Особенный наследник

Глава 14

Я расхаживал по комнате и думал. Инесса с заплаканными глазами сидела на кровати. Минуту назад я узнал ужасную вещь, которая могла иметь не самые хорошие последствия не только для сестры, но и для всего рода.

Инесса рассказала, что в пятницу на вечеринке её чем-то напоили, и она оказалась в полубессознательном состоянии. Она плохо помнила то, что происходило. Спальня, несколько парней — в общем, обычное дело для молодёжных вечеринок. Однако Инесса вовсе не имела намерения заканчивать мероприятие подобным образом, и когда утром, уже оказавшись дома (её довезли на её же машине, которую оставили возле ворот), поняла, как её молодой человек с ней обошёлся, очень огорчилась. Она даже собиралась поехать набить своему приятелю морду, но потом подумала, что это — не лучший выход, да и куда ехать не знала, и решила, что надо просто постараться забыть о том, что было. А поскольку Инесса боялась, что ситуация станет известна семье, никому ничего не сказала.

Но забыть не получилось — вчера ей пришёл конверт, в котором лежали интимные фотографии с той вечеринки и угроза, что те будут разосланы всем родственникам и даже администрации гимназии.

— Что он хочет? Какие требования? — спросил я. — Деньги? Ещё что-то?

— Нет, — Инесса вытерла платком глаза. — В письме ничего не сказано про требования.

— Тогда я не понимаю. Зачем весь этот цирк?

Инесса опустила взгляд, и я понял, что она что-то недоговаривает.

— Ты мне точно всё сказала?

— Нет, — покачала головой Инесса. — Та сволочь, с которой я встречалась, он… из филы Комниных. И его дружки, наверное — тоже. Я теперь точно убью его. Мне всё равно, что за это будет, — она снова разрыдалась.

— Погоди. То есть, ты сейчас говоришь, что соврала мне тогда? Ты же уверяла, что эти ребята из нашего клана.

— Прости. Я не хотела, чтобы ты волновался.

— Инесса, какого хрена? Ты почему сразу не сказал, что тот тип — не из наших?

— Я… э… не знаю. Я… сама не знала, — растерянно мямлила Инесса.

— Что значит, не знала?

— Когда мы познакомились, он сказал, что живёт где-то неподалёку. Я посчитала, что он — из наших. Потом на первой встрече он открыл мне правду, но я не думала, что у него дурные намерения. Он просил, чтобы я никому не говорила, потому что наши архонты враждуют, и у семей много предрассудков. Я поверила. Я думала, мы будем как… Руслан и Людмила.

— Какие к еб… к чёртовой матери, Руслан и Людмила?

— Ну ты разве не помнишь пьесу? Там он и она из враждебных кланов, они полюбили друг друга и…

— И умерли в один день. Помню, — перебил я, сообразив, что речь идёт о каком-то аналоге Ромео и Джульетты. — Но это же сраная сказка! Ты что не понимаешь?

— Я не думала, что он — такая мразь, — Инесса закрыла лицо руками.

Я продолжил расхаживать взад-вперёд. Не было цензурных слов, чтобы выразить все эмоции. Я-то думал, Инесса — взрослый человек, понимает, что делать. А хрен там! Дитё малое, хоть и девятнадцать почти.

С другой стороны, я и себя материл последними словами. Ну что за идиот? Нельзя было проверить, что за парень такой нарисовался? Нельзя было Андрея попросить, чтобы пробил его данные? Мы же не какие-нибудь простолюдины никому ненужные, а богатый аристократический род, у которого полно врагов. Да тут каждого нового знакомого надо по десять раз проверять, а я по-прежнему мыслил понятиями из прошлой жизни, где круг моего общения ограничивался дворовой шпаной. Некоторые мои приятели в восемнадцать-двадцать лет уже работали, семьи заводили (что сам я, правда, считал глупость в таком возрасте), жили взрослой жизнью. Но тут, кажется, было всё иначе.

Хотел отругать сестру, но понял, что смысла нет. Я и сам едва ли не больше виноват в случившемся. Брань ничего не изменит. Очевидно, что недружественный клан решил устроить нам проблемы, и из-за нашей оплошности у него это получилось.

