Глава 42

I

— Не думал, что мы встретимся так скоро. Недели не прошло, а мы уже снова вместе, садик Барун.

Бруно почувствовал себя неловко. Он не привык, когда другой мужик лезет обниматься, но героически смолчал и выдавил из себя глуповато-приветливую улыбку. Кассан привел себя в порядок за прошедшие дни, побрился, подстригся, снова облачился в шелковую рубашку, сияющую белизной, и снова стал похож на себя того самого, когда Бруно впервые увидел его на Ангельской Тропе вечность назад. Вот только улыбался, по-прежнему не размыкая губ, стесняясь выбитых зубов.

— Надеялся больше не увидеть меня? — спросил Маэстро, когда сельджаарец наконец выпустил его.

— Не надо ерничать, — покачал головой Кассан, — я рад тебя видеть. А где Ранхар?

— Он немного занят, не смог прийти, — смущенно отозвался Бруно. — Меня послал.

— Новые друзья взяли его в оборот?

— Типа того.

Он не стал говорить, как есть, побоявшись, что Кассан не поверит. Сам толком не верил в то, что сигиец пять дней подряд пропадал где-то с блондинкой-сыроедкой, от одного вида которой у Бруно начинало дымиться в штанах и нога дергаться. Хотя он не любил блондинок, да и на его вкус она слишком тощая, подержаться особо и не за что, но вот пощупать ее Бруно был совсем не прочь. И вообще сейчас и доску бы пощупал, лишь бы на девку была похожа. Это даже хорошо, что она почти не бывала в доме в Веселой Бездне, иначе Бруно представить боялся, что бы с ним уже приключилось.

— Хм, — многозначительно хмыкнул Кассан. — А это?.. — он перевел взгляд на Гаспара. — Представишь своего нового друга?

— Он мне не друг, — буркнул Маэстро, — а звать его Гаспар Напьер Франц Антуан…

— Гаспар Франсуа Этьен де Напье, — представился менталист с вежливым поклоном. Он был бледен и чувствовал себя неважно. Пальцы на левой руке непроизвольно подрагивали и долго не унимались. Это их хозяину очень не нравилось и злило. — А вы, полагаю, Кассан ар Катеми?

— Он самый, — кивнул Кассан. — Ан мутин он-мукабалат се, сайиде. Ранхар сказал, дело срочное. Осмелюсь предположить, оно связано с письмами «вюртов»?

— Да, с ними.

— Значит, вы сумели в них разобраться?

— Сумели. А вы, значит, сумели найти им применение?

Кассан хитро улыбнулся и указал ладонью на коридор, отступив вглубь:

— Пройдемте. Там тихо, спокойно и никто нам не помешает.

Бруно честно думал, что внутри их будет ждать что-нибудь вроде военного лагеря, когда подошел к высоченному забору с крепкими воротами. Открыли им дюжие саабинны крайне неприветливого вида с чернющими бородами, которые вообще не прятали оружие. Во дворе околачивалось с десяток таких же, все вооруженные саблями и ружьями. Двое, голые по пояс, выясняли отношения в странном полуэротическом танце, который, наверно, можно назвать борьбой. Но в приземистом доме, где их встретил Кассан, оказалось на удивление уютно. Бруно внезапно понял, что скучал по шамситским коврам, покрывающим почти все свободное пространство, и странному, сложно описываемому запаху кабирского дома.

— Как твои дела? — спросил он.

— Альджар-Рахим, все хорошо, — отозвался сельджаарец. — Я жив, а это главное. Но главнее всего то, что мне удалось обнять любимых женщин и повидаться с родными.

У Кассана была пара дочерей, о которых он как-то раз обмолвился вскользь. Бруно так и не выяснил, кем тому приходилась та властная женщина, которая очень невзлюбила Маэстро.

— У них тоже все хорошо?

— Насколько может быть хорошо у нищих.

— Не понял.

— Неужели забыл? «Вюрты» скупили всю мою недвижимость и все активы, через прикормленных юристов арестовали даже самые мелкие мои счета в анрийских банках. Теперь я беднее пророка Зааб-наби, садик Барун, — улыбнулся Кассан.

— Как-то не бросается в глаза, что тебя это печалит.

— Ха! — рассмеялся сельджаарец. — Это потому, что либлаки уже пустили все мое имущество с молотка.

— Что здесь смешного?

