Охотники за привидениями и Барбинелла

Глава 12

Виктор Айнаджи – так звали хозяина мотеля «Персиковая косточка». И хотя все соседи были уверены в том, что он кончил свой жизненный путь в желудке прожорливой черной крысы, это было не так.

Нелепая случайность, мокрая дорога, пьяный водитель и вечная спешка – вот что погубило господина Айнаджи, оставшегося лежать на обочине Хартфордского шоссе под ночным проливным дождем. Характерно, что шофер, сбивший его, наутро даже не вспомнил об этом досадном происшествии.

Но такова была судьба Айнаджи. Он всю жизнь провел незаметно, как крот, выползая из своей норы только в случае крайней необходимости. Его исчезновение обнаружили лишь спустя неделю – клиентов в ту пору у него не было, а соседи не имели привычки запросто навещать Виктора, дабы перекинуться парой сплетен за чашкой чая.

Труп господина Айнаджи так и не смогли найти, чему могло быть только одно объяснение – крысы.

Однако скажу вам как на духу: черные разбойницы тут были не при чем. Когда Виктор Айнаджи, мертвый, как мусорный бачок, уже больше часа провел в неудобной позе на обочине дороги, дождь неожиданно кончился, и из-за туч выглянула луна.

То ли из-за того, что луна в ту ночь была какой-то необычной, то ли из-за особых внутренних способностей господина Айнаджи, но едва бледно-голубой свет коснулся лица хозяина «Персиковой косточки», так тот вдруг раскрыл свои пустые (как впрочем и у всякого призрака) глаза.

Виктор медленно поднялся на ноги. Он обнаружил, что кожа его стала почти прозрачной: по жилам, просвечивающим сквозь нее, бежала какая-то светлая жидкость, никак не похожая на кровь.

– Кто я теперь? – прошелестел он сиплым голосом.

Никто ему не ответил.

Господин Айнаджи пожал плечами и пошел по единственному знакомому ему при жизни направлению – к своему мотелю. Он не заметил, как две или три машины без всяких последствий проехали сквозь него...

Он вернулся в свой дом. Прячась днем в уютном холодном погребе, ночами Айнаджи продолжал заниматься тем же, чем занимался до рокового происшествия на Хартфордском шоссе: готовкой, уборкой стиркой (хотя чего там, спрашивается, было стирать?). И был вполне доволен тем фактом, что ни один человек теперь не рискует переступить порог «Персиковой косточки».

Зато появились привидения.

Первым на увешанном, побрякушками «харлее-дэвидсоне» заявился бывший рокер, не так давно протаранивший при обгоне рефрижератор. Верный «харлей», как видно, последовал за хозяином во мрак минус первого измерения.

Выпить дашь? – спросил парень, забыв поздороваться.

Айнаджи молча прошел за стойку и по привычке вытерев стакан, плеснул туда виски.

– Я слышал, что крутые привидюги ничего кроме человеческой крови не пьют, – произнес рокер, опрокидывая в себя стакан. – А ты кровушкой случаем не приторговываешь?

Виктор с интересом наблюдал, как порция «Блэк Хорс» растекается по прозрачному телу парня, мерцавшему в свете луны.

– Нет, – сказал он невозмутимым тоном. – Еще не завозили.

Следующей ночью рокер привел угостить джином двух своих подружек (отравились угарным газом, чтобы не идти в школу); те позвали кого-то еще... «Персиковая косточка» становилась популярной.

Если при жизни Айнаджи был не слишком преуспевающим хозяином, то теперь он, к собственному удивлению, стал самым знаменитым барменом среди нью-йоркских привидений.

Здесь собирался весь бомонд, все именитейшие призраки Лонг-Айленда (до которых еще не добрались охотники). Было удивительно, как это раньше никто не додумался подыскать местечко, где местная нежить могла бы спокойно пообщаться между собой, позагорать под лучами щедрой луны с бокалом восхитительного холодного фраппе в руке.

Но очень скоро о «Косточке» пронюхали существа куда более могущественные, чем приведения. И куда менее безобидные.

Это были вампиры.

Первый вамп совершенно пьяным взломался в бар мотеля на самом исходе ночи. Его рожа была испачкана в крови, глаза напоминали два открытых канализационных люка.

– Вамп!.. Вамп пришел!.. – пролетел шепоток над столиками.

Привидения всегда прогибались перед вампирами. Это, если можно так выразиться, было заложено у них в крови. Еще со времен Древнего Египта считалось, что вампиры – это белая кость минус первого измерения, его руководящая и направляющая сила; всякие же призраки и прочие страшники (как бы ужасны с виду они не были) – всего лишь масса, обычная рабочая сила.

Потому завсегдатаям «Персиковой косточки» пришлось почтительным вставанием приветствовать появление пьяного в дребодан упыря.

Вамп, смахнув по пути несколько столов и посетителей, пробрался к стойке.

– Кровь, – произнес он, еле двигая губами.

– Не завезли, – невозмутимо покачал головой господин Айнаджи.

Пожалуй, он остался единственным, кто, заглянув в канализационные очи вампа, сохранил полное самообладание.

– Кровь, – тупо повторил гость.

Виктор вышел на кухню и принес кварту уксусной эссенции. Он наполнил стакан до краев и подвинул его вампу.

