Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Глава 12

Сальвини с непередаваемым выражением на круглом лице уставился на меня. И надо сказать не он один. Все остальные тоже не остались равнодушными, лишь Поцци, сохраняя на лице надменно-презрительное выражение, кивнул и стал не спеша перекладывать ассигнации. Я внимательно смотрел за его руками и когда в середине пачки обнаружились три слипшиеся купюры, которые он с недоумением стал рассматривать, сказал излишне громко и поспешно:

— Осторожно за самый краешек возьмите их и отложите в сторону. И не вздумайте тянуть пальцы в рот.

Поцци глянул на меня, и послушно отложил слипшиеся купюры в сторону. Может быть я и параноик, но фильм по роману Умберто Эко я в той жизни смотрел, а кроме того, чувство опасности и тревоги возникшее с появлением в городе итальянцев не давало расслабиться.

— Продолжайте, господин Поцци, — подбодрил я, переставшего перекладывать ассигнации, синьора.

Тот, немного поколебавшись, продолжил пересчитывать денежные знаки, и, когда во второй пачке обнаружились слипшиеся купюры, отложил в их сторону без моих указаний. Когда процесс пересчёта был закончен, я не спеша достал из кармана заранее приготовленный кусок полотна, завернул в него две пачки денег и, указав тростью на отложенные купюры, произнёс:

— Эти можете отдать своему слуге.

Но Поцци не обратил на мои слова никакого внимания. Ассигнации сиротливо остались лежать на столе. Я усмехнулся и сказал:

— Что ж, синьоры! Условие соблюдено, и вы можете задавать свои вопросы.

Но синьоры видимо были несколько обескуражены мой наглостью и только молча на меня смотрели. Торопить я их не стал. Ответил таким же разглядыванием. Наконец Сальвини облизав пересохшие от возмущения губы, произнес:

— Вы дурно воспитаны молодой человек. Неужели вы подумали, что мы хотим вас отравить?

— Ну что вы такое подумали, любезный синьор Сальвини? Лично вас я ни в чем не подозреваю и, если я чем-то вас обидел, то приношу свои искренние извинения, — с усмешкой произнёс я, глядя, впрочем, на невозмутимого Роберто Поцци. — Но, синьоры время идет, и не будем тратить его на взаимные обвинения. И так ваши вопросы!

— Синьор Забродин, — с сильным акцентом вдруг произнёс Поцци, — поясните свои слова о «нашем» мире. Он ведь такой же «наш» как и ваш!

— И так и не так, синьор. Видите ли, я по вашему же выражению «вселенец» и этот мир не мой и одновременно мой, поскольку это тело принадлежит «вашему» миру, а сознание совершенно другому, похожему на «ваш», но другому.

— Разве это возможно? — спросил Сальвини.

— Но раз вы проделали столь долгий путь, чтобы со мной встретиться, то наверняка предполагали, что-то подобное. Не так ли?

— Что есть «вселенец»? — вмешался Поцци.

— Артемий Николаевич, объясните синьорам значение слова «вселенец», — попросил я Гурьева.

Тот кивнул и довольно долго что-то лопотал на итальянской «мове» и видимо ему удалось внятно донести до них значение русского слова «вселенец», поскольку Поцци понимающе кивнул и что-то спросил. Сальвини удивлённо на него взглянул и перевёл:

— Синьор Поцци спрашивает: «Как вас, то есть вселенцев, много, и что вы хотите»?

— Можете успокоить своих хозяев. Скорее всего, на сегодняшний день, я такой один и самое большоё моё желание — это вернуться обратно.

— Вы сказали, что желаете вернуться, а как же ваше заявление о спасении «нашего» мира. И от чего вы собираетесь этот мир спасать? — спросил Сальвини.

— Вернуться обратно я не могу, это не в силах человеческих, а вот спасать ваш мир от великих потрясений нужно и пока можно, но одному человеку это не по силам, будь он даже Иисус Христос.