— Да то, что почти все успели перехватить мои добрые друзья. Конечно, я ничем не владею и теперь им по гроб жизни обязан, но, учитывая обстоятельства, это не самый худший исход.

Кассан запустил гостей в комнату, у дверей которых стояла пара девушек в пестрых платьях с покрытыми шалью головами. Сельджаарец шепнул им, обе поклонились и скрылись за занавесью ближайшей комнаты.

В помещении было светло и пахло благовониями. Вокруг низкого стола были разложены подушки, на которых Кассан и предложил рассесться. Гаспар смотрел на подушки с недоверием и недовольством, а Бруно вспоминал себя. Когда-то его тоже повергали эти седалища в ужас, а потом еще и спина отваливалась.

— Так, — потер руки Кассан, когда все расположились вокруг стола. — Что же мы имеем?

— Счета, — пожал плечами Гаспар, положив папку перед собой и раскрыв ее. — Сообщения о переводах, снова счета, деловая переписка без точного указания предмета обсуждения, расписки о выдаче и получении займов, опять счета, договоры, не имеющие юридической силы, и… ах да, опять счета.

— Счета — это самое важное, сайиде, — заметил сельджаарец. — Позволите взглянуть?

Менталист, и без того мрачный, недоверчивый и подозрительный, помрачнел еще больше и инстинктивно придавил папку пальцами. Но дверь осторожно приоткрылась, в комнату проскользнули обе девушки с подносами. Они молча расставили на столе глиняный чайник, пиалы, какие-то сладости, которым Бруно не запомнил названия, и так же молча удалились. Одна из них, в красной шали, на прощанье одарила Бруно горящим взглядом. Лучше бы она этого не делала.

— Неразумно, сайиде, было приходить, если не доверяете, — проговорил Кассан, косо глядя на Гаспара, пока разливал чай. — Я рискую гораздо больше, встречаясь с вами. А мне бы не хотелось рисковать напрасно.

— Дело не в недоверии, — неуклюже соврал Гаспар. — Просто меня так и не убедили, что эти… бумаги стоили траты четырех дней и бессонных ночей.

— Хамак яра нан, лак яра нне. Хаким яра нан нне, лак яра, лан эриф айян яра, — проговорил сельджаарец, подув на полную пиалу.

— Что, простите?

— Нет-нет, ничего, — отхлебнув, заверил он, хитро улыбаясь. — Вспомнилась одна старая мудрость о том, что никогда не стоит торопиться. Позвольте ознакомиться с сокровенными писаниями, а потом я вам кое-что расскажу.

Гаспар нехотя передвинул папку к Кассану.

Примерно через час и спустя выпитый чайник Бруно начал изнывать от скуки, а во рту начало твориться форменное безобразие от поглощенного сладкого. Гаспар едва ли прикончил одну пиалу и лишь из вежливости надкусил засахаренное яблоко. На Маэстро он смотрел, не скрывая издевки.

— Я примерно так это себе и представлял, — наконец оторвался от бумаг Кассан. — Жаль, что так мало, — добавил он, — но хоть что-то. Я бы Садимову казну отдал, лишь бы заглянуть в полную отчетность.

Он разворошил всю папку. Четыре листа отложил, толком не глянув. Еще на два даже не взглянул. Три убрал в сторону. А в два оставшихся погрузился с головой. Извлек откуда-то несколько страниц и долго сверял ряды цифр, обводя некоторые строки карандашом.

— Подойдите сюда, — поманил он. Бруно с Гаспаром послушно переместились ближе и склонили головы над листом бумаги. Бруно — с особо деловым и понимающим видом. — Видите эти пятьдесят тысяч в кольтелльских кронах? — Кассан обвел карандашом и подчеркнул строчку в среднем ряду. — Несколько месяцев назад их погрузили на корабль и вывезли в Шамсит.

— Что в этом такого? — спросил менталист.

— Корабль принадлежал владельцу конторы «Тава-Байят» Саиду ар Курзан шайех-Малику, ныне покойному стараниями нашего общего знакомого.

— Так.

— Ссуда была взята в небольшом частном банке и оформлена на компанию «Коммерц Националь». Якобы на вложение средств в пару мелких контор, объявивших о добровольном слиянии.

— Вполне обычное дело.

— Обычное, — согласился Кассан, — но с необычными последствиями. Кредит погасили менее чем через месяц и с процентами, а конторы перепродали. На четвертых новых владельцах они внезапно исчезают, а по указанным адресам, как выяснилось, стоят непригодные к проживанию хижины.

