Осколки души. Том 3

Глава 7

Я отпрыгнул от удара кинжала и создал две иллюзии, но эмир словно гончая почуял направление, и проигнорировав мои копии ударил сразу с трех сторон. Ядовитые лозы — из-под земли и со спины, ятаган с правой руки и кинжал с левой. Учитывая мою медлительность из-за отравления, почти беспроигрышная стратегия. Почти.

Пришлось положиться на удачу, но я выбрал свою путь. Прыгнул прямо на врага, сметая ядовитые лозы и уходя из окружения. Удар кинжала отбил клинком Локи, саблю принял на водяной поток, закрутив и отбросив в сторону. Противник растерялся на долю мгновения, но мне этого хватило, чтобы окончательно разорвать дистанцию и прийти в себя.

Эмир злобно усмехнулся и воздух приобрел явный зеленоватый оттенок. Споры или пыльца? Не имеет значения, уже понятно, что все его оружие — природного происхождения, а стихия — жизнь. И сейчас, вместе со знаниями казначея, ко мне вернулись воспоминания о химических атаках и газовых камерах. Я знал как с ними бороться.

Мустафа раскинул руки, заставляя облако расшириться до границ всей арены, но мою кожу уже тонким слоем покрывала вода, а перед лицом стоял тройной полностью прозрачный пузырь, отфильтровывающий все лишние примеси. Зеленая гадость абсорбировалась и стекала на песок арены, оставляя противные лужи. И эмиру их вид тоже не понравился.

— Сдохни, собака! — выкрикнул юноша, посылая вперед целый ворох ядовитых отростков. Некоторые из них появились прямо у меня под ногами, но я вовремя закрутил защитный покров, превратив его в диск циркулярной пилы, срезающий все живое. Ростки бессильно осыпались, через секунду развеявшись в пепел.

— Это все на что ты способен? — спросил я, растянув губы в улыбке. Яд все еще мешал быстро двигаться, но я уже понял как можно на этом сыграть. Демонстративно подняв руку, я создал короткое лезвие и метнул его во врага. Эмир оскалился и с легкостью отбил нож своим ятаганом, а через мгновение скривился от боли, схватившись за продырявленный бок.

— Остановите дуэль! Барон явно жульничает! — тут же крикнула Филипа. Ну что у этих барышень за привычка, пытаться вмешаться в дела, стоит твоему фавориту начать проигрывать?

— Не вижу никаких причин для остановки боя. — холодно заметил Морозов. — Или вы рассчитывали, что только одна из сторон будет вести себя нечестно?

— Эмир Мустафа — признанный рыцарь-баронет стихии природы! Его сила явственна и не оспорима, а этот… Лансер, использует что-то непонятное! — чуть не с кулаками набросилась на инквизитора испанская принцесса, но стоило Морозову повернуть в ее сторону голову, как девушка сжалась под ледяным взглядом.

— Эмир, вы сдаетесь? — холодно спросил инквизитор.

— Разве этот верблюдоеб может сдаться? Ему же тогда ни одна овца не даст. — с удивлением спросил я, достаточно громко чтобы расслышали все. Пожалуй, все же переборщил, но на такое оскорбление Мустафа не мог не ответить. Вот только и вперед сломя голову бросаться не собирался. Опытный.

Эмир на несколько секунд замер на месте, а вот лозы вокруг него взвились в воздух, постоянным мельтешением создав плотный защитный купол. Учитывая, что, применяя дар богов он не тратил сил, такой прием он мог поддерживать часами. Еще хуже — это всего одна из трех форм. Стена — ядовитая пыльца или споры. Волна — стебли лиан, которыми он так ловко пользуется. Есть ил у него импульс? Проверять не хотелось.

Выждав, пока перед глазами перестанет двоится, я начал осыпать противника сверлами. Закрученный водяной болт, получивший ускорение воздушным потоком, вполне мог сравниться в скорости с пулей, а по убойной мощи, за счет веса и объема, значительно превосходил как пистолет, так и винтовку. Но растительная броня эмира выдержала напор.

