Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Интерлюдия

Голубцов был трезв, аки стёклышко. Потрясения от потери денег, разрушенные надежды на результаты работы сыщика и приказ Хрунова шевелиться, накладывали на его жизнь строгие ограничения. Розыск сычёвских подельников Гребня, Кривого и Лаптя, в миру известных как Петухов Макар, Мокрецов Гордей и Горохов Василий, наконец, дал результат. Один из старых сидельцев знавших Лаптя рассказал, что у того в селе Брюханово Кузнецкого уезда есть родственник, который служит приказчиком у местного купца Пьянкова. Возможно они там и скрываются.

Под предлогом закупки масла с местной маслодельни, туда был послан Прохор Шаркунов, сравнительно молодой и не глупый парень, отзывающийся на погремуху «Щелкан», который и установил, что троица бывших подельников Сыча живёт там вполне открыто и даже помогает Пьянкову в кое-каких делах.

Немедленно была организована команда из пяти человек и вместе с Прохором отправилась в Брюханово, но взять Гребня не удалось, видимо кто-то его предупредил и тот вместе с Кривым ушёл, подстрелив трёх нападавших. Попавшийся голубцовским бандитам, раненый Лапоть, причастность свою и подельников к ограблению Голубцова в Барнауле отрицал, не сознавшись даже тогда, когда его спрашивали довольно жёстко. И даже напоследок сказал, что Гребень сильно осерчал и пусть теперь Голубцов и хозяин его Фрол Хрунов ожидают ответку.

Угроза эта на Голубцова особого впечатления не произвела. Не он первый угрожал Голубцову расправой. Желающих свести счёты с Хруновым и его клевретом, было хоть отбавляй, но пока бог миловал.

Тут ещё эта неприятность в виде негласного запрета появляться ему в Барнауле. Голубцов слишком привык решать вопросы самостоятельно и постоянно контролировать исполнение приказов. Появление Сивого и последовавшие за этим события выбили его из привычного ритма жизни. Нужно было придумать долгосрочный план действий, выбрать людей, которым можно передать полномочия. А уж требование не брать на это дело идиотов было фундаментальным. Первоначально хотел послать туда Шалого, но Шалый как и трое оставшихся в живых, был в своё время отпущен Жернаковым за мзду, а значит под подозрением.

Вот ведь какая беда. Пока был единственным лидером и авторитарным управленцем, он и горя не знал, а теперь надо было найти человека, чтобы поручить задание, с полной самостоятельностью при принятии решений. Да где же такого сыскать? По характеристикам такого человека даже из десяти не сделать. За борделем Щукиной следи, за слухами на базаре следи, за полицейскими чинами следи. Нет, это он хватил лишку. Так, навестить, новости официальные узнать, что на него нарыли, что в дело подшили. Десяток… Десяток… Может действительно, послать нескольких людей? Каждому выдать простое задание, парочку человек для связи. Такое не доверишь письму или тем более телеграмме. Это надо было обмозговать.

Как ни странно, но помог ненавистный Жернаков Павел Кондратьевич. Пытаясь думать так же, как и пресловутый сыщик, Голубцов вспомнил о его команде. Нет никакой мистики в его работе. Он очень умело работает с людьми и правильно подбирает людей в команду. Вот только времени на выстраивание новых отношений нет. И самому ехать нельзя. Значит послать человека… Прохора Шаркунова. Щелкан во всей этой эпопее никак не засветился, его даже в Барнауле никогда не было. Решено, поедет Прохор. Людей ему подобрать под каждое намеченное занятие. Голубцов аж повеселел, когда его план стал обрастать деталями.

Команда подобралась на загляденье. Ну прямо глаз не оторвать. За три дня привели их в божеский вид, приучили носить костюмы, а то смотрелись в новом облачении, как куклы на шарнирах. Легенда была самой простой — закупка хлеба. Надо подобрать или построить несколько складов, выбрать поставщиков, обговорить детали и, быть может, нанять охрану. План был хорошим хотя бы тем, что составлял его опытный человек за 160 рублей. Уж как он всё расписывал — заслушаешься.

По второму разу слов было меньше, зато Голубцов всё старательно записывал. Медведев, тот самый торговец, что его консультировал, даже задумался: «Что это так засвербело у помощников миллионщика, что они хлебом решили заняться? Неужто намечается голод? Так погода — она вот, в воле божьей. Хотя… Если миллионы на скупку хлеба пустить и с перепродажей подзадержаться, то даже в урожайный год прибыль будет. 'Монополия».