— Так, — повторил Гаспар.

— Кто-то срочно вывез в Шамсит крупную сумму денег, и одному Альджару известно, на какие нужды, — объяснил сельджаарец, поигрывая карандашом. — Но куда как интереснее, откуда у покойного Ратшафта взялась эта сумма? Готов поспорить, в бухгалтерии его компании об этой статье расходов ни строки. И вот об этой, — Кассан подчеркнул ряд. — И об этой. Этой, — он поменял листы местами и обвел в другом: — Вот этой тоже. А теперь взгляните сюда, — он наложил поверх бумаг Ратшафта одну из своих, — вот на эти переводы. Здесь отмечены все, которые «вюрты» совершили за последний год. Видите?

— Вижу, — подтвердил менталист.

— А теперь взгляните на сокровенные писания, — Кассан положил бумаги рядом. — Здесь только некоторые за позапрошлый месяц, но и это весьма красноречиво.

Гаспар поводил пальцем, заглядывая то в один, то в другой лист на помеченные Кассаном строчки.

— Они не совпадают, — нахмурился менталист.

— На первый взгляд, — усмехнулся сельджаарец. — Смотрите по датам.

Гаспар прошелся еще раз. Нахмурился сильнее.

— В сокровенных писаниях суммы значительно больше.

— Вот здесь, — Кассан постучал карандашом на свои списки, — официальная версия. Официально «вюрты», подмяв под себя почти весь импорт специй, пару лет назад очень заинтересовались ввозом зерна с Кроата и соли с побережья Эсотерикос. С зерном их прокатили: рынок давно подмят и лишние рты к кормушке не пускают. А вот на соль «вюрты» лапу наложили. У них нашлись откуда-то средства, чтобы скупать соль по самым выгодным для поставщиков ценам, а отпускали почти за бесценок, наплевав на политику цен. — Кассан распрямил спину, оперся о колено. — Буквально за год они обвалили весь рынок, а когда конкурентов не осталось, задрали цены до невиданных высот, разорили все мелкие рыбные хозяйства и скупили их, сделав частью своей компании. Сейчас в Анрии осталось только два независимых от них хозяйства: «Ангельн» и «Херинг Группе». Но «Ангельн» объявили в начале лета о слиянии с «вюртами».

Бруно поскребся за ухом. Он помнил, как в прошлом году резко подешевела рыба на несколько месяцев. Все еще сильно удивлялись и пытались понять, что случилось в мире. Ведь так не бывает: все дорожает каждый день, а тут такое. Удивлялись не зря, как выяснилось. Рыбу в Анрии любили, гораздо больше мяса. Поэтому, когда она так же резко подорожала раза в два, все повздыхали, поругались и принялись выделять больше средств из семейного бюджета на обеденный стол.

— Благодарю, что ознакомили с положением дел на анрийских рынках, — хмуро проговорил Гаспар. — А теперь соблаговолите объяснить, к чему вы клоните.

— К тому, что у «вюртов» есть спонсоры. Очень богатые и щедрые, прямо-таки сорящие деньгами на ветер, — сказал Кассан и потряс пачкой бумаг. — Это список переводов на их счета только за последний год. А у вас реальные суммы, которые им предоставляли. И это не их прибыль, кто-то вкачивает в «вюртов» огромные средства, однако разница между реальными и официальными цифрами где-то теряется. Осталось выяснить, где именно. И по милости Альджара, — Кассан сцепил пальцы рук, самодовольно улыбнулся, — мы это сделали.

— «Мы» это кто? — глянул на него исподлобья Гаспар.

Сельджаарец поджал губы и покачал головой в такт одному ему слышимой мелодии.

— Группа неравнодушных купцов, озабоченных положением дел на анрийских рынках, — произнес он уклончиво. — Когда «вюрты» начали душить свободную торговлю, многим это не понравилось. Многие пытались с ними бороться, но ничего не вышло. Тогда под «вюртов» начали осторожно копать. И вот, спустя годы, накопали.

— Полагаю, информация секретная?

— Очень, — важно заверил Кассан. — Но для вас сделаю исключение. В знак доверия, — добавил он едко. Гаспар едва слышно фыркнул. — Разница через подставных лиц переводится на счета нескольких компаний, в том числе и «Коммерц Националь». «Коммерц» принадлежит Штерку через третьи руки, я тебе уже об этом говорил, садик Барун.

