О Чехове

верует

и только с поглядываю на верующего. Я уважаю Д. С. и и как человека и как литературного ин-его но ведь воз-то » ' I если и то в • •

О. Л. Книппер, 25 марта 1904 г.

…«Вчера вечером был Леонид Андреев, ворчал на Художественный театр, на Юлия Цезаря и проч., была и его похудевшая, постаревшая жена. Скучновато».

«Я уже знал, что Чехов очень болен, - пишет Телешов, - вернее, очень плох, и решил занести ему только прощальную записку, чтоб не тревожить его, Но он велел догнать меня и воротил уже с лестницы.

Хотя и я был подготовлен к тому, что увижу, но то, что я увидал, превосходило все мои ожидания, самые мрачные. На диване, обложенный подушками не то в пальто, не то в халате, с пледом на ногах, сидел тоненький, как будто маленький, человек с узкими плечами, с узким бескровным лицом - до того был худ, изнурен и неузнаваем Антон Павлович. Никогда не поверил бы, что возможно так измениться. он протягивает слабую руку, на которую страшно взглянуть, смотрит своими ласковыми, но уже не улыбающимися глазами и говорит: Завтра уезжаю. Прощайте. Еду умирать».

«- Умирать еду, - настоятельно говорит он. Поклонитесь от меня товарищам вашим по «Среде». Скажите им, что их помню и некоторых очень люблю… Пожелайте им от меня счастья и успехов. Больше мы уж не встретимся.

Бунину передайте, чтобы писал и писал. Из него большой писатель выйдет. Так и скажите ему это от меня. Не забудьте».