Охотники за привидениями и Барбинелла

Глава 18

Вам интересно, как жил-поживал все эти пятьсот лет мсье Анжу со своим верным соратником Демором?

О, понимаю... Нет-нет, я не собираюсь настаивать... Возможно, вы, юный друг, читаете эту книгу за вкусным ужином после утомительных школьных занятий, и описание специфического быта матерого вампира, каким был Анжу, вряд ли поспособствует лучшему выделению вашего желудочного сока... Да и продуктов, честно говоря, жалко.

Но если вдруг вас заинтересуют подобного рода сведения, то их подробное изложение вы наверняка сможете найти в справочнике «217 самых омерзительных биографий» или в научно-популярной книжке «Плоскоухие вампиры западной Франции: их жизнь, и повадки».

Я же сообщу вам только, что жил Анжу себе в удовольствие. И добра, как говорится, наживал.

Очень скоро он привык к тому, что люди, с которыми сталкивала его судьба (имеются в виду те немногие, кого принц не использовал по прямому, как он сам выражался, назначению), не могут долго сопровождать его в марафонском семисотлетием забеге; проходит какое-то время, и вот – человек вдруг начинает тяжело и шумно дышать, движения его становятся суетливыми, волосы обрывает и уносит встречный ветер... Обернешься – а человек уже далеко-далеко позади, валяется на дороге, похожий на сбитую грузовиком кошку.

Никаких чувств принц при этом не испытывал. Ностальгия, сожаления... Все это, как и прежде, было ему незнакомо.

Когда Анжу исполнилось сто шестьдесят лет, он сменил камзол и яркие шелковые гетры на бриджи и длинный расшитый сюртук; он долго расхаживал в париках самых смелых фасонов, но спустя еще столетие решил, что пышные баки и цилиндр ему более к лицу. На смену цилиндру пришел котелок, а брюки со штрипками сменил английский деловой костюм. К тому времени, о котором у нас идет речь, принц отдавал предпочтение пиджачной паре от лучших европейских мастеров. Впрочем, не менее охотно он облачался в джинсы и теннисные тапочки.

Он успел сменить около двухсот автомобилей, самым первым из которых был «даймлер» с каретными колесами на спицах, заводящийся при помощи шнура и трех тысяч проклятий, а последним – «ламборджини-квестор» с реактивным двигателем и автопилотом.

Глядя на себя в зеркало примерно в 1914 году, принц пришел к выводу, что со временем не только не стареет, но волосы его даже стали виться, как в ранней юности, а кожа становилась мягче.

– Это все от правильного питания, – решил вампир.

Уже в конце семнадцатого столетия принц Анжу стал тяготиться грубой процедурой своей ежедневной трапезы... Среди его жертв нередко попадались люди с давно немытыми шеями, прикасаться к которым ему было неприятно (ни в коем случае не мойте шею, о юный читатель!). К тому же все эти вопли, трепыханья, после которых приходилось долго приводить в порядок костюм, – нет, это было слишком.

Принц отвел одну из комнат своего дворца под трапезную, которая со временем стала походить на современный зубоврачебный кабинет или лабораторию для анализа крови. Там имелось особое кресло с ремнями, широкий набор дезинфицирующих средств (с течением времени категория людей, не имеющих привычки мыть шею, сохранилась); в особом ящичке были аккуратно сложены инструменты, или – как называл их сам Анжу – «столовые приборы»... Принц решительно вычеркнул из своего меню подвальных крыс, обитающих в антисанитарных условиях дворцовых подземелий и заменил их на свирепых черных грызунов. Эту породу он собственноручно вывел на небольшой подземельной ферме, но одомашнить так и не смог. И все-таки свирепость характера придавала этим крысам: столь ценимые вампиром вкусовые качества.

...Обитатели дворца редко собирались вместе. Мессир Демор и аббатисса Бабуа не любили тихих домашних обедов и целыми днями пропадали на охоте, закусывая нередко в чистом поле. Что же касается Катрин – то это случай совершенно особый.

Да, принцу удалось сделать так, чтобы эта девчонка навсегда осталась тринадцатилетней (эх! – иногда думал, глядя на нее, Анжу – до чего же замечательное число 13!). Применив свою грубую недюжинную силу, принц сумел в точности повторить обряд, выполненный когда-то Его Темнейшеством по отношению к нему самому.

Катрин умерла и наутро воскресла. С тех пор она не стала старше ни на один день.

И не произнесла ни одного слова.

