Операция "Рагнарёк"

Гости прибыли втроем – Беккет, Инянга и Ребекка. Последняя держалась в тени, предоставляя Гангрел делиться свежей информацией о положении в городе. Положение это Норвик грубо, но точно, охарактеризовал одним словом «бардак».

Пока Баллард, окрыленный Окончательной Смертью Капоне, так неожиданно сыгравшей ему на руку, сводил на улицах счеты с соперниками за наследство Лодина, Бруха, почувствовавшие за собой силу пробуждающегося Менелая, ударили в спину давним соперникам. Большую часть выставленного в бой ничего не подозревающего человеческого мусора, выползшего из трущоб, без труда разогнали полицейские, после того, как жирная туша Балларда рассыпалась в золу под первыми лучами солнца, а Критиас, примоген клана Бруха, впал в торпор, когда гибель Патриарха хлестанула его разрывом невидимой связи. Два самых влиятельных клана в Чикаго оказались обезглавлены в один момент, и это послужило хорошим уроком остальным членам Примогената.

Аннабель, на которой гибель Елены сказалась меньше, поскольку та контролировала волю Тореадор не Доминированием, а через кровную связь, сидела на совещании тише воды, ниже травы, и это помогло ей сохранить свое место. Николай, глава Чикагских Тремере, предпочел крепость своей Капеллы шаткому креслу принца, и это оставило городу странный выбор между Халидом и Инянгой.

Последняя огорошила правящий совет Камарильи известием о том, что чикагские Гангрел, во главе с ней, покидают секту по призыву Ксавьера, и разъяренный Халид чуть было не вцепился ей в глотку. Аннабель саркастически заметила, что им остается только последовать примеру Нью-Йорка, призвав на престол Малкавиана. Но шутка осталась неоцененной, никого, даже близко похожего на Картера Вандервейдена или графа Шемета, среди местных Психов не наблюдалось. Кровавый маньяк, аутист и шизофреник с множественным расслоением личности – все, что клан Безумцев мог предложить на выбор.

Совет грозил перейти в кровавую битву, когда туда, по приглашению Инянги, явились Беккет с Ребеккой. И Малдавис – та самая чернокожая девушка, которую Норвик с братьями Калос видели в «Синем Бархате». Появление Малдавис было встречено гробовой тишиной – все еще помнили, как она, еще чуть не неонатом, проявила непонятно откуда взявшуюся силу. Ходили слухи, что Каитифф была «незаконнорожденным», то есть обращенным без дозволения, Дитя одного из Тремере. Став во главе бунта Анархов, девушка почти сумела сбросить Лодина с кресла, и только его униженная просьба к Примогенату о помощи помогла ему удержать трон. Почти все ее сторонники тогда погибли, но Малдавис удавалось скрываться до этой самой ночи.

Девушка и сама не знала, откуда в ней взялась эта странная сила, пока Ребекка не открылась ей. Честность, прямота и самоотверженность юной Каитифф привлекли Инконну на ее сторону, и, несмотря на то, что обычно Наблюдатели не вмешивались во внутреннюю политику Камарильи, Ребекка решила оказать Малдавис самую серьезную поддержку.

И теперь, когда городу грозила междоусобная война или, что еще хуже, приход к власти Шабаша, Ребекка предложила Примогенату кандидатуру своей воспитанницы. Предложение шокировало Старших. Но Беккет, с разрешения, еще на днях полученного от Фьялара, ввел их в курс планов правительства США относительно легализации прав и напомнил, что в случае провала, Внутренний круг спросит, в первую очередь, с того, кто за соблюдение Маскарада отвечает – с Принца. Примогены, посовещавшись, пришли к консенсусу. Свалить ответственность на Малдавис в случае провала было заманчиво. В случае же победы внутреннюю структуру Камарильи, в том числе и ее иерархию, вообще предстояло пересмотреть, и роль Принца уже не казалась Старшим такой привлекательной. Так что собрание завершилось мирно, и Малдавис была избрана единогласным решением. Даже отсутствие на собрании Бруха и Вентру уже не могло изменить ситуации.

Все эти новости Фьялар выслушал с вежливым интересом, но без особого энтузиазма. Главное было сделано – верхушка Сородичей Чикаго поддержала грядущие перемены. А внутренние дела Камарильи гнома интересовали мало. Зато большой интерес у него вызывали намеки Ребекки на ее не совсем обычное для Сородича состояние и возможность получить у нее консультацию относительно происходящего с другом.

— Делия, — тихо попросил Войцех, — отвлеки Мелисенту. Я не собираюсь от нее ничего скрывать. Но предпочитаю сам решать, как и когда ей сообщить, если все плохо.

— Ты думаешь, все плохо? – с тревогой спросила Делия.

— Я не думаю. Но и не исключаю. Поможешь?

— Конечно.

Фьялар увел Войцеха и Ребекку в небольшой кабинет, за разумную плату предоставленный им владельцем ресторана. Гном настоял на своем присутствии при разговоре, и Войцех возражать не стал, слишком уж волновали его возможные «открытия», чтобы довериться собственной объективности.

Ребекка долго и внимательно осматривала Войцеха, прислушиваясь к ровному дыханию и спокойному ритму сердца.

— Остановить можешь? – спросила она.

— Могу. Хоть насовсем. Но теперь мне нужно об этом подумать. Решить, что я этого хочу. Раньше было наоборот.

Ребекка кивнула.

— Когда в последний раз…

— Фьялар уже спрашивал, — усмехнулся Войцех, — точно не помню, слишком много всего произошло за последние ночи. Но в одном я уверен, еще неделю назад я, после таких трюков, подыхал бы с голоду. А сейчас… Нет, не откажусь, но и обойтись могу вполне.

— Ты безумен, — спокойно констатировала Ребекка, — не вижу где и в чем, но ты – Малкавиан, а это значит, что ты безумен. Знаешь, что это?

— Знаю. Я игрок. И актер. И музыкант. Все, что можно «сыграть» привлекает меня. Вампир, играющий в человека, играющего в вампира – это, пожалуй, мое последнее достижение по части безумия.

Фьялар слегка кашлянул и Войцех с улыбкой поглядел на него.

— Это не безумие, Фьялар. Я не играю – вот в чем разница. Я… Живу?

Ребекка вздохнула.

— Ты ведь никогда даже не думал о том, чтобы искать Путь?

— Нет, — улыбнулся Войцех, — это слишком серьезно для такого ветрогона, как я. Но сама идея мне кажется достойной воплощения. Ты… Я чувствую, что мы чем-то похожи. Именно в том, что изменилось в последнее время. Расскажи, как это – Голконда?

— Это… Это мир. Мир с собой. Многие думают, что это мир со своим Зверем, но это не так. Его больше нет. Он – часть меня, я и он – одно. Но Зверь уже не монстр. Это… То, что люди зовут Эго. То, что лежит между ощущениями и чувствами. Эмоции. Я чувствую теплый ветер, и он радует меня. Я чувствую запах гниющего трупа, и мне от этого горько. Понимаешь?

— Да…

Войцех вспомнил теплую кожу под своей ладонью, и горячее дыхание на губах, и…

Румянец окрасил его щеки.

— Прости, я задумался.

— Ты знаешь, — кивнула Ребекка, — но мне твое знание недоступно. Путь требует самоотречения и самоконтроля. Мои чувства… Я пожертвовала их пламенем для того, чтобы принять зверя. Мне доступно и сострадание, и неприятие. Но не страсть. Не ненависть.

— Я не думаю, что хотел бы достичь Голконды, — мрачно сказал Войцех, — это теперь неизбежно, да? Мне следует радоваться тому, что есть сейчас, но надеяться не на что? Лучше бы это оставалось легендой. В легенду приятно верить, но быть ей, как оказалось, не так уж хорошо.

— Мне кажется, — осторожно начала Ребекка, — мне кажется, ты – другая легенда. Я слышала об этом. Но никогда не встречала никого, кто послужил бы подтверждением. И я была уверена в том, что это сказка. Ты встретил свою Истинную Любовь, Войцех. Постучался в клетку к Зверю с заднего входа. Нашел короткий путь.

— Я думал, это Мелисента, — прошептал Войцех, — что это связано с тем, что делает она. Гламур, Греза…

— И это тоже, — кивнула Ребекка, — верить должны оба. Она верит в то, что делает, и поэтому у нее получается. Но ведь и ты…

— Да, — Войцех снова улыбнулся, — и я тоже.

— Старая сказка, — Ребекка коснулась его руки почти материнским жестом, — «Красавица и чудовище». Любовь способна сотворить чудо.

— «Любовь должна быть настоящей», — кивнул Войцех, — я об этом читал.

В сторонке Рамо зачем-то выяснял подробности недавней поездки Инянги в Африку.

— Проще сказать, когда там происходило что-то хорошее, — отвечала негритянка, — и, боюсь, это будет рассказ о периоде колониализма.

— Разве ты не поддерживаешь освободительное движение? — удивился индеец и наморщил лоб, вспоминая когда-то слышанные слова, — а как же эти... растафарианство, негритюд, кармический долг белой расы?

— Какой долг? — фыркнула Инянга, — да, белые люди брали земли силой. Но они обращались с этими землями, как со своими. Люди ехали в Африку жить и работать. А настоящая эксплуатация началась только теперь, когда свободные народы слишком заняты гражданскими войнами, чтобы ее замечать. Вот и весь негритюд.

— И нет никого, кто даже пытается?

— Еще остались. У одной девушки даже есть кое-какие успехи... и она, кстати, совсем не черная.

* Каитифф – вампиры без клана. Обычно Каитифф становятся птенцы, брошенные своим Сиром сразу после обращения, и не получившие должного руководства по становлению и обучению клановым Дисциплинам. В редких случаях это идет новообращенным вампирам на пользу – они открыты для изучения Дисциплин любых кланов

67. Бруклин. Нью-Йорк. Крис

Ничем не примечательное типовое кафе с покрытыми пластиком светлыми столиками и обтянутыми дерматином стульями. Типовой кофе с черствыми рогаликами, как будто кто-то собирался его пить. Но даже запах наводил на Криса тоску.

Он сменил по дороге четыре автобуса и дважды спускался в метро, путая след. Ингрид часть пути проделала по воздуху, в облике летучей мыши. Сейчас они сидели, глядя друг на друга через стол с остывающим кофе, оба в черных джинсах и футболках, тяжелых ботинках, с настороженными взглядами и напряженно сжатыми ртами. Крис был выше на пару дюймов, но рядом с крепкой широкобедрой девушкой казался чуть не мальчишкой. А если учесть истинную разницу в возрасте – без малого девятьсот лет, то и вовсе младенцем. Но, несмотря на это, ковбой чувствовал, что целиком и полностью отвечает за безопасность светловолосой Рыси. Ингрид действовала почти в одиночку, ни контракт с Организацией, ни интересы клана не прикрывали ее. В глазах Примогената и даже Принца, она была Анархом, а для тех, кто считал себя посвященным в большую политику кланов, так и вовсе Валькирией – существом непредсказуемым и опасным. То, что девушка согласилась работать с ними, вызывало глубокое уважение Криса, но Бруха знал, какой опасности она подвергает себя, придя на встречу с ним.

Личность «достоверного источника информации» Крис скрывал даже от Брюса МакГи, к которому, несмотря на свое стойкое отвращение к государственным службам вообще, Бруха проникся глубоким личным уважением. Революция, как показал опыт России, – дело, требующее долгой и тщательной подготовки, анализа последствий и безусловной чистоты помыслов. Так что до исполнения прометианской мечты было далеко, и пока Крис вполне согласен был на легализацию прав, которая позволила бы ему вести свою антигосударственную деятельность в гораздо более широких масштабах.

На встрече настояла сама Ингрид. Хотя обычно она пользовалась для связи с Крисом линией, за безопасность которой Джонни Шарк ручался своей зеленой бугорчатой головой, сегодняшнюю информацию она предпочла доставить лично.

— Валькирия, которую Фьялар отправил к МакГи, заговорила, — сообщил Крис, бездумно двигая по столу чашку с кофе и с трудом подавляя в себе желание оглянуться через плечо.

— Гудрун, — кивнула Ингрид, — ее зовут Гудрун. Брунгильда в ярости от того, что потеряла ее. Но она уверена, что Валькирия встретила окончательную смерть.

— Это хорошо, — улыбнулся Крис, — пусть продолжает так думать. Гудрун говорит, что поначалу Ассамиты не слишком охотно взялись за это задание, и только обещанная им кровь Ксавьера заставила их ввязаться в столь сомнительное предприятие. Но теперь ей кажется, что Убийцы заинтересованы в происходящем даже больше Брунгильды.

— Возможно, — кивнула Ингрид, — но об их мотивах я могу только догадываться, со мной их никто не обсуждает. Зато я, наконец, узнала о том, какой у них конкретный план. Убийство президента – ни больше, ни меньше.

— И что им это даст? – Бруха удивленно вскинул бровь. — Ну, убьют одного, выберут другого. Даже убийство Кеннеди ничего не изменило, а скандал с Моникой Левински вызвал больше проблем, чем Уотергейт. Мы живем в странном мире, Ингрид, сплетни интересуют людей больше, чем политика.

— Ты молод, — покачала головой Ингрид, — тебе легче приспосабливаться к меняющемуся миру и смотреть на него трезвым взглядом. В глазах Брунгильды Президент мало чем отличается от конунга. Она уверена в том, что его смерть вызовет панику и хаос. Она надеется на гражданскую войну, и собирается собрать урожай с поля битвы. «Всеотец», которого она принимает за Одина, требует не только рек крови, но и преданных воинов, которые станут ее проливать.

— Дура, — усмехнулся Крис, — но нам от этого может быть польза. Эффектно раскроем «страшный заговор» и въедем в Конгресс на белом коне, как победители. Как они собираются это сделать?

На этот раз через плечо чуть не оглянулась Ингрид. Голос девушки осел до хриплого шепота, и она наклонилась к собеседнику через столик.

— Ассамиты собираются убрать пару человек из охраны Президента и занять их место. Ты же знаешь, насколько точно они могут скопировать чужую внешность. Дальше им останется только подождать случая, когда убийство можно будет сделать наиболее эффектным.

— «Никто не в безопасности», — шепнул Крис, — интересный план. В Секретной службе головы полетят. Но и только… Мало.

— Что мало? – удивилась Волчица.

