О Чехове

89

смеется?.. Море не смеется, не плачет, оно шумит, плещется, сверкает… Посмотрите у Толстого: солнце всходит, солнце заходит… птички поют… Никто не рыдает и не смеется. А ведь это и есть самое главное простота…

- Вот вы ссылаетесь на «Фому Гордеева», продолжал он, сжимая около глаз гусиные лапки морщин. - И опять неудачно! Он весь по прямой линии, на одном герое построен… И все персонажи говорят одинаково на «о»… Романы умели писать только дво-ряне. Нашему брату - мещанам, разнолюду - роман уже не под силу… Вот скворешники строить, на это мы горазды. Недавно я видел один такой: трехъэтаж-ный, двенадцать окошечек!… Чтобы строить роман, необходимо хорошо знать закон симметрии и равновесия масс. Роман - это целый дворец, и надо, чтобы читатель чувствовал себя в нем свободно, не удивлялся бы и не скучал, как в музее. Иногда надо дать читателю отдохнуть и от героя, и от автора. Для этого годится пейзаж, что-нибудь смешное, новая завязка, новые лица… Сколько раз я говорил об этом Горькому, не слушает… Гордый он - а не Горький.

Горьким мне явно не повезло. Я попробовал отыграться на «Художественном театре». - Ничего - театр, как театр, - опять цогасил цои восторги Чехов. - А Москвин - даже талантливый. В других театрах и этого нет. Я помню, в Александрийском театре ставили мою «Чайку». Под суфлера! Боже мой, что только они там говорили!..

Как утопающий за соломинку, я ухватился за «декадентов», которых считал новым течением в литературе.

Никаких декадентов нет и не было, - безжалостно доканал меня Чехов. - Откуда вы их взяли?.. Во Франции Мопассан, а у нас - я стал писать маленькие рассказы, вот и все новое направление в ли