На сей раз Сальвини посмотрел на меня как на сумасшедшего и произнёс:

— Так вы считаете себя мессией?

Этот неожиданный вопрос меня развеселил. И я решил немного постебаться.

— А почему нет, любезный господин Сальвини? Вы же ждёте второго пришествия Христа? Не так ли?

Глядя на разочарованное лицо Карло Сальвини, который по видимому решил, что я всё таки сумасшедший, и длинный, полный лишений, путь из Рима в эту сибирскую «тьму-таракань» был проделан зря, я самым неприличным образом расхохотался.

— Прошу прощения, синьор Сальвини! Это была неудачная шутка. Я не мессия и не сумасшедший. Я просто из другого мира, где события, которые ещё только в этом мире назревают, там уже стали историей. Как я сюда попал? Это отдельный вопрос, на который я вам ответить не могу, просто не знаю. Считайте это промыслом божьим. Хотя то, что вы мне показали на фотографии, говорит о том, что между нашими мирами существует или периодически открывается проход. Ну, или его можно назвать «порталом», через который из нашего мира к вам попадают материальные вещи и возможно люди. Я прав?

Сальвини переглянулся с Поцци и что-то ему довольно долго говорил. Наверное, переводил мои слова. Тот тоже что-то отвечал. Наконец, видимо договорившись, Сальвини обратился ко мне.

— Вы сказали «портал» и сказали, что тот открывается периодически? Так?

— Ну, так? А в чем собственно дело? Чем так вас заинтересовало это слово «портал»? — довольно равнодушно спросил я.

Сальвини снова переглянулся со своим напарником и, когда тот слегка кивнул головой, произнёс:

— Скажите, как выглядит этот, как вы его называете «портал»?

Вон оказывается что! Интересуетесь, как выглядит портал! Значит действительно надыбали информацию о попаданцах, иначе откуда у них фотография айфона? Ну что ж, постараюсь не разочаровать синьоров

— Портал явление у нас очень редкое. Я его никогда не видел, но те немногие счастливчики, которые наблюдали это явление, описывают его как светящуюся арку, в которой бесследно исчезали вещи и случайно попавшие туда люди. Сам портал по их описаниям тоже существует недолго. И предвидя ваш вопрос, скажу, что сам я попал сюда отнюдь не через портал. Просто, будучи на отдыхе в довольно отдалённом от города месте, я разговаривал по мобильному телефону и вдруг потерял сознание. Очнулся уже здесь в этом мире и в этом теле.

— Разговаривали по «мобильному телефону»? — переспросил Сальвини.

— По устройству вроде «айфона», фотографию которого вы мне показали. Только мой мобильник раз в десять дешевле, но функции те же.

— То есть, вы хотите сказать, что изображённая на фотографии вещь, дорогая? — стал почему-то допытываться Сальвини.

— По крайней мере, она у нас стоит гораздо дороже, чем многие другие модели подобных устройств, — уклончиво ответил я.

— Тогда почему это дорогая по вашим словам вещь оказалась у негра, одетого в порванные штаны и нелепую рубашку.

— Что вы имеете ввиду? — озадаченно спросил я.

Сальвини вытащил из кармана пару фотографий и подал мне. Надо же — подготовились синьоры. На фотографиях были изображены джинсы продранные на коленях и футболка с изображением какого-то музыканта.

— Штаны синего цвета? — усмехнувшись, спросил я.

Получив утвердительный ответ, сказал:

— Вы любезный синьор Сальвини совершенно напрасно пытаетесь как-то оценить некоторые явления века двадцать первого исходя из представлений человека из девятнадцатого столетия.

— Что вы этим хотите сказать?

— Вы только что выразили некоторое удивление, что у какого-то черномазого, одетого в рваньё, оказалась дорогая вещь. Но я вам должен сказать, что рваные, по вашему мнению, штаны стоят гораздо дороже почти таких же, но целых. И негр этот по меркам двадцать первого века не последний бедняк, а вполне себе обеспеченный человек. И мне кажется, что на шее у него должна была быть цепь и возможно даже золотая.

