Новый порядок (Часть II)

Глава 49

I

— Это что еще за фокусы? — возмутился Гаспар, напоровшись на невидимую преграду перед собой. За полтора месяца, проведенных в доме Геллера, такого не происходило еще ни разу.

Даниэль, не рискнув повторить его опыт, протянула руку и потрогала воздух, плотный настолько, что по нему можно было колотить при желании, если бы не легкое, но навязчивое жжение и покалывание по коже.

— Может, pole ochronne дало сбой? — предположила чародейка. — В конце концов, это всего лишь прототип. Давай постучимся, как нормальные люди, а?

— Это поле никого не пустит, — проворчал менталист и надавил на колдовской барьер, словно тот мог прогнуться.

— Как хорошо, что среди нас есть никто, правда? — улыбнулась Даниэль. — Райнхард, — она повернулась, — будь любезен… Спасибо.

Чародейка уже почти привыкла, что сигиец не имеет обыкновения дослушивать и, когда договоришь просьбу, уже видишь его спину в плаще и затылок под треугольной шляпой. Поэтому вежливо посторонилась, запоздало приглашая его жестом.

Охранное поле «Ша тридцать шесть триста девятнадцать ноль шестнадцать дробь четыре» накрывало дом Геллера непроницаемым куполом, но сигиец просто поднялся по ступеням крыльца, не заметив никакой преграды. Даниэль так и не определилась — восхищает до дрожи или пугает до дрожи эта полнейшая беспомощность любой формы магии перед ним.

Сигиец приблизился к входной двери, дернул за ручку — та не поддалась. Тогда он постучался, наполнив мертвую, пустынную и безмолвную улицу Веселой Бездны скромным признаком жизни.

Впрочем, никто не отозвался.

Тогда сигиец, не проявляя особого терпения, постучался еще раз. Так, чтобы теперь даже заработавшийся Механик услышал. И вся Веселая Бездна на всякий случай за компанию.

— Может, они куда ушли? — прождав пару минут, сказала Даниэль.

— Тха! — рассмеялся прислонившийся к перилам крыльца Эндерн. — Ты хоть раз видела, чтоб Ковырялкин куда-то ходил?

Даниэль не успела ответить. Сигиец отступил в сторону, а дверной замок наконец-то щелкнул и дверь открылась. На пороге стоял Геллер и хрустел огурцом. Вид у него был такой, будто он только что встал и сделал это крайне неохотно.

— Геллер, это что за цирк? — проворчал Гаспар. Стадию раздражения он уже прошел и начинал злиться, а от злости у него начинала болеть голова. — Впусти нас!

— Co? — крайласовец поводил лохматой головой. — Kto tam?

— Геллер!

Геллер прожевал огурец, сфокусировал взгляд на Гаспаре, игнорируя стоящего в стороне сигийца.

— Nie wiem, kim jesteś, panie. Co chcesz?

Менталист крепко сжал кулаки и шумно выдохнул, но почувствовал, как на плечо легла ладонь чародейки.

— Очень смешно, пан Геллер, — проговорила она с милой улыбкой. — Мы все дружно посмеемся, когда войдем в дом.

— Nie wejdziecie, — твердо заявил крайласовец, прислонившись к дверной коробке.

— Это уже не смешно, Геллер, — холодно проговорила Даниэль, сверкнув глазами.

— Bo nie żartuje, droga pani, — пожал плечами Геллер, дожевав огурец.

— Геллер, если ты сейчас же не объяснишь, что происходит, — потребовала чародейка, — я…

Крайласовец равнодушно взглянул на нее, прервав пустую угрозу. Демонстративно отряхнул руки, оттолкнулся от дверной коробки.

— Dwa słowa: «panie szefie», — сказал он.

Гаспар похолодел. Застучало в висках. Сильно закружилась голова.

— Что «пан шеф»? — сердито спросила Даниэль.

— Вызва́л на днях, — проговорил Геллер, разглядывая обкусанные ногти.

Позади громко выругался Эндерн, хотя было не совсем понятно, кого драть на этот раз и кверху чем. У Даниэль пересохло во рту.

— Сам?

— Tak, — крайласовец отвлекся от ногтей, поднял глаза на Гаспара. — Интересовался, jak там дрога?