— А еще, что через него толкают олт под видом опиума, ага, — подтвердил Бруно.

— В том числе. Но основная прибыль уходит «вюртам», а не Штерку. Он получает лишь процент и вообще вряд ли в курсе, откуда он приходит. Так что наш небольшой план оказался не таким надежным, как я рассчитывал, — вздохнул почти честный торговец специями. — Он всегда отмахнется от финансовых махинаций, а доказать, что доходы получают «вюрты» не получится — у них слишком надежные схемы. Но это не повод отчаиваться, — Кассан мягко хлопнул Бруно по спине. — Как я уже сказал, «вюрты» спонсируют Штерка почти напрямую. Нужно лишь узнать, какие у них общие интересы, требующие таких средств. Если вы, сайиде, — он взглянул на менталиста, — согласитесь передать мне сокровенные писания в пользование на какое-то время, мы наверняка сможем выяснить кое-что важное. Например, попробуем проследить, кто спонсирует «вюртов». Мы уже пытались, но по официальным переводам следы быстро теряются. И вот что примечательно, — Кассан погладил аккуратную бороду, — финансирование «вюртов» внезапно возросло около полутора лет назад. Примерно тогда же была открыта «Коммерц Националь» и ряд других компаний, держащихся явно за счет волшебства. Ну или у них имеется лампа с джинном.

— Почему? — спросил Гаспар.

— Они приносят огромные убытки своим владельцам и постоянно на грани разорения.

— Тогда почему не объявили о банкротстве? И почему их никто не перекупил?

— А потому, что никто не дает их купить, — ехидно рассмеялся Кассан. — Кто-то выдает им беспроцентные кредиты на погашение долгов, и они продолжают нести убытки. Это явно прикрытие для каких-то махинаций, но мы не знаем в точности, каких. Хотя пытались выяснить. И почти выяснили, — добавил сельджаарец, понизив голос. — У нас появился друг в ближайшем окружении Штерка. Он предоставил нам кое-какие сведения и снабжал ими по мере возможности. Однако не так давно нашу сеть раскрыли, связному пришлось бежать, а пару недель назад его выследили и убили в Модере.

Гаспар едва заметно напрягся и побледнел. Пальцы на левой руке задрожали. Менталист сжал кулак и приложил его к лацкану сюртука. Кассан не обратил особого внимания — такие приступы у менталиста за прошедший час случались не впервые. Иногда он вообще хватался за голову и очень старался не завыть от боли. Бруно тоже не обратил.

— Так что мы лишились глаз и ушей, — вздохнул Кассан. — Что очень обидно: это произошло как раз тогда, когда мы были так близки.

Справившись с приступом, Гаспар продохнул, расстегнул ворот рубашки.

— А если гипотетически предположить, — заговорил он, — что вы получили те ценные сведения. Что бы вы предприняли?

Кассан сложил руки на груди, с видом мыслителя поднял голову к потолку. Долго размышлял, поглаживая бороду, и кося хитрые глаза из-под полуприкрытых век то на Бруно, то на Гаспара.

— Хм-м-м… ну… — протянул он. — Тогда бы придерживались давно намеченного плана. Если у нас на руках появятся доказательства сговора Штерка и «вюртов», мы предъявим их Большой Шестерке. И уже от боссов зависит, что они предпримут. Но в любом случае «вюртам» несдобровать. Как и Штерку. Если Шестерке станет известно о его связях с «Новым порядком», Штерка четвертуют, а его банды перебьют, как шакалов.

— Почему же?

— Насколько знаю, «Новый порядок» хочет перемен. А последнее, что нужно Большой Шестерке, это перемены в Анрии. Она здесь давно, у нее слишком много политиков и чиновников, которые едят с ее руки, налаженные дела, связи, клиенты, доходы — все это может рухнуть, если что-то изменится. А Штерк — выскочка. Появился ниоткуда, добился своего положения силой, но оно шаткое и ненадежное. И он очень раздражает других боссов. Они были бы не против от него избавиться насовсем. Им нужен лишь повод. Мы надеялись, что схема с олтом будет достаточной, но мои друзья уже наводили справки: Квазитвади не собирается нарушать мир из-за нескольких тысяч, что он теряет. Основной рынок сбыта у «вюртов» не в Анрии. Олт они поставляют в другие города Империи.