— Нам этого будет мало. Подобное убийство будет неэффективно для планов Брунгильды. Но и нам его предотвращение не так уж много «очков» накидает. Тем более, что вытащить его на свет может оказаться невозможным. Дело постараются замять. Брюс, конечно, замолвит за нас пару слов наверху, но для широкой публики встать на сторону законопроекта причин не будет.

— И что ты предлагаешь? — насупилась Ингрид. — Пустить все на самотек, позволить им осуществить план и попытаться половить рыбку в мутной воде?

— Не обсуждается, — покачал головой Крис, — мы на службе. Но… Погоди. Дай подумать.

Ингрид кивнула. Крис машинально отхлебнул холодного кофе, чуть не поперхнулся, с отвращением отодвинул чашку. Девушка улыбнулась, но промолчала.

— Насколько Брунгильда доверяет тебе?

— У нее не осталось выбора, — усмехнулась Волчица, — Фьялар с ребятами позаботились об этом. А что?

— Я имел в виду, насколько она готова будет прислушаться к твоему совету.

— Смотря, какой совет, — пожала плечами Ингрид, — если он ей понравится – прислушается.

— Убийство – это мелко, — кровожадно улыбнулся Крис, — недостойно настоящего воина. Тем более, легендарных Валькирий. Тут нужны широкомасштабные действия. Скажем… Попытка военного переворота. Мягкотелые политиканы ведут страну к краху. Только сильная рука военной диктатуры способна спасти Америку.

Ингрид широко распахнула глаза.

— От Шемета заразился, — вздохнула она, — я всегда старалась держаться от Малков подальше.

— Шемет – умница, — рассмеялся Крис, — но для таких коварных планов слишком благороден. Этот – мое личное изобретение. Замутить воду настолько, чтобы можно было поймать кита, а не рыбку. Китом у нас будет министр обороны. Спаситель отечества и глава будущего «Правительства возрождения». Хорошо бы убедить его в том, что военный марш на Вашингтон – лучшее решение проблемы. И узнать о его планах только в тот момент, когда доказательства будут настолько очевидны, что просочатся в прессу. После того, как мы сообщим Брюсу о своем открытии.

— Убеждать кто будет? – с сомнением в голосе спросила Ингрид. — Если я предложу этот план Брунгильде, вполне вероятно, что меня и заставят заняться его осуществлением.

— Не годится. Тебя мы подставлять не станем, — Крис снова задумался, — но и выпускать ситуацию из-под контроля, перепоручив это дело Ассамитам, нельзя. Я подумаю над подходящей кандидатурой.

— Того, кто этим займется, придется сдать МакГи, — напомнила девушка, — кем тебе не жалко пожертвовать?

Крис сердито сверкнул глазами.

— Никем. Я друзей не сдаю. Даже во имя революции. И безымянных героев никому не позволю разыгрывать.

— Революция-то тут причем? – удивилась Ингрид.

— Надеюсь, когда этот скандал просочится в СМИ, — довольно заявил Крис, — хотя бы кого-то это заставит задуматься о том, как мало мы все влияем на происходящее наверху. Делегировали свою ответственность безответственным типам, рвущимся к власти, и сидим, сложа лапки. Заговор-то откроется только «чудом». Если на следующих выборах либертарианцы наберут еще на пять процентов голосов больше – это уже будет шаг вперед. Я не тороплюсь.

— В этом у тебя неоспоримое преимущество над смертными, — рассмеялась Ингрид, — хотя, вероятнее всего, грядущий Рагнарек заставит поторопиться даже нас.

— Тем более, — сурово заметил Крис, — если в любом случае придется писать историю с чистого листа, хотелось бы, чтобы клякс на нем оказалось поменьше.

Времени подумать над кандидатурой подсадной утки и прочими подробностями плана у Криса было достаточно. Ингрид резонно заявила, что придти к Брунгильде с готовым решением будет неосмотрительно – интриги никогда не были сильным местом Валькирий. Туманные намеки и пространные рассуждения, чтобы потянуть время и одновременно настроить главную Валькирию на нужную волну, не больше. Крис надеялся, что при правильном течении событий, у Брунгильды создастся впечатление, что до столь гениального решения всех проблем она додумалась сама.

Расстались они с теми же предосторожностями, что и встретились. Похоже было, что предосторожности эти либо сработали, либо и вовсе были лишними – никакого ненужного внимания к своей персоне Крис по дороге домой не заметил. Он ненадолго задержался в ближайшем парке, заманив в темную аллею одного из парней, распивавших пиво на скамейке, и в свою «берлогу» попал с легким ощущением давно забытой алкогольной расслабленности.

В берлоге было пусто и одиноко. Верный своему слову Крис отпустил прошедшую экзамен Монику на свободу, и девушка немедленно покинула квартиру Сира, оставив на память только пресловутое розовое платье в оборках, красноречиво занявшее ее место на большой кровати. Крис прилег рядом. Думать не хотелось, и он включил музыку – дебютный альбом Ульфберт, вслушиваясь в голоса отсутствующих друзей. Одиночество, от которого он отвык за последнее время, навалилось на Бруха тяжелой волной. До рассвета оставалось еще часа три, но Крис, мрачный и злой, лежал, бездумно вглядываясь в потолок и ожидая, пока смертный сон избавит его от неожиданной апатии.

Он настолько ушел в темный и бессвязный поток сознания, что рука, опустившаяся на его плечо, заставила его подскочить от неожиданности.

— Моника… — Крис виновато улыбнулся, — я и не думал, что буду так скучать без тебя. Как устроилась?

— Никак, — девушка покачала головой, — пересидела недельку у Маши, к большому неудовольствию Бобби. Все собиралась подыскать себе новую берлогу. Но так и не определилась.

— Хочешь, помогу? – выдавил из себя Крис.

Больше всего ему хотелось предложить ей вернуться, но Бруха превыше всего в этом мире ценил свободу – свою и чужую, и подобное предложение казалось ему оскорбительным для девушки.

— Я сама, — сердито ответила Моника, — думаешь, я без тебя даже с такой мелочью не справлюсь?

— Извини. Я просто… Ну, не хочешь, не надо.

— Я думала, — тихо сказала Моника, убирая руку с плеча Криса, — я думала – мы друзья. Но ты прав, конечно. Я – просто обуза, которую клан навязал на твою шею. Хорошо, что ты, наконец, свободен заниматься своими важными делами, не оглядываясь на мои выходки… Я рада…

Она поднялась с кровати и отвернулась к двери, пытаясь скрыть навернувшуюся слезу.

— Ты дура, — Крис коброй метнулся к девушке и обхватил ее за плечи, — и я тоже полный идиот, если тебе будет легче от такого признания. Не уходи, Моника. Это твой дом так же, как и мой. И мы друзья. Но не только. Это гораздо серьезнее, девочка.

Моника повернулась к нему, высвобождаясь из его объятий.

— Только не говори мне, что ты заразился у этого чертова Малка его розовой романтикой, — она сердито посмотрела на Криса, — я…

— Вторая за этот вечер, — рассмеялся Крис, — похоже, несмотря на видимое возмущение, Войцех у девушек популярен. Даже у таких, как ты или Ингрид. Но я не Войцех.

— Тогда что ты имел в виду под «серьезно»?

— Мы не просто друзья, Моника. Мы – напарники, соратники и единомышленники. Мы – команда. И если ты сейчас уйдешь, я буду считать тебя дезертиром.

— Куда же я с подводной лодки, командир, — улыбнулась девушка, — и… можно я выброшу это гребаное платье на помойку?

Крис удовлетворенно кивнул.

68. Кеннилворт, Манхэттен, Нью-Йорк. Маша

— Маш, — Бобби, с трудом переключавшийся между языками, говорил по-русски, — а кто у нас луч света в темном царстве?

— Тильда.

Маша даже не повернулась, продолжая сосредоточенно вводить данные в программу.

— Почему?

— Потому что Вэйнврайт так считает. Отстань.

— Я не могу сослаться в курсовом на мнение Вэйнврайта, — вздохнул Бобби, — мне нужен общеизвестный пример.

— Тогда Мелисента, — с раздражением в голосе произнесла Маша, — она персонаж мифологический.

— О Майской деве в письменных источниках ничего не сохранилось, — не унимался Бобби, — я не могу указать в списке литературы…

— Бобби, — угрожающе произнесла Маша, — еще слово, и отправишься в общежитие до конца сессии.

Бобби слегка втянул голову в плечи и снова уткнулся в ноутбук. Добролюбов угрожающе смотрел на него с монитора, напоминая о необходимости сдать курсовой в срок. В голове крутилась только одна мысль – если он завалит сессию, против гнева миссис МакГи не помогут даже заверения отца в том, что сын в это время героически исполнял особую миссию по обеспечению государственной безопасности. К тому же, только сессия избавила их от необходимости нанести визит родителям, а Маша, все еще не отошедшая от допроса с пристрастием, отнюдь не горела желанием его повторить, да еще и на территории вероятного противника.

Машу грозная контр-адмиральша с самой первой минуты знакомства тестировала на роль потенциальной невестки, и, хотя и Бобби, и сама девушка, были совсем не против подобной перспективы, обоим вовсе не улыбалось, что решение за них будет принимать кто-то другой. Тем более что ни один из них с этим решением не торопился, и оба сходились во мнении, что первым делом – диплом и задел на будущую карьеру, а там видно будет. И еще неизвестно, что именно будет видно, если план по переселению поближе к Иггдрасилю удастся осуществить в полном объеме.

Все эти мысли крутились в голове Бобби, не давая ему сосредоточиться на скучном задании, и он, все-таки, решился еще раз обратиться к Маше за помощью. Угрозу отправить его в общежитие он воспринимал не слишком всерьез, темперамент у девушки оказался под стать ее огненной внешности, и без «дыхательной гимнастики», как окрестила Маша упражнения перед сном, не обходился ни один вечер.

— Маш, ну пожалуйста, — самым жалостным и просительным тоном начал Бобби, — если я завтра курсовой не сдам, отправлять меня будет некуда. Меня отчислят.

Это была наглая ложь и прямой шантаж, курсовой по русской критической литературе девятнадцатого века был единственным темным пятном на светлом фоне успешно сдаваемой сессии, и отчислять из-за него МакГи никто бы не стал. Но занятая своими выкладками Маша задуматься над этим не успела, и на мрачную перспективу отреагировала всерьез.

— Ну, что там у тебя, горе луковое? — вздохнула она, с силой вколачивая в клавиатуру «энтер».

Ответить Бобби не успел. Маша побледнела.

— Одевайся, — хрипло прошептала она, — немедленно.

— Маш, — запротестовал Бобби, — я больше не буду. Прости.

— Не будешь, — упавшим голосом подтвердила Маша, — все, что ты мог, ты уже сделал.

Бобби испуганно поглядел на нее и направился к шкафу за одеждой.

Маша сидела минут пять, уставившись в одну точку, маленький след от сучка на в остальном безукоризненном паркете.

— Извини, — тихо сказала она, — я сама виновата. Неважно, что меня отвлекло – ты, гудок за окном, собственные мысли… Клавишу я нажала сама.

— Значит, я не иду в общежитие? – с надеждой спросил Бобби, уже натянувший джинсы и футболку и замерший с носком в руке.

— Какое общежитие? – встрепенулась Маша. — Ах, да… Нет, мы едем в Капеллу. Мне срочно нужен Лорд Регент.

— Что случилось? – испуганно спросил Бобби.

— Там расскажу, — Маша покачала головой, — это слишком серьезно, чтобы я могла заставить себя повторить это дважды.

Всю дорогу до Кеннилворта Маша молчала. Хмурилась, сжимала губы и вообще всем своим видом демонстрировала жутчайший комплекс вины. Но через связывавшие их узы Бобби чувствовал, что все далеко не так просто. За искренним раскаянием в пока неизвестном ему прегрешении, далеко в глубине, чувствовалось удовлетворение. И гордость собой. МакГи покачал головой и слегка прибавил скорость.

К Вэйнврайту им пришлось пробиваться чуть не с боем. Лорд Регент был занят, и даже Тильде не удалось убедить охрану пропустить их в конференц-зал, где проходило ежемесячное отчетное собрание Капеллы. Маша слегка побледнела, Бобби показалось, что счет пошел на секунды. Впрочем, зная Машу, он не был уверен в том, что все настолько серьезно. Ее гиперответственность могла сыграть злую шутку с ее воображением. Тем не менее, парень тоже ощущал свою долю вины за случившееся, и поэтому склонен был к решительным действиям.

— Если нас сейчас же не пропустят к Лорду Вэйнврайту, — заявил он, доставая из кармана телефон, — я немедленно звоню Принцу. И с удовольствием погляжу на то, что он с тобой сделает, когда узнает, какие новости ты задержал.

Охранник с сомнением поглядел на юного нахала, но особые отношения компании Фьялара с новым Принцем были достаточно хорошо известны любому Сородичу в городе, чтобы эти сомнения не превратились в уверенность.

— Надеюсь увидеть, что с тобой сделает Лорд Регент, когда услышит твои «суперважные» новости, — фыркнул он, открывая дверь, — не входите, я только передам Регенту, что его хотят видеть. Он сам решит, стоит ли прерывать собрание ради вас.

Вэйнврайт, хорошо представлявший себе, что ради ерунды Маша и Бобби не станут отрывать его от дел, решил собрание считать законченным. Он лично проводил гостей в кабинет, и даже спросил у Маши, уместным ли будет присутствие Тильды.

Тильда на этот вопрос демонстративно обиделась. Но в душе она понимала, что привилегии, которыми она пользуется в качестве воспитанницы Лорда Регента, имеют свою оборотную сторону. Когда к папе приходят коллеги поговорить о делах, хорошая девочка идет читать книжку. Или играть в куклы. Тильда вздохнула, с надеждой поглядывая на Машу. Та, к облегчению подруги, на ее присутствии в кабинете настояла, и к разговору они приступили вчетвером.

— Что стряслось? – Вэйнврайт не стал терять времени на расспросы о здоровье и учебе, приступив сразу к делу. — На тебе лица нет.

— Я… — Маша набрала воздуха в грудь и произнесла на выдохе скороговоркой, — я только что столкнула нашу реальность на пару микронов ближе к Иггдрасилю.

В кабинете повисло зловещее молчание. На фоне участившегося дыхания Тильды, бездыханность Регента слышалась особенно угрожающе. Наконец, Вэйнврайт прервал затянувшуюся паузу.