— Геллер… — глухо начал менталист.

— Пан шеф му́вил, — спокойно продолжал Геллер, — дал вам при́каз wyjazdu до столицы. Почти месяц те́му. Му́вил, за то время може до Салиды вплавь до́плыть. А вас все нет.

Гаспар облизнул губы.

— Niedobrze, — покачал головой Геллер. — Bardzo niedobrze, пан Ма́нда, обманы́вать.

— Так вышло, — пробормотал менталист, держась за лоб.

— Jak? — усмехнулся крайласовец. — Все попро́сту, пан Ма́нда: мы́шлит пан шеф, мы — выполняем. Не любит, ко́гда е́го приказы обсуждают. Е́ще меньше любит, ко́гда их не выполняют. Пан шеф был bardzo niezadowolony. Не доводилось е́ще видеть его та́ким, — вздохнул Геллер и виновато развел руками: — Не зоставил мне выбо́ру.

Он обвел Гаспара, Даниэль и поднявшегося по ступеням крыльца Эндерна неприязненным взглядом. Сигийца Геллер не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

— Я ска́зал, вы уеха́ли, — со злостью в голосе договорил он. — Zaraz по тей размове месяц те́му, — неопределенно кивнул Геллер. — Nie wiem gdzie.

— Геллер… — кашлянула Даниэль.

Крайласовец раздраженно махнул рукой.

— Zamknąć się! — бросил он, едва сдерживаясь. — Спа́сал swój, kurwa, tyłek, nie twój!

— Все равно спасибо, — низко склонила голову чародейка и сделала такое движение, словно собралась опуститься на колени.

Геллер замахал руками еще раздраженнее и злее, будто отмахивался от назойливых мух, бессовестно лезущих в глаза.

— Я спас се́бя, — повторил он чуть спокойнее. — Ска́зал, jak есть. То значе…

—…уебывайте да побыстрее, чтоб я вас больше, сука, не видел, — закончил за него Эндерн с нахальной ухмылкой. — Мы поняли. Bywaj.

Геллер пренебрежительно фыркнул и отступил вглубь коридора, намереваясь закрыть дверь, но ему помешал сигиец. Крайласовец поморгал, возможно, и вправду только что заметив его присутствие, и растерялся, видя, как Райнхард спокойно проходит в дом.

— Э!.. — крикнул ему в спину опешивший Геллер.

— Думаю, — Даниэль накрутила на палец локон волос, хитро поглядывая на крайласовца, — в отличие от тебя он не забыл про наши вещи.

II

Встречу с одним из боссов Большой Шестерки Гаспар представлял себе иначе. В дорогой ресторации, в отгороженном от посторонних глаз особняке где-нибудь в элитном районе на берегу Гердовой бухты, ну или хотя бы в бане. Но никак не на Ангельской Тропе, на складе, провонявшем перцем, имбирем, гвоздикой и куркумой.

Да и самого босса, если честно, он представлял себе совершенно иначе. Файсал ар Квазитвади, через руки которого проходит вся анрийская торговля олтом, должен выглядеть как угодно, но только не как маленький, пухлый кабирский лавочник с добродушным круглым лицом и хитрыми глазами. Такие обычно способны разве что обвесить на полфунта на рынке, но уж точно не расчленять людей и зашивать их в мешки со специями.

Гаспар совсем растерялся, когда эб — так его велели называть — радушно принял их всех троих: самого Напье, Кассана и сигийца. По-отечески обнял почти честного торговца специями, пожал руки менталисту и Райнхарду. Ладонь у него была мягкая, хоть и несколько грубая.

Эб с Кассаном долго о чем-то говорили, осматривая складское помещение. Говорили по-кабирски, Гаспар не понимал ни слова, но вроде бы это был некогда склад Кассана, который арестовали в пользу банка Винсетти, а затем выкупили на аукционе. Получалось, что Квазитвади осматривал свое новое имущество, но Кассан особо расстроенным не выглядел.

Гаспар с сигийцем остались у входа, за ними приглядывала пара кабирцев, но не сказать, что особо настороженных и враждебных.

Спустя полчаса Квазитвади закончил инспекцию и, кажется, остался доволен результатом. Только после этого он вспомнил о двух посторонних и дал добро на то, чтобы тех подвели поближе.