Сальвини удивлённо на меня глянул и произнёс:

— Цепь была но не золотая, а на ней череп из того же металла, но дикари, которые нашли этого негра, продать эту цепь наотрез отказались. Но вы-то откуда узнали про цепь?

— Негр с дорогим «айфоном», одетый в тряпки, фотографию которых вы мне показали, в девяносто девяти случаев из ста должен носить какую либо цепь, а то и не одну. Мода у них такая. Однако, если вы спрашиваете меня, а не самого негра, то живым он вам не достался.

— Умер в миссионерской больнице в южной Америке.

— Понятно! И когда, если это не секрет, произошло это печальное событие?

— Полтора года назад, — ответил Сальвини.

Полтора года…! Это значит, что бедняга негр попал сюда как и я, в 1888-ом году. Интересно! А некий Котях, если верить Мещерякову объявился в 1804-ом году.

— А скажите-ка синьор Сальвини, не нашлось ли в ватиканских архивах сведений о таком же происшествии, но в 1804-ом году?

Тот, переглянувшись с Поцци, ответил вопросом на вопрос:

— Почему вас заинтересовал именно 1804-ый год?

Скрывать мне было нечего, и я пояснил:

— В 1804-ом году в одной из наших губерний был зарегистрирован ещё один «вселенец» подобный мне. Я и подумал, что возможно и тогда открывался портал между нашими мирами.

Сальвини немного помедлив, рассказал о попаденце в 1804-ый год в Испании. Потом он спросил:

— Господин Забродин скажите, а почему восемьдесят четыре года?

— Что восемьдесят четыре года? — удивился я нелепому вопросу.

— Между появлением «ходоков» через порталы проходит ровно восемьдесят четыре года. И нам интересно, почему так происходит.

— А нельзя ли поподробней, синьор Сальвини. А то мне не совсем понятен ваш вопрос.

— Кроме этих двух случаев, мы нашли упоминание о ещё двух происшествиях и между всеми интервал в восемьдесят четыре года.

— Вот даже как! А нельзя ли узнать подробности остальных двух случаев. Тогда возможно я могу сказать по этому поводу что-нибудь вразумительное.

И что эти двое всё время переглядываются? Боятся лишнего сболтнуть что ли? Наконец Сальвини выложил рисунок человека в натовском камуфляже с шевроном в виде украинского флага, с плохо прорисованным лицом.

— Что вы можете сказать по поводу одежды этого человека? — спросил он.

— Это европейская военная форма. Здесь, скорее всего, изображён инструктор, тренирующий украинских солдат. — немного поразмыслив, ответил я.

— Это Гийом Минье француз, который, по его словам, был нанят правительством Украины в 2024 году для войны с русскими. Он рассказывал, что взрывом русской ракеты был выброшен через «портал» и очутился в Польше в 1720-ом году.

— Откуда это вам известно? — недоверчиво проговорил я.

— Нунций Его Святейшества Климента Одиннадцатого Альберто Страффи составил подробную записку о встрече с этим человеком.

Наёмник значит, да ещё из 2024-го года, воевать с русскими собирался. Похоже, доскакались бандеровцы! Лопнуло у «темнейшего» терпение и наши с хохлами воюют на радость «пиндосии».

— Ничего по этому поводу я сказать не могу, поскольку попал сюда из 2021-го года, и тогда ещё не было никакой войны. А что ещё известно об этом французе?

— Он, вскоре после встречи с нунцием, погиб в стычке с разбойниками.

— Понятно. Ну а четвёртый случай? — спросил я.

— Четвёртый в 1636 году на северо-востоке Франции в местечке Ле-Кенуа крестьяне обнаружили странно одетого человека, который задыхался и бредил. Священник, к которому его доставили, записал одну фразу из этого бреда. «Боши пустили газ! Клод бежим!».

— Интересно! А скажите, город Ипр далеко от тех мест?

