Они создавали карты с грифом «Секретно»

Нападение комаров

Однажды, в начале лета, в разгар полевых работ приехал в экспедицию студент Женя Кондрашук на производственную практику, все практиканты уже находились в бригадах, а этот по каким-то причинам задержался. Я забрал Женю, и мы отправились с ним на самолете в Заполярье. На Таймыре работало много бригад, а инженер Василий Мокрушин уже месяц работал вдвоем, постоянно просил хотя бы одного еще работника (тем более работу осуществляли пешком), почти каждый день приходилось переходить с одного пункта триангуляции на другой по 15—20 км.

Загрузив вертолет в Игарке продуктами для бригад, мы отправились со студентом на винтокрылой машине к Мокрушину. Инженера в палатке, которая была установлена на берегу озера Виви, не оказалось, он находился на наблюдениях, на геодезическом знаке. Утром мы с Василием по радиосвязи договорились, что студента и продукты, которые ему полагались по заявке, я оставляю, а сам улетаю в другие бригады, а вечером, возвратясь из бригад, залечу и заберу месячный отчет, а затем отправлюсь на вертолете в Игарку. Женя весь этот разговор слышал и был в курсе этих моих передвижений.

Я торопился: нужно было облететь все бригады, а затем до Игарки еще четыреста километров, поэтому быстро выгрузили продукты со студентом с помощью бортмеханика, и я улетел.

Пролетая над пунктом триангуляции, я убедился, что инженер находится на знаке, а он помахал нам своим белым накомарником. Комаров этот период было видимо-невидимо, спасались только всякими антикомариными мазями. Находясь на знаке, в палатке, у костра с комарами легко расправляться: намазался мазью, и они не подлетают, но их обилие чувствуешь в маршруте, когда обливаешься потом, в таком случае мазь не помогает. Комары не так сильно донимают людей, как мошка, которая появляется в конце лета, с той бороться трудно, она лезет в глаза, в нос, в уши, проникает во все места, изъедая в кровь все тело.

В течение дня мне удалось посетить бригады, которые планировал, и к концу дня я прилетел к Мокрушину, согласно договоренности. Ко мне бросился студент с заплаканными глазами со своим рюкзаком, в котором находились личные вещи, держа в руках спальный мешок, умоляя увезти его обратно в Игарку, объяснив, что не ожидал таких трудностей, комары заели, лицо от их укусов распухло, даже перекосило — это хорошо, что он не видел опухоли. Кондрашук вцепился в вертолет, поясняя, что никогда здесь не останется, забросив в вертолет свои вещи и спальный мешок.

Мокрушин еще не спустился с гор, поэтому студент весь день находился у палатки один. Мне удалось Евгения немного успокоить, насильно я не мог его оставлять, объяснив, что нужно дождаться и забрать месячную отчетность и тогда мы полетим с ним в Игарку. Я разжег костер, достал из кармана палатки «репудин» от комаров, смазался и показал студенту, он повторил такие же движения на себе. Вскипятили чай, обнаружили в ведре свежую рыбу — сиг, сварили уху, и в это время появился Василий с теодолитом за спиной, залитый потом и облепленный плотным слоем комаров, которые впились в его куртку, пропитанную соленым потом. Увидев такое обилие комаров, студент даже потрогал рукав куртки, который выглядел словно серый бархат. У Жени вновь навернулись на глазах слезы от увиденного.

Из леса вышла веселая, с огромным рюкзаком Настя, жена Василия, тоже инженер, работала помощником. Она сбросила рюкзак, подошла к каждому, поздоровалась, а здесь уже и экипаж присел к ухе. Настя стала рассказывать о том, что в теодолит они увидели на соседней горе оленя и олениху с маленьким олененком, который пытался дотянуться головой до ягеля, хотел сделать как взрослые, еле-еле удерживался на тонких ножках, как на спичках, но почему-то не мог достать, встал на колени, попробовал, очевидно, впервые ягель. Настя рассказывала с таким азартом, широко раскрыв свои карие глаза, иногда отбрасывала рукой опускавшуюся темную прядь волос, которые закрывали край лица, покрытого слабыми веснушками. Своим задорным восхищением она увлекла в разговор экипаж вертолета, которые стали, вспоминая, рассказывать подобные случаи, которые им приходилось рассматривать с вертолета.

Обиженно взглянув в сторону мужа, Настя сказала: «Мне хотелось остаться и понаблюдать за этим семейством и малюсеньким их Детенышем, но Вася торопил и одну меня не оставил. Вот теперь у нас есть Женя, и я надеюсь, он будет за меня, мы бы с ним остались. А еще, Женя, я тебе завтра покажу интересное зрелище. В конце озера вытекает речка, и в этом месте живет огромный таймень, он как бревно. Я, как появляется свободное время, плыву на резиновой лодке к нему, мне кажется, он меня ждет. Я опускаю ему кусочки мяса, которым нас угостил экипаж с предыдущего вертолета, убив где-то оленя, и таймень схватывает эти куски. В благодарность «Тайчик», так я его зову, плавно качает мне своими плавниками.

Женя, мы тебе подготовили отдельную маленькую палатку, в ней я натянула марлевый полог от комаров. Комары здесь вредные, они бросаются, особенно на новичков, на свеженьких. Ты, наверное, уже почувствовал нападение этой мрази, ты не обращай на них внимания». И Настя начала рассказывать, как она впервые бегала от нападения комаров. «Я выскочила из вертолета в одной майке, было очень жарко, комарищи как набросились на меня. Я сбросила брюки и нырнула в воду, скрывшись от комаров, а вода оказалась ледяной, выскочила, а их на мокрое тело еще больше налетело, но потом я с ними подружилась. Теперь я не обращаю на них внимания. Пошли, Женя, где твой спальный мешок?». Я ответил, что он лежит в вертолете. Настя по-хозяйски отправилась со студентом к вертолету, а мы с Василием разбирались с месячным отчетом. Я потихоньку рассказал Василию, что Евгений расхотел здесь оставаться, но Мокрушин мне ответил, что Настя это уже почувствовала и сумеет его переубедить. Настя несла спальный мешок, Евгений тащил свой тяжеленный рюкзак, они о чем-то разговаривали. Настя показала, как пользоваться разными мазями от комариного гнуса, флаконы были разложены в карманах палатки.

Улетая в Игарку, я анализировал поведение студента, что именно на него подействовало, почему Женя безоговорочно решил остаться? Женя не предполагал, что в таких суровых условиях может работать такая хрупкая женщина. Мы всегда говорили, что в бригаде работают два инженера, предстоит у них проходить практику. Но когда он увидел хрупкую женщину с рюкзаком в веселом настроении, у него в сознании произошло изменение, тем более Настя, словно подслушивала все происходящее, сумела на своем примере показать, как преодолевать трудности.

Через месяц мне пришлось прилететь к Мокрушиным. Заболел один инженер — бригадир, поэтому пришлось из бригады Мокрушиных делать две бригады. У Насти помощником остался работать Кондрашук, а Василию дали нового помощника.

В дальнейшем мне приходилось встречаться с Евгением, он перепрофилировался на нивелирные высокоточные работы. Работал много лет в Сибири, затем на Кавказе, на два года его отправлял прокладывать высокоточные нивелирные трассы в Анголе. Но никогда мы не вспоминали о нашем первом знакомстве в Заполярье и о нападении на него комаров.