Эб внимательно разглядел сигийца, для чего потребовалось задрать голову, чуть дольше задержался на Гаспаре, рассматривал его, поглаживая седеющую бороду.

— Ти виглядеть больной, ла-арди, — проговорил Квазитвади. — Тебе надо больше бивать на солнце и пить хороший вино, — порекомендовал он.

— Благодарю за совет, — сдержанно сказал Гаспар, поклонившись.

— А ти, — эб еще раз глянул на сигийца, — разочаровать меня. Я ждать иблис Холодний Пески, — усмехнулся он, — а ти слишьком человек, Шабак Аль-Ану́ра. Надеюсь, ти приводить его не для убить меня? — повернулся он к Кассану.

— Альджар-Райят, мы пришли, как друзья, смиренно просить твоей дружбы, почтенный, — поклонился сельджаарец.

— Когда-то я предлагать дружба, ти отказаться. Теперь, когда я купить твой имущество, ти хотеть дружба? Зачем мне твой дружба?

— Если почтенный эб позволит, мы все объясним, — снова поклонился Кассан. — И тогда почтенный эб в великой мудрости своей решит, нужна ли ему наша дружба или нет.

Квазитвади задумчиво погладил бороду.

— А что ти хотеть взамен? — спросил он подозрительно.

— Мудрый и прозорливый эб знает, — хитро улыбнулся Кассан.

— Ти алчний, как все Катеми, что я знать! — рассмеялся эб. — Ти просить много, а давать мало. Помни: все, что был твой, теперь мой.

— Только потому, что почтенный эб еще не знает, с чем мы пришли. Если он позволит…

— Джаид, дамиад, — с усмешкой поднял руку Квазитвади, — ан фахим се. Идем.

III

Кроме стола и стула в тесном кабинете ничего не осталось. На полу виднелись еще пыльные следы от некогда стоявших здесь шкафов. Видимо, «вюрты» или агенты банка оперативно вынесли всю, хоть мало-мальски значимую документацию вместе с хранилищами. Файсал ар Квазитвади ничуть не расстроился от унылого зрелища. Пошаркал дорогими туфлями на пороге, прошел к единственному узкому окну и открыл его, пуская в затхлое помещение немного свежего воздуха. Затем уселся за стол, по-хозяйски разглядывая кабинет. Спустившись взглядом со стен и потолка, эб сделал вид, что впервые увидел трех стоящих перед ним людей.

Кассан коснулся плеча Гаспара и мягко подтолкнул вперед. Менталист подошел к столу и положил перед эбом толстую папку, которую держал под сюртуком.

— Мэд-ка эн са? — нахмурился Квазитвади.

— Подарок, — ответил сельджаарец с хитрой улыбкой.

Эб Кабир-Дара посмотрел на него с тоской, раздраженно причмокнул, без особо интереса заглянул в папку, пробежался глазами по первому листу.

— Ант, Кассан, ялак-накет со? — вздохнул он. — Я не читать ла-арди.

— Но среди людей эба есть те, кто читают, — сказал сельджаарец.

Квазитвади апатично глянул на него и сдвинул папку на край стола.

— Это все, что ти хотеть? — осведомился босс Шестерки, сцепив руки в замок.

Кассан переглянулся с Гаспаром.

— Да, — сказал он.

Гаспар вел себя осторожно, хоть и прошло уже пару дней с турнира в клубе хефлигов. Последние месяцы вообще выдались чересчур напряженными, и менталист не успевал восстанавливаться полностью. Откаты становились все тяжелее и дольше, требовалось все больше лауданума, чтобы унимать головные боли. Оттого он лишь смутно угадывал настроения преступного босса, долго не решаясь прислушаться к чужим мыслям.

И все-таки требовалось подтолкнуть его к правильному решению, иначе все, ради чего затевалась эта авантюра, окажется пустой тратой времени и сил.

— Дамиад, — устало махнул рукой Квазитвади, немного подумав. Он не мог объяснить внезапный приступ милосердия и что его вызвало. Может, щенячий взгляд Кассана, а может, его упрямство. Все ар Катеми отличались чересчур паршивым и вредным характером и имели дурную привычку не отцепляться, пока не получат свое. Но одним словом, что-то подсказывало, что время дороже. — Говори, что там. Только коротко.

