Новый порядок (Часть II)

Глава 43

I

Даниэль, тихонько охая, поднялась с корточек и размяла затекшие ноги. Сколько уже они стоят? Чародейка давно перестала считать часы, еще до заката, едва ворота «Клуба» стали открываться, впуская жадных до развлечений клиентов. Никто с тех пор не выходил, а вот новые любители экзотики прибывали и прибывали. За несколько часов их собралось больше пары десятков, в том числе и женщин. В последний раз ворота закрылись, когда уже совсем стемнело, а Ангельская Тропа начала вовсю шуметь.

Еще вчера в «Клуб» стали приходить люди, а сегодня уже с утра там царит оживление. Появилась охрана. Пришла обслуга и кто-то из администрации, а может, и владельцев. Чуть позже за ворота въехал закрытый воз, из которого, по словам сигийца, выгрузили пятнадцать женщин. С фермы, фыркнула Даниэль. Фермами звали тюрьмы для сексуальных рабынь. Их там разводили, «обучали» и накачивали наркотиками, доводя до состояния безвольного мяса, которому уже все равно, что с ним происходит или произойдет.

Даниэль потянула смрадный воздух. За углом забора заброшенной мануфактуры, где они устроили наблюдательный пункт в сотне ярдов от «Клуба», жутко воняло. Не только сигиец счел это место удачным из-за густой растительности. Местный колорит тоже считал, что здесь удобно справлять естественные потребности.

Сигиец стоял на углу, скрытый раскидистым кустом, и неотрывно смотрел на «Клуб», лишь изредка докладывая о новоприбывших. Но уже довольно долго он молчал и изображал памятник.

— А ты никогда не задумывался, почему это произошло именно с тобой? — спросила Даниэль, чтобы хоть как-то развеять скуку. — Что твое биртви выбрало именно тебя и превратило в то, чем ты стал.

— Нет, — ответил сигиец.

— Ты никогда не жалел об этом?

— Нет.

— И не думал, что случилось с твоей семьей, близкими?

— Это имеет значение?

Даниэль безнадежно махнула рукой и потерла кончик носа, которым старалась дышать как можно реже и меньше. Эта его риторическая фигура речи, как поняла чародейка, означает: «Отвали, но сама придумай себе причину».

— Никогда не пытался их найти? — упрямо продолжила она допрос.

— Зачем? — спросил сигиец, не оборачиваясь.

— Ну… — замялась чародейка. — Не знаю. Просто увидеть их, наверное.

— Для чего? — снова спросил он.

— Может, твоя память вернулась бы, — ляпнула Даниэль.

— Изначальная сули этого тела полностью стерта без возможности ее восстановления, — сказал сигиец. — Поэтому встреча с теми, кого что-то связывало с этим телом, если они живы, лишена смысла.

Даниэль неуютно поежилась и обняла себя за плечи. Она подавила желание прислониться к стене, хотя очень хотелось, чтобы дать немного отдохнуть ногам. Вместо этого подошла к сигийцу ближе, встала с ним вровень. В полумраке второго зрения она прекрасно видела его, но не рисковала разглядывать ауру. Это все еще было непривычно и жутко, когда на месте живого существа пустое место.

— Может, это не так уж и плохо, — сказала чародейка. — Знаешь, мне тоже пришлось покинуть семью, когда я… — она снова замялась. — Ну, когда у меня раскрылся арт. Он почти никогда не раскрывается мирно и тихо. Вот я и спалила случайно одного мальчишку. Прожарила его. Не жалею нисколечко, он это заслужил, — холодно добавила Даниэль, стараясь не вспоминать, — но у моей семьи начались большие проблемы. Они меня на радостях и сбагрили обсерверу Ложи, который засек всплеск моих сил. Потом… потом много чего случилось, но спустя годы я вернулась в родные края. Родители тогда уже давно умерли. Сестры разъехались. Остался только младший брат. Он меня даже не узнал, — горько усмехнулась Даниэль, — а я не стала напоминать. Он совсем спился, был жалок, я думала, буду злорадствовать, ведь я-то чего-то добилась, но… вообще ничего не почувствовала. Даже жалости… — Чародейка глянула на неподвижную фигуру. — Эх, ты даже не слушаешь, — обиженно буркнула она.

— Слушаю, — сказал сигиец и наконец повернул к ней голову. — Внимательно.

