С остальными? — я на минуту задумался. — Завтра походите за ними и если ничего интересного, то тоже прекращаем. Думать будем, что с ними делать.

— А давай попугаем! — азартно предложил Архипка.

Блин! Понравилось видимо пацанам развлекаться.

— Посмотрим, как обернётся, может и попугаем, а может они нас пуганут, — постарался охладить излишнюю тягу парня к злым развлечениям.

Домой мы с другом шли не спеша. День был хорош, солнце светило и легкий ветерок холодил нос и уши. Чёрт! За всеми этими плясками с итальянцами, кержаками и голубцовскими бандитами и полетать с пацанами некогда.

— Немтырь, ты когда разрешение в полиции получишь на полеты, а то вон погода какая хорошая, а мы не тренируемся.

Видимо хорошая погода и на Архипку навеяла сходные мысли.

— Попробую завтра добиться встречи с исправником, а если откажет, то поедешь с пацанами подальше от города, поищете местечко.

— Ладно, — согласился лучший парапланерист этого мира. — Смотри, Немтырь! Городовой у нашего дома топчется! Опять поди, по твою душу.

Действительно возле дома нетерпеливо прохаживался Горлов Игнат.

— Игнат Степанович, это опять вы!

— Ляксей! Я тебя уже заждался. Пойдем быстрее! Карл Оттович велел тебя разыскать и срочно доставить.

— Никак из Петербурга начальство прибыло? Наверное строжится?

— Дак я его и не видел. Давай пошли!

— Не волнуйся, Игнат Степаныч! Дождётся начальство. Сейчас только переоденусь и поспешим. Заходите в дом, чего на морозе топтаться.

Зашедшему в дом городовому я, прежде всего, налил рюмку водки из запасов, что держал на всякий случай.

— Вот, Игнат Степанович, лекарство от простуды. Отведайте с морозца, а я мигом.

Минут через десять мы с городовым топали знакомой дорогой в полицейскую управу. Горлов, хватанув пару рюмок водки, успокоился и уже не выказывал нетерпения. Я решил навести справки насчет городового в чьём ведении улица Петропавловская.

— Савелия Рожнева участок, — ответил Игнат. — А тебе это зачем? — с подозрением уставился на меня городовой.

— Опаска есть, что там, в доме Ховрина варнаки приезжие скрываются. Не худо было бы проверить.

— Откуда про варнаков знаешь? — заинтересовался Горлов.

— К нам с дедом родственники приехали повидаться. Купцы из Томска. Так вот мы заметили, что следом за ними какой-то хмырь везде таскается. Мы с парнями за тем хмырём проследили; вот он и привел нас к этому дому, где и скрылся. А для чего за купцами следил? Наверное ограбить хочет. Родственники, хотя купцы и небогатые, но деньги имеются.

Сказав это, я протянул Горлову пять рублей, которые тот взял и без всякого стеснения спрятал в карман.

— В таком разе подскажу Савелию про варнаков и сам с ним к этому Ховрину наведаюсь. Посмотрим на его постояльцев.

Я не стал заранее просить Игната рассказать мне о результатах той будущей проверки. Куда он денется сам придет и расскажет. Между тем зашли в управу. Горлов поправил ремень с саблей, вздохнул и сказал:

— Ты, Ляксей, подожди пока. Я доложу.

Постоял немного перед дверью и вошел, прикрыв её за собой. Ни фига себе! Он что боится высокого начальства или действительно долго меня искал, а теперь ждёт нагоняя за опоздание? Не было его, на мой взгляд, довольно долго. Наконец он вышел из кабинета с покрасневшим лицом, пряча глаза, жестом предложил мне зайти и, оставшись снаружи, закрыл за мной дверь.

Войдя в кабинет, быстро осмотрелся. За начальственным столом сидел бритый мужик возрастом лет под пятьдесят. Хозяин притулился с торца стола, а на стульях у стены сидели Гурьев с Евтюховым.

— Здравствуйте, господа! — вежливо поздоровался я.

Господа мне не ответили, лишь Артемий со Степаном поприветствовали меня кивком. Бритый хмырь, который вероятно и был долгожданным Мещеряковым А. В., разглядывал меня, чуть брезгливо кривясь. Видимо хотел меня смутить. Я конечно в этой жизни такое крупное начальство видел впервые, да и в той они не особо со мной знались, но после перестроечной катавасии, какое либо уважение к любому начальству я утратил окончательно.