— Ты уверена? – спокойно спросил он. — Есть последствия или другие доказательства?

— Уверена, — кивнула Маша, — хотя последствий может не быть вовсе. Или такие, о которых мы не узнаем ничего, потому что они слишком незначительны.

Она снова замолчала, потом решительно тряхнула вороными кудрями.

— Или такие, о которых мы узнаем позже. Возможно, слишком поздно.

— Ты так и не объяснила, почему ты так уверена в том, что сделала это, если никаких последствий не ощущается, — напомнил Бобби.

Маша бросила на него такой испепеляющий взгляд, что Бобби невольно захотелось спрятаться под массивный письменный стол, украшающий кабинет.

— Я уверена в том, что программа работает, — мрачно заявила Маша, — в себе, как в специалисте я не сомневаюсь. Да и профессор Хоукс подтвердил, что я на верном пути. Вот только он не знает, каким образом это может работать. С его точки зрения, это чисто теоретические выкладки.

— Тем не менее, если мне память не изменяет, — напомнил Вэйнврайт, — твой профессор велел тебе проект засекретить.

— Велел, — согласилась Маша, — я как раз ввела данные для симуляции программы перехода. Всего на микрон. Лучше бы полные…

— Почему? – удивилась Тильда.

— Потому что мой компьютер в это время был подключен к сети Белой Башни, — потупилась Маша, — и к Черной тоже. Войцех скинул на меня общий мониторинг на время своего отсутствия. Хотя я подозреваю, что он вообще остыл к этому проекту, и руководит Черными кто-то другой.

Вэйнврайт довольно кивнул, и Маша посмотрела на него с подозрением, но углубляться в расспросы не стала.

— Ну вот, — продолжила девушка, — в это время почти все ученицы выходят на связь. Онлайн обучение, интерактивное. Часть работает с реальными преподавателями, часть – с виртуальной программой. Сегодня был урок по объединению сил в общий круг. Я…

Девушка чуть не плакала.

— Я тоже подключилась. Хотела проверить, какой силы круг можно будет собрать. И… Я автоматически сплела потоки, запускающие программу перехода. Просто повторила про себя данные из другого окошка, прежде чем его закрыть. Я уверена в том, что у нас все получилось – я почувствовала, как сила прокатилась сквозь меня, замыкая круг.

— Почему же ты считаешь, что лучше было бы запустить программу на полную мощь? – удивился Бобби.

— Нас пока не так много, чтобы энергии Источника хватило, — объяснила Маша, — это было бы столь же бесполезно, как пытаться впятером столкнуть с места гору. А мы взялись за небольшой валун. И он сместился.

Вэйнврайт в задумчивости барабанил пальцами по столу.

— Думаю, это хорошо, что у вас все получилось, — заявил он, — и я догадываюсь, что ты сама считаешь так же. Но я не понимаю, почему ты посыпаешь голову пеплом и вообще всячески демонстрируешь раскаяние. Сделанного не воротишь – наслаждайся результатом.

— Потому что я сделала это сама, — вздохнула Маша, — я воспользовалась силой всех, кто был подключен к кругу, не поставив их в известность о том, что сейчас случится. Я использовала их втемную, не дав им шанса не только принять решение, но даже понять, что оно вообще было.

Бобби кивнул. Он знал, что Маша всегда настаивала на том, что вопрос перехода должен решаться общемировым референдумом. И даже такой маленьких шаг казался ей недопустимым волюнтаризмом и узурпацией гражданских прав. Вэйнврайт никогда не скрывал, что придерживается на этот счет иного мнения. Что Регент и доказал уже следующей фразой.

— Самобичевание прекратить. Эксперимент не повторять. По крайней мере, до личного распоряжения Фьялара – это его проект. И в курс дела его тоже пока не вводить, у него и так головной боли достаточно с этими чикагскими разборками. Хочешь взять на себя ответственность за последствия – проследи за ними. А мы поможем.

Маша молча кивнула. Вэйнврайт удовлетворенно усмехнулся и обернулся к Тильде.

— По этому поводу, девочка, можешь наведаться на этаж к гулям и раздобыть там блюдо пирожных и шампанское. Скажешь, я тебе разрешил.

— А они мне поверят? – недоверчиво спросила Тильда, уже не раз получавшая отказ от начальника отдела снабжения.

— Не сомневайся, — рассмеялся Вэйнврайт, — врать за моей спиной даже у тебя нахальства не хватит. Это любому гулю ясно, как белый день.

— Конечно, — ангельским голосом согласилась Тильда, уже от двери оглянувшись на Машу и подмигнув ей в тот самый момент, когда Лорд Регент повернулся к ней спиной.

69. Пресс-релиз. Мидгард. Разное

Узкий извилистый проход заканчивался крутой лестницей, вырубленной в толще скалы. Дарин поднял руку, и цверги в молчании остановились. Он медленно начал подниматься, вглядываясь в темноту пещеры наверху, чуть более светлую, чем подгорная тьма. Тихо и пусто. Дарин осмотрелся, вернулся к лестнице, сделал отряду знак следовать за собой.

— Что-то не так? – встревоженно спросила Харис. — По-моему, с прошлого раза тут ничего не изменилось.

— Не знаю, — задумчиво покачал головой Дарин, — у меня просто чешется затылок. Словно кто взглядом сверлит. Может…

— Уже не «может», — перебил его Строр, — а «наверняка».

Старый цверг подошел к Дарину, брезгливо протягивая двумя пальцами свою находку – ботинок с шипастой подошвой, треснувшей пополам.

— Я уверен, — добавил он, — если хорошо поискать, и другие следы найдутся.

— Может, это та странная девица? – спросила Харис.

— Не думаю, — покачал головой Дарин, — я ее внимательно разглядывал, нога у нее на дюйм, если не больше, короче этого башмака. Это просто люди.

— Это просто люди, — передразнила его Харис, — просто люди, которые не могут войти сюда, люди, для которых эта щель в скале – прочный нерушимый камень. Магический барьер.

— Не мы ставили этот барьер, — вздохнул Строр, — не мы и сняли. Что-то изменилось в верхнем мире. К добру или к худу – остается только гадать.

Дарин с отвращением отшвырнул в сторону ботинок. Тот упал у самой стены с гулким стуком.

— Гадать не будем, — мрачно заявил он, — и не прогадаем.

— А что будем? – осведомилась Харис, с вызовом уперев руки в бока.

— Будем действовать по инструкции, — улыбнулся Строр, игнорируя недовольную мину командира, — «в случае ослабления или нарушения барьера, преграждающего путь в Верхний мир или из него, отряд выходит на поверхность с целью разведки ближайших окрестностей».

— Выходит, — подтвердил Дарин, — и это мне, Локи меня забери, вовсе не по душе.

— Скучный ты, командир, — рассмеялась Харис, — а я вот надеюсь, что мы разведаем себе какое-нибудь приключение. В последний раз топором мне довелось помахать лет двадцать назад. Да и то, больше для острастки. Клешнеруки от одного вида разбежались по туннелям.

— А ты вообще клешнерука хоть раз в жизни видела? – возмутился Строр, — мне кажется, ты заливаешь.

— Отставить! – рявкнул Дарин, — вообще и совсем. Разговоры отменяются. Мы выходим.

***

— Нёкки говорит, эта птица опять прилетела вчера, — сообщил Биггвир, закидывая лук за спину.

Деккиро пожал плечами.

— Меньше слушай, что болтают дриады, — хмыкнул он, — в дураках не окажешься.

— Но я и сам слышал! – возмущенно возразил Биггвир, — она летала над лесом с громким жужжанием. Или гудением. Но, когда я добежал до поляны, откуда ее можно было бы разглядеть, она уже улетела.

— Птицы не гудят, — со знанием дела заметил Деккиро, — может, это была пчела?

— Пчела размером с дом? – удивился Биггвир, — это кто из нас себя сейчас дураком выставляет?

— А гудящие и жужжащие птицы, размером с дом, по-твоему, бывают?

— Но Нёкки…

— Болтушка и лгунья. Слушать не хочу.

Альвы сложили подстреленную дичь в ягдташи и направились по узкой тропке, петляющей между деревьями, к поселку. Местность слегка поднималась к пологому холму в самой гуще тайги, и солнце золотило вершины деревьев, а ветерок шевелил листву, рассыпая эту позолоту тысячами искорок. Зеленая одежда охотников почти сливалась с молодой порослью по бокам тропы, их золотистые волосы ловили слетающие с деревьев солнечные отблески, яркие глаза отражали виднеющееся в просветах крон небо.

Деревья на холме росли ровным кругом, и на каждом из них, на высоте десяти футов, ветви сплетались, образуя причудливые формы «бейли», древесных домов. Между домами провисали сплетенные из травы мостки, чтобы забежать в гости к соседу на землю спускаться не приходилось. Деккиро свистнул в два пальца, из ближайшего бейли упала веревочная лестница. Из круглого проема, заменяющего и дверь, и окно, показалась любопытное личико Баллы.

— Долго вас не было, — сказала девушка, скорчив капризную рожицу, — я уже волноваться начала. Времена настали неспокойные. Вот и Нёкки говорит…

— И ты туда же, — скривился Деккиро, — разносишь дриадские сплетни. Народ мутишь.

— Нёкки говорит, — продолжила Балла, словно не замечая неудовольствия брата, — что это вовсе и не птица была. Она не живая. Железная.

— Ну, час от часу не легче, — рассмеялся альв, — у кого же есть столько железа? Даже Вёлунд не обладает подобным богатством.

Биггвир нахмурился.

— У людей, — тихо сказал он, — у людей есть много железа.

— Скажешь тоже, — рассмеялась Балла, — откуда тут взяться людям? Барьер стоит вот уже тысячу лет. И за это время сюда не забрел ни один, даже самый любопытный охотник. Завеса надежно скрывает Холм.

Биггвир не ответил, прислушиваясь к стремительно приближающемуся гулу.

— Наверх, — он решительно подтолкнул друга к веревочной лестнице, — прячемся!

В тот самый миг, как альвы вскочили в бейли, втянув за собой лестницу и прикрыв вход сплетенной из ветвей дверцей, над Холмом показался вертолет.

***

— И что ты решил? – спросила Уна.

Княгиня сидела в золоченом кресле, сплетенном из цветущих ветвей шиповника. Лепестки из розового граната, серединки – алые рубины. Винно-красный бархат платья подчеркивал белизну ее кожи и темный шелк волос. Синие глаза пристально смотрели на Князя, словно пытаясь проникнуть в самую глубину его помыслов.

— Я выслушаю его, — вздохнул Фионнбар, — хотя мне это упорство не нравится. Мелисента его любит. Если он погибнет, ее сердце будет разбито. На этот раз…

— На этот раз ее душа едина в своей двойственности, — заметила княгиня, — девочка любит его в обоих мирах. Такого еще не случалось. И она в него верит.

— Этого может не хватить, — покачал головой глава Дома Фионна, — и даже твоей воли может быть недостаточно. Мне придется дать ему испытание, которое не выдержал бы ни один смертный. Я не могу обойти закон.

— Тебя никто и не просит, — возразила Уна, — но у него должен быть шанс. Это и есть Закон.

Князь не ответил, вглядываясь в пляшущее в глубоком камине, выложенном речным камнем, пламя. В его отблесках ему почудилась кровь. Но чья? Этого он не знал.

— Пусть приходят, — решил он, — я выслушаю его просьбу и дам ему шанс. Но если…

— Не будем об этом, — мягко сказала Уна, — не накликай беды, пока она не придет сама. А может, и стороной пройдет. Я же говорю тебе, на этот раз…

— Любовь настоящая, — закончил за жену Князь.

Уна благодарно улыбнулась супругу и поднялась с кресла. Здесь, под Холмом, ее силы хватало, чтобы свивать в Грезе целые миры, где четыре луны водили разноцветный хоровод по зеленому небу, а облака плясали вокруг под музыку звезд. Но душа Княгини Фионна истосковалась по настоящему небу, по свету живых звезд и свежему ветру. И она направилась к выходу из Холма, чтобы хоть краем глаза взглянуть на мир, закрытый для нее после возвращения из Авалона.

Фионнбар последовал за ней, тихо вздыхая. За долгие века его любовь к Уне не только не угасла – она разгорелась ровным сильным пламенем, и ее тоска передавалась ему, заставляя его сердце сжиматься от боли.

За порогом Сидха ночь дышала ароматами трав и ночной фиалки. Звезды сияли на синем бархате неба, как глаза бессмертных Ши. Ветер шевелил черные волосы Уны, сливая их с ночной мглой.

Фионнбар подошел к ней сзади и легонько положил ладони на плечи.

— Мир меняется, любимая, — шепнул он, — каждый век. Каждый день.

— Каждую минуту, — улыбнулась Княгиня и шагнула в ночь.

70. Трасса I-55 S. Иллинойс. Войцех. Фьялар/ Бронкс. Нью-Йорк. Екатерина

— Убери, пожалуйста, руку, — спокойным голосом произнес Войцех.

— Я только хотела проверить… — извиняющимся тоном начала Мелисента, отдергивая руку с колена Шемета.

— Что? Как скоро у меня срастутся кости после аварии? Скоро. Но будет больно. И машина не регенерирует.

Мелисента сложила руки на коленях с видом примерной школьницы и с обиженным лицом уставилась на темную трассу, стремительно убегающую назад из-под колес.

Войцех обреченно вздохнул.

— Если ты допустишь, чтобы с тобой случилось… что-нибудь непоправимое, всю следующую жизнь, от младенчества до старости, проведешь запертой в подвале у сумасшедшего вампира, как в фильмах ужасов.

Мелисента взглянула на него с виноватым видом.

— Прости, я не подумала.

— Твоя проверка дала положительный результат, Принцесса, — улыбнулся Войцех, — пожалуй, мы прибавим скорость и оторвемся. У нас будет минут пятнадцать.

— Я не это имела в виду.

— Поздно, — хищно усмехнулся Шемет, вдавливая педаль газа.

— Псих!

— И не говори, что тебе это не нравится.

Мелисента молча кивнула и нажала на кнопку, поднимая перегородку, отделяющую кабину от салона автодома.