У Даниэль загорелись уши. С ней давно такого не было. Так же давно и не находило желание излить душу. Своеобразная откровенность сигийца подкупала, усыпляла бдительность. Сама не заметишь, как начнешь выговариваться молчаливой стенке, а потом чувствуешь полной дурой, не способной держать язык за зубами.

— Не обращай внимания, — неловко улыбнулась Даниэль. — Слушай, почему Бруно называет тебя сигийцем? — поспешно сбежала она от своего позора. — Этот народ исчез больше ста лет назад, когда была последняя вспышка горровой чумы в четыреста девяносто седьмом или восьмом году. Неужели еще кто-то остался?

— Так назвал Ассам ар Катеми шайех-Ассам. Он счел, что требуется какое-то обращение при разговоре. В Кабире слово «сигиец» является синонимом слову «чужак».

— Потому что людям оно и вправду требуется при общении. А как вы друг к другу обращались? Ну, такие, как ты?

— Никак. Ты обращаешься к ногам, когда нужно идти?

— Иногда, — кивнула Даниэль, — когда капризничают после ночного променада по Анрии, например, — злопамятно засверкала она глазами. — Но я тебя поняла.

Снова помолчала, накручивая на палец прядь волос. Колец, серег, цепочек — все это Даниэль не носила уже пять дней.

— Тебя ведь называли как-то еще… — вспомнила она. — Хм, Ренар?

— Ранхар, — поправил сигиец. — Так назвали дети Ассама ар Катеми шайех-Ассама.

— Это что-то значит?

— «Мертвец».

— Очень точное прозвище! — хохотнула Даниэль, внимательно следя за его реакцией. — За неимением лучшего я, пожалуй, тоже буду так тебя звать. Не возражаешь?

— Нет.

— Отлично, Рейнар, — потерла руки чародейка и вдруг перестала лучиться оптимизмом. — Хотя не думаю, что кто-то всерьез поверит, что ты из Тьердемонда, — произнесла она чуть расстроенно. — Ты слишком сухой и черствый для тьердемондца. Слишком много в тебе нордической угрюмости и замкнутости. Поэтому… м-м-м… — протянула она, закусив губу. — Райнхард. Да. Думаю, тебе это подойдет гораздо лучше, как считаешь?

— Да, — сказал сигиец.

Даниэль шумно выдохнула.

— Ты сказал это, чтобы я заткнулась?

— Да.

Чародейка уперлась в бока, сердито засопев.

— Ну, хотя бы искренне, — заворчала она и легко шлепнула сигийца по локтю. — Так, хватит болтать, совсем меня отвлек! Что там с нашими гостями?

«Райнхард» послушно повернул голову на «Клуб».

— За последний час никого нового, — доложил он. — Вероятнее всего, никто больше не прибудет.

— Ван Бледа среди них так и нет?

— Нет.

— Ты в этом уверен?

Сигиец помедлил с ответом, вспоминая уроки об уверенности.

— Да.

— Сколько раз ты его видел, чтобы быть настолько уверенным?

— Один. Этого достаточно, чтобы запомнить его. Да, его там нет.

Даниэль надломила нахальную ветку, щекотнувшую ее листом по щеке.

— Раз его там нет, что предлагаешь?

— Спросить, где он.

Чародейка, прищурив глаз, окинула сигийца взглядом. Куртку под плащом пересекала широкая перевязь с четырьмя пистолетами, на поясе висел меч, возвращенный за обещание быть паинькой. Где-то был еще и кривой кинжал, но Даниэль не стала проверять его наличие.

— Просто так? — усмехнулась она, крутя локон волос. — Взять и спросить? Знаешь, Райнхард, а мне нравится твоя идея. Пойдем спросим.

II

Охранник выглянул из сторожки.

Никого в эту ночь больше не ожидалось, и он мог позволить себе расслабиться с бутылочкой или вздремнуть пару часов, пока там не наразвлекаются вдоволь. Но что-то все-таки заставилось его выглянуть. Какой-то подозрительный, неуместный по эту сторону забора шум, которого быть не должно.

Охранник посветил себе фонарем и едва не выронил его.

От ворот к сторожке шла женщина в плотно облегающих ноги рейтузах и расстегнутом жакете, с собранными в тугой узел на затылке пшеничными волосами. И бирюзовыми, неестественно сияющими в темноте глазами.

