Николай II

ГЛАВА 27 ЖАРКОЕ ЛЕТО 1917 ГОДА

После Февральской революции русская армия была в значительной степени деморализована и в принципе не могла производить наступательных операций, за исключением, разумеется, Кавказского фронта. Командование русской армии владело ситуацией, и уже 25 марта главком Алексеев докладывал Временному правительству: «Сила обстоятельств приводит нас к выводу, что в ближайшие 4 месяца наши армии должны бы сидеть спокойно, не предпринимая решительной, широкого масштаба операции…»

Однако масонское ядро Временного правительства имело иные планы. «Вольные каменщики» были обязаны выполнять требования своего французского руководства.

5 мая военным и морским министром становиться адвокат А. Ф. Керенский, ни дня не прослуживший ни в армии, ни во флоте и отродясь не интересовавшийся ни морскими, ни военными делами. Вся деятельность Александра Федоровича свелась к истеричным демагогичным приказам по армии. Вот, к примеру, выдержка приказа от 14 мая: «Во имя спасения свободной России вы пойдете туда, куда поведут вас вожди и правительство. Стоя на месте, прогнать врага невозможно. Вы понесете на концах штыков ваших мир, правду и справедливость. Вы пойдете вперед стройными рядами, скованные дисциплиной долга и беззаветной любви к революции и родине».

Керенский сместил главкома Алексеева и назначил на его место генерала А. А. Брусилова, выразившего желание наступать.

По приказу Керенского в июне 1917 г. русская армия перешла в наступление на всех фронтах. На отдельных участках русская армия прорвала фронт и продвинулась в глубь обороны противника до 100 км. Планы союзников частично были реализованы. Только на ликвидацию Тарнопольского прорыва с Западного фронта было снято шесть пехотных дивизий. Контрудары германских и австрийских войск остановили русское наступление. Целыми частями русские войска отказывались воевать и уходили с позиций. «Армия обезумевших, темных людей бежит», — доносил Керенскому генерал Корнилов. Потери русской армии в ходе июньского наступления превысили 150 тысяч человек. Была оставлена Галиция.

Параллельно с военными неудачами страна погрузилась в экономический хаос. В Петрограде и Москве выдачу хлеба по карточкам сократили вдвое (до 300 граммов), исчезли из продажи мясо, молоко, масло, сахар, крупы.

Реакцией на все это стал солдатский мятеж в Петрограде 3–6 июля 1917 г. Большевики активно подстрекали солдат на выступления, хотя понятно, что основным мотивом мятежников было нежелание идти на фронт. С началом мятежа Керенский срочно уехал в Ставку, где заручился поддержкой генералитета и вызвал с фронта войска для ликвидации мятежа.

5-6 июля мятеж был подавлен. Временное правительство начало репрессии против большевиков. 5 июля была разгромлена редакция «Правды», 6 июля отдан приказ об аресте Ленина.

Июльский кризис сильно укрепил позиции Керенского, Некрасова и К⁰. 8 июля премьер-министр князь Г. Е. Львов подал в отставку, а его место занял Керенский, который заодно сохранил за собой портфели военного и морского министров. Разумеется, за провал июньского наступления отвечать должны были генералы. 19 июля с поста главнокомандующего был снят Брусилов, а на его место назначен Корнилов.

Царское семейство июльский кризис совсем не затронул. Но по каким-то причинам 4 июля царь не сделал запись в дневнике. Почему? Этого мы, наверное, никогда не узнаем. Зато запись от 5 июля показывает, что Николай был отлично информирован о событиях в Петрограде. 6 июля Николай успокаивается и записывает: «К счастью, подавляющее количество войск в Петрограде осталось верно своему долгу, и порядок снова восстановлен на улицах. Погода была чудная. Сделал хорошую прогулку с Татьяной и Валей. Днем успешно поработали в лесу — срубили и распилили четыре ели. Вечером начал: «Tartarin de Tarascon».

О назначении Керенского премьером Николай узнает через несколько часов и записывает 8 июля в дневнике: «Этот человек [Керенский. — А. Ш.] положительно на своем месте в нынешнюю минуту; чем больше у него будет власти, тем будет лучше».

В разговорах между собой Николай и Александра любили давать прозвища русским государственным деятелям. До Февральской революции и некоторое время после нее они презрительно именовали Керенского «Кедренским», а вот после 8 июля его стали называть «Александром IV».

Господа Керенский и Некрасов не представляли никого, кроме нескольких десятков масонов, но надеялись и дальше править страной, балансируя между различными реальными силами. Метод старый, разработанный еще Директорией в 1795–1799 гг. во Франции — удар налево, удар направо, удар налево и т. д.

