Осколки души. Том 3

Глава 24

— Иллюзия, как я и думал. — холодно сказал Морозов. — Но твои уловки ничего не значат. Ты обречен на поражение и не сможешь сбежать!

— Ты ошибаешься. Это не мне надо бояться. — собрав всю смелость рассмеялся я, одновременно транслируя свой голос в несколько мест. Реакция инквизитора была практически мгновенной — в каждую из точек выхода звука ударило по метровой сосульке. Лед ломался с жутким скрежетом, гнул пыточные принадлежности и оставлял на стенах глубокие выбоины.

— Мне не нужно тебя видеть, чтобы победить! — произнес, оглядываясь по сторонам Морозов, и его леденящая аура накрыла всю камеру. Я прекрасно помнил, как она уже дважды пробивала мою защиту, а потому создал кокон с двойной стенкой. Проблема заключалась лишь в том, что иллюзию держать поверх нее не выходило — структура не выдерживала давления.

Решение пришло мне в голову мгновенно. Я создал несколько иллюзий, прикрывающих атаку, а затем водяные стрелы ударили по всем светильникам почти одновременно, погружая комнату в полутьму. Реакция Морозова тоже оказалась на высоте, и он уничтожил зеркальные копии одним взмахом, но меня уже не видел.

— Мы можем продолжать так до бесконечности. Тебе не спастись, самозванец. — сказал инквизитор, усиливая напор и я услышал, как начинает звенеть воздух от возникающих в нем снежинок. Стены камеры начали обрастать льдом, и единственное что меня сейчас спасало — утолщающаяся колонна, за которой я скрывался. Вот только Морозов, повесив рядом с собой два ледяных копья начал обшаривать помещение. И у меня оставалось не больше минуты, чтобы найти выход из ситуации.

Можно попробовать сбежать. Прятаться от инквизитора на территории академии я смогу долго, но тогда придется забыть о занятиях и нормальной жизни. Не вариант. Убить преподавателя и наставника? За стеной стоит Пегги, которая всем расскажет о содеянном, а даже если убить ее, многие видели, как я спускаюсь к камерам. И снова бегство. Нет.

Выходит, что лучшим вариантом для меня будет сдаться? Возможно, но в чем меня тогда обвинят, и какое наказание за этим последует? Проверять не хочется, так что я на это не пойду. Даже если он меня поймает — исключительно на моих условиях. А для этого придется в начале его как следует потрепать, доведя до переговорной кондиции. Как?

Силой не выйдет, она полностью на его стороне, а вот умением и хитростью? Начнем с ограничения жизненного пространства.

Стоило Морозову начать огибать колонну, как ему в лицо ударил ветер, несущий ледяную пургу, и, хотя холод на него совершенно не действовал, снежинки, бьющие в глаза, заставили прищурится. В это же время с потолка начали расти будто из ниоткуда гигантские сосульки, не давая ему пройти.

Инквизитор, наткнувшийся на препятствие, снес его одним движением. Лед раскололся, да так ровно, будто его разрезали мелкой пилой. Я же за это время успел обойти колонну и снова спрятаться, да еще и создать в одном из темных углов полутораметровую сферу, которая тут же покрылась толстым слоем льда.

Еще трижды мне удавалось задержать Морозова, пока он не заметил приманку. Я думал, что инквизитор тут же ударит сосульками, но вместо этого он лишь сконцентрировал ауру в одном направлении, промораживая комнату. Первый слой льда не выдерживал давления и начинал трескаться, обрастая второй коркой, я же снова сменил позицию и оказавшись за спиной противника начал творить непотребство.

Лед против него бесполезен, он его разрывает как бумагу. Убить я его могу, но это лишь повлечет новые проблемы, а значит я должен из дичи сам стать охотником. Как? Единственным возможным способом — заманив его в ловушку. И сейчас был самый подходящий момент для моего главного удара. Хотя, ударом это было назвать сложно.

Под моим управлением вода и воздух смешались, создавая слой плотного тумана, мгновенно превращающегося в снег, но стоило снежинкам начать падать — как я снова создавал слой водяного пара под самым потолком. Морозов в начале замотал головой, потом отвлекся, смахивая с волос снежную шапку, а когда понял в чем дело сугроб уже достигал пояса.