— Эти люди, — сказала я, — возможно, причастны к убийству нашего отца. Думаешь, они не пойдут на другие подлости?

— Я не знаю, что мне делать. Меня исключат из гимназии, — продолжала рыдать сестра. — Феоктистовы разорвут помолвку. Меня ни один род не примет.

— Да погоди паниковать. Где фотографии и записка? Покажи.

— Я не могу.

— Что не можешь? Показать? Так сама говоришь, скоро все увидят. Мне нужно понять, с чем мы имеем дело.

Инесса нехотя согласилась. Мы отправились с ней в другое крыло, которое считалось женской половиной. Спальня сестры оказалась побольше моей, но обстановка в целом была похоже. Письменный стол, кровать, застеленная покрывалом, но только розовым, вращающееся кожаное кресло красно-жёлтого цвета.

Инесса достала из ящика стола конверт, положила передо мной и отвела взгляд:

— Всё здесь.

Я достал из конверта фотографии. В общем-то, всё и так было понятно. Снимки напоминали то, что в моём мире можно найти на порнохабе. Я мельком просмотрел их и убрал в конверт. Почему-то стало противно. Ощущение, словно нас обоих поимели, только сестру в буквальном, а меня — в переносном смысле. Меня охватила ярость, но усилиями воли я заставил взять себя в руки. Меньше всего сейчас нужны необдуманные действия.

Записку я изучил подробнее. Она была напечатана на машинке.

«Как тебе фотографии, любимая? Скоро все твои родственники и друзья узнают, чем ты занимаешься на досуге». Вот и всё, что она гласила.

— Не выбрасывай пока, — велел я. — Надо поставить в известность Ирину, а потом мы будем думать, что делать.

— Без этого никак? — робко спросила Инесса.

— А как ещё? Ирина — наместница предводителя. Она должна знать. Она в любом случае узнает. Это не только твоя проблема, это проблема всего рода. По нам нанесли удар, придётся ответить. Как, ты говорила, того парня звать? Холмский?

— Холмский. Макар.

— Остальных знаешь, кто там был?

— Почти не помню по именам. Я почти не помню, что происходило. Всё как в тумане. Если б я была в сознании, даже приблизиться им не позволила бы.

— В общем, слушай меня. Пока никому ничего не говори. Следующие дни у нас загруженные: завтра собрание, послезавтра — охота. Не до этого будет. А потом подумаем, что делать. Все вместе.

Инесса бросилась мне на грудь и разрыдалась.

Вопрос с Никанором Птолемеем я тоже решил отложить до следующей седмицы. Сейчас у всех суета, у дяди Андрея дел по горло, ведь организация охоты лежит на его плечах. А потом, когда охота закончится, можно и поболтать на досуге.

Следующий день мне было не до уроков. Голову занимали мысли о возникшей проблеме. Думал, как её решить — то ли цивилизованным способом, через суд, то ли методом кулака. Лично я склонялся к тому, чтобы поймать виновников происшествия и избить так, чтобы мать родная не узнала. Но усугублять ситуацию не хотелось, поэтому прежде решил посоветоваться, как минимум, с двумя людьми: Ириной, поскольку та была наместницей предводителя, и дядей Андреем, поскольку тот отвечал за безопасность. Конечно, придётся признать перед всеми свой косяк, но иначе никак.

Я настолько ушёл в мысли, что на практике фибральных техник удостоился пары нелестных замечаний от нашего тренера. На уроке же экономики мне не было дела даже до Ники Гордеевны, которая сегодня явилась в новом наряде — жёлтой блузке и узкой чёрной юбке до колен. Даже Зоя, когда мы с ней пересеклись на перемене, заметила моё подавленное состояние, но списала это на завтрашнюю охоту.

Последний урок закончился, ребята покидали класс. Остались только Артемий и ещё один парень. У них была плановая уборка. Ника Гордеевна подозвала меня.

— Есть какие-нибудь вопросы? — спросила она.

— Нет, всё понятно, — ответил я.

— Ты какой-то растерянный сегодня. Всё нормально?