Она приблизилась. Приложила палец к лукаво улыбающимся губам. Охранник сглотнул, невольно опуская взгляд на блузу, расстегнутую на три пуговки.

Женщина протянула к нему руку, коснулась щеки. Пальцы у нее были прохладными, нежными. Прикосновение вызвало приятный холодок, легкое покалывание, едва ощутимое жжение…

Сильный разряд прошиб охранника насквозь. Его спазматически передернуло, выбивая дух.

Даниэль ловко подхватила фонарь, пока бесчувственное тело не успело свалиться к ее ногам. Осмотрелась. В большом доме в паре десятков ярдов от забора горел свет, в окнах мелькали люди, но никто не смотрел на улицу. Пахло дымом, валившим из трубы.

Даниэль затушила фонарь и поставила его рядом с охранником. Затем подбежала к воротам и продолжила сдвигать противно скрипящий засов, чертыхаясь себе под нос. Может, тот и скрипел не так сильно, но ей казалось, что слышит вся Ангельская Тропа.

Наконец-то справившись, чародейка приоткрыла дверь в воротах. Сигиец вошел, слегка согнувшись, чтобы не задеть проем шляпой.

— Видишь? — проговорила Даниэль полушепотом, указав на бесчувственного охранника. — И никого не пришлось убивать.

— Не убил бы, если бы он согласился открыть, — сказал сигиец.

— Ах! И как часто соглашаются?

— Слишком редко.

— Я так и думала, — хмыкнула Даниэль. — Затащи его вон туда, — распорядилась она. — Я хорошо его приложила — до утра не очнется.

Сигиец подошел к охраннику, перевернул его откормленную тушу и втащил в сторожку за ноги. Даниэль прикрыла дверь на засов и отряхнула руки.

— Сколько, говоришь, там народу?

Сигиец остановился, разглядывая дом среди хозяйственных построек.

— Четверо в центральной части. Еще трое справа. Слева семеро: двое мужчин, пять женщин, вероятнее всего, обслуга. В дальней комнате… не могу определить точное количество, постоянно двигаются. На втором этаже в комнате справа семь женщин, пятеро мужчин. В соседних комнатах справа налево: мужчина и женщина, мужчина и две женщины, двое мужчин. Внизу, в подсобном помещении слева шесть женщин и трое мужчин. Еще пятеро мужчин рассредоточены по остальному подвалу.

— Сколько из них, по-твоему, охраны? — задумалась Даниэль.

— Не больше пяти-шести.

— Хм. Пойдем постучимся.

— Вежливо? — спросил сигиец.

— Очень, — наставила палец Даниэль.

Они подошли к дверям, поднявшись по крыльцу. Здание было старым, но его поддерживали в подобающем виде. Совсем недавно проводили косметический ремонт. Сами же двери выделялись своей неуместной новизной. Даниэль затаила дыхание, прислушалась: изнутри доносились звуки веселой музыки, приглушенный гомон. В чародейке отчего-то заклокотало негодование.

Она восстановила дыхание, не поддаваясь эмоциям раньше времени. Осмотрела дверь еще раз. На ней не имелось никаких смотровых приспособлений. Даниэль похлопала сигийца по рукаву, молча указала встать за дверью так, чтобы его нельзя было рассмотреть даже из окна. Он встал без пререканий, и чародейке на миг показалось, что как будто бы даже исчез, слившись с полумраком. Но действительно лишь показалось.

Даниэль вздохнула, встряхнула руки, размяла ноги, выгоняя из них усталость, и осторожно постучалась.

Ответа не дождалась даже спустя минуту.

Тогда чародейка заколотилась изо всех сил.

Дверь, ограниченная цепочкой, приоткрылась наружу. В проеме возник подозрительный мужской глаз и часть недовольной физиономии. Разглядев чародейку получше, подозрительный глаз стал очень удивленным.

— Наконец-то! — возмущенно воскликнула чародейка. — Долго мне еще ждать?

— А вы кто? И как тут оказались? — спросил охранник.

— Пришла, — отчеканила Даниэль. — Ногами. Мне что, и тут скандал устроить, чтоб меня впустили уже? Я заплатила деньги, между прочим, а со мной обращаются, как с какой-то… — она захлебнулась возмущением. — Как с третьим сословием! А ну, открывай! Или хочешь вылететь отсюда?

Она говорила быстро, напористо, нагло, не давая вставить слово, но привратнику все-таки удалось найти лазейку:

— Как вас зовут?