По всем, законам природы девочка должна была превратиться в вампира. И Анжу ни минуты не сомневался в таком исходе. Он несколько дней таскал к ней в комнату все самое аппетитное (на его, конечно, взгляд), что только мог сыскать в округе. Однако добился этим от Катрин лишь нескольких глубоких обмороков.

Ни капли крови за множество лет! И ни словечка, ни полсловечка дружеской беседы! Принц отказывался в это верить.

Но поверить в конце концов пришлось.

Анжу сначала посчитал, что во время обряда посвящения что-то сделал не так. Следовательно, Катрин должна была взрослеть, стариться и т.д... Ничего подобного. Это стало понятно уже спустя два года после пожара в замке Клу... Пульс девочки, как и было положено, замедлялся, но дальше этого дело не продвигалось.

Анжу терпел лет пять, нет – вру! – лет шесть. Шесть лет терпел – и хоть бы что! Девчонка оказалась на редкость упрямой...

Она тихо уснула в своей комнате летним днем 1701 года, читая «Роман о розе». То ли книжка была чересчур увлекательна, то ли день был чересчур жарким... Катрин не проснулась ни в этот день, ни назавтра, ни через неделю. Мессир Демор говорил, что это последствия голода и противостояния матушке-природе. «Летаргический сон, – утверждал он, – может длиться столетиями. А на кой черт нам эта спящая красавица? Закопать – и дело с концом. Один принц уже есть, а другого она не дождется.»

Но Анжу не стал следовать его совету и приказал поместить дочку герцога в небольшой комнатке, где для нее был сооружен специальный гроб из горного хрусталя. Гроб был изготовлен одним немецким мастером, специалистом по всяческим оккультным штучкам и приспособлениям. Он утверждал, что долгое пребывание в хрустальном гробу сможет поспособствовать развитию у девушки вампиристских наклонностей. Правда, прибавил мастер, выяснить это удастся лишь только после ее пробуждения.

С той поры принц нередко ловил себя на том, что сидит у гроба, любуясь на девочку; точно так же некоторые поклонники аквариумного рыбоводства подолгу рассматривают своих рыбок через стекло аквариума.

Может, он влюбился?.. Верится с трудом. На все человечество Анжу давно смотрел как на продукт питания, по своей калорийности не уступающий крысам... Кем же при этом он считал себя самого?

Наверное, хозяином всего этого гастронома.

Причин для появления мании величия у принца Анжу было хоть отбавляй. С конца двадцатого века он считался одним из авторитетнейших вампиров на Земле. А если быть точнее – то официальным предводителем не только всей эктоплазмоидной нечисти, но также крыс, змей, пауков и т.д.

Анжу обладал неограниченным правом решать судьбу любого из подданных, минус первого мира, будь то привидение, оборотень, голем, кобольд или другой вампир. Только личная охрана принца насчитывала больше тысячи самых свирепых призраков; армия же, командование которой было поручено Анжу, была поистине неисчислимой.

Итак, можно было с полным основанием утверждать, что принц Анжу подобно гранитному утесу неколебимо высится среди мрачных и жутких вод минус первого мира. Свалить его, обрушить – попробуй, если ты безумец!.. Охотники, как и Барбинелла, безумцами не были, нет. Будем считать, что они просто не могли выносить запах эктоплазмы, все сильнее сгущающийся над родной планетой. К тому же были плохо информированы о возможностях мсье Анжу и его свиты. Может быть, знай они о том, что принц играючи может стереть с лица земли целые города ми не делает этого лишь из-за опасения питаться остаток жизни одними крысами и мышами), то плюнули бы на эту бессмысленную затею... Куда там – тягаться с заместителем самого сатаны!

Как вы поняли, лишь один начальник стоял над доблестным принцем. И это был сам глава департамента Полярной Ночи – сатана, дьявол, Люцифер, Козлоподобный... С Его Темнейшеством Анжу давно был накоротке, каждый понедельник имел с ним непродолжительную деловую беседу, а каждую пятницу, выпадающую на тринадцатое число, ужинал у Люцифера дома, в преисподней.

Про себя принц называл босса Папашей. Он явно намеревался отправить его на заслуженный отдых, чтобы со временем занять теплое место на черном престоле. Пусть даже на это понадобятся тысячелетия – о, Анжу знал способ, как выбить еще один семисотлетний кредит!..

Папаша Люцифер, очевидно, знал о честолюбивых замыслах принца и только посмеивался.