Охотники за привидениями и Барбинелла

Глава 5

Однако наутро принц Анжу проснулся в своей постели, прекрасно отдохнувший и необычайно полон творческих сил. Он некоторое время лежал, уставившись в потолок, вспоминая подробности ночной встречи и пытаясь угадать, было все это сном или явью.

Очень скоро он услышал на кровати упругий шелест и обнаружил, что сжимает в руке лист тщательно выделанного папируса, где сверху замысловатой вязью было выведено: «Департамент Полярной Ночи», а ниже следовал текст давешнего договора.

– Значит, сработало... – выдохнул принц.

Он тут же спрятал драгоценный документ в серебряную шкатулку, шкатулку – в конторку... Ну и так далее. Взглянув в зеркало, Анжу обнаружил у себя на шее яркий розовый шрам.

– Ну и повадки, – пробормотал он. – Метят, как обычный скот.

С этого дня дела Энгельберта-Труа резко пошли в гору. Каждое утро (даже если накануне была шумная вечеринка) он просыпался ровно в шесть и чувствовал себя бодрым и свежим, как огурец. Еще никогда его «экспедиции» не были столь удачными, еще никогда враги не прыгали сами на его остро отточенный клинок, еще никогда деньги не лились сплошным потоком в его заветный сундучок... Однако некоторое время спустя Анжу ради интереса подсчитал, сколько ему удалось заработать за год. Произведя расчеты, он невольно усмехнулся: ровно восемнадцать тысяч сто тринадцать монет! Ни одним су меньше, но и ни одним су больше.

– Да... Считать там, – принц глянул себе под ноги, – видно, научились.

С некоторых пор Анжу почувствовал, что не может без отвращения прикасаться к хлебу, молоку, сыру, любой жареной или вареной пище. Он пробовал питаться копчеными окороками и вяленой рыбой, но каждый раз после такой трапезы его жестоко рвало.

– О, черт! – ругался он. – Разве эти мучения как-то были оговорены в документе? Эй, сатана!.. Почему же ты не поможешь мне?

Но старикашка и не собирался забывать о своем подопечном... Вскоре в ворота замка Анжу постучался вежливый, предупредительный и сдержанный человек, который представился как мессир Демор, лекарь и алхимик.

– Я прослышал о проблемах с желудком, возникших у его высочества, – бесцветным голосом произнес он.

Эти слова были лучшим пропуском в апартаменты принца.

Мессир Демор нашел Анжу скорчившимся на просторной кровати. Голова принца свисала вниз, глаза с тоской смотрели на дно медного таза, куда безудержно рвался сегодняшний завтрак.

– Вам поклон от важной особы, чьими стараниями вы до сих пор живы, – произнес лекарь, наклоняя голову.

Принц сразу понял, о ком идет речь.

– Передай своему патрону, что я плевал на его старания, – сказал Энгельберт-Труа. – Пусть бы он сам попробовал пожить четыре дня не емши...

– Вы зря возводите напраслину на Его Темнейшество, – сдержанно заметил Демор, раскладывая на столе свои лекарские инструменты. – Если бы не он – вы погибли бы от страшных ожогов три недели назад, под Понтарлье, облитый кипящей смолой.

Анжу невольно передернулся. Он вспомнил, что именно три недели назад совершал небольшой карательный рейд по Безансону, Монбельяру и Понтарлье. В одном из последних сражений, когда была взята небольшая деревянная крепость, осажденные опрокинули чан с кипящей смолой чуть ли не на голову принца. Его спасло лишь то, что какой-то дюжий детина, один из защитников крепости, молодецким ударом сшиб Анжу с седла, да так сильно, что принц отлетел в сторону на несколько метров...

Пока принц вспоминал, мессир Демор с внимательным видом прослушал его сердце и, видимо, остался доволен результатом.

– Ритм замедляется, – объявил он. – Значит, адаптация организма проходит успешно... Готовьтесь к долгой, насыщенной приятными событиями, жизни.

– Что это значит? – недоуменно спросил Энгельберт.

– Вы становитесь бессмертным, ваше высочество, – просто сказал лекарь. – Сердце само находит оптимальный ритм для долгой работы. Судя по тому, что сейчас оно сокращается сорок раз в минуту, жить вы будете около четырехсот лет.