— Это что еще за шутки? — проговорил инквизитор, пытаясь выбраться, но снег уже заполнил большую часть комнаты, в которой стало совсем темно. Инквизитор начал двигаться на ощупь, дошел от одной стены до другой, пробиваясь через сугробы уже дошедшие ему до середины груди. — Тебе это не поможет.

— Хм. Что обычно ты говоришь в таких ситуациях? Вот как? — усмехнулся я, передав голос в сторону ледяного кокона. Морозов не выдержал и все-таки ударил по нему сосульками. Полупрозрачные копья пробили пустой шар насквозь и раскололи камень за ним, глубоко войдя в трещины. — Не угадал. Но тебе ведь не страшен холод, верно?

— Лед моя стихия. Я выживал за северным Уралом неделями. — с едва слышимой гордостью в голосе ответил инквизитор. — А вот ты — нет. Ты умрешь от переохлаждения, мне достаточно лишь подождать.

Он говорил все верно, вот только… я чувствовал прохладу, мне и в самом деле было некомфортно, но я будто кутался в теплую шубу, а тело подогревалось изнутри. Только сейчас я понял, что печать огня действует и таким образом, оберегая меня от переохлаждения. Вряд ли она меня спасет от заключения в кристалл льда, но пока — поддерживает.

Морозов же тем временем дошел до очередной стены и начал ощупывать ее поверхность. Видно, догадался что я начал не только засыпать помещение снегом, образующимся из реакции воды и воздуха с его ледяной аурой, но и отгораживал себе небольшой участок. В темноте это конечно было сложно различить, но одна из стен была фальшивой. Вот только инквизитор слишком хорошо знал собственный кабинет.

— Неплохо придумано. Признаю. Но этого недостаточно. — Морозов создал несколько десятков сосулек и послал их во все стороны. Я едва успел пригнуться, пропуская снаряды над головой, а следом уже летел настоящий поток. Инквизитор не давал мне передышки и даже шанса обновить иллюзию. А затем его аура на мгновение исчезла, чтобы потом ударить с новой силой.

Воздух в помещении промерз мгновенно. Я едва успел выставить блок. Снежинки спрессовались под жутким давлением, превращаясь в единый кусок льда, а затем начали исчезать слой за слоем, пока вся комната вновь не оказалась пустой, а свет из небольшого окна под потолком не высветил нас обоих.

— Все кончено. — холодно усмехнулся инквизитор.

— Верно, но не так как ты думаешь. — ответил я, взвешивая в ладони клинок с зеленым лезвием. Даже в полутьме я успел заметить, как сузились глаза Морозова. Он безусловно узнал кинжал падишаха, жаль только, что тот был подделкой. — Теперь все решится.

— Вот как? — проговорил Морозов, создав очередной кристалл прямо перед собой. Оценив размер сосульки, я понял, что такую глыбу мне воздушным потоком не пробить, и даже комбинированным сверлом вряд ли выйдет его за один удар преодолеть. Хорошая, универсальная способность у инквизитора. Достойная если не графа, то барона как минимум.

А если попробовать по-другому? В одиночку мне, конечно, с ним не совладать, но я ведь и не обязан сражаться с ним один на один. Вызванный Фенек мигом оценил ситуацию, зарычал, выгнув крохотную спинку, а потом посмотрел на меня как на дебила, словно говоря «ты меня зачем притащил? Умирать?»

— С разных сторон. — сказал я, прикрывая зверька водяным куполом. А спустя секунду мы, не сговариваясь, бросились огибать колонну, за которой стоял Морозов.

Несколько сосулек полетело в меня, перекрывая путь, одновременно ударила аура, накрывая комнату и руша выстроенные иллюзии. Но пробившийся через ледяную скорлупу фенек лишь чихнул на бегу и раскрыл пасть, из которой вылетел водяной болт. Я в то же мгновение атаковал с другой стороны, стараясь бить в ноги.

Но оба наших снаряда врезались в плотную ледяную скорлупу. Инквизитор надежно защитил себя толстым кристаллом, и когда он поднял руки, я понял, что сейчас придется снова уклонятся от атаки. Но произошло совершенно неожиданное — он спокойно выпрямился и несколько раз громко хлопнул в ладоши.