— Ипр? — недоумённо произнёс Сальвини. — Это кажется в Бельгии и от этого Ле-Кенуа не слишком далеко.

— Ну вот господа, пожалуй, это и есть то отчего хотелось бы ваш мир уберечь. Так называемая Первая мировая война или, как её будут именовать у вас на западе, Великая война. Немцы там применили отравляющий газ — иприт. Видимо этот бедняга надышался и наверное помер, после того как попал в ваш мир.

— Вы сказали война и когда она начнётся? — спросил Сальвини.

— В том мире она началась в 1914 году. Ваш мир, сколько я могу судить, очень уверенно шагает в том же направлении. Значит, если вы не предпримите никаких усилий, чтобы избежать этой беды, то и тут она разразится примерно в это же время. Там у нас погибло несколько миллионов человек, развалилось четыре империи. Думаю, у вас будет нисколько не лучше.

— Усилия? И какие же усилия мы должны предпринять, чтобы избежать этой беды? — насмешливо спросил Сальвини.

— Вы у меня спрашиваете? — удивился я.

— А у кого нам спрашивать? Это же вы пророчествуете.

— Любезный синьор Сальвини я не пророк. Я всего лишь говорю о событиях, которые произошли в том мире и с большой вероятностью могут произойти и здесь. Поэтому посоветовать вам что-нибудь толкового не могу. Я в том мире был самым обыкновенным обывателем из провинции. Конечно, изучал историю в школе и в институте, но должен сознаться без особой охоты, лишь бы экзамены сдать. Так что увольте.

— Вы сказали, что это была Первая мировая война, значит была и вторая? — неожиданно спросил Поцци.

— Была и вторая, — вздохнул я. — Погибло в общей сложности больше пятидесяти миллионов человек, Пол- Европы в развалинах, зато американские банкиры, получили огромные прибыли. Про третью не спрашивайте, если она начнётся, цивилизации придет конец.

— Но это невозможно, — воскликнул Сальвини.

— Ещё как возможно! Оружие такое изобретут, спастись от которого можно будет только в подземных бункерах. Сидеть в этих бункерах придется не один десяток лет. Вот такие дела творятся в том мире. В этом мире есть шанс всего этого избежать. Я правда сильно сомневаюсь, что вы воспользуетесь этим, но я буду делать всё что в моих силах для того чтобы этот шанс не был профукан. Очень надеюсь, что вы донесёте эту информацию до понтифика. Вот у него есть возможность достучаться до медных лбов нынешних европейских политиков.

Оба моих собеседника уже в который раз переглянулись и молча уставились на меня. Я ответил им взглядом мягким и доброжелательным. Именно так, если верить Гашеку, смотрел на поручика Лукаша бравый солдат Швейк. Сальвини достал из кармана платок, отёр вспотевший лоб и произнёс:

— Мы обдумаем ваши слова. Однако вы ничего нам не сказали по периодичности возникновения порталов.

— Первое, что приходит в голову, что это явление связано с космосом.

— Наши астрономы не нашли ни одного объекта с таким периодом приближения к земле.

— Это ни о чём не говорит. Объект может иметь небольшие размеры, быть невидимым в нынешние телескопы или иметь траекторию вне зоны просмотра наблюдателей. Скорее всего это некое техническое устройство, созданное высокоразвитой инопланетной цивилизацией. Возникновение порталов может быть побочным эффектом работы этого устройства.

— Инопланетная цивилизация? — удивился Сальвини. — Разве они существуют?

— А почему нет, любезные синьоры! Я, конечно, понимаю, что люди вы искренне верующие. Но вместе с тем образованные и последние научные воззрения о строении вселенной вам известны. Это так? — с усмешкой спросил я.

— Известны! — подтвердил Сальвини.