Поэтому такой приём меня не обескуражил и, пройдя к единственному стулу, стоящему перед начальственным столом, я нагло уселся на него и, положив обе ладони на трость, стал спокойно смотреть в глаза бритому.

— Я тебе не разрешал садиться, — холодно произнес бритый.

Я как мог равнодушнее, пожал плечами, продолжая его разглядывать. В следующий момент громкий окрик: «Встать!», чуть было не заставил меня подскочить, но я удержался и, осознав, что почти струсил, разозлился на себя. Прямо по классику: «Тварь я дрожащая, или права имею!». Прав я, скорее всего, никаких не имел, но и дрожать перед начальством не собирался. Дождавшись еще одного начальственного вопля, не спеша поднялся со стула и чуть осипшим от злости голосом произнёс:

— Прикажете выпороть меня на конюшне, если не встану?

Не дожидаясь ответа, решил, что пора уходить.

— Господа, прошу меня извинить! — чуть наклонил я голову, обозначая поклон. — Ошибся дверью! — и четко повернувшись, двинулся на выход, ожидая, что меня остановят тем или иным способом. Однако же ничего не произошло, и я свободно покинул управу.

Очутившись на улице и вдохнув морозного воздуха, отправился домой, размышляя по дороге о случившемся и о том, чем всё это мне грозит. Вот ведь незадача, сколько раз и в той и в этой жизни давал себе слово не поддаваться на оскорбительные провокации и оставаться, хотя бы внешне, спокойным, когда внутри всё закипает от злости. Ну что стоило перетерпеть начальнический гнев и в общении с ним брать пример с одного из любимых литературных героев. С бравого солдата Швейка. Но, увы! Как выражался другой литературный герой, мне слишком часто «жидкое дерьмо ударяет в голову».

И снова извечные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» встали передо мной во весь рост. Ну, кто виноват — это понятно. Сидел бы себе смирно не высовываясь, то второй бы вопрос — «что делать» потерял бы всякую остроту и актуальность. Но теперь уже поздно метаться и «пить боржоми» — засветился по-полной. Опять мелькнула подленькая мыслишка: «Да пошли они все…! Свалить из этого дурдома куда подальше! Деньги есть — не пропаду!». Вспомнилась вдруг, читанная в той жизни повестушка под названием «Невозвращенец», оставившая после прочтения, такое же гадкое чувство, как и эта трусливая мыслишка — смыться из страны.

«А вот хрен вам! Не свалю!». Но пафос, пафосом, а что-то предпринять надо. Подходя к дому, я ещё раз прокрутил в голове встречу с бритым чиновником в полицейской управе и даже остановился от настигшей меня обидной догадки. А ведь меня развели. Развели как малолетнего лоха.

Я ещё раз представил себе это обидное для меня действо. Вот я вхожу в кабинет эдаким денди с тросточкой, надеясь на вполне дружелюбный разговор по существу. Встречаю же холодную отчужденность и брезгливое любопытство. Решив пренебречь этим, наглею и получаю вполне зеркальный ответ от разгневанного большого начальника.

Вместо того чтобы подумать и как-то сгладить углы, иду на поводу своей злости хамлю ещё больше и гордо удаляюсь. Тот факт, что меня отпустили без всяких попыток задержать, говорит о том, что всё это было разыграно с целью, вывести меня из равновесия и сбить спесь. Возможно, были ещё какие-то неведомые мне цели. Да были, наверняка были, и я повелся на эту дешёвую провокацию.

Хотя и говорят, что поздно махать кулаками после драки, но проанализировать и сделать выводы надо. А собственно как я был должен поступить? Не заметить этого аристократического хамства, с которым меня встретили? Но с вами будут обращаться так, как вы позволяете. Заметил и ответил адекватно. Значит, ставим плюсик. Разозлился в ответ на началственные вопли, это минус. А вот, что не испугался — плюс. Не удержался и откровенно нахамил в конце начальнику — минус. А что гордо удалился, запишем в плюс. И так, в результате этой арифметики имеем плюс единичку, что в общем-то неплохо.

Мда! Оказалось, что тягаться с высоким петербургским начальством я пока не могу, да и скорее всего никогда и не смогу. Видимо они в этом высокопоставленном чиновничьем гадюшнике, в интригах поднаторели. А ведь была мыслишка поехать в Питер и там попытаться реализовать свои замыслы. И хорошо, что пока ту мыслишку я отбросил. Съедят там меня, как съели австралийские аборигены капитана Кука. Как там у барда: «уплели без соли и без лука». Вот-вот! Именно без соли и без лука!

