Они создавали карты с грифом «Секретно»

Кантегирские шалуны

Геодезисту Анатолию Алексеевичу Широкову, которому впоследствии присвоят почетное звание «Заслуженный работник геодезии и картографии Российской Федерации», посчастливилось работать многие годы в Саянах. Потомственному охотнику нравилось работать в таежных, глухих уголках Сибири. Срочно потребовались топографические карты на регион проектирования и строительства самой крупной в мире Саяно-Шушенской ГЭС, и Широкова направили начальником топографической партии на реку Кантегир. эта горная коварная река впадала в Енисей в том месте, где проектировалось строительство плотины высотою двести метров.

Начальник партии расставил семь бригад по всей реке, от устья до истоков, на расстоянии более двухсот километров и отправился на обследование горных озер, из которых берет начало река Кантегир. Ехал Широков верхом на лошади. По правилам техники безопасности запрещалось в одиночку передвигаться по тайге, но Анатолий по своей натуре таежный человек и в тайге чувствовал себя безопаснее, чем в цивильном обществе. Здесь, вдали от людской суеты, геодезист душевно отдыхал, любимая лошадь Звездочка спокойно пробиралась между стволов лиственниц и кедров, кое-где яркие лучи солнца проникали до основания деревьев, пробиваясь сквозь изумрудно-зеленые кроны огромных деревьев. С реки доносился рокот и шум горной реки, перекликаясь с пением лесных птичек, где-то, словно по барабану, отстукивал дятел, с перерывами куковала бездомная кукушка, беспокойная кедровка, перелетая с дерева на дерево, сопровождая лошадь с седоком, надрывным криком оповещала всех пернатых о появлении в девственной тайге непонятного чужеземца. Широкова радовала нетронутая таежная глухомань, в низинах буйствовал папоротник, в тени дубрав крепчала черемша толщиной с палец руки. Люди в этих местах бывают очень редко. В верховьях реки Кантегир живет безвыездно много лет охотник Назар Назарович Емельянов. Месяц назад Широков ночевал у Назаровича, всю ночь проговорили. Сложная судьба загнала бедолагу в эти безлюдные лесные места.

Емельянов с женой и тремя маленькими сыновьями жил на Енисее, в деревне Красный Хутор. Во время войны с немцами забрали Назара на фронт, дошел до Берлина. В последние дни попал под обстрел. Вырвало все мужское достоинство, долго лечили, потом дали инвалидность и отправили домой, а в деревне давно получили похоронную о его гибели под Берлином. Осиротевший дом в деревне стоял с забитыми окнами. Жена умерла от туберкулеза, а сыновей отправили в разные деревни, в дома для приюта сиротских детей.

Тогда Назар попросил у родственников лодку, собрали ему пожитки, ружье и уплыл горемыка подальше от людей, поднявшись в самое верховье реки Кантегир. Так и живет с тех пор Назарыч в таежной глухомани. Срубил добротную избушку на берегу реки, летом и осенью приплывают на лодке сыновья. Старший сын приезжал даже с сыном. Назар подарил внуку чучело белки и рябчиков. Широков вез Назарычу батарейки для радиоприемника, кое-какие снасти, а главное — мелкокалиберное ружье, о котором мечтал охотник. Начальник партии испытывал большую радость вновь встретиться с этим необыкновенно чутким, гостеприимным человеком.

Подъезжая к избушке Емельянова, геодезист услышал оружейную стрельбу, тревожный лай собаки, человеческие голоса, Широкова это все насторожило, он хорошо знал, что на сотни километров в этих местах нет никаких жителей. Сын приезжал весной и теперь приедет только осенью, добираться сюда даже на моторной лодке долго и очень хлопотно. Анатолий пришпорил свою Звездочку, и она рысью устремилась вперед. У избушки стоял коренастый седовласый с белой окладистой бородой в своей любимой рубашке-косоворотке Назарыч, а рядом с ним топограф Степан Леонтьев и вся его бригада. Все устремились в противоположную сторону, туда же и бросалась с громким лаем собака. Начальника партии озадачило появление здесь его бригады, которая должна работать сравнительно далеко, занимаясь срочным заданием, выполнение расписано по дням, даже составлен сетевой график передачи топографических планшетов заказчику. Увидев Широкова, Назарыч бросился к нему навстречу. Начальник партии спрыгнул с лошади и устремился к белобородому затворнику. Обрадовавшийся Назар обнял своими крепкими ручищами широкоплечего гостя. Прирожденный охотник и таежный отшельник с первой встречи стали близкими друзьями. От радости голубые глаза Назарыча увлажнились. Широков вручил таежнику мелкокалибровку — давнюю мечту бывалого охотника, и они направились к бригаде.