Гаспар отнял от виска дрожащие пальцы, утер проступившую слезу. В Картахо хорошая погода, подумал он, стиснув зубы. Пожалуй, я не против съездить туда. Только без всяких там мустаимов.

— Это финансовые отчеты «Вюрт Гевюрце» за последние полтора года, — оживленно заговорил Кассан.

Квазитвади пренебрежительно фыркнул.

— Кто-то, мы пока не выяснили, кто, — продолжил Кассан, — переводит через подставные фирмы и компании «вюртам» большие суммы, а «вюрты» переводят эти деньги через подставные фирмы и компании Адольфу Штерку.

— Мэд-ка? — нахмурился Квазитвади.

— Если эб позволит… — осторожно проговорил Кассан, шагнув к столу.

Квазитвади медленно кивнул. Сельджаарец приблизился и, порывшись в папке, извлек нужный лист бумаги.

— Вот, — сказал Кассан, стуча пальцем по одной из строчек. — Этот перевод сделан месяц назад назад. Эб не читает по-ландрийски, но Альджар наделил его зорким глазом, чтобы посчитать цифры и ноли.

Квазитвади едко ухмыльнулся, склонившись над листом бумаги. Ухмылка сошла с его губ. Эб прищурился, хмуря брови, склонился еще ниже.

— Сто пятьдесят тисяч? — проговорил он вслух.

— И не в имперских кронах, а норлидских гульденах, — подтвердил Кассан. — А это значит…

— Кассан, дорогой мой, — Квазитвади откинулся на спинку стула, сложил руки на выпуклом животе, — я не читать ла-арди, но считать могу в любой валюта. Знать, сколько.

Он обвел взглядом всех присутствующих и добродушно рассмеялся. Гаспару вдруг почему-то представилось, что с таким же добродушным смехом эб отдает приказ вмуровать в фундамент новостройки провинившегося. Или расфасовать должника по мешкам с кофе.

— Только не говорить, что ви знать, зачем «вюрты» кормят Штерка такими деньгами!

— Раз эб просит… — развел руками Кассан.

Квазитвади сурово глянул на него.

— На подкупы, — произнес Гаспар.

— Кого? — босс Шестерки перевел на него взгляд.

— Ваших людей, эб, — уверенно ответил менталист. — И не только ваших, но и всей Большой Шестерки. Штерк уже полгода перекупает главарей ваших банд.

— Это очень серьезний обвинение, ла-арди, — немного помолчав, заключил эб Кабир-Дара.

— Именно поэтому мы дарим документы почтенному эбу, — сказал Кассан, — и почтенный может внимательно изучить их сам с помощью доверенных и надежных людей, чье слово весит больше нашего. Здесь собраны имена всех, кто получил от Штерка садимов динар, а кроме того, имеются распоряжения и приказы, исходящие от него напрямую. Твоим людям не составит труда распознать его почерк.

Квазитвади задумался, то опуская взгляд на папку, то поднимая глаза на Кассана и Гаспара.

— Полгода назад Адольф Штерк вступил в сговор с одним человеком, — проговорил менталист, решив больше не медлить. — Возможно, хоть и маловероятно, вы о нем слышали. Он называет себя «Машиах».

— Нне, — сухо сказал Квазитвади.

— Этот человек сделал Штерку заманчивое предложение, от которого тот не смог отказаться, — заговорил вместо Гаспара Кассан. — Предложил ему стать партнерами с «Вюрт Гевюрце» и поделить с ними Анрию: «вюрты» будут отвечать за легальную сторону совместного бизнеса, а Штерк — за подпольную. Разумеется, никакой Большей Шестерки быть при таких условиях не может, поэтому вас всех, оставшихся пятерых боссов Большой Шестерки, убьют. Через пять дней, когда в Анрию на фрегате «Шамбайяд» прибудет кабирское посольство с шахом Мекмед-Яфаром во главе.

Квазитвади подозрительно прищурился.

— Почтенный эб наверняка знает, что скоро в Люмском дворце пройдет встреча посольств Кабира и Империи, — сказал Гаспар.