Тот рассмотрел его содержимое на свет, понюхал, затем бросил недоверчивый взгляд в сторону Айнаджи и залпом выпил эссенцию.

– О-о-ф-ф-фф, – с удовлетворением отметил про себя вамп и, словно зомби, направился обратно к выходу...

С тех пор заведение господина Айнаджи стало местом сборища уцелевших после чистки 2009 года вампиров. Их было немного – штук шесть или семь. На прошлой неделе объявились еще двое. Это были французы, матерые волки, каждому из которых на вид было лет по триста-четыреста (средний возраст остальных едва превышал полсотни лет). Они называли друг друга Анжу и Демор.

Вампиры, как нью-йоркские, так и французские, проводили время за непонятными большинству посетителей «Косточки» беседами. Иногда упыри заказывали полюбившуюся им уксусную эссенцию, закусывая крысиными головами. Иногда кто-то входил в заведение, волоча за хвост огромную мерзкую крысу черной породы...

Французы в отличие от остальных вампиров (чье громкое чавканье отвадило от «Персиковой косточки» не одного клиента- призрака) редко прибегали за столом к помощи своих клыков. Шею крысы они обычно надрезали изящными ланцетами, а кровь собирали в фужеры.

Именно эти-господа потребовали от Айнаджи, чтобы тот нашел им парикмахера и брадобрея.

– Мы не можем уподобляться местной неопрятной публике, – заявили они, – нью-йоркцы слишком нетребовательны к себе.

– Но ведь сейчас модно носить длинные волосы и собирать их в косичку, – заметил Виктор. – И рыжеватые бороды, кажется, снова входят в моду.

– Одного из своих слуг, который решил прокомментировать мое приказание, я поместил в колодец, кишащий разъяренными кошками, – вспомнил француз.

О, кошки... Для любого из низших представителей минус первого измерения нет зверя страшнее и ненавистнее. Одна, две, три кошки – это еще куда ни шло. Их можно заманить в мусоропровод или просто накрутить им хвосты. Но когда кошек много – это могила. Когти этих ночных зверьков имеют одно ужасное свойство – даже царапина, нанесенная ими, может стать смертельной для привидения...

– Я вас понял, – поспешил -заверить чопорного француза господин Айнаджи.

– C’est bien, – важно кивнул тот.

Конечно, никого найти так и не удалось. Хозяину «Персиковой косточки» пришлось отыскать в своей ванной ножницы и попытаться вспомнить уроки, которые он брал (как давно это было!) во время службы на флоте у соседа по койке, бывшего' в допризывную пору парикмахером.

Французы, как это ни удивительно, остались довольны (впрочем, удивительного тут на самом деле ничего нет: они ведь не видели себя в зеркало!). Иностранцы стали стричься у Айнаджи через день, а бриться – два раза в сутки. Для этой цели пришлось приспособить бывшую спальню хозяина «Косточки» – на другие апартаменты французы не согласились из каких-то своих эстетических принципов.

Иногда Виктору казалось, что он может невооруженным глазом наблюдать, как шевелясь и вздрагивая, растут волосы вампов... Зрелище не из приятных. Даже для призрака.

Как-то раз, околачиваясь за стойкой и ожесточенно протирая фужеры (эктоплазма, черт побери, оставляет на стекле практически неудалимые пятна). Айнаджи размышлял о профессии ночного парикмахера. Полной риска и неприятных впечатлений... Этой ночью, как обычно – после двух часов – заявятся французы, которым опять нужно будет подравнивать отросшие за сутки патлы и сбривать похожую на звериную шерсть щетину. О, если бы: оставить этих господ хотя бы на месяц без бритвы, их холеные лица наверняка превратились бы в волчьи морды!

Виктор с тоской смотрел на столики, где торопливо допивали мутное пиво три тощих приведения, появившиеся в «Персиковой косточке» после недавнего взрыва на бензоколонке. В центре обеденного зала, напротив эстрады, дремал вампир атлетического сложения. Он взгромоздил на стол огромные ноги в бежевых носках. Из дыры на левом носке выглядывал длинный загнутый коготь. Айнаджи слышал про этого парня. Что он днем работает в каком-то лечебном заведении, где все уставлено холодильниками с донорской кровью. Вот он и хлещет ее там целыми литрами... Неудивительно, что он такой здоровый вымахал.

... Эх, а как здорово было раньше, когда вампы еще не подозревали о существовании «Косточки»!.. Привидения – милейший народ. Вежливы, предупредительны, уступчивы. В процессе взаимного общения за стойкой они обнаруживают свои самые лучшие качества... С приходом вампиров атмосфера непринужденности, царившая здесь, безвозвратно улетучилась.

Дело было даже не в том, что привидения стали реже ходить в мотель к Айнаджи. Самое досадное, что столь редкие теперь посетители боятся теперь даже разговаривать. Сидят за столиками, скукожившись, как эти ребята с бензоколонки, и думают лишь о том, как бы не рассердить вампов.

Айнаджи поставил очередной фужер на стойку.

«Вот интересно, – думал он, – говорят, что вампов убить нельзя. Ну а как он будет жить, если ему отрезать напрочь башку и выбросить ее в мусоропровод?.. Хм, наверное трудно ему придется без головы».

Хозяин «Косточки» выглянул в окно. Луна высоко. Скоро должны заявиться французы – занудливые, чопорные и заросшие.