Они создавали карты с грифом «Секретно»

Дорога могильных крестов

Геодезист Иван Дмитриевич Вицан полтора десятка лет проработал в Заполярье Тюменского региона. За эти годы исходил с рюкзаком на спине все северные просторы, где в настоящее время добывается газ и нефть. За заслуги перед Отечеством в 1981 году награжден орденом «Знак Почета».

Из всех пройденных маршрутов запомнился один, длиною в тысячу километров от Енисея до Оби, от Салехарда до Ермакова. Это недостроенная железнодорожная магистраль, которая строилась во времена жизни Сталина, местные жители именуют эту дорогу по-разному: «Сталинская дорога», «Дорога могильных крестов», «Дорога человеческих костей». Дорогу возводили заключенные, притом строили ее сразу всю, разбив по секторам. На сооружении дороги были сосредоточены тысячи заключенных. Трасса была очень сложной: вечная мерзлота, болота, озера, пересечение многочисленных ручьев и рек. Лето короткое с холодными ночами, основная строительная техника — это носилки и тачки.

Насыпь дорожной полосы сохранилась почти по всей трассе. По обе стороны дороги появилось огромное количество озер больших и маленьких, иногда соединяющихся между собой на значительные расстояния, в некоторых развелось много рыбы. Эти озера возникли на месте карьеров, из которых брали песок для сооружения насыпи. Рядом с дорогой, на возвышенностях, сохранились кресты, памятные столбы, многие из них покосились, их вдоль трассы несметное количество. Полоса строительства проходила в основном по заболоченной местности с наличием редкого леса. Порода леса в этих местах только лиственница, из нее делались могильные кресты, это дерево в Заполярье почти не гниет. Из лиственниц строили бараки, в которых зимовали заключенные в зимнюю полярную стужу. Вдоль рек лесные массивы были густые и здесь в основном сосредотачивались бараки, здесь же велась заготовка дров на зиму, и в этих местах готовили шпалы для дороги.

Часто Вицану приходилось ночевать в этих заброшенных бараках, на бревенчатых стенах сохранились выцарапанные фамилии. В каждом бараке один длинный проход и по обеим сторонам в два этажа сплошные нары, на которых умещались сотни арестантов. Для удержания тепла потолки делались низкими. Около таких бараков сохранились кладбища, на которых установлены кресты, одиночных захоронений мало, в основном по несколько человек. На многих основаниях крестов остались прибитые жестяные полоски из-под консервных банок, на этих кусочках жести с помощью острого кончика гвоздя выбиты фамилии умерших. Таких кладбищ на восток от Уренгоя сохранилось большое количество. Много могильных крестов по трассе имеется одиночных, на которых прикреплены кусочки жести с точечными фамилиями усопших. На одной секции работали, очевидно, заключенные немцы, у них на могилках установлены столбы из шпал и фамилии выжжены раскаленным гвоздем.

Дело в том, что согласно действующей инструкции, и до сих пор этот пункт не отменен, при дешифрировании местности наносятся все кладбища и одиночные памятники, и могилки, находящиеся в необжитой местности, поэтому Вицан как законопослушный специалист наносил все кладбища и могилки, а их здесь оказалось по всей трассе огромнейшее количество. Притом бараки на аэроснимках хорошо изобразились, поэтому проблем в опознавании их не было, а одиночные памятники и могилки приходилось наносить методом промеров от четких контуров, таких как озер, отдельных деревьев, берегов рек и т.д. Густая сосредоточенность могилок наблюдалась в местах сооружения мостов через ручьи и реки, чем место заболоченнее, тем больше могилок. На берегу реки Таз Вицан обнаружил большое кладбище, но оно превратилось в мелководное озеро, дно которого было уложено человеческими черепами и костями. Вицан затруднялся, такого условного знака нет, как показать на карте кладбище в озере? На краю кладбища стоял перекосившийся балок, на стенах которого выжжены фамилии умерших, а большинство выколоты на кусочках жести. Здесь Вицан нашел даже своего однофамильца.

Проблемы у Вицана начались при сдаче материалов в камеральную обработку. Дело в том, что условный значок обозначения могилок и кладбищ на топографических картах показывается в виде оконтуренного крестика. Дорога на топокарте не будет показываться, так как она оказалась заброшенной и недостроенной. Бараки все временные, поэтому при создании карты исключаются, следовательно, на топографической карте будет напечатана вереница могильных крестов, вытянувшихся цепочкой в два ряда на расстоянии тысячи километров от Оби до Енисея, вдоль пунктирного условного знака «Северный полярный круг», который совпадает на карте с дорогой могильных крестов.