Ладно не фиг предаваться рефлексии. Думаю, завтра все прояснится.

Когда за Забродиным захлопнулась дверь, то Карл Оттович решил было отдать приказ, чтобы городовые вернули назад строптивого хлопца, но Мещеряков остановил его:

— Пусть уходит. Пройдется по морозцу, охладится и мысли в порядок приведёт, а то дерзок не по возрасту.

— Но он что-то про старика говорил. Мол, память какого-то старика у него, — негромко возразил начальнику Артемий.

— Ваше превосходительство, Арсений Владимирович, да что вам за дело до того Забродина. Он конечно парень странный, но мало ли таких? — спросил Граббе.

Мещеряков не отвечая, оглядел всех присутствующих и произнёс:

— Хорошо господа! Поскольку вы, так или иначе, к этому непростому делу оказались причастны, то придется вам кое-что рассказать.

И он поведал внимательным слушателям всю предысторию своего появления в Барнауле.

— Получается, что вы специально накричали на Алексея? — спросил Гурьев.

— Разумеется. Неужели вы Артемий Николаевич подумали, что я болван и самодур? — насмешливо произнёс Мещеряков.

— Нет, — пробормотал Гурьев, но было видно, что подумал.

— Но зачем вы так с ним поступили? — спросил Граббе.

— А вы видели, как он вошел в кабинет? Прямо джентльмен с тросточкой наглый и самоуверенный, а по описанию он должен быть деревенским подростком. И чтобы выяснить кто он — взрослый человек или все-таки подросток играющий роль, пришлось его немного приземлить, ну и посмотреть, как он в этой ситуации будет вести себя.

— Клинок у него в трости, — неожиданно сказал Граббе. — Вот он и не расстаётся с ней, а ещё из револьвера стреляет знатно. В подброшенную шапку с пятнадцати шагов попал.

— Он говорил мне, что итальянцы попытаются его убить, — сказал Гурьев.

Все с изумлением уставились на Артемия.

— Что за фантазии? — произнёс Мещеряков.

Гурьев пожал плечами и добавил:

— А ещё он с итальянцев денег двадцать тысяч требует за встречу с ним.

— Ну, требовать то он может… — протянул Мещеряков.

— А они согласились заплатить, — сказал Артемий.

— Вот даже как! Это меняет дело. Господа вы должны мне рассказать об этом Алексее Забродине и итальянцах всё, что знаете. Начнём с вас Карл Оттович.

Когда последний рассказчик, а это был Евтюхов, умолк, то Мещеряков откинувшись в кресле и, тихонько постукивая карандашом об стол, задумался.

— Ну что же. Должен признать, что я совершил ошибку, не расспросив вас об этом Забродине, прежде чем с ним встречаться. Тогда бы я выстроил встречу с ним несколько иначе. Но ошибки надо исправлять. Артемий Николаевич вы завтра с утра возьмите этого городового, Горлов кажется его фамилия? Вот возьмите этого Горлова и отправляйтесь к Забродину. Там принесите от моего имени извинения и пригласите его сюда в два часа пополудни.

— А если он обиделся и идти откажется? — спросил Гурьев.

— Он не обиделся! Он разозлился! — неожиданно высказался Евтюхов.

— Вы полагаете? — с интересом сказал Мещеряков. — Отчего вы так решили?

— Я наблюдал за ним. Мне показалось, что он с большим трудом сдержался, чтобы вам не нахамить.

— Если принять во внимание кто он и кто я, то малый нахамил мне сверх всякой меры, — усмехнулся Мещеряков. — Но как бы там ни было, обида или злость — признак ума не зрелого. А из того, что мы теперь знаем об этом Забродине, можно сделать вывод, что это не совсем так. В любом случае завтра мы это выясним.

— Арсений Владимирович, а не слишком ли много внимания этому Забродину? — спросил Граббе.

— Приходиться, Карл Оттович. Этот малый умудрился привлечь внимание серьёзных людей за границей. Вот нам и предстоит выяснить что их так заинтересовало.

— Уважение? — Джабба хохотнул, но его взгляд остался серьёзным… — Если бы в галактике разумные не забывали об уважении, галактика была бы куда более спокойным местом. Рад, что ты, лорд, это понимаешь. — Хрипло бухтит Джабба, его глосс звучит, словно из глухой бочки.

Владимир Николаевич Гончаров (vladimirtxt) «Долгая Дорога Гибели».

https://ficbook.net/authors/1343591