— Он еще спрашивает! — всплеснула руками Даниэль, покраснев от гнева. — Ты должен меня в лицо знать, мужлан! Ты кормишься с моего кошелька, дармоед бессовестный!

— Вы значитесь в списках?

— В каких еще списках⁈ — противно взвизгнула чародейка. — А ну открывай немедленно!

— В списках гостей, — тверже повторил охранник. — В них значится, что все прибыли. А кто вы — мне неизвестно, хозяйка ничего не сообщала…

— Ну так передай своей хозяйке, чтоб память освежила! И ван Бледу, который меня позвал сюда, тоже!

— Ван Бледу? — насторожился привратник.

— Да, ему самому, — ухватилась за его испуг Даниэль. — Который содержит ваш бордель! Он обещал мне развлечений, исполнения всех моих фантазий, и что же? Меня не встретил, да еще уже второй мужлан норовит закрыть у меня дверь перед носом! Где ван Блед? Подать его мне сюда! Живо!

— Я не знаю никакого Гирта ван Бледа, — холодно сказал охранник. — А теперь соблаговолите удалиться, если не хотите, чтобы вас выпроводили силой.

— Ты мне еще угрожать смеешь, холоп! — побелела от бешенства чародейка.

— Что вы, — заверил привратник. — Я лишь настойчиво прошу.

Он попробовал захлопнуть дверь, но та не поддалась. Даниэль скосила глаза: сигиец напряженно сжимал кулак согнутой в локте правой руки. Чародейка кровожадно ухмыльнулась.

— Ах вот ты как? Я была слишком вежлива с тобой? Теперь иначе поговорим! — посулила она и неестественно длинным, резким прыжком отскочила назад.

Дверь рвануло наружу, срывая цепочку. Привратник, не успев убрать пальцы с ручки, как и обещала Даниэль, вылетел из дома через порог, но не успел очень близко познакомиться с крыльцом. Чародейка, расставив присогнутые для устойчивости ноги, резко закрутила перед собой руки. Охранника подхватил образовавшийся под ним вихрь, подкинул, задержал в воздухе. Даниэль плавно качнулась вперед, выбрасывая руки, и привратника швырнуло обратно в помещение мощным порывом ветра.

Сигиец выскользнул из-за распахнутой двери, ворвался в гостиную. Двое охранников, все еще разглядывающих привратника, сползшего со стены на диван, перевели на него взгляды. Сигиец сжал кулаки — оба схватились за горло. Он свел перед собой руки, вынуждая охранников встать плотно друг к другу. Даниэль буквально влетела в гостиную, зависла под потолком. С рук сорвались шипящие молнии. Охранников бешено дернуло, перекосило. Сигиец разжал кулаки, протянул ладонь — тела упали на ковер.

Третий наконец-то вскочил с дивана, бросив газету, взялся за приставленное к столику ружье, но оно уже прыгнуло сигийцу в протянутую руку. Даниэль метнула охраннику под ноги молнию, и тот отпрыгнул обратно на диван, неуклюже повалившись сверху. Чародейка опустилась на пол, метнула еще одну молнию, на этот раз в цель. Охранника выгнуло дугой, ноги его бешено затряслись.

Из-за двери показалось круглое румяное лицо толстухи в переднике с ошарашенными глазами и распространило по гостиной аромат жаркого и тушеных овощей. Даниэль метнула в кухню молнию над самой головой поварихи. Где-то со звоном посыпалась посуда.

— Прочь! — грозно крикнула чародейка.

Повариха тонко взвизгнула от ужаса, упала и заползла в кухню на четвереньках, а дверь захлопнулась.

Из комнаты справа показался рослый парень, окинул гостиную, но не успел ничего сделать, как сигиец втолкнул его обратно. Дверь тоже захлопнулась сама собой.

Кто-то выглянул из бального зала.

— Что здесь… — начал было он.

Сигиец выстрелил в воздух, и слуга юркнул обратно. Райнхард сунул Даниэль разряженное ружье, кивнул на дверь боковой комнаты. Чародейка метнулась туда. Сигиец напрягся, выставив перед собой руки. Тяжелый диван заскрипел ножками по полу и сдвинулся, перегораживая вход в бальный зал, где уже стихла музыка, поднялось взволнованное роптание.