Для решения этой проблемы на местность выехал главный редактор топографических карт предприятия Владимир Васильевич Киселев, который на этой должности проработал почти четверть века и с такой проблемой столкнулся впервые. Редактор осмотрел на местности могилки массовых захоронений, некоторые сфотографировал, затем ему удалось повстречаться с человеком, который принимал участие в прокладывании «дороги могильных крестов». Иван Петрович Дерлеменко рассказал, что люди умирали каждый день, поэтому хоронили многих по одиночке, к ногам привязывали бирку с номером умершего, но соседи и товарищи по нарам обычно на консервной банке выбивали фамилию или кличку умершего и прибивали на кресте могилки. Основная часть заключенных, строивших дорогу, не имела права переписки с родственниками, поэтому они умирали и никого об этом в известность не ставили. Женщин на сооружении дороги не было. Многих мужчин, в конце войны и после войны освобожденных из немецких лагерей, обвиняли в измене Родины и всех их отправляли в Заполярье, много было заключенных из разных западных стран, в том числе значительное количество немцев, все они здесь занимались строительством дороги. Каждый день поступало пополнение. Охрана была слабая, да и убежать было некуда. Тундра, болота, бескрайние озера на сотни километров, никаких населенных пунктов. Хотя попыток убежать делали многие.

Однажды несколько заключенных соорудили плот и решили по темноте уплыть по реке Пур вниз по течению. Через несколько дней охранник сообщил, что уплыли на плоту шесть арестантов. Местные жители в деревне Самбург остановили плот, все шесть человек были замерзшими. Но фамилии их вписаны на крестах обязательно.

Как-то раз Дерлеменко намекнул соседу по нарам о побеге, дело в том, что сосед учился когда-то в институте на геофизика и представлял по памяти эти места, он уверовал, что на юг по реке Таз должна быть деревня. Стали готовиться к побегу. Каждый понемногу откладывал, пряча сухари. Кормили очень скудно, в основном каша, суп с макаронами с признаками свиной тушенки, сухари, а работа физически очень трудная, поэтому умирали, в основном болея от истощения. Поступало заключенных больше, чем умирало, поэтому руководство заставляло быстрее и быстрее работать, очевидно, нужно было завершить дорогу в сжатые сроки, возможно, стройка была вписана в задание очередной пятилетки. На умирающих не обращали внимания.

В условленный день, с наступлением темноты, собрались все пять беглецов и отправились во мраке сентябрьской ночи по берегу реки Таз. Берег реки оказался заросший густым лесом и кустарником. Шли молча, вплотную один за другим, прикрывая руками глаза от прутьев. Перед рассветом путь перегородил ручей, решили передохнуть. Сбежавшие знали, что за ними никто не погонится, теперь главное — дойти до деревни. Ноги мокрые, все обуты в кирзовые ботинки, в сапогах ходило только начальство.

Утром начали осматривать ручей, он оказался очень большим. Пошли вброд, глубина была более чем полтора метра. Одежда вся промокла. Идти становилось все труднее и труднее. У всех стертые ноги. Холод пронизывал насквозь. Дали клятву — никого не оставлять в лесу. В последующие дни в день проходили всего по 5—6 километров.

Однажды, поздно вечером, услышали лай собак — это оказалась деревня Красноселькуп. Жители селькупы обогрели заключенных, накормили, хотя боялись, что местная власть за это их не помилует. Селькупы — это малочисленная народность Крайнего Севера. Люди очень доверчивые, добрые, гостеприимные. Три недели беглецы скрывались в большой многодетной семье. В это время в Красноселькуп завезли большую группу людей на поселение для заготовки леса на сплав. В этой группе и нашли свое пристанище беженцы. Иван поведал, что судьба четверых ему неизвестна, но фамилии всех пятерых, конечно, занесены в вечные списки «Дороги могильных крестов».

Дерлеменко стянул с рук варежки: «Это результат того побега и на ногах то же самое. Спасибо селькупам, они нас всех выходили и даже сами втихаря сумели нам ампутировать пальцы» — так закончил свой рассказ Иван, натягивая варежки на руки с короткими пальцами.

Вицан с Киселевым решили оставить все отдешифрированные могилы и кладбища на аэрофотоснимках, но при издании топографических карт на картографической фабрике, в силу политизированности того периода, все могилы и кладбища были убраны.