— Так вот почему ты так охотно взялся помогать ему, да? — догадался Бруно.

— Ты слишком плохого обо мне мнения, садик Барун, — оскорбленно проговорил Кассан, ехидно сверкая глазами. — Ранхар мне родственник, я не мог не помочь ему. Но, Альджар-Вазиат, наши желания совпали. Почему же не помочь друг другу? Мы давно хотим избавиться от «вюртов». Неужели вы с Ранхаром думали, что «вюрты» хотели избавиться от меня лишь потому, что я составляю им конкуренцию? Нет, они подозревали, что мы копаем под них. Ранхар дал им хороший повод, но даже если бы он не вмешался, они бы все равно нашли способ меня убрать. А то, что произошло, к лучшему: «вюрты» считают, что добились своего, и могут беспечно допустить ошибку. Идан ант антарат тавил се, яра кайя адук-ант, как говорят у нас.

Гаспар просидел несколько минут в задумчивости, затем потер висок, болезненно морщась.

— Можете оставить документы себе, — сказал он, облегченно продохнув. — Временно. Я, конечно, надеюсь, что вы оповестите нас, если выясните что-нибудь ценное.

— Непременно, — заверил Кассан. — В конце концов, цель у нас одна. Или хотя бы совпадает на какое-то время.

— Это верно. Как вас найти?

— Ранхар знает. Поговорите с ним, когда потребуется. Или, — Кассан усмехнулся, — если у вас появятся какие-нибудь ценные сведения.

II

— Чтобы между нами не было недосказанности, — не выдержал Гаспар, — мне не нравишься ни ты, ни твой приятель… Они оба. Я вообще считаю все это дурацкой затеей.

— Да я от тебя, начальник, тоже не в восторге, — буркнул Бруно.

— Я тебе не начальник.

— Именно, — нагло осклабился Бруно, сверкая дыркой между зубов, — а пытаешься строить, как будто он и есть. У вас, легашей, это в крови.

— Я не легаш! — огрызнулся Гаспар.

— Ну ты кому другому рассказывай, только не мне, а? Что я, с легашами не ручкался?

— Я перестал быть легашом много лет назад, — тише сказал менталист.

— А я побираться, и? — пожал плечами Маэстро. — Все равно ж булдыгой остался. Профессия, знаешь ли, на роже отпечатывается. Кстати, о роже. Ты чего-то побледнел, когда разговор за связных зашел.

Гаспар помялся, но все же ответил, сам не зная, почему:

— Эндерн видел, как его убили в Модере. Пытался спасти, но ван Блед его все равно достал. Этого связного звали Томас Швенкен, а заказал его Йозеф Вортрайх. И я, кажется, догадываюсь, кто его спугнул и вынудил прятаться в Модере.

— Еб вашу мать… — испуганно пробормотал Бруно. — Слушай, начальник, я не при делах! Я его до последнего отговаривал, так он же уперся. А ежили он уперся, хрен его остановишь… И вообще, Кассан сам отправил его в тот ломбард. Это случайно вышло!

— Вряд ли, — покачал головой Гаспар. — Если посмотреть на все те случайности, которые уже пару месяцев происходят вокруг, можно подумать, что все это кем-то продумано, рассчитано и спланировано. А может, это просто паранойя. Как вон те трое, что идут за нами от начала улицы.

Бруно начал инстинктивно оборачиваться, но что-то как будто тисками сдавило шею, заклинив голову.

Не оборачивайся, услышал он явный приказ. Вернее, почувствовал легкий укол прямо в мозг, а ноги сами прибавили шаг.

Гаспар, этот вечно чахлый, бледный и как будто похмельный тип, вдруг открыл в себе новые силы. Бруно и удивился бы, но ему было не до того — едва поспевал.

Когда впереди замаячил одинокий прохожий, возникший из-за поворота, Гаспар приложил к виску пальцы и крепко напрягся. Прохожий чуть сбил ритм шага, потряс головой, посмотрел на солнце, решив, что слишком уж припекает, так и удар получить недолго. Гаспара повело. Он бесцеремонно схватился за рукав Бруно, утягивая того за собой, но Маэстро как-то удержался на ногах с дополнительным грузом. Благо тьердемондец был довольно щуплым и легким.