Были обговорены места встречи для координации действий и принятия решений Прохором. Первый пункт: гонцы отправлялись регулярно. В крайнем случае, при получении важной информации сменщика было велено не ждать. Для этого требовалось, чтобы точно появился Сивый или его помощник. Притом помощник должен был начать действовать. Никакие слухи или сплетни не могли послужить причиной начала активных действий. Вести только пристальное наблюдение. Только по горячим делам можно судить о появлении «Ивана». Слишком хорошо расследование Жернакова показало, что надо действовать осторожно и осмотрительно.

Прохор волновался. Умело скрывая свои чувства и желания, он работал, гнул спину, резал глотки. Однако его мечтой было в один день самому стать главой бандитской шайки. Он учился узнавать у людей информацию, втираться в доверие, находить самую лучшую минуту, чтобы удачно высказать свою мысль. Когда другие люди думали, что он подлизывается к Голубцову, они ошибались. Щелкан детально изучал его привычка и линии поведения. Когда другие думали, что его лихой характер опять привёл к драке в пивной, то он всего лишь тренировал свои умения подавлять чужую волю, ну и натыкаясь на силу, сам в ход пускал кулаки.

Когда другие думали, что он помешан на ножах и оружии, Прохор периодически работал у своего дядьки в кузнеце молотобойцем — мускулатуру качал. Качал? Тогда такого понятия не было, зато все видели, какие молотобойцы сильные. Да и профессия карман не тянула. Вот и в этот раз Прохор поймал свою птицу удачи за хвост. Вся команда, набранная Голубцовым — все они были его ставленниками. Он уезжал в другой город с деньгами, где перебили всех авторитетных бандитов. Он уезжал в город с людьми, которые готовы были ему подчиняться и понимали, что их кусок хлеба с мясом и чарка водки зависят от вот этого конкретного человека — Прохора. Он уезжал в Барнаул за шансом, к которому стремился так долго.

Вот и сейчас Прохор слушал одного из своих людей по кличке Шмыгаль.

— Докладывай, что узнал по кафе — шантану.

— Там недавно стрельба была и полицейские. На подкуп полицейских у меня ни денег, ни разрешения. С девками попробовал познакомиться, но смотрят на меня, как барыни на извозчика. Видал одну пробивную и бойкую, Фроськой вроде кличут, но та даже от пятирублёвой ассигнации отвернулась. Да в борделе и цен таких нет, а её что? Ей миллионщика подавай сразу?

— Угомонись. Ты два дня не мытый. Щетиной зарос, на варнака похож. Там заведение для господ чистеньких. Какие там цены мы ещё узнаем, но это точно мимо нас. Поспрашивай извозчиков, кого они в то заведение возят? Поспрашивай у прислуги. Там печи топят, продукты завозили, сам говорил, значит стряпуха будет. Как половых будут набирать, так приведи себя в божеский вид и устройся работать. Изнутри всё легче следить, чем на улице ошиваться в мороз. А Фроська это уже интересно.

— Так это понятно, но ведь сама она та ещё…. От Щукиной сбежала, — добавил подчинённый информации к размышлению.

— Точно знаешь об этом?

— Да наведывался я. Я ж молодой и бойкий.

— Ха-ха-ха, молодой и бойкий. Много спустил денег?

— Рубль.

— Рассказывай, что про Фроську выведал?

— Да всё как обычно. Две девки из села на заработки приехали. У господ всё занято. Они в бордель устроились. Сначала полы мели да чистоту с порядком наводили, а потом под купчишек богатых легли.

— Так если легли, чего сбежали?

— Сонька о Тучневе мечтала, это купец такой молодой. Второй гильдии. Ему лишь молодых подавай — целину пашет. Так вот после него она опять за метёлку взялась. Щукиной с этого одно разорение. К метле она любую дурочку приставить может, хоть рябую, хоть косую. За борделем Сыч следил. Как его убили стал Хорь, его шестёрка, с мадам деньги получал. Вот он эту Соньку хворостиной приласкал, чтобы веселей ей работалось. Они обе сбежали, как тут девиц набирать стали.