Стебли рвались, лопались — разлетаясь множеством волокон, но на их месте в то же мгновение появлялись новые. Обманки не помогали — мельтешащие ростки перекрывали все тело эмира, двигаясь с такой скоростью, что становились почти невидимы, словно лопасти вертолета. Но у всего есть свои отрицательные стороны.

Купол Мустафы неожиданно для него и окружающих взорвался — разлетаясь в разные стороны. Двигаясь на жуткой скорости, его лозы напоролись на закрученные и охлажденные до предела струи воды, едва выбивающиеся из-под земли. Мгновения растерянности эмира мне хватило чтобы прыгнуть вперед и нанести строенный удар.

Оскалившись, враг отбил болт, нацеленный в голову ятаганом, и заблокировал водяной клинок у самой груди кортиком, но настоящий выпад пропустил. Лезвие кинжала Локи вошло в лучевую кость левой руки, разрывая ткани, и чтобы не лишиться кисти эмир отпрыгнул, напоследок отмахнувшись саблей. Вот только я свой цели добился и на песке остался лежать кортик, пробивший мою водяную броню и чуть не лишивший меня жизни.

Подцепив его носком левого ботинка, я подбросил кинжал и в воздухе поймав за рукоять внимательно осмотрел лезвие. Странная с зеленоватым отливом сталь, богато украшенная рукоять, зато форма лезвия крайне простая, вблизи стало понятно, что это больше стилет, чем кинжал — длинный и граненый.

— Вор! Верни мне кинжал! — выкрикнул Мустафа, и я заметил, как зеленоватое свечение охватывает его левую руку, а рана быстро затягивается. Ого, значит он не только травить, но и лечить в состоянии. Это может стать проблемой, особенно при длительной схватке. Я такого не умею, по крайней мере пока. Надо будет изучить этот вопрос.

— Вернуть? Что ты там блеешь? — насмешливо спросил я, примеряясь к оружию. Теперь понятно зачем они его носят. Кажется, я видел подобную безделушку на поясе погибшего цесаревича. Если подобное оружие может противостоять силам богов, это очень интересный прецендент. А можно ли его создать? Если да, то как?

— Заканчивайте. — потребовал Морозов, и мне пришлось с ним согласиться. Но за все те оскорбления, которые мне нанес эмир, и которые успел ему вернуть я, арена должна вдоволь напиться крови. Иначе другие попробуют моей крови. Жаль конечно, что убить Мустафу я не могу, потом возникнут проблемы. Но, возможно, я смогу его использовать.

— Теперь потанцуем. — еще шире улыбнувшись я подкинул оба кинжала в воздух и поймав точно за рукояти бросился вперед. Вот только вместо одного меня, по арене сейчас бежало пятеро. Эмир поспешно расширил облако яда, но я уже понял, что он так ориентируется в пространстве, ощущая объем, и все дубликаты ощущались полноценными копиями.

Вовремя сообразив, что не может определить какой я — настоящий, Мустафа послал вперед ядовитые плети. Ударил крест на крест, словно хлыстом перекрывая большую часть арены. Я сумел перерубить часть стеблей, но две из иллюзий осыпались на землю водяными брызгами. Осталось еще три, и их встретил частокол лоз, сплошной стеной вставший между мной и противником. Не замедляя движения, я срубил их водяным серпом, и чуть не попал под контратаку.

Отгородившийся от меня противник за секунды обвил себя плотным доспехом из лозы, разом прибавив в полметра в росте и ширине плеч. Вместо ятагана у него в руках оказался гигантский двуручный меч, с загнутым словно у сабли лезвием. Большего, кроме зеленоватого свечения по всей длине, об этом тесаке сказать было нечего.

Отскочив от удара двуручника, которым гигант с легкостью бил одной рукой, я послал несколько сверл в его торс, грудь и ноги, так чтобы отбить все снаряды разом не получилось. Но эмир и не собирался, он лишь нарастил толщину брони, так что пробившие первые слои болты завязли в следующих.

Не оставляя мне шанса на подготовку, противник с яростным криком бросился вперед, размахивая своим тесаком словно прутиком. Я едва успевал уворачиваться, а ядовитый туман становился с каждым мгновением все плотнее, мешая ориентироваться в пространстве. Трибун уже не было видно, а движения противника едва угадывались за пеленой.