Прохожий приблизился, бросил взгляд на Гаспара. Тот поднял на него покрасневшее, мокрое от пота лицо с помутневшими глазами. Прохожий не успел осудить его за полуденное пьянство — Бруно слишком быстро потащил Гаспара вперед, а мужчина пошел себе дальше и…

И почему-то ему показалось хорошей идеей сильно вильнуть по тротуару и столкнуться с компанией из трех молодых людей, торопливо бредущих по улице. Столкнулся очень удачно: одного повалил, двух других раскидал по тротуару, но и сам опрокинулся с видом до того ошарашенным и потерянным, что не почувствовал даже боли. Он лежал, вытаращив глаза, и пытался сообразить, что вообще на него нашло. Молодые люди доходчиво и громко объяснили недотепе, что нужно смотреть под ноги, меньше пить, и вообще быть внимательнее, хотя это и не его, в принципе, вина, а родителей, которым тоже следовало меньше пить и быть внимательнее да расторопнее. Подняли своего товарища и отказались от дополнительной лекции по вежливости, ибо сильно торопились.

— Вот теперь бежим, — сквозь зубы прошипел Гаспар, завернув за угол.

— А ты сможешь? — беспокойно спросил Бруно.

— Давай!

Они побежали, если это вообще можно было назвать бегом. И бежали, пока Гаспар не заприметил проход в переулок между домами.

— Сюда! — скомандовал он, толкая Маэстро к нему.

— Нет! — крикнул Бруно, предчувствуя, чем все закончится.

И не ошибся: Гаспар завел в тупик, встретивший их облупившейся стеной.

— Ну ты дурак… — проворчал Маэстро. Менталист бросил на него злой взгляд.

Сзади послышался грохот туфель по камню. Оба обернулись на звук.

— Добрый день, господа, — вежливо поздоровался один из молодых людей, вбежав в закоулок. — Не уделите ли нам пару минут своего драгоценного времени?

Двое других встали по бокам, перекрыв выход. Гаспар и Бруно попятились к стене.

— Не думаю, что нам охота болтать, — бросил Маэстро.

— Мы всего лишь хотим задать пару вопросов, господа, — примирительно поднял руки молодой человек. — Ответьте — и мы разойдемся с миром.

— А вы кто такие? — спросил Бруно, придав голосу как можно больше уверенности и твердости.

Все трое были хорошо одеты и не походили ни на уличный сброд, ни уж тем более бандитов кого-то из Большой Шестерки. Тех ни с кем не спутаешь, даже если сильно захочешь, достаточно прожить в Анрии подольше. И тем не менее от троицы исходила угроза и опасность.

— О, уверяю, — располагающе улыбнулся молодой человек, — это вам ничего не даст. Мы всего лишь выполняем свою работу. А мы привыкли доводить ее до конца. Так что давайте побеседуем. Это будет быстро, правда.

— А если нет? — прохрипел Гаспар, обливаясь потом и тяжело дыша.

— А если нет, — молодой человек потянул несвежий воздух закоулка и раскинул полы сюртука, демонстрируя кобуру с пистолетом, — мы будем вынуждены препроводить вас в одно место и все равно побеседовать, но в менее дружелюбной обстановке.

Гаспар прикрывал Бруно почти полностью. Это было очень удобно, чтобы незаметно запустить руку под сюртук, расстегнуть кобуру у себя на поясе и взяться за рукоять своего пистолета. После того случая в Пуэсте Бруно не расставался с ним вообще ни на минуту и регулярно проверял, заряжен или нет.

— Подумайте еще раз, — улыбнулся молодой человек и шагнул вперед. — Нам бы не хотелось применять силу.

Бруно уперся спиной в стену. Рванул пистолет из кобуры, выступил из-за Гаспара и наставил на молодых людей.

— А ну стоять!

Молодые люди послушно остановились.

— Ну-ну, — дипломатично улыбнулся главный. — Неужели вы станете стрелять средь бела дня?

— А ты проверь! — Бруно взвел курок. Пистолет в его руках чуть дрогнул.

— Не нужно делать резких движений…

— Ага. Медленно повернулись — и пошли на хер отсюда!

— И грубить тоже не нужно.

— Да я-то пока что вежливый!

Молодой человек вздохнул, переглянулся с приятелями, которые держали руки у пояса.

— У вас всего одна пуля, а нас трое, — сказал он.

— Ага, — повторил Бруно и поводил дулом. — Это значит, что одному из вас точно не повезет. Но я еще не решил, которому.

— Ну что же, — главный оправил сюртук, — решайте быстрее.