— Ну, тогда вы знаете, что Земля вполне себе рядовая планета, вращающаяся вокруг ничем не примечательной звезды — «жёлтого карлика» и таких звёзд и планет даже в нашей галактике великое множество и почему хотя бы на одной из них не появиться высокоразвитой цивилизации на тысячи лет обогнавшую нас в развитии. Я, конечно, не разбираюсь в теологии, но думаю, никаких божественных запретов по этому вопросу нет. Или вы возьмётесь утверждать обратное? Не возьмётесь? Тогда существование высокоразвитой инопланетной примем как вполне вероятное явление.

— Хорошо! Но тогда скажите, почему вы решили, что возникновение порталов побочное явление работы вашего гипотетического устройства. И что тогда главное? — полюбопытствовал Сальвини.

— Полагаю что главное, это сбор информации о нас. Некие инопланетные ученые, таким образом, следят за развитием нашей земной цивилизации. Примерно так же наши энтомологи изучают, скажем, поведение пчёл.

— Вы сравниваете человеческое общество с ульем? — возмутился Сальвини.

— А почему нет! Я не первый, кто проводит параллели между человеческим обществом и обществом пчёл. Кажется, какой-то француз даже написал по этому поводу философскую работу, — продолжал я троллить бедных итальянцев.

— Вы, наверное, имеете ввиду «Басню о пчёлах» Мандевиля. Должен вас поправить — Мадевиль англичанин и это не философское произведение, а сатира, — блеснул эрудицией Сальвини.

— Ну, вам видней, — не стал спорить я. — Только вот философское или сатирическое произведение это вопрос сложный. Одни и в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» находят бездну философии, а другие и в «Науке логики» Гегеля отыскивают сатиру и юмор, — выставил свою интеллигентскую «котеку» и я.

Сальвини открыл было рот, чтобы пуститься в философский спор, но был прерван напарником. Выслушав его он кивнул и обратился ко мне:

— Роберто спрашивает: в Первой мировой войне кто и с кем воевал?

Понятно, этому иезуиту философия не интересна, а вот будущие политические и военные расклады узнать очень хочется. Ну что ж, деньги уплачены, придётся отрабатывать. Я стал рассказывать всё что знал. И хотя знал я не так много, но, похоже, вполне удовлетворил его любопытство. Но на этом синьоры не остановились и ещё полтора часа я отвечал на их вопросы об возможном будущем этого мира, не упоминая Россию. Наконец, когда спрашивающие выдохлись, я получил неожиданное предложение поехать с ними в солнечную Италию.

— Благодарю, синьоры, но Италия слишком далеко и потом жарко там, а я зимой на медведя охотиться люблю, — отказался я от столь выгодного приглашения и поднялся, решив, что на сегодня хватит и пора распрощаться с гостями.

Но те продолжали сидеть и Поцци о чём-то говорил по итальянски. У слушавшего его Сальвини то ли от удивления, то ли от чего ещё вытянулось лицо, и он попытался возразить напарнику, но тот довольно резко оборвал его. Тогда Сальвини, обратив ко мне покрасневшее лицо, несколько смущённо произнёс:

— Синьор Поцци подозревает что в вас вселился бес и хотел бы убедиться, что это не так.

От столь неожиданного наезда я шлёпнулся обратно на стул, и меня пробило на смех. Я старался сдерживаться, но у меня это не всегда получалось. Сдавленно пару раз, хихикнув, я спросил Сальвини:

— Он это серьёзно?

Тот пожал плечами и отвёл глаза в сторону.

— Любезный господин Поцци, православные священники уже осеняли меня крестом и окропляли святой водой. Бес во мне не проявился. Неужели у католиков есть более проверенные методы обнаружения вселившегося беса? — спросил я с самым серьёзным видом.

Поцци дождавшись перевода, стал что-то говорить. Выслушав его Сальвини перевёл:

— Синьор Поцци предлагает вам пройти испытание жезлом святого Беренгарта.

Вон оно что. Где-то я уже читал про подобный жезл, которым инквизиторы на раз выявляли беса спрятавшегося в теле еретика.

— Неужели вы привезли знаменитый жезл святого Беренгарта, — восхищённо воскликнул я. — Дайте хоть одним глазком взглянуть на эту реликвию.