— Достаточно. Я все для себя выяснил и прошу прощения за доставленные неудобства. — проговорил Морозов, не спеша правда убирать защиту. — Если вы позволите, я хотел бы объясниться. И прошу, отзовите своего зверя.

«Зверь» больше похожи на домашнюю собачку с огромными ушами, зарычал, почувствовав явную издевку, и плюнул очередным разбившимся о защиту инквизитора болтом.

— Я вас слушаю. Очень внимательно. — сказал я, не ослабевая внимания и не опуская собственный защитный кокон.

— Отлично, значит говорить будем стоя. Судя по всему, вы не в курсе своего истинного положения? — сказал Морозов, и вопреки собственному утверждению создал для себя стул, на который и уселся. А мне оставалось только наблюдать за ним и слушать. — Еще раз прошу прощения за вынужденную проверку, однако ваша любовь к иллюзиям несколько мешала делу.

— И что же вы проверяли, господин инквизитор? — спросил я, ища лазейку.

— Истинность вашего стихийного зверя, естественно. — холодно усмехнувшись ответил Морозов. — Как думаете, сколько в истории было упоминаний появления фамильаров?

— Несколько десятков, вероятно. — настороженно ответил я.

— Двенадцать. — веско сказал Морозов. — И все они — или у первых стихийных императоров, или у архонтов, или у прямых их наследников. Некоторые до сих пор считают появление фамильара единственным надежным доказательством принадлежности к королевской крови. Сейчас один из них, черный вожак, стихийный волк, сопровождает Римского императора. Золотой сокол — папу. А медведь — императора России. Об остальных ничего не известно.

— Значит показав вам моего стихийного зверя я раскрылся… — понимая, что дело обретает совсем скверный оборот пробормотал я.

— Именно. Ответ на все разногласия был так прост, что я не хотел его замечать. И неожиданное появление, и нелюбовь к цесаревичу, и ваше легкое поведение с герцогиней Прусской. И сейчас осталось лишь выяснить к чьей династии вы принадлежите. — неожиданно проговорил инквизитор. — Итак, ваше королевское высочество — рассказывайте.

— Боюсь если я все скажу, как есть, вы откажетесь это принимать. А потому у меня будет одно условие.

— Торговаться не в ваших интересах. — холодно заметил инквизитор.

— Я вас почти победил. — сказал я, но тут же понял, что не прав. Если Морозов сумел одним махом удалить весь снег, сделав его глыбой льда, то так же мог и комнату заморозить — целиком. И меня в ней, заодно. А значит весь бой — разыгран для того, чтобы я не только вызвал фенека, но и заставил его сражаться, доказывая силу фамильара.

— И все же я настаиваю. Вы должны поклясться, что независимо от того к чьей династии я принадлежу и к какому роду отношусь — вы не станете меня преследовать за это, более того, постараетесь сохранить мое инкогнито и защитить в случае опасности. — потребовал я.

— Я обещаю, что не буду более покушаться на вашу жизнь, не стану нападать без веской причины и преследовать если того не потребует мой профессиональный долг. — суверенно сказал Морозов. — Так же обещаю, что сколь бы не было мало ваше государство — я буду относится к вам так же, как к иным персонам королевских кровей.

— Ладно, это, мягко говоря, не то, что я хотел услышать. Особенно учитывая, что я для вас сделал и в какое положение вы меня поставили. — поморщился я, принимая его слова. — В таком случае вам придется самостоятельно искать доказательства моим утверждениям. Могу лишь сообщить, что королевская кровь в моем теле есть. И ее побольше чем у многих.

— Это и так понятно, боюсь мне нужна конкретика. — сказал инквизитор, не собираясь выпускать меня из камеры.

— Конкретика? Хорошо вот вам пара фактов. Император российский мой родственник, хоть и не близкий. Мое царство на востоке от Кенингсштадта, и оно достаточно велико. А до разрушения холла, вместе с церковным банком, на одной из стен висел портрет моего предка. — сказал я, стараясь не вдаваться в подробности.