— Неплохо. Но не совершенно. — усмехнулся я, выпустив водяную плеть, так чтобы она прошла по кругу. Лозы тут же перебили ее в нескольких местах, мешая ориентироваться, но я лишь проверял возможность действия. — Знаешь, в чем основной минус твоей ядовитой завесы? В том что никто не сможет увидеть упал ты, или еще нет. Никто не остановит бой.

— Сдохни, собака! — услышал я разряженный возглас. Враг очень старался чтобы туман скрыл его местоположение и даже использовал эхо как оружие, но, когда его гигантский меч обрушился на меня сверху, очередная иллюзия просто распалась плотным туманом, вытеснившим его ядовитую пыльцу.

Эмир замотал головой, попробовал повысить концентрацию и отбросить туман назад, но вместо этого на песок начал литься ядовитый дождь, усиливаясь с каждым мгновением. Плетение оказалось элементарным, я мог поддерживать его бесконечно, но главное — стоило моей воде вступить в реакцию с ядом — как она переставала быть «моей», и я мог пользоваться восполняющимся объемом.

Мустафа создал новый лес из лиан, ударил ими во все стороны, но в то же мгновение капли дождя превратились в болты и обрушились на него. Предельно короткое расстояние, минимальные затраты воздушной стихии, постоянное обновление и главное — всего несколько мгновений существования снаряда. Все это позволило вместо одного сверла создавать десятки.

Живая броня эмира лопалась, слезая слой за слоем, он слепо отмахивался, не в силах выбраться из дождя, а я планомерно расковыривал его доспех, пока не понял — это бесполезно. Мы оба можем продолжать такую схватку бесконечно. Он — за счет своего развитого дара богов и оружия, явно прошедшего не одно возвышение. Я — благодаря своим умениям и виденью структуры. А значит все придется решить одним ударом.

Не прекращая обстреливать противника со всех сторон, я начал создавать новое плетение. Пришлось использовать все скопившиеся у меня знания и навыки, собрать обе стихии, но, когда враг бросился в контратаку, пытаясь определить мое положение, я уже подготовился и встретил его градом снарядов, настоящим из которых был только один.

Многослойный щит из лиан вырос на пути болтов, но главный из них даже не встретил сопротивления. Идеальный шар пробил щит, потеряв только треть массы, врезался в грудь противника и проделав дырку в почти сорока сантиметрах древесной кирасы застрял между ребер эмира.

— Эй, я вернул тебе ножик, ты рад? — крикнул я, сместив место звука в одну из иллюзий, и ожидая что по ней тут же ударят лианы. Все же я бил не в сердце, а в левую сторону груди, так что кроме легкого у него ничего повредиться не должно. Вот только ответа не последовало. Ядовитый туман начал быстро спадать, и я увидел валяющегося на песке Мустафу, с зеленой пеной у рта.

— Врача! Скорее! — закричала Филипа, спрыгивая с трибуны на арену. — Он его убил!

— Это вряд ли. — холодно заметил Морозов, но со своего места поднялся. По лицу инквизитора я понял, что дело может быть плохо. Морозов быстро пересек арену, достал из внутреннего кармана платок и через ткань, двумя пальцами, вынул кинжал. Будто боялся отравиться. Замотав оружие, он убрал его в пиджак и сдернул с эмира рубаху.

— Сделайте что-нибудь! — яростно крикнула испанская принцесса, но Морозов осадил ее одним взглядом, а затем поднес свой исцеляющий медальон к ране на груди тяжело дышащего Мустафы. Прошло несколько секунд, пока лечение подействовало, эмира повернули на бок и заставили выплюнуть сгусток зеленой слюны.

— Он отравил сам себя, в попытке контролировать силы, которые ему еще не подчинялись. — ледяным тоном произнес Морозов, поднимаясь. — И он за это полностью расплатился. Источник выжжен, он не сможет пользоваться стихией на протяжении нескольких месяцев, а возможно не сможет никогда.

— Что? — ошарашенно проговорила Филипа отпрянув. — Что вы такое говорите?