Сбивчивый рассказ Шмыгаля прибавлял к уже известной картине некоторые штрихи. Прохор пока нигде не хотел показывать своё лицо. С каждым новым рассказом, с каждой подробностью он понимал, что скрываться в тени надо. На разговор идут, когда у тебя все карты на руках и человека подловить можно. Надо все дела в городе знать, а то могут его самого в проруби утопить, стоит по глупому рыпнуться. Тем более, что и Голубцов ставил задачу по высматриванию, выискиванию и вынюхиванию…

— Что по Хорю известно? Пристрелили его на месте или судить будут?

— Так осудили уже. Что там конкретно было, никто не знает. Вот только зашёл Хорь с молодчиками поживиться деньгами из еврейского кармана, а вышел с полицейскими, связанный и парни его предали и на суде против него очень даже обстоятельно показания давали.

— Когда успел такое узнать?

— Так дело не хитрое. В кафе — шантане подступиться и поговорить не с кем, а тут судили так быстро, как чернила успевали высохнуть. По городу только о том молва шла и пересуды. Дело то невиданное и стремительное. Тут весь город узнал, что такое заведение есть, и хозяин новый появился.

— Про Сивого что — то сказали?

— Нет, про Сивого пока только слухи. Но вот в заведении том какой-то Алексей был. Фамилия его Забродин, но свои его ещё Немтырём зовут. Его молодцы тумаки всем раздавали, а сам он клинком скрытым в тросточке Хоря резанул, когда тот в него стрелял. Вот и выходит, что в кафе-шантане этот Немтырь всем заправляет. Ну или хотя бы морды бьёт и знает, кому и за что бить.

— Ладно. Молодец! Старайся дальше, и докладывай чаще.

По уходу ловкого малого, Прохор стал составлять для Голубцова новый отчет.

Ефим Голубцов был доволен своей задумкой. По первому времени он переживал, как дело обернётся. Гонец с первым письмом принёс ясность. Парни расположились с удобством. По всем пунктам плана они намеченные действия выполнили. Были в наличии пара домов, несколько складов под хлеб и первоначальные договорённости на поставку зерна. Как минимум торговля хлебом окупит затраченные средства, а то и прибыль даст. Деньги получатся чистые, можно будет потихоньку отмываться от чёрной метки варнака и становиться купцом. Ефим тряхнул головой, скидывая наваждение. Сейчас мечтам придаваться глупо. Купцом завсегда стать можно, были бы деньги, а вот выживет он в ближайшее время или нет — этот факт был под большим вопросом.

Второе письмо тоже обнадёживало. Прохор с парнями потихоньку обживался в городе, обрастал связями, знакомствами с полезными людьми и просеивал слухи. Сивый был в наличии. По крайней мере о нём было несколько слухов на базаре и полицейские этого бандита тщательно искали. Вот только попадалась всякая шелупонь.

Так же в письме были подробности того, о чём рассказывал следователь. Хотя большей частью эти подробности подкреплялись пересудами и домыслами болтливых людей. Было несколько мест, куда его соглядатаи ещё не проникли. Среди них бордель и кафе — шантан.

В бордель парни, правда, наведывались, но лишних вопросов не задавали. Девки мало что расскажут, а хозяйку опекал Хорь, подручный умерщвлённого Сыча. Взять бы этого Хоря да потолковать… Кто у него нынче хозяин? Как пересеклись? Что о Сивом известно? Но нет. Так рисковать нельзя. Тут, как на рыбной ловле, нужно быть терпеливым. С кафе — шантаном ситуация тоже была полна пробелов в понимании: кто за этим заведением стоит и кому в голову пришла такая замечательная идея… Впрочем, что там делают — сплошная тайна, никаких подробностей не поступало. Значит ждать. А пока заносить в тетрадочку список людей и какие вопросы им надо задать.

Неудача с Гребнем расстроила планы по отысканию варнаков так нагло его обнёсших. Правда, оставался ещё непонятный кержак Щербаков. О связях старообрядцев с этим деревенским кузнецом Фрол Никитич, перед отъездом в столицу, интересовался кой у кого из этих боголюбов, но внятного ответа не получил и приказал Голубцову не спускать с них глаз. И как всегда прав оказался Фрол Никитич! Через месяц этого разговора, двое из верхушки общины наладились в Барнаул, якобы по делам. Голубцов послал Прохору письмишко, где приказал проследить за этими хитрованами.