Мерседес-Интерстейт стал неожиданным подарком от Малдавис. Вернее, от всего ночного сообщества Чикаго, в благодарность за деятельное участие группы в городской политике. Подарок, впрочем, выбирал сам Фьялар. После всего случившегося гному стало очевидно, что Мелисенте в автозаке, где разместились остальные вампиры, не место. Запирать девушку от рассвета до заката, не давая ей возможности выйти, не подвергая опасности спящих Сородичей, было не только жестоко, но и неразумно. А оставлять Войцеха надолго одного Мелисента категорически отказывалась. Поэтому отъезд решено было отложить до вечера, пока машину спешно переделывали под нужды ее новых обитателей, и Войцех сам сел за руль, чтобы не сбивать график отдыха водителей-гулей.

— Что ты делаешь?

Мелисента повернула сиденье в сторону салона и выбралась из кабины, направляясь к дивану у правой стенки трейлера.

— Экономлю твое время, — заявила она, с грохотом раскладывая диван и стягивая через голову рубашку. Верхняя пуговица с треском отлетела и запрыгала по гладкой поверхности откидного столика.

Войцех чертыхнулся и уложил стрелку спидометра вправо. Трасса понеслась навстречу, сливаясь в темный туннель.

— Куда это они? – спросила Делия, когда Мерседес обогнал их, скрываясь в темноте ночи.

— Куда обычно, — пожал плечами Фьялар, — мы их еще нагоним. Или перегоним. Зависит от того, как долго парень продержится, прежде чем остановить машину.

— С трассы не свернут, — философски заметила Делия, включая ноутбук.

Через пять минут девушка недовольно захлопнула крышку.

— Мне это не нравится, — нахмурилась она, — никаких сведений о Сан-Луи. С трудом нашла, кто там у них на престоле. Джехид Дель Монте. Предсказуемо – Вентру. Непредсказуемо – всего двадцать лет, как у власти, а при этом никаких душераздирающих историй о том, куда они дели предыдущего Принца, Александра Варгоса. Между прочим, пятое поколение, Древний Рим. Не думаю, что он уступил место без боя.

— Надеюсь, нам эти сведения не пригодятся, — Фьялар говорил не слишком уверенно, — дадим концерт и двинемся дальше.

— Продолжай надеяться, — саркастически заявила Делия, — у нас есть время до рассвета на оптимизм. Утром уже будем на месте.

Несмотря на ночное время, движение на трассе было довольно плотным. По большей части грузовики и фуры, коммерческие транспортировки. Войцех, слегка подстегнувший свои реакции Ускорением, легко лавировал в транспортном потоке. Наконец, воспользовавшись открывшимся просветом, он вывернул Мерседес на обочину, сминая зеленую поросль молодой кукурузы на простирающемся чуть не до самого горизонта поле. Выключил фары и опустил защитные чехлы на окнах кабины.

Тусклый свет красной аварийной лампочки придавал обстановке романтический ореол, а на обтянутом рыжей кожей разложенном диване в изящной позе, стыдливо прикрывающей все наиболее соблазнительные места, его ждала обнаженная Мелисента.

— Паучий потрох! – Делия едва не врезалась головой в лобовое стекло, когда Фьялар резко ударил по тормозам, остановив минибус едва в метре от неожиданно вынырнувшего со встречной полосы грузовика.

Ремни безопасности девушка ненавидела почти так же сильно, как доспехи, ограничивающие движение, и сейчас чуть не поплатилась за свою беспечность.

— Идиот! – Фьялар яростно сверкнул глазами.

— Не думаю…

Задняя дверь перегородившего им дорогу фургона открылась, и из нее высыпал, по меньшей мере, десяток темных фигур. Автоматная очередь прошила темноту слева от минибуса, и Делия облегченно вздохнула, когда «Валькирия» Бранки, проскочив под пулями, развернулась между их машиной и грузовиком, стремительно унося Волчицу и Диззи назад, под прикрытие уже остановившегося автозака с Сородичами.

На скрытность и благоразумие времени не оставалось вовсе. Файерболл ярким теннисным мячиком вышиб лобовое стекло минибуса, разорвавшись у заднего выхода грузовика. Охваченные пламенем фигуры заметались в огне, но Фьялар уже успел вырулить в сторону, отводя машину из опасной зоны. Делия выскочила из минибуса, свивая клинки из воздуха, и мысленно проклиная судьбу, в очередной раз не дающую ей времени добраться до любимых эспад.

Фьялар последовал за ней, на ходу выдергивая Томпсон из-под водительского сиденья.

Войцех потянулся за брюками, напоследок довольно чмокнув Мелисенту в щеку.

— Отдыхай, моя прекрасная, — улыбнулся он, — а я поеду дальше. Иначе до утра не успеем.

Девушка кивнула, отвечая на улыбку, и Войцех, на ходу натягивая свитер, занял свое место в водительском кресле. Поднял чехлы на окнах и развернул Мерседес к трассе.

Впереди вспыхнул желто-алый шар, и до в мгновение обострившегося слуха вампира донеслась автоматная очередь.

— Отдыхай, — мрачно повторил он, опуская перегородку кабины, — а у меня, похоже, другие дела.

Он снова выключил фары, тенью выскользнул из кабины Мерседеса и направился к трассе.

Файерболл дал им драгоценные секунды для перегруппировки.

Фьялар и Делия укрылись за развернувшимся поперек дороги, параллельно грузовику, минибусом. Из открывшейся двери «труповоза», остановившегося за ними, вылетел Норвик с топором наперевес, присоединился к гному и дроу. Бранка и Диззи, развернувшись по обочине, соскочили с мотоцикла.

Остальные еще выбирались из автозака, когда второй грузовик затормозил у разделительной линии автострады, запирая выход. Сзади доносились многочисленные гудки попавших в пробку автомобилей, некоторые из них выскакивали на встречную полосу, обходя затор.

Магическое пламя файерболла уже угасло, оставив на дороге несколько обгорелых трупов. Металлическая обшивка фургона, преградившего им путь, была слегка покорежена и темнела пятнами сажи, но сам фургон не пострадал, и еще пятеро в черных комбинезонах выскочили на дорогу, и, не обращая внимания на нескольких, все еще шевелившихся, обгоревших товарищей, открыли огонь по минибусу Фьялара.

За их спинами прогремели взрывы гранат, из грузовика, отгородившего встречную полосу, поползли черные тени.

— Ласомбра! – Норвик покрепче перехватил топор. — Это Шабаш!

— Паучий потрох!

Делия отпустила источник, и метеоритный дождь, засыпающий автоматчиков в черном, медленно угас в воздухе.

— Фьялар, это ловушка! Если хоть одна машина застрянет…

Договорить она не успела. Фьялар выпустил еще одну очередь, заставив гулей Шабаша отступить под прикрытие грузовика, и прыгнул в кабину минибуса, готовясь сорваться с места при первой возможности.

Делия мрачно посмотрела на Норвика.

— Вытащишь меня, если что…

Скальд молча кивнул.

— Всем приготовиться! Уходим! – Фьялар включил громкую связь, и вампиры бросились обратно в автозак, продолжая отстреливаться из окон.

Делия прикрыла глаза. Шум битвы, свист пуль, еще один взрыв гранаты – все это было далеко. Она снова потянулась к Источнику, открывая себя стремительному потоку, грозившему своей силой выжечь ее дотла. Но на этот раз, не свивая его в плетения, а лишь подпитывая его силой свою, вытаскивая из памяти заклятие, которое она когда-то заучила из чистого упрямства – даже Архмагу оно было не по силам. Заклятие, о котором на Авалоне ходили легенды…

Воздух сгустился и заалел. Темнота и пламя, свиваясь в клубки и линии, переплетались и обретали плоть. Рогатая голова дракона, высунувшаяся из ночной темноты, словно из далекого логова, разинула ощерившуюся громадными клыками пасть. Струя пламени рванулась к грузовику, факелами вспыхнули черные фигуры, рассыпаясь в пепел, машина, охваченная огнем, словно картонный муляж отлетела на добрую сотню футов дальше по трассе, заливая ее дождем плавящегося металла, и растеклась горячей сверкающей лужей. Путь был свободен.

Норвик подхватил сползающую на землю Делию и вскочил в минибус. Фьялар рванулся с места, думая только о том, успеют ли остальные машины проскочить следом за ним. Дорога впереди опустела, и гном мчался вперед, не решаясь обернуться или даже взглянуть в зеркало, чтобы посмотреть, что происходит в салоне минибуса.

— Жива, — раздался за спиной голос Норвика, — и, вроде, цела. Молодец, девочка.

— Она такая, — Фьялар улыбнулся, — шерстоголовая безмозглая дура.

Перед Спрингфилдом трасса вильнула влево, обходя город, и Фьялар сбавил скорость. Делия уже пришла в себя, но говорила с трудом, в горле пересохло, в глазах все еще плясали клочья тумана. Норвик заботливо протягивал ей стакан с водой каждый раз, как девушка указывала на него взглядом.

— Надо пересчитаться, — напомнил Норвик, — погони, похоже, не наблюдается.

Фьялар вышел на связь. После переклички, занявшей пару минут, гном недовольно поморщился.

— Бранка и Диззи не отвечают. Но они на байке. Норвик, попробуй достать Диззи по мобильному.

— Сейчас. И Войцеха не видно. У него, похоже, нюх на такие истории – его тут же в койку тянет.

— Не преувеличивай, — хрипло прошептала Делия.

— Его всегда туда тянет, — пожал плечами Фьялар, — я сам с ним свяжусь.

Бранка и Диззи молчали. По мобильному Войцеха ответила Мелисента.

— Где Войцех?

— Это я у тебя хотел спросить, — встревоженно ответил Фьялар, — куда он делся?

— Вышел из машины, раньше, чем я сообразила, что происходит. Его до сих пор нет.

— Ты одна? – Фьялар с силой сжал телефон, чуть не раздавив его в кулаке, — тролль меня забери… Сиди там, я кого-нибудь за тобой пришлю.

— Не нужно, — голос Мелисенты звучал холодно и отстраненно, — я когда-то умела. Раньше. Я вспомню.

— Не гони, — облегченно вздохнул Фьялар, — встретимся на месте. Отель найдешь?

— Не буду. Найду. До связи.

Мелисента отключила телефон, и Фьялар покачал головой.

— Поехали.

— А как же… — начал Норвик.

— Проблемы по мере поступления. Первая – отвезти в безопасное место тех, кому рассвет встречать в дороге не стоит. Тебя в том числе.

— Я не усну, если…

— Заткнись, — рявкнул Фьялар, — и не строй из себя героя. Если до заката не найдем их, присоединишься к поискам. А рисковать, что тебя кто-то выволочет на солнце, я не стану.

— Кто нас встречать будет? – спросила Делия.

Девушка уже приходила в себя, и смогла приподняться на сложенном диванчике, куда ее уложил Норвик, опираясь на его руку.

— Эдмунд, — улыбнулся Норвик, — великий Эдмунд Кин собственной персоной.

— Меня не волнует, насколько он велик, — фыркнула Делия, — меня интересует, насколько это безопасно.

— Почти, — пожал плечами скальд, — если только не решит сыграть Яго или Макбета.

— На месте разберемся, — бросил через плечо Фьялар, — и чем быстрее, тем лучше.

Гном снова прибавил скорость, и ветер, врывавшийся в кабину сквозь разбитое лобовое стекло, взметнул выскочившие из-под заколки темные волосы.

***

В маленькой комнатушке дешевого отеля на северной окраине Квинс было пыльно и душно. Заколоченное окно не пропускало света, тусклая лампочка дребезжала, разбрасывая неверные тени от немногочисленных предметов потертой меблировки. Екатерина сидела на покрытом пятнами голом матрасе, уставившись на засиженную мухами репродукцию Джоконды, висевшую на противоположной стене.

Из большой сумки, набитой вещами, раздался приглушенный звонок телефона. Екатерина вздрогнула. Выбросить телефон она не решилась, отключить тоже. Она хорошо знала, что неожиданные союзники могут появиться и тогда, когда уже ничего от жизни не ждешь. Но с того момента, как она так скоропалительно покинула Конклав, выбив окошко витража, ей звонил только он один. Тот, кого она опасалась больше всей Камарильи Нью-Йорка, чей гнев страшил ее больше, чем объявленная Картером Кровавая Охота.

Именно от Полоньи Екатерина пряталась в этом Каином проклятом отеле, куда пропившиеся проститутки приводили своих обколотых клиентов. Но от судьбы не уйдешь. Это бывшая Епископ знала хорошо. Она посмотрела на сумку, твердо решив, что завтра… Нет, послезавтра… Нет… Послезавтра может быть поздно. Она ответит на звонок. Но еще не сегодня.

Запертая дверь отворилась бесшумно, и на пороге показался Франциско Доминго собственной персоной. В неизменном белом костюме и начищенных мелом белоснежных остроносых туфлях. Его красивое лицо пылало гневом так, что старинный загар, навек приставший к нему, был почти незаметен.

— Думала, что сможешь от меня спрятаться? – гневно заявил Полонья. — Думала, что сможешь сбежать?

— Я надеялась, что у меня появится возможность хоть немного загладить свою вину, — тихо произнесла Екатерина, глядя в грязный, заплеванный предыдущими постояльцами пол.

— Ладно, — неожиданно улыбнулся Архиепископ, — появится.

Екатерина вопросительно взглянула на него.

— Рейд прошел неудачно, — признался Полонья, сердито хмуря брови, — мы потеряли два десятка гулей и шестерых неонатов. Невелика потеря, но все же… Фьялар ушел, и почти вся его группа тоже. Так что, я думаю, у тебя есть смягчающие обстоятельства. Я тоже его недооценил.

Екатерина благодарно улыбнулась.

— У тебя есть поручение для меня? – спросила она.

— Собирайся. Машина ждет на стоянке, тебя отвезут в Спрингфилд. Оттуда – в Грин Вэлли. У нас есть заложники. Думаю, Фьялар сам придет за своими друзьями. А ты его встретишь.

— Зачем там нужна я?

Полонья задумался, прикидывая, насколько может доверять уже не раз подводившей его союзнице.

— Мария доложила, что над дорогой появилось что-то странное. Что-то, отшвырнувшее грузовик, как перышко и расплавившее его в полете. Она говорит, что это дракон.

— Бред.

— Возможно.

Полонья сцепил пальцы под подбородком и иронически взглянул на Екатерину.

— Но тот, у кого этот бред материализуется в расплавленные грузовики, мне нужен. Живым.