— Вот как? — хмыкнул Морозов. — Что ж, вы вернули мне мою же монету, теперь я так же не удовлетворен вашим ответом. Значат ли ваши слова, что вы враг России?

— Нет. С чего бы? — искренне удивился я.

— Простите, но на китайца или монгола вы не очень похожи. Скорее на Византийца… — проговорил Морозов, но запнулся на полуслове. — Ваш титул?

— Хан. — коротко ответил я. — Но можете звать и царем.

— Разница не велика, но она есть. — холодно улыбнувшись сообщил инквизитор, поднимаясь. — И снова, вы не с дальнего востока. Не из Сибири. У нас есть поговорка — от осинки не родятся апельсинки. Одно дело — одаренный с пробудившейся силой. Такой может появится даже в крестьянской семье. Совсем другое — отмеченный на царство.

И вот что ему сказать? Можно врать и увиливать сколько угодно, если ты играешь на своем поле. Просто даже словесным хитросплетением можно человека запутать так, что он поверит будто черное это белое, а белое это черное. Но сейчас мы играем на его поле, я понятия не имею какая сейчас обстановка в Российской империи. Нет, общие положения мне известны и пару книг я читал, но этого недостаточно. Меня будет легко поймать на мелочах.

— Довольно. Ваши домыслы пусты. Мой трон занят, я в изгнании. У меня не было достойных учителей чтобы покрыть все знания необходимые для правления, и потому вы сумели меня подловить. Но если моя истинная личность раскроется — вполне возможно, что меня попробуют убить. И не только сектанты. Этот ответ вас удовлетворит? — взглянув прямо в глаза инквизитору спросил я.

— Нет. — коротко ответил Морозов. — Но я готов пока на нем остановится. К слову, мне известно, что в кругу ваших приятельниц вас считают ханом и даже рассчитывают место в гареме. Информация об этом уже разошлась по академии, а сплетен такого рода среди учениц не утаишь. Так что не думайте на подруг плохо.

— Будто меня это должно успокоить. — усмехнулся я, прикидывая кто может меня сдавать. Хотя подозревать их бессмысленно, та же Моника могла поведать об этом подругам совершенно без задней мысли, или Брианна рассказать старшей сестре, а та донести инквизитору. С другой стороны, это могло бы бросить тень на саму графиню.

— Боюсь я не могу рассказать откуда у меня такая информация. — холодно сказал Морозов, предугадав мой вопрос. — Но с данного момента у вас будет моя полная поддержка. Пусть и невольно, но я стал причиной вашего раскрытия перед Конрадом Плоцким, а у него весьма много взаимоисключающих клятв. И перед его королем, и перед орденом.

— Значит он сможет рассказать о том, что увидел? — мрачно спросил я.

— Если еще этого не сделал — обязательно. — кивнул Морозов, а затем, поднявшись, развеял ледяной стул и защитный панцирь. — Боюсь с данного момента вам может быть опасно находиться на общих занятиях, но пропускать их вы так же не имеете права. Однако в компенсацию данного неудобства я отдам вам свой исцеляющий медальон.

— Не откажусь. — ответил я, прикидывая варианты. — Однако мне бы больше пригодился кинжал эмира Таймужина, ведь противник может оказаться сильнее меня в открытой схватке. Или врагов будет сразу несколько, а вас рядом не окажется.

— Вот как. Хорошо. — подумав немного решил инквизитор, и через несколько секунд положил перед собой кинжал с зеленоватым лезвием. — Что-то еще?

— Если вас не затруднит. — решив не сдерживать свою наглость сказал я. — У меня довольно добровольной охраны, или по крайней мере свидетельниц и спутниц. Проблема только в том, что я не могу их компактно поселить рядом.

— Поверить не могу что я добровольно помогаю организовать в академии такое гнездо разврата. — со вздохом покачал головой Морозов. — Хорошо, я подумаю, что можно сделать. А теперь идите, ваш лимит везения на сегодня исчерпан.

Выскочив в коридор, я обнаружил бледную от ужаса Пегги, которая с вопросом смотрела на меня. Лучезарно улыбнулся, успокаивая девушку, и подбросил в воздухе монетку. Нет, что бы Морозов не говорил, но моя удача всегда со мной. Безлимитно.