Николай II

ГЛАВА 28 В ТОБОЛЬСКЕ

Почему Керенский решил выслать царское семейство именно в Тобольск? Ведь прорабатывались различные варианты: Ливадия, имения великих князей Михаила Александровича или Николая Михайловича в центральной России. Но Ливадия была под боком у Севастополя, а к августу 1917 г. Черноморский флот в значительной степени уже разложился, хотя меньше, чем Балтийский. Кроме того, на Крым претендовали и сепаратисты, как большие — Украинская Рада, так и мелкие — татарские националисты. В центральной же России нарастали аграрные беспорядки. В любой момент толпа крестьян могла начать разгром великокняжеских имений.

Между прочим, по-прежнему оставалась возможность отправки царской семьи за границу. Ведь два эшелона с царской семьей за четыре дня прошли свыше 3000 км через всю Россию без всяких инцидентов. Почему же поезд под японским флагом не мог пройти еще три — четыре дня и дойти до Маньчжурии или Владивостока? Почему поезд не мог за два дня дойти до Мурманска и за полдня дойти до городка Торнео на границе со Швецией? Наконец, миноносец, подводная лодка или просто моторный катер мог за сутки дойти до Стокгольма, при этом в августе 1917 г. вероятность встречи с германскими кораблями была близка к нулю.

Но, как уже говорилось, бывший царь с семейством был важным козырем в колоде Временного правительства, и расставаться с ним оно не желало.

С точки зрения Керенского, Тобольск был идеальным местом для жительства царской семьи. К тому времени Тобольск был тихим губернским городком с населением 22 тысячи человек. Почти нет промышленности: в наличии лишь несколько полукустарных производств, где занято 600 рабочих. Таким образом, нет оснований опасаться выступлений рабочих. Аграрные беспорядки тоже маловероятны — в Сибири практически не было помещичьих владений. Наконец, Временное правительство ограждало себя от нареканий Петроградского Совета в том, что бывший царь по-прежнему купается в роскоши и готовится к побегу за границу. Ссылка в Сибирь в течение многих столетий считалась тягчайшим наказанием в России. Да и бежать за границу из Тобольска было сложнее, чем из любого другого района России. Интересно, что в ряде советских изданий, в том числе у М. К. Касвинова, упомянута попытка увоза царской семьи из Тобольска на шхуне «Мария» по Иртышу и Оби за границу. Нелепость такой затеи более чем очевидна. Этой мифической шхуне пришлось бы пройти около 1500 км по Иртышу и Оби, а затем 3000 км по полярным морям. Разумеется, никаких следов шхуны «Мария» никто так и не обнаружил, и ее существование следует оставить на совести М. К. Касвинова.

Поезда с царской семьей шли до станции Тюмень почти четыре дня. Все города проезжали без остановок. При проезде станций комендант поезда потребовал опускать шторы на окнах. Николай написал в дневнике, что это «глупо и скучно», но все же конспирацию соблюдал. Зато каждый день были остановки для отдыха на природе. Из записи в дневнике от 1 августа: «Гуляли днем с нашими стрелками, собирали цветы и ягоды. Едим в ресторане, кормит очень вкусно кухня Вост. — Китайской ж. д.»

Поздно вечером 4 августа царский поезд прибыл на железнодорожную станцию Тюмень. На пристани в Тюмени царскую семью, свиту и конвой уже ждут два пассажирских парохода — «Русь» и «Кормилец». Царская семья разместилась на пароходе «Русь». Чтобы, не дай бог, пароходы не застряли на мели, им был придан буксир «Тюмень». Утром, 5 августа, караван отправляется вниз по реке Туре. В середине дня все семейство вышло на палубу и наблюдало вид села Покровское — родину Григория Распутина. Среди почернелых изб четко был виден его большой каменный дом. Царица, плача, говорила фрейлинам: «Здесь жил наш дорогой Григорий Ефимович. Здесь, в этой реке, он ловил рыбу. Вы помните, он присылал нам свежую рыбу в Царское Село? Мир праху его, божьего человека. Царство ему небесное».

13 августа, наконец, семья переселилась в губернаторский дом. Дом был двухэтажный каменный, с водопроводом и электричеством. Всего в доме было 18 комнат.

Жизнь царской семьи в Тобольске протекала тихо и размеренно. События в центральной России практически никак не отражались на жизни города. Телеграммы из Петрограда шли в Тобольск до 8 дней. Николай играл в карты, много читал (в основном Данилевского и Лескова), ходил в церковь, гулял во дворе дома (на улицу не выпускали), пилил и колол дрова, выкопал пруд для уток и т. д.

Иногда у царской семьи возникали конфликты с начальником конвоя Панкратовым. Так, 4 сентября засорился водопровод, и стало невозможно пользоваться унитазами. 22 сентября запись в дневнике: «…прибыл наш добрый бар». Но на следующий день солдаты охраны возмутились и после скандала с комиссаром ящики с вином отвезли к Иртышу и вылили вино в реку. Николай сильно огорчился. А с другой стороны, солдаты лишь выполнили царский указ о «сухом законе», изданный в августе 1914 г.

Тихо и однообразно длились дни в Тобольске. Царская семья гуляла по улицам города, посещала церкви, вечером коллективные чтения — Лесков, Тургенев, часто играются домашние спектакли. Николай по-прежнему почти ежедневно пилит дрова. Изредка он получал письма от матери и сестры Ксении.

Об Октябрьской революции в Тобольске узнали лишь спустя две недели. 17 ноября царь, узнав о событиях 25 октября, записывает в дневнике: «Такая же неприятная погода с пронизывающим ветром. Тошно читать описание в газетах того, что произошло две недели тому назад в Петрограде и Москве! Гораздо хуже и позорнее событий Смутного времени».

Как всегда, наиболее важным событием остается погода.

К началу мирных переговоров с Германией Николай отнесся резко отрицательно. Запись от 12 февраля 1918 г.: «Сегодня пришли телеграммы, извещающие, что большевики, или, как они себя называют, Совнарком, должны согласиться на мир на унизительных условиях герман. прав[ительст]ва, ввиду того, что неприятельские войска движутся вперед и задержать их нечем! Кошмар!»

Несколько позже Александра Федоровна напишет в письме: «Какие времена! Что дальше? Позорнейший мир. Ужас один, до чего в один год дошли. Только все разрушили. Полным ходом армия уничтожается, как же противиться врагу? Унизительный мир… Ведь быть под игом немцев — хуже татарского ига».

Но, увы, что-то не верится в искренность подобных перлов после десятилетий столь нежных отношений со всей немецкой родней, про которых только вот к 1918 г. выяснилось, что они-де хуже татарских ханов. А в это время германские войска действительно расстреливали финских рабочих и вешали украинских крестьян. Зато свитские генералы, бывшие кавалергарды Маннергейм и Скоропадский, сидя на немецких штыках, создавали самостийные государства.

Любопытна запись в царском дневнике от 27 марта: «Вчера начал читать вслух книгу Пилуса об Антихристе, куда прибавлены «протоколы» евреев и масонов — весьма своевременное чтение».