Он демонстративно шагнул.

Бруно зажмурился.

— Ай, сука! — простонал один из молодых людей и упал на колено, когда эхо выстрела прокатилось по переулку.

Двое других растерянно переглянулись, поняли, что задело не их. Главный бросил взгляд на раненого, переменился в лице, расстегнул ремень кобуры.

— Это было очень зря, — щелкнул он курком.

Оба бросились на Бруно, но менталист вскинул дрожащую руку, крепко стиснув зубы и прикладывая к виску пальцы. Один из парней замер, растерянно потер глаза. Бруно смекнул, что к чему, перехватил пистолет за ствол и бросился на главного, широко замахнувшись. Но тот ловко, почти играючи уклонился, ткнул Маэстро рукояткой пистолета по темени, вышибая из него боевой дух, подсек ноги и опрокинул на землю. Затем подскочил к Гаспару, ударил его по шее. Менталисту много не понадобилось. Он даже не вскрикнул, просто упал, только каким-то чудом не развалившись. Бруно, несмотря на боль в темени, попробовал встать, за что получил по затылку. На него насели, придавили к земле, приставили к голове дуло пистолета.

— А могли обойтись без этого! — процедил главный сквозь зубы. — Чего столбом стоишь? — крикнул он.

— Не… не знаю… — растерянно пробормотал второй. — Нашло что-то…

— Ну точно: заморыш — колдун, — фыркнул главный. — А ведь урод от «вюртов» говорил… Ганс, ты как?

— Он мне чуть яйца не отстрелил, сам как думаешь? — простонал третий.

— Да не стой ты! Вяжем их.

Второй растерянно кивнул, все еще потряхивая отяжелевшей головой, достал из-за пазухи пару наручников, шагнул к застонавшему на земле Гаспару, у которого из носа сочилась кровь.

Над закоулком промелькнула бесшумная тень.

Эндерн мягко приземлился за спиной второго. Главный заметил это, окрикнул, но слишком поздно: оборотень обхватил второго за шею, оттолкнулся от земли и подпрыгнул, оборачиваясь вокруг него и задевая носком туфли челюсть главного. Главный отшатнулся, свалился с Бруно, отдавив тому ребра. Эндерн оказался перед вторым, держа его за ворот. В рукаве щелкнул механизм выкидного меча, отремонтированного и доработанного Механиком, и лезвие глубоко вошло в печень второго, прежде чем тот сообразил, что происходит. Эндерн отпихнул его, подскочил к главному, успевшему поднять пистолет, выбил оружие из руки и коротким взмахом вспорол горло. А затем присел, выбрасывая левую руку, и выстрелил метательным ножом третьему в глаз.

Резко поднявшись во весь рост, Эндерн осмотрелся, дернул кистью, убирая меч в ножны.

— Сколько от вас, мудаков, шуму! — проворчал он, склоняясь над Гаспаром.

Менталист посмотрел на него мутными глазами, всхлипнул, давясь кровью.

— Надо было взять хотя бы одного живым… — прохрипел он.

— Извини, пожалуйста! — цинично буркнул Эндерн, поднимая Гаспара на ноги. — Я был немного занят — сраку вам спасал! Съебываем, пока…

— Саб! — крикнул кто-то.

— Блядь… — в один голос прокомментировали Эндерн и вставший на четвереньки Бруно.

В закоулок ввалилось и разошлось полукругом полдюжины вооруженных кабирцев. Эндерн, поддерживая Гаспара, поднял руку. Бруно сел, слушая гудение в голове. Опять будет шишка, а ведь и прошлая еще не рассосалась…

Один из кабирцев, низкий, кряжистый, с самой густой бородой, окинул закоулок маленькими глазками. Пристально вгляделся в Эндерна. Гаспар и Бруно интересовали его гораздо меньше. Кто-то, придерживая саблю, попинал мертвого Ганса. Двое подошли ближе к оборотню с Гаспаром, брезгливо морщась на трупы. Еще двое остались у входа.

Бруно, утерев слезу, присмотрелся к кабирцам и узнал в них тех, кого видел во дворе дома, где они встречались с Кассаном. Шмыгнул перемазанным пылью носом.

Маленький кабирец заложил пальцы за кушак, выпятил внушительный живот, качнулся с пятки на носки туфель и сплюнул.

— Абти! — коротко кивнул он на выход из переулка и отступил в сторону.

Загрузка...