— Он использовал против Лансера запрещённый клинок, смазанный ядом, разрушающим связь тела с божественной энергией. Пока они находятся в диссонансе, ни о каком использовании стихии речи быть не может. — холодно добил Морозов. — Барон фон Шелиген, вы действовали осознанно, ударив эмира Мустафу бин Таймужина его кинжалом?

— Я понятия не имел, что кинжал отравлен. — честно признался я. — Но, если бы знал заранее, вернул бы ему ножик в сердце, а не в грудь. Мало того что он пытался меня отравить, так еще и лишить сил. За такую подлость может быть только одно наказание — смерть.

— Многие с вами согласятся, особенно из благородных домов севера, но на востоке такие приемы — в порядке вещей. — спокойным тоном сказал Морозов. — Тем не менее, сейчас эмир находится в критическом состоянии, и если он потеряет дар использования стихий, если его тело не справится, то скорее всего он так же потеряет и свое пятое место в очереди на престол.

— Ясно. Значит он станет бесполезен. — холодно заметил с трибуны Конрад, но сказал это достаточно громко, чтобы все услышали. — Интересно, он предпочтет изгнание или смерть?

— Он выздоровеет. — сверкнув глазами сказала принцесса. Ого, похоже у них любовь, а может династические планы, ведь она не первая дочь короля, а он — вполне возможный наследник шахиншаха — короля королей, или по-простому — императора.

— Вполне возможно. — ответил Морозов. — Отнесите его в лазарет. Остальные дуэли на сегодня отменяются. Вы сможете провести их завтра, после занятий, если у вас останутся силы. Младший инквизитор, на пару слов.

— Как скажете, старший инквизитор. — в тон ему ответил я, и мы с Морозовым зашли в коридор между трибунами. Стоило нам скрыться от посторонних глаз, как на меня обрушилась волна леденящего холода, мгновенно пробравшего до костей. Я инстинктивно восстановил водяной кокон, но он тут же замерз и лопнул, а когда я поднял следующий — внутрь ледяного купола начали прорастать сосульки, остриями замершие у моего горла.

— О чем ты думал, Лансер? — с ледяной яростью спросил Морозов. — Я поручился за тебя перед учебным советом, сделал своим помощником и дознавателем, а ты сразу начинаешь шантаж королевских особ, а после — оскорбляешь сына третьего по силе и влиянию правителя востока, остающегося на ступени адепта последние сто лет!

— Я могу сказать? — усмехнувшись поинтересовался я.

— Да, только сотри эту самодовольную ухмылку со своего лица. — через несколько долгих секунд ответил Морозов. Вот только шипы никуда не исчезли, а аура холода продолжала давить со всех сторон.

— Вы сделали меня мишенью, я не против, но без этого милого представления — разве другие поверили бы что я и в самом деле достаточно силен чтобы являться вашим помощником? — говоря это я создал из тумана несколько слоев, он тут же обратился в снег, но воздушная прослойка снизила теплоотдачу почти нейтрализовав ауру инквизитора. — Хотите, чтобы на меня охотились, нет проблем, но я буду этим пользоваться. На благо в том числе вам.

— Объясни. — холодно проговорил Морозов.

— Отравленный кинжал, оскорбления в мою сторону, вызов которого можно было избежать. Они с Филипой явно договорились меня устранить. А значит одного потенциального врага я уже убрал. Ей же придется из кожи лезть просто чтобы устроить мне проблемы. А когда кто-то сильно старается, его деятельность легко отследить. — ответил я, чувствуя, как инквизитор убирает давление. — Кроме того, даже если сама она не из Затмения, вполне возможно, что, видя ее ненависть, с ней попытаются связаться и предложить помощь или дружбу против меня. Ловить на живца, так делать это активно.

— Хорошо. Слишком живо и самонадеянно, но вполне реализуемо. — холодно ответил Морозов, окончательно отключая ауру. — Ты быстро учишься, местами — слишком быстро. Но я не стану тебя ограничивать пока это служит нашим общим целям. Портал бездны может быть завязан на выжившем главе культа в академии, и наша первостепенная задача — его уничтожить.