Когда Щелкан получил письмо от Голубцова о приезде в Барнаул старообрядцев и приказ установить за ними слежку, то выполнить приказ сразу не смог. Те поехали в деревню Сосновка, но вскоре вернулись и Прохор установил за ними наблюдение. Кержаки мотались по городу, чего-то вынюхивая и выспрашивая. Наконец они вывели Щелкана на деда Щербака, то есть Щербакова Софрона Тимофеевича в прошлом сельского кузнеца, ныне же золотодобытчика и совладельца пароходной компании. Все это он и изложил в третьем письме в дополнении к сведениям о «Кафе-шантане».

Третье письмо взбудоражило Голубцова. Появились подробности, что же из себя представляет кафе — шантан, для чего там девки вот уже два месяца танцуют и кто там главный. Точнее главным там была пара жидов с деньгами, а вот силовое прикрытие Ефима очень заинтересовало. Они легко, можно сказать играючи, расправились с Хорем, потом несколько раз показательно били его парней. Очень подготовленные ребята и явно ждали, что Хорьков захочет прибрать к рукам часть денежных потоков с нового увеселительного заведения.

Как же это ему было знакомо. Ефим даже отложил письмо, чтобы собраться с мыслями и вспомнить свою молодость. Тогда тоже приходилось в драках отгрызать себе место под солнцем. Что-то не давало ему покоя. Но что? Как же плохо, что детали отсутствовали. Всё, что удалось узнать — это было озвучено на заседании суда. От чего такая преданность и молчаливость обычных девок? Запугали крепко? Боятся потерять тёплое место? Не хотят общаться с мелким сбродом, который изображают его люди? Сплошные вопросы. Ефим подловил себя на мысли, что картина была бы полней, присутствуй он на заседании суда.

Прозрение молнией сверкнуло среди тумана мыслей. Вот что так сильно его зацепило. Суд состоялся только над Хорьковым! Его молодая поросль пошла, как свидетели. Новый «Иван» прибрал к рукам годный человеческий материал? Точно, так и есть! Нападение, стрельба, арест и суд были стремительны. Иной раз пьяницы и бутозёры в кутузке отсидят положенное, а потом судья оформит приговор. Здесь же жрецы Фемиды сработали на диво очень споро. Со скоростью высыхания чернил.

Сивый в городе, однозначно! Это его демонстрация силы и показательная расправа руками полицейских. Надо брать этого Немтыря — Забродина за жабры и поговорить по душам. Молодого пацана он расколет быстро. Даже если тот лишь на побегушках, то должен знать источника его, Ефима, несчастий. На всякий случай можно и ювелира потрясти, но селянина никто искать, кроме может родственников и не будет.

Фамилия Забродин показалась Голубцову знакомой. А ведь он уже слышал её и не от кого-нибудь, а от Жернакова Павла Кондратьевича. Тот говорил, что у Щербакова Софрона, который якобы связан со староверами, внук есть и зовут его Забродин Алексей. Вот как! Выходит этот кержак через внука как-то с Сивым связан. В принципе логично, варнаков руками давит и полицейские молчат. Когда Голована грабили, он в городе был. Да, с рабочими топором махал, так Голубцов так же иной раз делал, оставаясь на виду. Деньги при нём большие, сразу и дом, и пароход, и кафе-шантан, и золотой прииск. Рябой пропал, а ведь он всегда пару новых мест под добычу золота находил. Вот теперь нашёл и золото, и смерть. Связь Сивого и старообрядцев? Так они вовсе не ангелы. Если человек веры другой, так они таких за людей не считают. Было бы иначе, дед бы внука прикрутил и шалить не дал. Но вот связь с общиной — это слишком опасно, чтобы действовать без всякой подготовки и оглядки. Допустишь промашку и тебя медведь съест…Так, чисто по свойски, чтобы полицию не беспокоить. А может этот Софрон и есть Сивый? Внезапное прозрение вдруг осенило Голубцова. Если это так, то дело может оказаться гораздо сложнее и опаснее, чем ему думалось. Один раз он уже поторопился, до сих пор этот Сыч вспоминается. Значит нужно всё как можно подробнее разузнать и лишь потом, что-то делать. Пусть Прохор ещё там в Барнауле пошустрит.

— Знаешь что, Шарапов, меня от них тошнит. Давай прервёмся на время. ©

Глеб Георгиевич Жеглов из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».