Квазитвади сделал такое движение головой, что его можно было трактовать как угодно, вплоть до полной незаинтересованности.

— Мы знаем, что на этот день в городе намечены беспорядки. И как только они начнутся, люди Штерка при поддержке вооруженной толпы направятся во все районы Анрии, а подкупленные ими ваши люди перейдут на их сторону или, по крайней мере, не станут вмешиваться. Если верить спискам, у почтенного эба останется лишь горстка верных людей. Надеюсь, эб понимает, что случится дальше?

Квазитвади выслушал Гаспара с каменным спокойствием.

— Ти угрожать мне, ла-арди? — тихо спросил он.

— Ни в коем случае, почтенный, — склонил голову менталист. — Я лишь предупреждаю вас и хочу, чтобы вы поняли всю серьезность складывающейся вокруг ситуации.

Эб отвернулся к окну, барабаня пухлыми пальцами по столу.

— Это очень серьезний обвинение, ла-арди, — повторил он наконец. — Но, — он повернулся, впился в Гаспара глазами, — есть только ваш слово. И бумага, — эб кивнул на папку. — А бумага не надежен. Если показать Штерку, он сказать, что все ложь. Тогда что? Полагаться на ваш слово? А кто ви? И почему вам верить? Кто будет вам верить?

— Верить нам нет ни одной причины, почтенный, — согласился Кассан. — Одних только наших слов и бумаг будет недостаточно, это правда. Поэтому мы приготовили для эба еще один подарок. Аргумент, против которого Штерку будет нечем возразить. Ранхар, — сельджаарец повернулся к сигийцу, — будь так любезен, принеси подарок для эба.

Квазитвади удивленно поморгал, заметив пошевелившегося сигийца, о присутствии которого начисто забыл.

Райнхард молча вышел, и минут десять в кабинете держалось напряженное молчание. Эб раздумывал, не обращая на Кассана и Гаспара внимания. Сельджаарец подмигнул ему, но менталист не разделял его оптимизма. Все мысли занимали ноющие ноги и раскалывающаяся голова, и Гаспар уже не знал, куда деться и что сделать, чтобы вытерпеть еще сколько-то времени стояния.

Но сигиец наконец-то вернулся, и гораздо быстрее, чем менталист рассчитывал. И когда тот переступил порог, Гаспар лишь вздохнул — буквальность восприятия сигийца уже не удивляла даже его.

Райнхард внес на плече человека с холщовым мешком на голове. Прошел под удивленным взглядом Квазитвади к столу и поставил «подарок» на пол. Сдернул с головы мешок.

— Ты? — удивился эб Кабир-Дара.

Йозеф Вортрайх поморщился, сощурился от слишком яркого света

IV

от которого резало в глазах. Он проморгался и сумел различить в неестественном освещении трех человек. Одного из них Вортрайх узнал сразу. Вернее, ее. Которой оказалась та тьердемондка, с которой пришел на турнир Напье, только в ней что-то изменилось. Двух других Вортрайх не знал. Впервые видел щуплого типа с совиным лицом и кустистыми бровями, который почему-то был одет в знаковый черный сюртук Нового Риназхайма. И уж точно никогда раньше не видел громилу со шрамом на заросшей бродяжьей бородой морде. Тьердемондка стояла между ними и на фоне этих двоих казалась совсем уж мелкой и тонкой.

Вортрайх попробовал пошевелиться, но не получилось: руки были связаны за спиной, а ноги — в щиколотках. Он сидел примотанный к стулу, который был единственной мебелью в пустом подвале, освещенном голубоватым кристаллическим светом.

Гудело в голове. Последнее, что помнил Йозеф Вортрайх, когда вышел из турнирного зала, был сильный удар по затылку, после которого он, должно быть, сразу же потерял сознание. Кто-то напал сзади. Значит, у Напье был сообщник. Неужели у него хватило денег перекупить кого-то из «черных сюртуков»? Или…

Он недоверчиво глянул на ухмыляющегося типа в сюртуке, но четкой мысли в гудящей голове так и не возникло. Вортрайха затрясло от охватившего бешенства.