В июле Временное правительство нанесло удар налево. Следовательно, следующий удар должен быть направо — по генералитету Ставки. Тем более что новый главнокомандующий стал слишком популярен в России.

Автор не ставит перед собой задачу исследования так называемого корниловского мятежа. Следует подчеркнуть, что этот «мятеж» был в значительной мере спровоцирован самим Керенским.

Параллельно с подготовкой провокации против Корнилова Керенский стал готовить отъезд царской семьи в Тобольск. Ведь Корнилов по сценарию масонской клики должен был начать контрреволюционный переворот, а «верховный вождь» Керенский должен был подавить его и вновь вернуть страну к свободе и демократии. Но тут существовала опасность, что не слишком искушенные в политических играх рабочие и солдаты поймут демагогию Керенского так, что Корнилов хочет восстановить монархию. В такой ситуации могла пострадать царская семья.

Забегая вперед, скажу, что так называемый «корниловский мятеж» прошел в полном соответствии с планами Керенского, Некрасова и К°. Корнилов дал себя спровоцировать. Сразу же в либеральной прессе поднялся вой, что Корнилов и его генералы хотят восстановления монархии и что они действуют вместе с великими князьями и бывшими министрами и сановниками. Временным правительством были арестованы великий князь Павел Александрович, его морганатическая супруга княгиня Палей, великий князь Михаил Александрович и др. Кстати, по иронии судьбы Михаила освободила Октябрьская революция.

В конце августа было опубликовано сообщение генерального прокурора: «Цель заговора [Корнилова] политическая. Заговор возникло отъезда бывшего царя в Тобольск и имел целью ниспровержение существующего и восстановление старого строя». Но ни в августе 1917 г., ни потом не было предъявлено никаких фактов, свидетельствовавших хотя бы о связях Корнилова с монархистами.

28 июля Николай записывает: «После завтрака узнали от гр. Бенкендорфа, что нас отправляют не в Крым, а в один из дальних губернских городов в трех или четырех днях пути на восток! Но куда именно, не говорят, — даже комендант не знает. А мы-то все так рассчитывали на долгое пребывание в Ливадии!!»

Отъезд царя Керенский готовил в величайшем секрете. О нем знали не более двух десятков людей, непосредственно обеспечивавших подготовку к отъезду. Как и в былые времена, царское семейство должны были везти два поезда: один — непосредственно с семьей, другой — с конвоем. В составе конвоя было 350 солдат и 6 офицеров, сведенных в батальон. Все солдаты — георгиевские кавалеры, провоевавшие не менее трех лет.

Керенский предложил бывшему царю взять с собой до 40 человек свиты и обслуги. Выбор кандидатур был предоставлен Николаю без всяких ограничений, кроме, разумеется, согласия самих выбранных. Николай выбрал 42 человека, среди них были: генерал-адъютант И. Л. Татищев, обер-гофмаршал В. А. Долгоруков; фрейлины и близкие прислужницы — баронесса С. К. Буксгевден, графини А. В. Гендрикова, Е. А. Шнейдер, М. Г. Тутельберг, А. Теглева; учителя-воспитатели Сидней Иванович Гиббс и Пьер Андреевич Жильяр; два доктора — лейб-медик Е. С. Боткин и врач наследника В. Н. Деревенько. Для обслуживания царской семьи и свиты — двое камердинеров (один с помощником) Николая и Александры, семеро лакеев, четверо поваров, официант, пять служителей, трое слуг для Алексея (круглосуточное дежурство по сменам), три комнатные девушки, писец, гардеробщик, парикмахер, заведующий погребом, воспитательница. Ограничений в объеме багажа не было. Николай и Александра взяли все, что им хотелось, — мебель, книги, иконы, свои архивы, посуду и белье. Разумеется, семья взяла все свои драгоценности, включая государственные подарки, то есть то, что дарили главе русского государства главы иностранных государств. Такие подарки во всех цивилизованных странах считаются государственной собственностью, и когда глава правительства уходит со своего поста, они обычно сдаются в государственное казначейство.

Поздно вечером 31 июля к Николаю прибыл Керенский в сопровождении великого князя Михаила Александровича. Братьям разрешили попрощаться в присутствии премьера и дворцового коменданта. Затем до 5 утра царская семья ждала отъезда. Наконец в четверть шестого появился Керенский и проводил семейство до станции Александровская.

В 6.00 от перрона отошел первый поезд с царской семьей, а еще через несколько минут — второй с охраной. Оба поезда шли под японским флагом. На стальном вагоне, где ехал Николай, была надпись: «Японская миссия Красного Креста».