71. Грин-Вэлли, Иллинойс. Диззи

Резкий свет ударил сквозь закрытые веки, и Диззи поморщился от боли. Болел затылок, вероятно после удара, которого он не помнил. Болело ушибленное колено, нудно, муторно, но терпимо – не перелом. Болели запястья, в которые впивались края наручников, придавленные за спиной весом его собственного тела. Во рту стоял мерзкий металлический привкус крови.

Диззи чуть не дернулся, по спине, прислоненной к шершавому камню, побежал холодный пот. Но глаза так и не открыл, несколько пар ног, звучно топавших по бетонному полу, явно принадлежали не друзьям. И чем больше времени у него будет, чтобы разобраться с ситуацией, тем лучше.

Осторожно потрогал распухшим языком шатающийся зуб, сдержал облегченный вздох. Кровь во рту была своя, от прикушенного языка или из десны. Никаких голодных позывов или приступа безумной любви к неизвестному вампиру. Значит, все еще поправимо.

Шаги замерли, раздался звук брошенного на пол тела, хрипловатый стон. Бранка. Диззи напрягся, но снова запретил себе открывать глаза. И не ошибся. Глубокий женский голос, с нотками презрения и угрозы.

— Очухалась. Это хорошо.

Бранка ответила тихим рычанием, и говорившая нехорошо рассмеялась.

— Рычи-рычи. Кусаться ты все равно не сможешь. Но лучше бы ты меня поблагодарила. Если бы я не узнала тебя, Бранка, дочь Брэндона, из твоей шкуры вышел бы превосходный коврик. Тебя велено придержать до прибытия… Неважно.

— Меня? – сердито спросила Бранка. — Или нас?

— Тебя. Но твоего черномазого приятеля я тоже придержу на всякий случай. Ты – гарантия хорошего поведения Фьялара, а он – твоего. Попробуешь сглупить – и я сдеру с него кожу у тебя на глазах.

— Ты просчиталась, — хрипло рассмеялась Волчица, — телохранителя Фьялар может и сменить, а звукорежиссера – вряд ли. Так что…

— Ты мне не угрожай! – рявкнула женщина. — Я сама разберусь, кто чего стоит.

Каблуки застучали по полу, хлопнула тяжелая дверь, заскрежетал засов. Яркий свет погас, но красноватый отблеск все еще тускло ложился на веки.

— Диззи, — тихо позвала Бранка, — Диззи, ты меня слышишь? Они ушли.

Диззи приоткрыл глаза. Комнатка, размером два на два метра, скорее всего, бывшая кладовая, без окон, зато с крепкой железной дверью, явно недавно установленной. Под потолком – тусклая лампочка. Еще одна, над дверью, выключена.

Бранка сидела у стены напротив, запястья ее были обмотаны блестящей длинной цепочкой в несколько сложений, закрепленной металлическим навесным замком. Странная замена наручникам. Но руки ей, почему-то, за спину не завели.

— Это серебро, — ответила Бранка на немой вопрос, — чтобы я не перекинулась. Но могли бы и не заморачиваться.

Девушка поморщилась от боли.

— У меня пуля в бедре. Серебряная.

— Что вообще произошло? – спросил Диззи.

Во рту, как оказалось, было сухо, словно в занесенном песком колодце, и слова давались ему с большим трудом.

— Мы развернулись, когда Фьялар велел всем уходить. Под прикрытие автобуса. Они засели на обочине, — вздохнула она, — с выключенными фарами. А потом меня ранили, и мы с тобой слетели с мотоцикла.

— И они уехали без нас, — закончил Диззи.

— Они вернутся, — покачала головой Бранка, — на это и расчет.

— У кого?

— Ласомбра. Шабаш. Нас везли в джипе, в закрытой кабине. Ты, похоже, головой ударился и отрубился. Я вообще боялась…

Бранка не договорила и отвернулась.

— Приятно знать, — криво улыбнулся Диззи, — но я жив.

— Пока жив, — жестко возразила Бранка.

— Кстати, спасибо.

— За что?

— За то, что пыталась набить мне цену.

— Фьялар тебя ценит.

— Фьялар знает мне цену, ты хотела сказать. Но звукача поменять легче, чем дочь. Твой отец ему тебя не простит.

— Ты думаешь, Фьялар мог бы тебя сдать? – возмущенно прошипела Бранка.

— Не думаю. Точно знаю, что нет. Но этим… Им такого не понять. Так что – спасибо.

Девушка кивнула и откинулась на стену, уставившись в низкий потолок. Диззи попытался принять позу поудобнее, но наручники мешали, выворачивая руки в плечах.

— Сколько времени мы здесь? – спросил он, — как ты думаешь, скоро ли утро?

— Мы ехали примерно час, — ответила Бранка. По ее равнодушным интонациям было ясно, что смысла в разговоре она не видит и отвечает исключительно из вежливости, — еще час мы здесь. Думаю, сейчас около двух часов ночи. До рассвета часа два-три.

— Значит, вряд ли нас сегодня вытащат на допрос, — решил Диззи, — они кого-то ждут. Хотел бы я знать, кого.

— Какая разница? Все равно им нужен Фьялар, а не мы. Но Фьялар может появиться и днем.

— Если найдет, где мы.

Диззи задумался.

— Может, ну его?

— Кого?

— Ну его – узнавать, кого ждем. Давай выбираться.

Бранка посмотрела на него с недоверием.

— Как? Если бы я могла перекинуться, попробовала бы вышибить дверь. Хотя, неизвестно, что за ней, и сколько народу нас стережет. Но все-таки…

— Надеюсь, до вечера время у нас есть, — ответил Диззи, — для начала неплохо бы избавиться от наручников.

— Избавляйся, — фыркнула Бранка, — Гудини нашелся, тоже мне. Великий маг.

— Угу, — улыбнулся Диззи, — именно Гудини. Но я к этому трюку не готовился, так что тебе придется мне помочь. Попытайся залезть мне в левый карман и вытащить то, что там завалялось. Эти идиоты даже не додумались нас как следует обыскать.

Бранка попыталась встать на ноги, снова поморщилась от боли в бедре, передумала. Подвинулась к Диззи, не меняя сидячего положения и помогая себе связанными руками. Парень, насколько сумел, выпрямился, помогая просунуть пальцы одной руки к себе в карман. Его широкие брюки-карго прилегали неплотно, давая ей такую возможность.

Тонкая металлическая закорючка, три дюйма длиной, несколько раз выскакивала из пальцев Бранки, повернуть руку иначе мешала цепь. Диззи шевельнулся, стараясь дать девушке больше места для манипуляций, и ее рука случайно скользнула в сторону.

— Да, детка, — кивнул Диззи, — здорово. У тебя талант. И ручки нежные.

— Сейчас ногой добавлю, — огрызнулась Бранка, неожиданно покраснев, — не шевелись. Кажется, зацепила.

Крючок, извлеченный из кармана Диззи, звякнул о пол, и Бранка тут же подобрала его, оглянувшись через плечо на дверь.

— И что теперь делать?

— Открывать.

Диззи извернулся, подставляя девушке скованные запястья.

— Сейчас расскажу, как. Ищи дырочку возле замка.

— А толку? – Бранка не торопилась, — если нас обнаружат развязанными, просто свяжут снова. Или вообще разведут по разным комнатам.

— Проблемы по мере поступления. Открывай.

Бранка пожала плечами и принялась ворочать отмычкой. Процесс занял не меньше получаса, хотя Диззи и определил на ощупь примерную модель наручников, разобраться с замком оказалось не так просто. Но, в конце концов, наручники упали на пол, и парень вытянул руки, потирая затекшие запястья.

— Теперь снимем с тебя это украшение, — улыбнулся он, — тебе не идет.

С замком, скрепляющим цепочку Диззи уже справлялся сам, с профессиональной ловкостью орудуя второй отмычкой, извлеченной из подшитого к брючине снизу потайного кармана.

— У меня там еще есть, — похвастался он, — никогда не знаешь, когда инструмент пригодится.

— Ты…

— В прошлом, детка, — покачал головой Диззи, — и не хочу вспоминать.

Следующим объектом его внимания стал дверной замок. Очевидно, под камеру помещение действительно переделывали наспех, поскольку замок был дешевый, «английский», и справиться с ним, при желании, мог бы любой школьник, хоть раз забывавший дома ключи. Но против засова, запиравшего дверь снаружи, отмычки помогали мало. Щель между рамой и дверью была прикрыта накладной планкой, и добраться до засова возможности не было никакой.

Диззи запер дверь и снова уселся у стены, недовольно ерзая.

— Они нас с кровососами перепутали? – сердито спросил он, — или решили, что мы свиньи?

— Я уже давно об этом думаю, — призналась Бранка, — но пока могу потерпеть.

— Думаю, кто-то сюда должен заявиться, — сообразил Диззи, — вряд ли они нас без воды до вечера оставят. Нас, вроде, допрашивать собрались, мы им нужны в сознании. Хотя бы до допроса.

— А как же наручники? – спросила Бранка, прислушиваясь. — Самое время решать. Мне кажется, сюда идут.

Диззи прислонился к стене, прикрывая наручники телом и заведя руки за спину. Бранка села рядом, обмотав запястья расстегнутой цепочкой. Прикосновения причиняли ей боль, но она заставила себя проделать это, почти не поморщившись. Вовремя.

Дверь отворилась, и в камеру вошли два гуля в черных комбинезонах, тащившие биотуалет легкомысленно-розвого цвета. В руках у третьего оказалась картонная коробка с водой в пластиковых бутылках и длинными сэндвичами в полу-багетах. Они сгрузили свою ношу в углу, возле двери, и молча повернули обратно.

— Обслуживание, однако, почти как в «Хилтоне», — ухмыльнулся Диззи, — интересно, они рассчитывали, что ты будешь меня не только кормить, но и придерживать?

— Заткнись, — Бранка уже разматывала цепочку, — и отвернись. Я первая.

Завтрак прошел в молчании. Портативное достижение технического прогресса не портило аппетита запахом, за что Диззи был крайне признателен похитителям. В сэндвичах обнаружилась совсем неплохая колбаса и ветчина, вода, правда, была тепловатой, но жаловаться на это было бы совсем уж наглостью.

— И что теперь? – спросила Бранка. — Будем ждать вечера? Тогда зачем освобождались?

— Ну, как минимум, тебе не пришлось расстегивать мне штаны, — напомнил Диззи, — это уже плюс. А теперь, я думаю, нам надо поспать. У меня голова в тумане.

— С ума сошел?

— Угу. Придвигайся ближе – холодно, — Диззи обнял ее за плечи, пытаясь притянуть к себе.

— Не замерзнешь, — сердито ответила девушка, — и руки не распускай.

— А это идея, — усмехнулся Диззи, — не хочешь спать, можно…

— Нельзя! – Бранка вскочила на ноги. — И думать забудь!

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

Бранка залилась краской и присела рядом с Диззи, позволив ему обхватить себя за плечи, и прижавшись к его груди. Девушку трясло мелкой дрожью, она машинально положила руку на прострелянное бедро.

— Что не так? – тихо спросил Диззи, — ты не просто не хочешь, ты боишься. У тебя был плохой опыт? Можешь не говорить, но… Кивни, если да.

— Хороший, — прошептала Бранка, — и никакого. Не так, как ты думаешь… Я год бегала со стаей. Я… У нас в последнее время все меньше Люпусов. Я хотела… Полгода назад мои волчата погибли. Уже совсем взрослые волки, а Баку оставалось совсем немного до первого перевоплощения. Он один родился Гару. Какой-то мудак сигарету не потушил… Лес горел до неба… А меня там не было.

— Тише, детка, тише, — Диззи прижал ее к себе, гладя вздрагивающую спину, — все будет хорошо. Мы выберемся, я обещаю.

Бранка выпрямилась и с вызовом поглядела в черные глаза.

— То, что я рассказала. Это что-то меняет?

— Ничего, — вздохнул Диззи, — и всё. А теперь иди сюда, и постарайся уснуть. А я пока подумаю, как нам отсюда выбраться.

72. Грин-Вэлли, Иллинойс. Войцех. Диззи/ Отель «Люмьер». Сан-Луи. Фьялар

Впереди, над трассой, полыхнуло алым, и громадная голова дракона зависла в сгустившейся темноте. Рев пламени перекрыл треск выстрелов и шум моторов, ослепительная вспышка отразилась от черного кузова притаившегося в кукурузе, словно скрадывающий добычу зверь, джипа.

Минибус Фьялара рванулся вперед, остальные последовали за ним. Грузовик, перекрывавший встречную полосу, двинулся с места, но преследовать уходящую колонну не стал, вместо этого продолжив свой путь на север. Джип, присутствие которого выдали алые блики, оставался на месте.

Войцех ускорил шаг. Узкие темно-зеленые клинки молодой поросли цепляли за тонкий свитер, под ногами влажно чавкала земля, словно пытаясь его задержать. До джипа оставалось еще добрая сотня футов, когда фары неожиданно загорелись хищным желтым светом, и машина рванулась к трассе.

Он бросился вперед, продираясь сквозь влажные от росы заросли. У трассы джип остановился, из него выскочили двое, направляясь к обочине. Вместе с третьим, по-видимому, уже давно засевшим там, потащили в открытую заднюю дверь два обмякших безжизненных тела. Диззи и Бранка. Войцех выхватил из-за пояса серебристый Ругер Блэкхок, который успел выхватить из бардачка в последний момент. Телефон он забыл, хотя бы пару коробок с патронами захватить не догадался.

— Я не псих, я идиот, — пробормотал он, когда джип выскочил на трассу, разворачиваясь на север.

Мотоцикл Бранки лежал у обочины, и Шемет, с тоской оглянувшись на машину, в которой сидела – он очень надеялся на это – Мелисента, с силой рванул «Валькирию» в стоячее положение. На байк он не садился со времен Второй мировой, но тело привычно оседлало железную лошадку, и Войцех сорвался с места, стараясь не потерять из виду уходящий на север джип.

Холодный ветер рванулся в лицо, и Шемет остановил дыхание и сердце. Оно все равно оставалось там, возле его Принцессы, его невесты. И болело, как ни отключай. Войцех сжал зубы, запретив себе думать о чем-то, кроме попавших в беду друзей. Иначе окажется, что Князь был прав, и Мелисенте место рядом с ним, под Холмом, в Сидх Меадха. Да и там, если подумать… «Нельзя позволять сокровищу, которым владеешь, заполнить все мысли, иначе превратишься в чахнущего над ним Кощея», — подумал Войцех, вписываясь в плавный поворот.