— Вы понятия не имеете, в какое ебаное дерьмо залезли по ебаные уши! — прохрипел он, заерзав на стуле. — Как только узнают, что вы устроили, перевернут всю ебаную Анрию, пока не найдут вас, ебаных детей ебаной шлюхи! Знаете, что Штерк с вами сделает? Выебет в глазницу! Это, блядь, не ебаная фигура ебаной речи!

— Тха, — нахально осклабился Эндерн, — словарный запас у тебя, сука, богатый.

— Ну-ну, хэрр Вортрайх, — ласково проговорила Даниэль, — где же ваша любезность и вежливость?

— Пошла ты на хуй! — рявкнул тот.

— Не нужно мне грубить, — поцокала чародейка, наставив палец. — Это может плохо кончиться.

Вортрайх несколько успокоился.

— Для тебя уж точно, — выдавил он сквозь зубы. — Мало того, что вы устроили в моем клубе, вам взбрело в башку похитить меня!

— Ну что вы, хэрр Вортрайх, никто вас не похищал, — невинно похлопала глазами Даниэль. — Пытались, это да, но вмешались непредвиденные обстоятельства. Примерно сейчас — если не уже — хэрру Штерку с прискорбием сообщают, что неподалеку от вашего клуба нашли ваш чудовищно обгоревший труп, ставший таковым из-за неуравновешенной колдуньи, которая основательно прожарила его до такого состояния, что даже дантист не решится дать гарантированное заключение. Чему есть немало свидетелей. Поэтому, — Даниэль мило улыбнулась, — давайте опустим ненужные и пустые угрозы и перейдем сразу к делу.

Вортрайх щелкнул зубами и засопел от душившей его злости. И только сейчас сообразил, что сидит на стуле почти голый, в одних подштанниках.

— Мне далеко до вашего красноречия, — скромно потупилась Даниэль, — поэтому не стану угрожать, а просто скажу, как есть. Времени у нас предостаточно, и мы всецело посвятим его друг другу до тех пор, пока вы не расскажете все, что знаете о «Новом порядке», Машиахе и роли вашей организации в его ближайших планах и замыслах.

— А? — дернулся на стуле Вортрайх. — Каком порядке? Каком еще хаме? Понятия не имею, что ты несешь!

Даниэль жеманно закатила глаза, печально качая головой.

— Хэрр Вортрайх, ну это же до скуки банально! — пожаловалась она, обиженно надув губы. — Мы и так уже почти все знаем. У нас есть переписка и отчетности Вальдера Ратшафта, который вас спонсировал. У нас есть ваши письма, которыми вы обменивались с Машиахом через Гирта ван Бледа. А еще у нас есть вся ваша корреспонденция за последний месяц.

Вортрайх промолчал. Даниэль вздохнула, мучая несчастную цепочку.

— Хэрр Вортрайх, я могла бы угрожать, что, если будете упорствовать и молчать, я передам вас в крепкие и заботливые руки этих господ, — чародейка взяла оборотня и сигийца под локти. — Они умеют развязывать язык даже самым упрямым. Особенно этот молчаливый господин, — она прижалась к Райнхарду боком. — Обычно люди ломаются уже на третьем пальце. Но это будет ложью. Потому что если вы продолжите молчать, я возьмусь за вас лично, и тогда отрезанные пальцы покажутся милой шалостью.

Вортрайх снова промолчал. Наконец-то он разглядел, что не так с тьердемондкой. Из-за кристаллического освещения ее глаза выдало лишь усилившееся неестественное внутреннее сияние.

— Ну что ж, — пожала плечами Даниэль и выступила вперед. — Значит, придется по-плохому.

Она обошла Вортрайха, встала позади, положила руки ему на плечи.

— Сперва мы побудем с вами наедине, — чуть наклонившись, произнесла она в самое ухо полушепотом. — Думаю, этого будет достаточно. Но если мы не придем к взаимопониманию, я позову одну свою подружку. Тогда, хэрр Вортрайх, вы точно заговорите, да так, что язык искусаете.

Вортрайх заелозил на стуле, почувствовав, как от прохладных ладоней чародейки исходит легкое покалывание, а кожу начинает неприятно жечь. Он издал короткий натужный хрип, глядя, как Эндерн и сигиец выходят из подвала.

— Нет-нет, — томно выдохнула Даниэль. — Кричать пока не нужно — я же еще не начала.