Поцци с еле заметной усмешкой покопался в саквояже и вытащил оттуда выполненный из серебра жезл с рукоятью в виде креста. Я резко приподнялся и с возгласом «Позвольте!» выхватил раритет прямо из рук растерявшегося от такой наглости итальянца. Когда тот, опомнившись, попытался вскочить, и видимо вернуть игрушку обратно, я крикнул:

— Сидеть! — и, показав ему свою трость, добавил: — Это у меня уже наш жезл «святого Хрена». Он тоже хорошо успокаивает всяких бесов.

Усадив таким образом, возмущённого иностранца на место, я стал рассматривать пресловутый жезл святого Беренгарта. Поняв его устройство, обратился к удивлённым Гурьеву и Евтюхову:

— Смотрите господа, как действует эта штука.

Упер конец жезла в торец стола и надавил. Из жезла выскочила игла воткнулась в дерево. Стоило только перестать давить как пружина втянула иглу обратно в жезл.

— Тыкаете этой штукой подозреваемого, его колет иголкой и бедняга от неожиданности вскрикивает. А поскольку жезл серебряный, то инквизитор объявляет, что бес, который сидит в еретике, боится серебра и проявляет себя криком, а если иголочку смазать перед этим ядом, то можно от кого-нибудь избавиться. Не так ли синьор Поцци? Может и вас проверить этой штукой на предмет бесовских шашней, — потянулся я жезлом к побледневшему иностранцу, который попытался отодвинуться.

— Ладно, возьмите свою игрушку. Прячьте назад в саквояж и как говориться «Давай, до свидания!». Поезжайте господа назад в Рим, не испытывайте напрасно свою судьбу и наше терпение.

Поцци с видом оскорблённой невинности положил жезл в саквояж и пошел к дверям за ним поспешил и его напарник. На выходе они оделись и Поцци что-то громко и чётко сказал на латыни. Сидевший смирно Скварчелупе, вдруг вздрогнул, обвёл помещение взглядом и, резко оттолкнув стоявшего рядом Антоху, побежал между столиков ко мне, держа в руке откуда то вытащенный нож. Этим ножом он отмахнулся от вставшего на его пути Степки-Бугра, распоров тому бок и пока тот валился на пол, метнул нож в меня. Я, вскочив со стула, попытался отклониться, но не преуспел. Нож пробил костюм, корсет и, ощутимо кольнув в бок, застрял в жёстком корсете.

Второй нож кинуть ему не дали, подскочившие Архипка с Платошкой, которые принялись обмолачивать резвого итальянца в два миницепа. Подбежавший им на помощь урядник ловко закрутил евробандиту руки назад и связал их, его же собственным ремнем, выдернув тот из бандитских брюк.

Из-за ширмы послышалась ругань и оттуда вывались два не слишком трезвых начальника. Мещеряков держа в руке вилку с наколотым на неё остатком какой-то закуски, обвел этой вилкой, открывшеюся его взору неприглядную картину вопросил:

— Что здесь творится?

Я выбрался из-за стола и, увидев бьющегося в конвульсиях с пеной на губах Степку, крикнул:

— Осторожно, ножи у него отравлены, голыми руками не хватать!

Потом посмотрел на торчащий у себя в боку нож и похолодел. Похоже, песец котенку, отвилял хвостиком, достали меня твари забугорные. Повернулся к Мещерякову выглядевшему довольно смешно с этой вилкой в руках, хотел ему сказать, что надо задержать и допросить хитрожопого иезуита Поцци, но в голове помутилось и мне показалось, что я рассыпаюсь на кубики, которые падают на пол с глухим стуком. А потом наступила темнота.

БЕРНАРД ДЕ МАНДЕВИЛЬ. Английский философ, сатирический писатель и экономист, доктор медицины.

Горячие итальянские парни https://edcblog.ru/clauses/chichchiata-sassolate-i-prochie-krovavye-razvleche/