Через двадцать минут джип свернул на местную трассу, под зеленый указатель с надписью «Грин Вэлли». Шемет последовал за ним, выключив фары, и вглядываясь в темную дорогу обострившимся зрением.

Мотоцикл Войцех оставил в чахлой рощице, за которой дорога еще с четверть мили тянулась по прямой до двухэтажного серого здания под плоской крышей, окруженного красной кирпичной стеной. В одном из окон второго этажа горел неяркий свет, еще парочка зияла черными провалами без стекол. Войцех с неодобрением поглядел на яркую почти полную луну, зависшую прямо над дорогой, и отступил в рощицу, сливаясь с тенью деревьев. Когда он снова вышел на дорогу, тени последовали за ним, окутывая мягким прикосновением тьмы, ластясь и обнимая, скрывая его присутствие от чужого недоброго взгляда.

Дорога упиралась в глухие металлические ворота. Зеленая краска растрескалась грязной чешуей, разрисованной причудливыми потеками ржавчины. Красный кирпич высокой стены, окружавшей территорию, весь покрылся пятнами плесени, и новенькая колючая проволока, натянутая поверху, смотрелась на его фоне, как дешевая блестящая бижутерия на сморщенной старческой шее.

Войцех двинулся вдоль стены, обходя здание. Туманная форма, которая позволила бы ему перенестись через стену легким зеленоватым облачком, требовала слишком большого расхода крови, и Малкавиан не решился воспользоваться этим способом. Пришлось перебираться, цепляясь пальцами за трещины в старой кладке, и разрывать проволоку руками. Пара колючек все-таки осталась незамеченной, и Войцех, спрыгнувший со стены на мягкую землю, подождал пару минут, пока затянутся ранки на ладонях.

С задней стороны первый этаж выступал примерно на треть общей длины здания, и окна в нем были заколочены изнутри тяжелыми плотно пригнанными досками. Дверь, выходившая на заасфальтированную площадку, тоже была забита наглухо, и Шемет не стал рисковать, пытаясь открыть ее силой. Заколоченное помещение сильно походило на вампирскую спальню, и Шемет решил оставить визит к Сородичам из Шабаша до более подходящего момента.

С передней частью здания ему повезло больше. Одно из окон первого этажа, покрытое изнутри и снаружи толстым слоем пыли, поддалось под легким нажимом руки — гвозди, которыми крепились шпингалеты, проржавели и раскрошились. Шемет довольно улыбнулся и одним прыжком перемахнул через грязный подоконник, оказавшись в небольшой комнате с заваленным старыми бланками полом и поломанным стулом в углу. Вдоль противоположной стены тянулось узкое окошко, выходящее во внутренний коридор. Шемет вытащил Ругер из-за пояса и осторожно приоткрыл дверь.

Коридор тянулся в обе стороны. В дальнем левом конце, у поворота, двое мужчин в черном подпирали стену, о чем-то тихо переговариваясь. Войцех напряг слух, стараясь дотянуться до них обострившимися чувствами. Разговор ничего не дал – мужики костерили начальство, как обычно, подставившее под удар пушечное мясо и не желающее разделить обещанный бонус между выжившими участниками рейда. От мужчин пахло застарелым потом, дешевым виски и горячим металлом вампирской крови. Гули.

Тени уже вернулись в рощицу, и Шемет отступил в комнату, собирая себе новое прикрытие. Скользнул неслышно в коридор, направился в противоположную гулям сторону. Несколько комнат, похожих на ту, в которую он забрался с улицы, – очевидно, прежде здесь были офисные помещения. Высокая дверь на противоположной стене коридора вела в главный цех, занимавший почти всю площадь двухэтажной части здания и оба этажа, с окнами в два ряда. Пол, закрытый грязно-коричневым линолеумом, был завален старым мусором и испещрен чуть более светлыми пятнами прямоугольников там, где прежде стояли станки. Только высокий стегальный станок посреди цеха, с все еще свисающей с него тканью, покрытый пятнами ржавчины, напоминал о мирном мебельном прошлом здания.

Обыск всех помещений занял часа два, тени, укрывавшие Малкавиана, быстрым шагом двигаться не желали, гули попадались нечасто, но неожиданно. Как и следовало ожидать, помещения в одноэтажной части оказались пустующим складом готовой продукции и служили дневным убежищем Сородичам. Гули разместились в бывшей столовой, над офисным блоком. Пленников Шемет так и не нашел. За окнами опасно светлело, и Войцех, проклиная отвернувшуюся удачу, принялся искать себе безопасное убежище на день. В разгромленную мастерскую сквозь закрытые металлические ставни пробивались тонкие лучи света, но большой железный шкаф из-под инструмента не только пустовал, но оказался вполне светонепроницаемым. Войцех с трудом свернулся на одной из широких полок в калачик и захлопнул за собой дверь.

Уже почти засыпая, он решился потратить драгоценный запас крови на Духовную проекцию, посылая свой незримый образ, чистую мысль, летящую с огромной скоростью, в поиск. Тело одеревенело, мышцы застыли жесткими узлами, слух и зрение отправились в полет вместе с невидимой оболочкой. Если бы голос тоже не пропал, Войцех выругался бы последними гусарскими словами – люк в подвал, где прежде находились дополнительные складские помещения, открывался прямо в убежище Шабаша. В запертой кладовке, прислонившись к бетонной стене, мирно спали Диззи и Бранка.

Шемет пересчитал уже устроившихся на покой Сородичей – всего трое, двое мужчин и женщина. Все – Ласомбра. И десяток гулей, четверо из которых несли караул возле убежища и у входа в здание. Остальные сидели в столовой, наворачивая нехитрый завтрак.

— Das ist Lützows wilde, verwegene Jagd, — напел про себя Войцех, закрывая глаза и погружаясь в сон.

Бранка, наконец, уснула на его плече. По правде сказать, думалось плохо. В голове действительно стоял туман, и Диззи легонько мутило, должно быть от удара затылком. Перебрав в уме пару-тройку стандартных, но совершенно непригодных для сложившейся ситуации вариантов и с десяток абсолютно нереалистичных фантазий, Диззи вздохнул и подстроил свое дыхание под тихие вдохи Волчицы. Сон, лучшее лекарство от ушибов и проблем, медленно сморил его.

Разбудило Диззи горячее дыхание на губах, и едва ощутимое прикосновение. Он приоткрыл глаза, и Бранка, заметив блеснувшие в полумраке белки, теснее прижалась к нему.

Диззи мягко и осторожно высвободился из ее рук.

— Почему? – тихо спросил он. — Почему ты передумала?

Девушка спрятала лицо у него на груди и заговорила сбивчиво и взволновано.

— Я раньше… Ты сказал, что волки… Что это ничего не меняет… А я не хочу… Мы можем не выбраться отсюда…

Она с силой сжала его плечо.

— Не могу. Ну почему тебе надо обязательно спрашивать?

Диззи взял ее лицо в ладони и поглядел в глаза. В их яркой зелени совсем не было звериного свечения, просто испуганные человеческие глаза. Может, это серебро?

— Ты раньше никогда не была с обычным парнем? Так? – тихо спросил он.

Бранка кивнула.

Диззи тряхнул головой и резко отстранил ее, вставая на ноги.

— Снимай брюки.

Глаза девушки широко распахнулись, и губы сжались в тонкую линию. Но она молча встала, стянула ботинки, аккуратно поставив их у стены, расстегнула молнию на кожаных брюках, потянула их вниз, морщась от боли в бедре. Пропитавшаяся кровью подкладка присохла к коже, и Бранка резко рванула ее, прикусив губу.

— Будет больно, — предупредил Диззи, — очень. Сумеешь не закричать?

Девушка смотрела, как он возится с ремнем, пытаясь справиться с хитрой пряжкой.

— Я не… Волки тоже считаются. Больно не будет…

— Будет, — убежденно сказал Диззи, — я собираюсь вынуть пулю.

Он, наконец, разобрался с ремнем, и вытащил из очередного тайника между кожей и подкладкой узкую стальную полосу с заточенной кромкой.

— Садись. Я постараюсь сделать это быстро.

Диззи откромсал неровную полосу от низа своего свитера и перетянул бедро девушки на несколько дюймов выше раны.

— На всякий случай, — пояснил он, — но надеюсь, это не понадобится.

Рана, на первый взгляд, выглядела не так уж страшно. Засохшую кровь Диззи смыл водой из последней бутылки, рваные края отверстия развел пальцами. Бранка тихо зашипела, но не дернулась.

— Держись детка, — Диззи собрался с духом и полоснул узким лезвием поперек бедра. Хлынула кровь, и он молниеносно засунул в разрез два пальца, нащупывая ускользающую пулю. Девушка побледнела, на лбу выступили крупные капли пота, глаза закатились, рот искривился в безмолвном крике. Пуля выскользнула из его пальцев и покатилась по бетонному полу.

— Тебе повезло, — улыбнулся он, глядя, как разрез затягивается на глазах, оставляя под рукой гладкую белую кожу в потеках уже засыхающей крови, — не иначе, как на излете достала. Неглубоко. Из кости я бы ее не выковырял.

Бранка сверкнула разгоревшимися до зеленого пламени глазами.

— Чертов ниггер.

— Ну да, — ухмыльнулся Диззи, — чертов черномазый ниггер. А ты сука. Волчья сука*. Долой политкорректность, детка. Называем вещи своими именами. Мы – те, кто мы есть. Ты что-то имеешь против?

— Наверное, нет, — боль стремительно отпускала ее, и Бранка уже нашла в себе силы улыбнуться, — спасибо.

— Не за что, — Диззи принялся убирать следы операции, стирая с пола лужицу крови обнаружившимся в коробке рулоном туалетной бумаги, — съешь пока что-нибудь. Тебе еще эту дверь вышибать. Силы понадобятся.

Бранка послушно жевала сэндвич, пока Диззи занимался уборкой. Часов ни у одного из них не было, а телефоны, вероятно, оказались трофеем врага. Но по прикидкам Диззи, наступило уже позднее утро, и он торопился, опасаясь, что тюремщики решат навестить их, не дожидаясь пробуждения вампиров или прибытия главного дознавателя, кем бы он ни был.

— Отвернись, — Бранка доела сэндвич и легко поднялась на ноги, слегка попрыгав, чтобы убедиться в том, что рана полностью залечена.

Диззи послушно уставился в противоположную двери стену.

— Сложи вещи у двери, — предложил он, — я их заберу.

— Ботинки придется оставить, — с сожалением произнесла Бранка, — их нести неудобно. Если что, я и босиком могу.

— Угу. Ты скоро?

— Готово.

— Подожди, — Диззи глубоко вздохнул, — я хочу тебя кое о чем попросить. Дашь мне еще один шанс, когда мы отсюда выберемся?

— Не «если», а «когда»?

— «Когда», — уверенно повторил он.

Бранка молча кивнула. Но он даже спиной почувствовал ее ответ.

До Сан-Луи они гнали на предельно возможной скорости, торопясь поскорее достичь безопасной дневки для Сородичей и оставить до рассвета время на военный совет. Связи Сэмюэля пригодились в полном объеме, проведя переговоры с Фьяларом, он отзвонился в пункт назначения, и при въезде на территорию штата Миссури их встретил дружественный полицейский эскорт, заодно решивший все недоразумения с севшим на хвост недружественным эскортом от штата Иллинойс. По городу, рассмотреть который Фьялар в спешке не успел, до роскошного отеля «Люмьер» на берегу Миссисипи их проводили с сиренами и мигалками, как почетных гостей.

Уже в холле, как и предполагал Норвик, их встретил невысокий мужчина лет сорока, с вдохновенным, не слишком правильным лицом, большими горящими глазами, длинноватым носом и узким, но выразительно изогнутым ртом. Каштановые кудри живописной копной обрамляли высокий благородный лоб, спускаясь сзади на воротник темно-зеленого пиджака, покроем неуловимо напоминавшего старинный сюртук.

— Позвольте представиться, господа, — церемонно поклонился мужчина, — я – Эдмунд Кин.

Что-то в его позе наводило на мысль об ожидаемых аплодисментах, переходящих в бурную овацию. Но Фьялару было не до театральных сцен, и он кивнул Норвику, немедленно взявшему Кина под локоть и отведшему того в сторону, чтобы в общих чертах ознакомить с ситуацией. Кин побледнел, и без того тонкие губы сжались в линию.

— Эдмунд, — сердито заявил Норвик, — кончай изображать Принца Датского, это вышло из моды. Сыграй лучше эффективного менеджера – вот истинный скромный герой современности. Реальность увенчает тебя лаврами, можешь не сомневаться.

На лице Кина отразились все перипетии внутренней борьбы, но к Фьялару он подошел, уже вполне взяв себя в руки и успокоившись.

— Все, что мне требуется, — уверенность в безопасности тех, кто останется в городе, — сурово сдвинув брови, сказал Фьялар, — а это значит, всех, кроме меня.

— Обо мне не забыл? – сердито вмешалась Делия.

— О тебе я помню в первую очередь, — резко обернулся Фьялар, — ты возобновляешь запас заклинаний и отдыхаешь. Если до вечера не разберемся, присоединишься ко второй партии.

— Когда-то мы обходились без моих заклинаний, — это был один из тех редких случаев, когда Делия спокойно скрестила взгляд с молниями, вылетающими из глаз Фьялара,— и доступ к Источнику у меня есть всегда.

— Я подумаю, — Фьялар почти улыбнулся, — пока еще никто никуда не едет. Поскольку неизвестно, куда ехать.

Он снова обернулся к Кину.

— Есть шанс, что нам кто-то поможет выйти на след?

— Я поговорю с Дель Монте, — кивнул Кин, — но до рассвета не так уж много времени, и не обещаю, что он успеет организовать поиски.

— Для него будет лучше, если успеет, — спокойным голосом сообщил Фьялар, — что-то в городах, где у моей команды начинаются проблемы, короны на головах Высочеств начинают искать нового хозяина. Без всякого вмешательства с моей стороны, мистер Кин. Это не угроза, просто указание на очевидность.

— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал Кин, — а пока, как я понимаю, наша задача – разместить вас в отеле в кратчайшие сроки.

— Размещайте, — кивнул Фьялар, подхватывая в одну руку Лес-Пол, а в другую – чехол с Томпсоном, — и пришлите сюда охрану. Я оплачу расходы.