Даниэль подошла к двери, и та вдруг открылась внутрь. Тот же парень со злым лицом чуть растерялся, не ожидая увидеть чародейку так близко. Даниэль охнула и быстрее чем сообразила, пнула его в промежность, а затем уже осознанно добавила прикладом в лоб. Те двое, что сидели в комнате, было бросились вперед, но чародейка швырнула навстречу пару молний и захлопнула дверь, пока они не опомнились. Сигиец уже стоял рядом. Выхватил у Даниэль оружие, бесцеремонно отпихнул ее в сторону и, крепко держа дверь, вставил ружье в скобу ручки.

— Им хуже, если не поняли, что лучше не высовываться! — прошипела чародейка.

— Это была вежливость? — спросил сигиец.

— Он мне хамил, — фыркнула Даниэль. — Бьюсь об заклад, хозяйка должна быть там, — указала она наверх и быстрым шагом направилась к лестнице. Сигиец, вынув меч из ножен, последовал за ней.

Вопреки ожиданиям в коридоре, окутанном интимным красноватым светом настенных светильников, не было никакой суеты, никто не бегал и даже не выглядывал, не понимая, что происходит. Даниэль не зря показался дом подозрительным, вот только она не разглядела с улиц никаких сигилей и печатей. Теперь была уверена: они есть, но исключительно подавляющие шум снаружи и изнутри комнат, чтобы не отвлекать клиентов от оплаченных услуг. Идя по мягкому ковру, Даниэль вспомнила об обитателях этих комнат, о которых Райнхард говорил еще на улице. Одну комнату она уже прошла и остановилась возле средней. Осторожно подергала ручку — не заперто. Даниэль приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

На постели в обнимку сидели две голые молоденькие девушки и самозабвенно, со всей страстью целовались, наигранно и очень ненатурально охая и стеная. Целовались хоть и страстно, но на опытный взгляд Даниэль слишком неловко, будто стремились откусить язык или губы, а не доставить удовольствие. Одна мяла другой груди, другая ласкала первую пальцами между ног. Спиной к двери сидел голый тучный мужик и самозабвенно проводил однозначные манипуляции с гениталиями, сладко постанывая и подбадривая девушек нелепыми, едва ли связными репликами. Даниэль брезгливо поморщилась и прикрыла дверь.

Пройдя чуть дальше, остановилась у крайней. Она тоже была не заперта. Вероятнее всего, замки должны быть магическими, но почему-то не работали.

Даниэль приоткрыла дверь. В уши ударил истошный сдавленный вопль и звук смачного, звонкого шлепка. Чародейка распахнула дверь на всю ширину, занесла руку, заискрившуюся молниями, но так и обомлела, не ожидая, что увидит это.

Посреди комнаты дергался, гремя железом и истошно вопя во все горло, голый мужчина, подвешенный цепями к потолку. Спиной к двери стояла девушка со смешными русыми хвостиками, почти девчонка, судя по фигуре в одних панталонах, и нещадно лупила его плеткой по голой заднице. Глядя на кровавые следы на страшно покрасневшем, почти бордовом, с кровоподтеками заду и спине, Даниэль поняла, что процесс получения «удовольствий» шел уже продолжительное время. Девчонка тонко вскрикивала, взвизгивала и материлась на зависть Эндерну, обзывая подвешенного настолько изощренно, что даже чародейка, любившая в постели крепкое словцо, несколько смутилась и поспешила скрыться, пока ее не заметили.

— Пойдем, — поманила она невозмутимого сигийца.

Коридор упирался в последнюю дверь. Чародейка подошла ближе, дернула ручку. Заперто на самый обыкновенный замок.

— Что будем делать? — спросила Даниэль.

Сигиец прошелся по двери ладонью, дернул ручку и… настойчиво постучался.

— Я же велела не беспокоить! — донесся едва слышный, очень далекий сварливый голос. — Я занята!

Сигиец молча отступил на шаг и со всей силы ударил ботинком в замок.

Замок оказался усилен магией, оттого уцелел, а вот сама дверь — нет, и, сорвавшись с петель, хлопнулась на пол просторной комнаты, заглушив пронзительный писк и ругань.

Сигиец переступил порог. Даниэль вошла следом.