– Четыреста лет?!

Принц был приятно поражен.

– Может и больше. Возможно, сердечно-сосудистая система находится только в поиске оптимума. Скорее всего, частота вашего пульса составит в конце концов не более тридцати ударов.

– И сколько это лет получится? – сглотнув подступивший к горлу комок, поинтересовался принц.

– Более восьмисот.

– Так ведь это же здорово!

– Не смею спорить... А пока что я выпишу вам рецепт против желудочных спазмов.

Мессир Демор что-то накорябал на бумажке, и, протянув ее Анжу, поднялся с кресла.

– Но что это? – послышался пораженный голос Энгельберта. Шевеля губами, он читал рецепт. – Почему кровь? И причем тут сырое мясо крыс? Вы хотите, чтобы мой желудок выпрыгнул наружу и все время бегал впереди меня?!

– Успокойтесь, ваше высочество, – невозмутимо произнес Демор. – Вы – не первый мой пациент. Я еще помню вопли Каина, когда тот не желал проглотить чудную упитанную мышь, которую я по-дружески предложил ему... Но, поверьте, природа рано или поздно возьмет свое... До свидания, ваше высочество.

Лекарь низко поклонился и вышел прочь.

Остаток этого дня принц жестоко страдал. Даже перспектива долгой восьмисотлетней жизни теперь не способна была успокоить его.

«Если все эти годы мне предстоит так мучаться, то это как раз и будет самый натуральный ад» – логически рассуждал он.

Следующим утром он заметил у своей кровати серую упитанную крысу, которая выразительно смотрела на принца, словно говоря ему: съешь меня, пожалуйста.

На спине зверька резвились крупные блохи.

Анжу неуверенно протянул руку. Крыса не убегала. Тогда принц схватил ее за хвост и пару раз ударил головой о спинку кровати. Сжимая в руках остывающий труп, он почувствовал острое желание посмотреть, какого цвета крысиное мясо...

В этот день принц пожрал почти всех грызунов, каких только обнаружил в своем замке. Аппетит, казалось, увеличивался с каждым зверьком, погребенным во вместительный желудок Анжу.

Когда он крался за бочками в винном погребе, чтобы поймать беспечную крысу, прогуливающуюся по каменному полу, принца отвлек встревоженный голос виночерпия.

– Ваше высочество, что с вами?

Несчастный старик со страхом разглядывал своего хозяина. Тот стоял на четвереньках, в зубах у него отчаянно извивался и пищал серый грызун.

– Елки-палки...

Анжу с досадой выплюнул крысу и поднялся на ноги.

– Что ты здесь делаешь, убогий старикан? – прорычал он.

– Я... Я здесь работаю, ваше высочество...

– Ты уволен.

В следующую секунду принц набросился на виночерпия, свалил его на пол и впился зубами в дряблую старческую шею. Виночерпий пару раз дернулся и затих. А Энгельберт вдруг почувствовал, как в голову ему ударил сильный, словно удар меча, хмель. Он застонал от удовольствия и спустя пять минут уснул прямо на каменном полу.

...Спустя неделю мессир Демор снова наведался в замок принца.

– Ваш организм прекрасно функционирует, – отметил он, закончив осмотр. – Надеюсь, вы в точности выполняли мои предписания?

– О да, – улыбнулся Анжу.

Его зубы, ни разу за всю жизнь не чищенные, приобрели цвет девственного альпийского снега. На месте верхних резцов явно обозначились два острых загнутых клыка.

– Прекрасно, – улыбнулся в ответ лекарь.

Его рот украшали такие же серповидные клыки...

С этих пор принц Анжу не отпускал от себя Демора ни на шаг, сделав его не только своим личным лекарем, но и главным советником. Они вместе ездили в «экспедиции», вместе грабили, убивали и жгли. Спустя два года Энгельберт заметил, что ноток денег, льющийся в его заветный сундучок, стал несколько более бурным, а пульс замедлился до двадцати восьми ударов в минуту.

Перед опустевшими глазами Анжу расстилалось бескрайнее поле деятельности, ограниченное разве что его желанием изменить этот мир, вернее – изуродовать его до неузнаваемости... А желания было – хоть отбавляй.