О Чехове

354

Он, повидимому, был рад моему приезду. И я почему-то в этот раз особенно был рад его видеть. Выражение него приятное, доброе, хотя и стариковское, или вернее - старческое, слушает он с удовольствием и говорит охотно. Крым все еще нравится ему». Ей же, 15 ноября, Ялта.

…«Кто бы ни переводил, все равно толку мало, я ничего не получал и получать не буду. Вообще к переводам этим я равнодушен, ибо знаю, что в Германии мы не нужны и не станем нужны, как бы нас ни переводили». Ей же, 17 ноября, Ялта.

«Алексей Максимович не изменился. Одно только в нем, или, вернее, на нем, нескладно - это его рубаха. Не могу к ней привыкнуть, как к камергерскому мундиру».

Ей же, 21 ноября, Ялта.

…«Каждый день что-нибудь мешает жить и писать; сегодня, например, с утра явился Лазаревский (писатель в морской форме) и сидит, сидит, мучительно сидит, и неизвестно, когда его унесет нелегкая».

Ей же, 17 декабря, Ялта.

«Сейчас по телефону получил известие, что ко мне едет на извозчике турист-венгерец, посещающий всех писателей. Того не знает, что я уже не писатель, а садовник. Женатый садовник, пока еще детей не о о имеющий, но надеющийся».