В комнате, почти зале с большими окнами, на деревянном помосте у стены стояли рядком шесть перепуганных девушек, стыдливо прикрывающихся стянутыми рубашками. Самой младшей из них исполнилось едва ли двенадцать, старшей — шестнадцать-семнадцать. За чем-то вроде кафедры прятался тощий мужичок сильно за пятьдесят, неуловимо похожий на священника. Из кресла с другой стороны помоста вскочила полная рыжая женщина лет сорока в дорогом бордовом пышном платье. На лице мешались гнев, страх и растерянность. Напротив помоста располагалось несколько рядов стульев, из которых было занято лишь четыре мужчинами. Иначе как «солидными гражданами» назвать их язык не поворачивался. Обычно такие лица можно увидеть в газете, в статье о прошедшем благотворительном мероприятии. Обычно именно этим лицам газетчики поют дифирамбы, восхваляя их щедрость и бескорыстность.

Аукцион. В «Клубе» торговали рабынями. И не салидскими или чернокожими дикарками, попавшими в Ландрию через туджаррские острова. Обычными девчонками, которым очень не повезло в жизни.

Сигиец обвел онемевших присутствующих пронзительным взглядом пустых серебряных глаз. Присутствующие опасливо покосились на меч в его руке.

— Ты и ты, — указал он на мужичка за кафедрой и женщину в бордовом платье, — остаться. Остальные — вон.

— Ты кто такой и с какого хрена вломился сюда? — возмутился один из покупателей. — Я думал, это приличное заведение! Я заплатил за анонимность, а что это творится? Ты кто такой, я спрашиваю⁈ Магнолия, вы обещали, что никаких эксцессов! А это что? Я никуда не уйду, пока…

Сигиец, переложив меч в левую руку, молча шагнул, протягивая к возмущенному правую. Тот осекся на полуслове, закряхтел, выпучив глаза и схватившись за горло. Райнхард сжал пальцы, притянул к себе кисть. Покупатель послушно, на цыпочках, расталкивая свободные стулья подошел. Сигиец взял его за рубашку на груди, повел окну и, ни слова не говоря, вышвырнул на улицу, выбив им стекло.

— Еще вопросы будут? — спросил сигиец.

Больше вопросов не было. Покупатели рванули к вышибленной двери наперегонки. Даниэль едва успела отступить, не ожидая от них такой резвости. Следом выбежали девчонки, сверкая белыми телами. Последним пытался незаметно выползти на четвереньках мужичок из-за кафедры. Даниэль заступила ему дорогу. Мужичок вздрогнул, увидев ее туфли, поднял взгляд по стройным ногам в рейтузах и, охнув, вздрогнул снова. Даниэль погрозила ему искрящимся от молний пальцем, ярко сияющие бирюзой глаза нехорошо сверкнули.

— Вы даже не представляете себе, какую чудовищную ошибку совершили! — проговорила Магнолия, выйдя из ступора. Голос у нее был очень неприятный.

— Очень даже представляем, — плотоядно улыбнулась Даниэль, разглядывая ее. Для своих лет хозяйка «Клуба» хорошо сохранилась, даже чуть лучше мадам Анжелики из «Морской лилии», сохранила миловидность и привлекательность, относительную свежесть, хотя без чародейских средств тут явно не обошлось.

Даниэль взяла мужичка за шиворот и повела к помосту, как собачку.

— Вы хоть знаете, кому принадлежит наш клуб? — спросила Магнолия как можно более грозно, хотя голос дрогнул.

— Дай-ка угадаю… — склонила голову набок Даниэль. — Гирту ван Бледу?

Хозяйка чуть побледнела и напряглась.

— Не только ему одному! Когда они узнают!.. — погрозила она.

— На колени, милая, — ласково мурлыкнула Даниэль, подведя к ней мужичка на четвереньках. Магнолия при своей полноте оказалась еще и довольно рослой — чародейка смотрела на нее снизу вверх.

— Да что ты себе позволяешь! — возмутилась Магнолия, и ее голос противно ввинтился в мозг.

— Райнхард, будь так любезен, перережь ей сухожилия ног, — распорядилась чародейка.

Хозяйка клуба бухнулась на колени, спиной почувствовав приближение сигийца.

— А теперь, — Даниэль легонько подтолкнула мужичка шлепком по тощему заду, и тот послушно подполз к Магнолии, — поговорим. О твоем ван Бледе, которым ты меня так пугала только что. Мы пришли как раз из-за него. Думали, заглянет в ваш милый клуб извращенцев всех мастей, а его нет. Где он?