Совет вышел бурным. Железная выдержка едва не отказала Фьялару, но он вел собрание, как шкипер свой парусник сквозь черную бурю, уверенной рукой и с видимым спокойствием, скрывающим отголоски шторма в душе.

Кин держал связь с Принцем, скрытую угрозу Фьялара даже передавать не потребовалось. Джехид Дель Монте – молодой, но крайне амбициозный глава местной Камарильи, своей основной задачей считал увеличение маленького сообщества Сородичей Сан-Луи, и подобные инциденты, по его мнению, такому процессу не способствовали никак. Проблема оказалась в том, что для поиска пленников потребовалось бы задействовать широкие силы полиции штата и не только. Похищение произошло на территории штата Иллинойс, и проводить операцию без согласия его властей было чревато серьезным конфликтом.

Пока Принц пытался определить границу своей сферы влияния на местную полицию, Фьялар разбирался с добровольцами, требующими немедленной отправки на место происшествия. Но если с братьями и журналистами ему еще удалось договориться по-хорошему, напомнив им, что это не Олимпийские Игры, и результат важнее участия, то с Норвиком ему пришлось разбираться наедине, в спальне, куда не допустили даже Делию.

Только обещание назначить Тореадора главой второй группы и предоставление ему полной свободы действий примирило Норвика с необходимостью ждать заката. Сородичи, которых поджимало время, уже готовились разойтись по номерам, когда в отеле появилась встревоженная Мелисента.

Вот здесь Фьялар, против всех ожиданий, испытал облегчение. Девушка не была напугана до истерики, но и в бой не рвалась. Вместо этого, подробнее ознакомившись с ситуацией, она предложила попробовать поискать помощи у местных фейри. Фьялар без промедления согласился, и Мелисента тихо удалилась в номер, который собиралась разделить с отсутствующим на совете Войцехом.

И уже в самый последний момент, когда в номере, кроме Фьялара и Делии, остались только тянущий с отправкой ко сну до последнего Норвик и Кин, собиравшийся провести дневное время в комнате у собрата по клану, мобильник Фьялара зазвонил.

— Фьялар Бруниссон, — раздался по громкой связи незнакомый женский голос, — если ты хочешь еще раз увидеть своих приятелей, ожидай звонка в мотеле на северном выезде из Спрингфилда. Приезжай один… Нет, лучше вдвоем. Ее тоже хотят видеть.

— Кто? – сердито спросил Фьялар. — И где доказательства, что мои люди у тебя?

— Доказательства пришлем, — ответил голос, — звонок будет в восемь вечера, не опоздай. Если вас будет больше, чем двое, – парень умрет. Если не приедешь – умрет и девчонка тоже. Заложники мне ни к чему, мне нужен ты. И твоя подруга.

— Моя жена, — автоматически уточнил Фьялар, — мы приедем.

Говорившая отключилась, и Фьялар в сердцах бросил телефон на стол.

— Мистер Кин, можно ли отследить, откуда звонили?

— Можно, — покачал головой Кин, — но вряд ли поможет. Думаю, какой-нибудь первоклассник сегодня пошел в школу без телефона. Одноразовая труба.

— Скорее всего, — вздохнул Фьялар, — значит, этот вариант отпадает.

— Парень и девушка, — Делия положила руку на плечо Фьялара, — Диззи и Бранка. Где Войцех?

Телефон пискнул, и Фьялар открыл полученное сообщение. Фотография. Диззи, похоже без сознания, прислоненный к бетонной стене камеры. Скривившаяся от боли Бранка держится за ногу.

— Девочка ранена, — гном показал фотографию собравшимся, — и, видимо, не может перекинуться. И еще цепи… Серебро, не иначе. Они все предусмотрели.

— Кроме Войцеха, — улыбнулся Норвик, — готов ставить свой топор против твоего меча, парень поехал за ними.

— До вечера он затаится, — вставила Делия, — так что ехать придется на их условиях.

— Да? – Фьялар вопросительно поглядел на Кина. — Мне понадобится надежная автомастерская. И еще кое-что…

— Пиши список, — кивнул Кин, — рассвет уже скоро, но днем жизнь продолжается. Тебе помогут.

Вампиры ушли на покой, и Фьялар рухнул на диван, глядя на Делию.

— Пару часов поспать у нас есть, — решил он, — лезть в зубы к кровососам лучше в хорошей форме.

— Надо бы Мелисенту порадовать, — напомнила Делия, — насчет Войцеха.

Но девушка сама вошла в их номер прежде, чем Делия успела отправиться к ней. Выслушала новость, чуть улыбнулась. Но улыбка тут же слетела с ее лица.

— Я говорила с отцом, — сообщила она, — он не знает, кто из Подменышей обитает в Сан-Луи. Но обещал поискать. Хотя…

Девушка тревожно посмотрела на Фьялара и сглотнула.

— Что там у тебя?

— Не у меня. У всех, — она зябко пожала плечами, — отцу звонил Герцог Джереми Бомайн, из Шотландии. Во время последней охоты, в горах, на Герцога и его свиту напали. Им удалось перебить отряд врагов, но у брата Герцога, Брендана, было пророчество – Дом Бомайн славен ими. Это только передовой отряд…

— Мелисента, — мягко остановил девушку Фьялар, — в чем дело? Почему это так важно, и почему это так пугает тебя? Кто напал на Герцога?

Мелисента взяла себя в руки и взглянула Фьялару в глаза. Голос ее прозвучал тихо, но твердо.

— Орки. Это были орки. Мир меняется.

* В английском языке слово «сука» (bitch), как и в русском, может использоваться как ругательство. Но словосочетание wolf-bitch всегда означает просто «волчица»

73. Грин-Вэлли. Иллинойс. Войцех. Диззи. Фьялар

Дверь вылетела со второго удара, и Бранка потерла когтистой лапой ушибленное плечо, довольно оскалившись.

— Подожди меня здесь, — прошептал Диззи, — я погляжу, что и как.

Волчица кивнула, и он тихими медленными шагами направился по узкому коридору, уходящему в темноту. Слева, рядом с их камерой, обнаружились еще две похожие кладовки. Одна, забитая досками и прочим строительным материалом, вторая – наполовину заполненная слежавшимися рулонами ткани, обрезками стеганных мебельных чехлов и свертками синтепона. В замке, с внутренней стороны, торчал длинный ключ с зубчатой бородкой. Диззи машинально сунул его в карман.

В конце коридора железная лестница вела наверх, к плотно закрытому с другой стороны люку. Парень прислушался – тишина. Медленно открыл люк, ведущий в темноту. И так же медленно и осторожно закрыл его, когда до его слуха донеслись приглушенные голоса. Он вернулся к Бранке и жестом показал ей на дверь камеры, из которой они только что выбрались. Девушка, лишенная дара речи в боевой форме, недоуменно пожала плечами, но вошла внутрь.

— Фьялар будет здесь вечером, — тихо сообщил Диззи, — я слышал, как они обсуждали лучший способ взять его живым. Или мертвым. Похоже, им нужен не он, а Делия. И еще. Они к вечеру ждут важную птицу из Нью-Йорка. Думаю, нам стоит здесь задержаться. Боссу может потребоваться наша помощь.

Бранка недовольно зарычала.

— Ты права, — усмехнулся Диззи, — стоило ли вышибать дверь, чтобы спокойно дожидаться, когда за нами придут? Но я тут кое-что присмотрел. Мы запрем дверь с другой стороны, и пусть они попробуют добраться до нас раньше, чем мы им это позволим.

Где-то за стенами заброшенной фабрики горизонт все еще пылал алыми и багровыми красками заката, но в шкафу было темно, как в могиле, и голод, впервые за последние дни, давал о себе знать, пока еще легонько сжимая грудь. Войцех медленно выбрался из своего убежища, на ощупь подкрался к двери и прислушался. В коридоре было тихо, и только из-за поворота в него пробивались отсветы далекой лампочки.

Раздумывать было некогда. Ребекка утверждала, что Зверь теперь не только крепко сидит на привязи, но слился с его сущностью, и даже голод не заставит его впасть в бешенство. Но рисковать Войцех не хотел. Его сила в контролируемом безумии Малкава, а не в первобытной ярости Бруха. Утренняя «прогулка» в виде незримого духа забрала чертову уйму крови, и ему необходимо было срочно пополнить запас. Ноги сами понесли его по пути, уже пройденному разумом, к лестнице в дальнем конце коридора, поднимавшейся на второй этаж, к логову гулей.

С утра здесь кое-что изменилось. В столовой, куда он заглянул в узенькую щелочку приоткрытой двери, оставались всего двое – видимо, сменившиеся с дневного караула. Крепкий блондин средних лет, сняв ботинки, устроился у дальней стены в спальном мешке, но все еще бодрствовал, о чем-то тихо переговариваясь со своим напарником, сидевшим за столом спиной к двери и выковыривавшим большим охотничьим ножом остатки тушенки из большой жестяной банки.

Войцех потянулся к теням, но передумал. Он слабо представлял себе, насколько хватит ему запаса крови в его новом состоянии. Отступил в сторону от двери, сжимая в руке Ругер, и тихо шаркнул ногой по бетонному полу. Замер в ожидании.

Приманка сработала, через полминуты дверь приоткрылась, и оттуда показалась встрепанная рыжая голова любителя тушенки. В руке он продолжал сжимать нож. Выглянул в коридор и, не обнаружив никого, повернулся спиной к Войцеху. Шемет молниеносным движением вырвал нож из руки гуля и полоснул его по горлу. Кровь хлынула с хриплым бульканьем, заливая бетонный пол.

— В Африке дети голодают, а ты пищу зазря переводишь, — обругал себя Войцех, с сожалением глядя на оседающее на пол тело. Мертвая кровь – яд, это даже птенцу известно. Шемет отер трофейный нож о комбинезон несостоявшегося донора и засунул его за пояс.

— Томми? – второй гуль, встревожившийся долгим отсутствием напарника, показался в дверном проеме.

— Все в порядке, — тихо шепнул Войцех, — всего лишь крыса.

Гуль кивнул и повернулся спиной к двери, намереваясь вернуться к нагретому спальному мешку. Не успел он сделать и пары шагов, как Шемет прыгнул к нему, приложив по затылку рукояткой Ругера. Подхватил начинающее падать тело и развернул к себе.

Ужин занял минут пять, и Войцех, оторвавшись от горла светловолосого гуля, добил противника ударом ножа. В конце концов, правила, запрещающие убийство при кормлении, на все остальные способы отправления противников на тот свет не распространялись.

Войцех обыскал трупы, с удовлетворением вытащил из кармана у Томми мобильный телефон и набрал номер.

Мелисента ответила почти сразу, несмотря на то, что звонок исходил с неопознанного номера.

— Не волнуйся, моя прекрасная, — Войцех решил не давать ей времени на подробные расспросы, — у меня все в порядке. Я выспался и поужинал. Извини, что не позвонил раньше, но телефон мне одолжили только сейчас. Закончу дела и приеду. Целую и люблю.

Он закрыл телефон с чувством исполненного долга, втащил трупы в комнату, уложил у дальней стены, на всякий случай замаскировав одеялами, и снова вытащил телефон.

Позвонить он не успел. С улицы раздался шум моторов и громкие голоса. Войцех осторожно подошел к окну, выходившему во двор фабрики, и взглянул вниз. На залитой светом разом включившихся фонарей стоянке, где с утра сиротливо стоял одинокий джип, приведший его сюда, стало почти тесно. Два белых Шевроле-Экспресс, уже открывших задние двери, из которых высыпал еще десяток гулей в черных комбинезонах и почти столько же разномастно одетых неонатов Шабаша, легко узнаваемых по горящим уголькам глаз и оскаленным напоказ пастям. Шемет брезгливо поморщился, наглядную демонстрацию клыков и прочей вампирской атрибутики без немедленной причины их задействовать он считал столь же дурным тоном, как попытку привлечь внимание девушек, расхаживая по улицам без штанов.

Но гораздо больше его заинтересовал Рам-Карго Вэн, возле которого, переговариваясь с замеченными еще утром Ласомбра, стояли двое – высокий мужчина, на плечах которого вздымались длинные острые шипы, и девушка в узеньких джинсах и мешковатом свитере, чуть не до половины закрывавшем ее лицо. Каштановые волосы красноватыми искорками блеснули в свете фонаря, и Войцех тихо присвистнул, узнав сбежавшую с Конклава Екатерину.

— Ну чего ты дергаешься туда-сюда? – Диззи неодобрительно посмотрел на кутающуюся в обрывок стеганой ткани Бранку, — или оденься тогда.

— Если понадобится перекидываться быстро, одежда разлетится в клочья,— спокойно объяснила Бранка, — а держать боевую форму долго я не могу.

— Почему? – удивился Диззи. — Это нестабильно?

— Вполне стабильно, — кивнула Бранка, вгрызаясь в очередной, уже предпоследний, сэндвич, — но опасно. Для тебя.

Девушка грозно клацнула безупречно-белыми зубами и сдвинула брови.

— Большое тело требует гораздо большего расхода энергии, — хищно улыбнулась она, — мяса. Много. А у нас только сэндвичи, да и те заканчиваются.

Диззи задумчиво кивнул и поглядел на девушку настороженно.

— Shit! Я об этом не задумывался. Ты…

— Нет, — Бранка виновато улыбнулась, — прости, я неудачно пошутила. Есть племена, допускающие каннибализм. Но их мало. Для меня это так же невозможно, как если бы я была обычным человеком.

— Для обычного человека это вполне возможно, — резонно возразил Диззи.

— Не цепляйся, — фыркнула девушка, — ты прекрасно меня понял.

Диззи кивнул и надолго замолчал. Бранка, искоса поглядывавшая на него, заметила, как сжимаются его губы, под черной кожей ходят желваки на челюстях, пальцы сложенных на коленях рук нервно сцеплены.

— Ты в порядке? – озабоченно спросила девушка.

— Ни хрена я не в порядке, — покачал головой Диззи, — без травы не подыхают, это не ломка. Но настроение – хуже не бывает. А я не могу себе этого позволить. От этого оно еще хуже.

— Я думала…

— Что? Что я по жизни веселый пофигист? – Диззи вздохнул. — Ну да… Вообще-то. Но, когда затянешься, то пофигизм начинает распространяться и на неподъемные проблемы.