Оказывается, бригада топографов накануне заложила грунтовый репер на берегу реки, закопали его на глубину 2,5 м для нивелировщиков. Отошли от репера на 100 м, как вдруг появилась медведица, за ней следовал маленький медвежонок. Медведица ревела на всю тайгу, ее пасть не закрывалась, медвежонок, словно привязан к задней ноги, не отставал ни на метр от кричащей матери. Леонтьев более 20 лет проработал в экспедиционных условиях, но никогда не приходилось стрелять в медведя, он знал, если ранишь эту зверюгу, то сразу погибнешь, поэтому всегда старался расходиться с топтыгиным мирным путем. На этот раз в бригаде все были новичками в тайге, поэтому сразу пустились в бег. Бригадир остановил их, объяснив, что убегать от нее самый опасный прием. Степан выстрелил вверх, медведица притихла, затем принялась лапами раскапывать закопанный репер. Странным было ее поведение, она близко к бригаде не подходила, не пыталась нападать на людей, но своим громогласным тревожным ревом наводила смертельный страх, потом она удалялась в лесные заросли, через некоторое время вновь появлялась. Так повторялось много раз, работать было невозможно, поэтому решили идти к охотнику, а медведица стала вдали сопровождать бригаду, периодически подавала свой грозный рев. Так получилось, что Назарыч свою собаку-медвежатницу отдал на лето в другую бригаду по просьбе Широкова. Та бригада работала на противоположной стороне Кантегира, там было изобилие медведей, а эта собачонка пригодна только для охоты на белку, соболя, глухаря. Назар внимательно выслушал Степана и сделал вывод, что у медведицы попал в какую-то беду второй медвежонок, поэтому нужно идти на его спасение.

Назарыч, Широков, Леонтьев, вооружившись, направились за медведицей. Студента с рабочими оставили у избушки, собаку привязали: по словам Назара, она может натворить плохие дела. Медведица устремилась по тайге, к реперу, немного порывшись вокруг репера, она направилась дальше, в лесные заросли. Все держали ружья на взводе. У Назарыча в руках, кроме ружья, была рогатина, по его словам, он много брал медведей на эту рогатину, которая была похожа на двухрожковые деревянные вилы.

Вдруг медведица остановилась, ревя около кучи земли. Стали подходить ближе, она не уходила, заткнув свою огромную башку в какое-то разрытое углубление. Ее в таком положении можно было застрелить без всякой опасности, но Назарыч категорически запретил стрелять, поясняя, что останется на погибель ее малыш, да и мясо у нее сейчас непригодное для еды — одни кости. И вообще Назарыч ни одной медведицы не застрелил за свою жизнь, а убивал только самцов. Медведица интенсивно принялась разрывать землю, выбрасывая большие комки вместе с камнями. Назарыч за многие годы жизни в тайге прекрасно изучил звериные повадки, и сейчас он понимал, что в земле находится ее детеныш. Непонятно, как он туда попал, что там происходит и живой ли он?

Решили приблизиться к медведице, тем более она не проявляла агрессию к людям. Разожгли костер, у Назарыча за поясом был топор, он моментально нарубил сучьев и соорудил второй костер на рогатине. С огнем на рогатине охотник направился к медведице, а Широков держал ее на прицеле карабина. Медведица отступила от горящего пламени. Достигнув углубления, Назарыч закричал: «Алексеич, здесь геологический шурф, глубиной метра 3—4, а в нем медвежонок». Охотник отступил назад, к своим, а медведица сразу же бросилась к шурфу. Только теперь услышали жалобные звуки, которые доносились из шурфа. Медведица разгребла бы землю, но глубже начались камни, сплошной белый с голубым оттенком мрамор. Впоследствии мрамор с этих гор поставляли в Москву для отделки станций метро.

Придумали несколько вариантов по спасению медвежонка, но действовать стали по предложенному варианту Назарыча. Срубили дерево диаметром сантиметров пятнадцать и такое пятиметровое бревно затолкали в шурф. Медведица с охрипшим ревом бегала среди деревьев, но к кострам, которые были зажженные вокруг шурфа, не приближалась. Через несколько минут показалась голова страдальца, он, затаившись, некоторое время осматривался, но, услышав грозный рев матери, стремглав бросился в сторону ревущей медведицы, все медвежье семейство устремилось в густую заросль и исчезло.

Наступила гробовая тишина. Назарыч перекрестился, вытащил бревно, уселся на него, вытирая рукавом выступивший на лбу пот, и сказал: "В этом году второго медвежонка спасаю, и прошлой осенью уберег от смерти одного". Назарыч рассказал, как совсем недавно приплыл он на лодке с того берега и отправился в избушку пить чай. Вскоре услышал раздраженный лай своих собак, так они лают на медведя и на лося, но эти богатыри уже несколько лет обходят избушку стороной. Выскочил с ружьем на берег к лающим собакам. А в лодке находился медвежонок, который от испуга забился в корму, под сиденье. Очевидно, шалун пробрался на лодку и начал лакомиться рыбой, которую Назарыч поймал на том берегу. Собаки учуяли воришку и пытались его растерзать. Назарычу пришлось привязать собак на несколько минут, чтобы малыш успел улизнуть к своей мамаше.

Осенью приезжал старший сын и установил антенну для радиоприемника на высоком дереве, недалеко от избушки. На второй день собаки начали громко лаять, взяв на приступ дерево с антенной. Назарыч обошел высоченную лиственницу и заметил на самом верху медвежонка. Шалуна нужно было спасать, он был осенний, уже приличного роста, готовился к зимней спячке. Назарыч привязал собак на веревку, увел их на берег, возвратившись, стал всматриваться в вершину дерева, там уже никого не было, шалунишка сбежал.