— Я не знаю, — сказала напряженная Магнолия. Пышный бюст нервно задрожал.

Даниэль подняла на сигийца глаза. Тот помотал головой.

— Ах вот так, — протянула чародейка. — Ну что ж. А ты, — она наклонилась к дрожащему от страха мужичку, — знаешь, где он?

— Не знаю… я ничего не знаю!.. — залепетал тот. — Я отвечаю за финансы и ничего больше не знаю! Клянусь!

Даниэль вновь глянула на сигийца. Он утвердительно кивнул.

Чародейка разогнулась, постояла в задумчивости, затем обошла стоящую на коленях пару и встала рядом с сигийцем. Отвернула полу его плаща и вытянула из кобуры один из пистолетов. С интересом посмотрев на оружие, Даниэль взяла Райнхарда за руку и вложила ему пистолет в ладонь. Обхватила за запястье и приставила дуло к затылку трясущегося мужичка. Тот ойкнул и замер. Магнолия, заметив это краем глаза, напряглась еще сильнее. И окаменела, услышав щелчок взводимого курка.

— Давай-ка еще разок, милая, — ласково проговорила Даниэль, наложив свой палец на палец сигийца, — Где. Гирт. Ван Блед?

— Я же сказала: не зна-А-А-А!!!

Грохот выстрела приглушил удар падающего на деревянный помост тела с простреленной головой и тонкий, вибрирующий визг Магнолии, забрызганной кровью. Даниэль посмотрела на испачканную блузу, слизнула красную каплю с верхней губы, стерла с лица и с интересом посмотрела на красный след на пальце. Слизнула кровь кончиком языка. Солоноватый вкус пробудил давно забытое чувство. Мерзость внутри голодно заурчала, осторожно запуская когти в низ живота. Даниэль передернуло от приятного, пьянящего ощущения.

Насмерть перепуганная Магнолия завыла и разрыдалась. Даниэль схватила ее за подбородок, запрокинула голову, наклонилась к уху. Магнолия умолкла и затряслась.

— Посмотри, дрянь, что ты наделала, — хрипло прошептала чародейка. — Я вежливо спросила, а ты мне нагло врешь. Не люблю, когда мне врут — пришлось тебя наказать. Сейчас ты скажешь мне правду. А если соврешь, — Даниэль наклонила голову Магнолии и медленно провела языком по горячей щеке, оставив на ней влажный след. — Я запихну тебя, сладенькая, в соседнюю комнату, раздену, подвешу и буду пороть, пока не надоест. С перерывами, чтоб ты вылизывала мне ноги. Обожаю, когда мне лижут ноги, — прерывисто дохнула Даниэль в самое ухо Магнолии, водя ей пальцем по отчаянно сжатым губам, — язычком в таком рабочем ротике, так что надоедать мне будет о-о-очень долго. А потом, когда мы наиграемся, я найду самый большой, толстый деревянный член из тех, что есть в твоем блядюжнике, и вгоню тебе в дырку так глубоко, что из глотки вылезет. А теперь говори, сука, где ван Блед!

III

В коридоре хлопнул выстрел.

Сигиец выглянул из-за дверной коробки и быстро скрылся, дождавшись еще одного. Затем высунулся и выстрелил. Он не рассчитывал попасть — расстояние было слишком велико, но из коридора донеслась ругань и новый ответный выстрел.

Атакующих было пятеро. Трое из комнаты, один из пришедших в себя охранников и кто-то еще, возможно, с цокольного этажа. Все были вооружены ружьями, бьющими дальше и точнее пистолетов, но это не было большой проблемой: штурмовать комнату все впятером они пока не решались, ограничиваясь стрельбой из-за угла.

— Ну вот видишь, — прошептала чародейка послушно и охотно исповедовавшейся Магнолии, — это было несложно. Ведь тебе не пришло в твою дивную головку соврать мне снова?

Магнолия отчаянно замотала головой.

— Правильно, — улыбнулась Даниэль. — Ведь если ты соврала, я вернусь. Найду тебя из-под земли, развлекусь с тобой, а потом отдам на потеху твоим девочкам. Посмотрим, так ли хорошо их выучили на ферме покорности и любви к мамочке. И посмотрим, много ли от тебя останется, чтобы замариновать в формалине. Хорошо меня поняла?

— Угу-угу, — закивала трясущаяся хозяйка.