— Вроде того, как нам отсюда выбраться?

— Это не проблема, — Диззи снова ухмыльнулся, но тут же помрачнел, — ребята в Гарлеме всегда говорили: «Никогда не связывайся с девчонкой, у которой больше проблем, чем у тебя». Кажется, я влип.

— Ну, спасибо, — обиженно насупилась Бранка, — кто бы говорил? Вечно укуренный тип, не желающий замечать собственные проблемы дальше кончика джойнта.

— Закомплексованная снобка с манией величия!

— Безответственный джанки* с криминальными наклонностями!

— Блондинка!

— Дожились, — вздохнула Бранка, — и в самый подходящий момент. У тебя измена, а ты срываешься на мне. Мне что, следовало захватить с собой пару джойнтов, на случай, если у тебя травка закончится?

— Вообще не помешало бы, — усмехнулся Диззи, — но у меня еще есть. Один. Последний.

— Почему бы тебе его не выкурить и не покончить с этим?

— Вообще?

Девушка замолчала, задумавшись.

— Вообще. Я этого не имела в виду, но… Да.

— Знаешь что? – сердито огрызнулся Диззи. — Ты не первая девчонка, которая лезет ко мне с советами. Сделать то, о чем сама представления не имеет. Вот попробуй хоть раз, а потом говори.

Бранка сверкнула глазами.

— Давай. Но с условием. Если я и потом тебя об этом попрошу – ты бросишь. Хотя бы попытаешься. Но честно.

— Идет, — Диззи улыбнулся, — давай лапу, детка. Мы договорились.

Фьялар неотрывно смотрел на темную трассу в дальнем свете фар минибуса. Делия сидела рядом, задумчиво покручивая на руке браслет. Эспады лежали у нее на коленях, и она время от времени одаривала их любовным взглядом.

Звонок раздался ровно в восемь. Все тот же холодный женский голос сообщил, что наблюдение в Спрингфилде удовлетворено результатом – они действительно приехали только вдвоем. Номер трассы, третий поворот направо после знака «Грин-Вэлли. 10 миль». Отбой.

Это даже на ловушку не походило. Очевидно, враги предполагали, что Фьялар бросит оружие, глядя, как его друзей собираются разорвать на части. Но ничего подобного гном делать не собирался. Бой на условиях противника казался Фьялару задачей сложной, но не невыполнимой. И к тому же, Кин сдержал слово, и кое-какие козыри в рукаве у Фьялара были.

Он все еще пытался составить окончательный план действий, когда неопознанный звонок вырвал его из размышлений.

— Помощь требуется?

— Войцех! – Делия, слушавшая разговор по громкой связи, чуть не подпрыгнула на месте.

— Доложи обстановку, — коротко ответил Фьялар.

— Прибыло подкрепление. Похоже, по ваши души. Всего полтора десятка гулей, восемь неонатов от Шабаша. Трое Ласомбра. Один Цимисх. Екатерина.

— Вот оно что… — протянул Фьялар, — паззл начинает складываться. Как там ребята?

— Утром спали. Целые и невредимые, но под замком. Сейчас не знаю.

— У Бранки, кажется, серебро в ноге, — сообщил Фьялар, — перекинуться она не может. Но вряд ли ты до них доберешься.

Гном пару секунд помолчал, обдумывая ситуацию.

— Мне понадобится второй номер, — решил он, — Делия не подходит. Я бы ее высадил не доезжая, но боюсь, ждут именно ее, и отсутствие не пройдет незамеченным.

— Пройдет, — вставила Делия, — у меня есть пара трюков на такой случай.

— Хорошо, — Фьялар кивнул девушке и вернулся к разговору, — где тебя подобрать?

— Там, не доезжая до логова, есть рощица. Мотоцикл я оставил там, заметишь. Не тормози, я на ходу поднимусь.

— Делия на ходу прыгать может, но лучше не стоит, — заметил Фьялар, — рисковать не станем. Я придумаю причину притормозить.

— Когда тебя ждать? – спросил Войцех.

— Через полчаса.

— Тогда до встречи, — в голосе Войцеха послышалась довольная усмешка, — и полчаса – это долго. Я еще успею кое-что сделать.

— Удачи, — Фьялар закрыл телефон.

Впервые за этот вечер гном спокойно вздохнул и слегка улыбнулся.

— Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полудённом, — напевал себе под нос Войцех, набивая карманы патронами.

В маленькой кухоньке за столовой обнаружилась сокровищница, забитая ящиками с патронами, гранатами и прочими весьма своевременно подвернувшимися под руку боеприпасами. Настроение стремительно улучшалось, грозя перейти в эйфорию. Войцех, обеспечив боезапасом личное оружие, еще раз огляделся. Унести с собой все это богатство не представлялось возможным, но и врагу оставлять не стоило. Взгляд его упал на большой черный ящик, словно нарочно помеченный черепом и костями.

— Есть на теплом море чудный камень яхонт,— радостно улыбнулся Войцех.

Минут через пять Малкавиан покинул кухню, довольно ухмыляясь. Времени оставалось мало, но он, все же, решил попытаться навестить пленников. Почти все население заброшенной фабрики сгрудилось во дворе, встречая Нью-Йоркское начальство, и коридоры опустели. Войцех, осторожно заглянув за угол и никого там не обнаружив, направился в большой склад. Люк в полу отыскался легко – откинутую крышку пропустить было попросту невозможно. Это несколько поубавило восторженности в его взгляде. Войцех опустился на колени и тихо заглянул в люк.

— Диззи, как ты думаешь, у них тут где-нибудь есть пирожные? – с надеждой в голосе спросила Бранка.

Последний сэндвич они поделили на двоих, после того как Диззи, убедившийся, что девушка вообще ни разу в жизни не пробовала затянуться, вдул ей пару «паровозов», чтобы не переводить драгоценный продукт. Бранка категорически отказывалась признавать, что ее душевное состояние хоть как-то изменилось, но загадочная улыбка, блуждавшая по ее красивому лицу, и мечтательный (о пирожных, о чем же еще?) взгляд убеждали его в обратном.

— Не знаю, — неуверенно ответил Диззи, — вряд ли.

— Пойдем, поищем? – предложила Бранка, поправляя сползающую с плеча ткань.

— Потом…

Диззи подошел к двери и прислушался. Три пары ног протопали по коридору мимо их убежища, явно направляясь к опустевшей камере. Дверь забитой тканями кладовки никто железом обить не озаботился, и разговор за ней был слышен довольно хорошо.

— Ты их там не помни, — проворчал низкий мужской голос, — и девку не трожь. Знаю я тебя. Босс сказал – их надо в целости предъявить.

— Кому?

— Не знаю. Они там во дворе собрались, вместе с Нью-Йоркскими тузами, ждут «освободителей».

— Ха! Ну ладно. Мы своего не упустим.

— Это точно. Поймаем большую рыбу – червяки нам достанутся.

Голоса замолчали на минуту, послышался скрежет засова. Бранка, как сумела, выправила погнутую металлическую планку, и не слишком внимательный взгляд не должен был заметить повреждений.

— Fuck! Здесь пусто! Испарились они, что ли?!

— Не могли. Обыскать тут все! Быстро!

Диззи резко рванул дверь на себя.

— Нас ищете?

Толстомордый гуль, развернулся к нему, выхватывая из кобуры пистолет. Стоявший сзади лысый напарник перехватил его руку.

— Не калечить! Забыл? Никуда не денутся.

— Один раз уже делись, — с сомнением в голосе ответил первый, — я бы…

Договорить он не успел. Диззи проворно отступил, укрываясь за дверью, и в коридор вылетела Бранка, оскалив огромные клыки и вздыбив серебристую шерсть на загривке. Диззи показалось, что вервольф ухмыляется. Но он благоразумно остался за дверью, не особенно желая любоваться подвигами девушки. Ему всегда нравились крутые девчонки, но ни одна из его прежних подружек не пользовалась для этого собственными зубами.

При виде семифутового чудовища с оскаленной пастью гуль забыл обо всех полученных приказах, лихорадочно разряжая пистолет в грудь прыгнувшего к нему вервольфа. На этот раз экономия, введенная рачительными боссами, оказалась роковой – серебряных пуль личному составу не выдали.

Бранка только громче зарычала, раны на груди затянулись быстрее, чем появились на спине, когда пули прошли навылет, подняв фонтанчики бетонных брызг из стены. Дикий вопль ужаса донесся до слуха Диззи, смешиваясь со странными низкими звуками.

Когда все стихло, Диззи выглянул в коридор. Стены и пол залиты кровью, трупы аккуратно сложены на полу, даже оторванная рука пристроена в общую круглую кучу, увенчанную окровавленной лысой головой. Бранка виновато улыбнулась, демонстрируя заляпанные алым клыки, и перевела умильный взгляд с сотворенного ей произведения современного искусства на Диззи.

— Идем, детка, — вздохнул он, — поищем твои пирожные.

Диззи взобрался по лестнице как раз в тот момент, когда люк, ведущий наверх, приоткрылся. Тело само собралось для прыжка вниз, но он успел остановиться. Из люка на него глядело довольно улыбающееся лицо Войцеха.

— Как успехи? – спросил Малкавиан, подавая руку Диззи и помогая ему выбраться из люка.

— Ты не знаешь, тут где-то пирожные есть? – Диззи озабоченно взглянул назад, на вылезающую наверх Бранку.— Детка проголодалась.

— Наверху не ищите, — ответил Войцех, — там точно нет. Я там кое-что приготовил, но вам это угощение вряд ли понравится. Оно для местных.

Диззи кивнул. Бранка, радостно заворчав, направилась к ручному умывальнику у стены, и Диззи, сорвав полотенце с вбитого рядом крючка, принялся отмывать следы крови на волчьей пасти.

— Ненадолго, — философски заметил Шемет.

Он, слегка поколебавшись, принялся вытряхивать из карманов патроны на походную койку, стоящую в углу.

— Потом вернешь, — сказал он, вручая Ругер Диззи, — все во дворе, но выходите осторожно.

— За нами уже приходили, — кивнул Диззи, — так что могут, не дождавшись, вторую партию отправить. Мы разберемся. А ты куда?

— К Фьялару. Он уже на подъезде сюда. Я тороплюсь.

Войцех коротко обрисовал Диззи план фабрики, в подвал пленников тащили в бессознательном состоянии, и они плохо представляли себе, как им выбираться наружу. Диззи слушал, перекладывая патроны в объемистые карманы своих карго, и время от времени оглядывался на Бранку, перетряхивавшую склад в безуспешных поисках сладкого. Зато в одной из тумбочек девушка обнаружила пару герметично запечатанных пакетов с кровью, на которые указала Войцеху с гордым видом. Малкавиан благодарно похлопал ее по мохнатому плечу, забирая консервы.

— Ну, я пошел.

Фигура Войцеха медленно растаяла зеленоватой дымкой.

У чахлой рощицы Фьялар притормозил. Мотоцикл, оставленный Войцехом, виднелся за деревьями, давая гному точный ориентир. Делия приготовилась к высадке, крепко сжимая в руке пояс с эспадами.

Войцех возник возле водительской двери неожиданно, словно сгустившись из воздуха, холодного и отдающего запахом старой могилы. Фьялар с опасением взглянул вперед, на виднеющееся за стеной здание фабрики. Возможно, из окон верхнего этажа за ними наблюдали – эта мысль беспокоила гнома. Но уже в следующий миг беспокойство сменилось зловещей усмешкой. Взрыв, оглушительный и яркий, рванулся из окон второго этажа, снеся полстены и осыпав скрытый за ограждением двор ливнем каменных осколков.

— Им не до нас, — усмехнулся Войцех, отбрасывая радио-пульт, — Делия может выходить.

— Спасибо, — кивнул Фьялар и обернулся к Делии, — выбирайся. И поосторожнее там, не геройствуй зазря. Под пули не попадись – ты не вампир.

— Есть, сэр! Так точно, сэр! – отрапортовала Делия, выскакивая из минибуса.

— Забирайся, — Фьялар подвинулся на соседнее сиденье, освобождая место Войцеху, — мне нужен водитель.

Войцех кивнул, вскочил в кабину и с интересом оглянулся.

— Ну, ты даешь… — протянул он в восхищении, — можно в следующий раз мы поменяемся местами?

— Если доживем, — пожал плечами Фьялар, — поехали.

*Джанки – наркоман. Ам. Сленг

74. Грин-Вэлли. Иллинойс. Делия. Диззи. Фьялар

Делия прикинула расстояние до пункта назначения – не меньше полумили. «Дверь измерений», вынесенное с Авалона заклинание телепортации, даже на треть не покрывала его. А минибус уже проделал почти полпути до ворот фабрики. Делия вздохнула и потянулась к Источнику. «Скольжение», способ перемещения, позволяющий определить направление и расстояние, не изучив заранее места назначения, пока что было разработано Машей чисто теоретически и оставалось фантазией из книги, откуда они почерпнули идею. Но все когда-то бывает в первый раз.

Делия открыла портал. Даже не портал – темную дыру в виртуальное измерение, прорыв в ткани мира, позволяющий сложить реальность, как мягкую ткань, заставив складки соприкоснуться. Темный камень под ногами заскользил в темноте, в пустоте, в несуществующем пространстве, со скоростью гоночного автомобиля. Вторая дыра, сияющая вдалеке серебристой точкой, стремительно приближалась, разрастаясь до размеров оконного проема. Но и этого хватило – коридор выплюнул ее возле боковой стены фабрики. Обстановка внутри оставалась неясной и скользить прямо на территорию, занятую врагом, девушка не решилась.

Следующий шаг. «Дверь теней», классический трюк мага, пытающегося избежать опасности. Но на этот раз Делия использовала заклинание с прямо противоположной целью – короткий переход за стену, где она появилась уже невидимкой.

Выхватив эспады из ножен, Делия медленно двинулась в сторону двора, откуда доносился невообразимый шум.

Пирожных они не нашли. Зато в одной из офисных комнат Бранка обнаружила подключенный к зарядке плейер и наушники, и теперь, мечтательно закатив зеленые глаза, чуть не вприпрыжку шествовала за спиной Диззи. Дужку она перебросила через стоящее торчком треугольное ухо, на громадную голову вервольфа наушники не лезли никак. До слуха Диззи доносились разухабистые звуки бетховенской «К Элизе», сыгранной Этаном Юслином в ритме рэгтайма.