— Умничка, — похвалила ее Даниэль и, надавив пальцами на щеки, горячо, жадно поцеловала в приоткрытые губы.

Магнолия растерялась, протестующе замычала, но быстро поддалась, обмякла. Мерзость с аппетитом выпила испытываемые чувства. Ей очень нравилась беспомощность перепуганной женщины, отдающейся воле своей госпожи. Настолько, что, когда Даниэль слабым разрядом тока вырубила ту, осмелевшая сучка принялась нагло скоблиться в животе в знак протеста и требовать еще.

А ну молчать, приструнила ее чародейка. Мерзость обиженно заворчала, сжимаясь в напряженный комок.

— Бежим отсюда! — крикнула Даниэль.

Сигиец, прижимаясь к стене, глянул на дверной проем.

— Да не туда же! Под пули удумал лезть?

Даниэль прикусила язык, поняв по виду, что с него станется.

— Давай туда! — указала она на разбитое окно. — Я тебя подхвачу!

Сигиец кивнул. Даниэль перепрыгнула через смирно лежащую у лужи крови Магнолию и метнулась к окну, выглянула на улицу, а затем прыгнула, закручивая под собой вихрь ветра, на котором плавно спустилась на землю среди осколков битого стекла.

Сигиец вынул из кобур два последних заряженных пистолета, встал в проеме и прицельно выстрелил, загнав за угол нахально высунувшегося разведчика. Затем убрал пустые пистолеты, разбежался и, придерживая шляпу, выпрыгнул в окно.

Стоявшая внизу Даниэль запоздало закрутила вихрь, который лишь коснулся развевающих пол плаща. Сигиец мягко приземлился на ноги в нескольких ярдах от нее. Чародейка невольно задрала голову, оценивая высоту, но ничего не сказала.

Она подступила поближе, дернула за рукав и указала на хозяйственную постройку. В темноте было трудно определить конкретное назначение, но главное, что она была пристроена к самому забору, а крыша с пологим склоном идеально подходила, чтобы забраться наверх.

Даниэль потянула сигийца за собой. Они подбежали к постройке, слушая нарастающий гомон выбиравших на улицу через окна бального зала клиентов «Клуба», ночь которых была безнадежно испорчена.

— Сколько ты весишь? — спросила Даниэль, на глаз замеряя высоту до крыши.

— Двести сорок один фунт, — ответил сигиец.

Чародейка не стала удивляться такой точности.

— Не шевелись, — приказала она.

Чародейка встряхнула руки, крепко встала на ногах и закрутила под сигийцем дикий вихрь, поднявший того выше крыши. Даниэль плавно качнулась, перенесла его на кровлю и развеяла потоки воздуха, медленно ослабляя течение энергии. Сигиец опустился на крышу, загрохотав проминающей под ним жестью кровли. Даниэль подняла себя.

— Врешь, — осуждающе покачала она головой, шагнув на кровлю. — Ты весишь двести сорок три фунта. Я тебя на диету посажу!

Со стороны дома прогремел выстрел. Пуля пробила тонкую жесть возле ног испуганно подпрыгнувшей чародейки. Затем просвистела еще одна над головой.

В выбитом окне виднелись два стрелка. Один из них отошел на перезарядку, уступив место третьему. Даниэль шумно засопела, сжимая искрящиеся кулаки. Затем толкнула сигийца локтем и метнула зло шипящую молнию в окно. Не попала — молния с треском рассыпалась яркими искрами о стену, но стрелков разогнала.

— Ну беги уже! — крикнула Даниэль, сдув челку с глаз, и метнула еще одну молнию, на этот раз попала, хоть никого и не задела.

Затем метнула еще и еще. Чуть повернулась и швырнула пару молний в целое окно. Стекло лопнуло и с хрустом осыпалось, доставив Даниэль настоящее удовольствие. И она повторила, пока не перебила все окна в «торговом» зале. Кто-то пронзительно кричал.

Развернувшись, она пробежалась по кровле и спорхнула вниз.

— Знаешь, а ведь правда, — улыбнулась она, поправляя растрепавшуюся прическу. — Надо было просто спросить. Почему мы раньше не додумались?

— Ты говорила, нельзя пытать людей, — сказал сигиец, разглядывая забор.

— Я говорила, что иногда можно, когда нужно. Вот сейчас был тот случай. Запоминай и учись чувствовать разницу.