— Всё прекрасно. Просто завтра важное мероприятие.

— Дай учебник, покажу, на что тебе стоит обратить внимание.

Она открыла книжку, пролистала и карандашом сделала запись на полях.

«Зелёный сквер 32, сегодня в три часа» — прочитал я про себя и устремил вопросительный взгляд на Нику.

— Всё, можешь идти, — сказала она, ничего не объясняя. — Ты понял, что делать?

— Да, конечно, — кивнул я.

В назначенное время я уже прохаживался возле административного здания по указанному адресу, ожидая преподавательницу и раздумывая над тем, зачем Ника захотела встретиться.

Возле меня остановился светло-зелёный хардтоп с круглыми фарами, небольшими плавничками и хромированными деталями по всему кузову. За рулём была Ника Гордеевна в солнцезащитных очках. Я сел в кресло рядом.

— Значит, вы мне свидание назначили? — спросил я в шутку.

— Можно и так сказать, — Ника вдавила на газ, и машина тронулась с места.

— Куда едем?

— Недалеко.

Проехав квартал, Ника свернула и остановилась на парковке возле скверика с прудом. Тут она заглушила мотор. Огляделась по сторонам.

— Ты говорил, у тебя есть вопросы. Так вот, у меня тоже они есть, — Ника достала из бардачка два письма и отдала мне. — Знаешь, что это?

— Письма?

— Жалобы. Жалобы на тебя. Прошло две недели, а ты уже травмировал двух учеников. Честно скажу, я тебя не узнаю с прошлого года.

— А они нарывались, — я просмотрел бумаги и кинул на приборную панель. — Другого выхода не нашёл.

— Проблема в том, что Григорий Мономах, кажется, обиду на тебя затаил, и теперь хочет досадить.

— Да уж… Надо было и ему лицо сломать.

Ника усмехнулась:

— А вот этого делать не стоит. Да и волноваться об этом не нужно, — она разорвала обе жалобы и кинула в бардачок. — Будем считать, выговор тебе сделали.

— Вот как?

— Да. А теперь я бы хотела поговорить с тобой на серьёзную тему. Речь пойдёт о клубах и о тех настроениях, которые царят в гимназии.

— Давайте поговорим, — кивнул я.

— Вижу, что у тебя появился авторитет среди учеников. Становишься своим в классе.

— Похоже на то, — согласился я.

— А ещё вижу, что ты не жалуешь некоторые неформальные обычаи… обычаи не самые хорошие, прямо скажем.

— Вы имеете ввиду убийство людей ради развлечения? Да, подобные обычаи мне не очень нравятся.

— А знаешь, ты можешь несколько улучшить ситуацию. Порой среди учеников говорят такие вещи, о которых при старших никто не скажет. Парни любят хвастаться своими «достижениями», да и многое другое может проскочить в общении. Кое-что нам, преподавательскому составу не мешало бы знать.

Я обернулся к Нике:

— Кто ты?

— Обычная преподавательница, которая беспокоится о том, чтобы в нашем учебном заведении было всё хорошо.

— Что-то не верится.

— Это твоё дело. Говорю, как есть.

— И ты предлагаешь мне стучать?

— Что, прости?

— Крысой быть.

— А, поняла. Нет, это совсем другое. Меня не интересуют мелкие нарушения и шалости. Порой они даже бывают… полезны. Но когда речь идёт о безопасности и репутации гимназии, все неравнодушные должны действовать сообща. Речь идёт о неблаговидных поступках, которые массово совершаются учащимися нашего учебного заведения, а так же опасных идеях, распространяющихся среди гимназистов. Я же вижу, что тебя тоже беспокоят эти вопросы.

— О каких идеях идёт речь?

— Ты слышал что-нибудь об «Ахейском союзе»?

— Что-то слышал… наверное, — проговорил я, удивившись тому, куда зашёл разговор.

— Этот союз основан на идее возрождения так называемого ахейского этноса. Данная организация запрещена, и наличие в первой гимназии тех, кто исповедует её взгляды, накладывает тень на репутацию всего заведения. То же самое касается и преступлений, совершаемых учениками, состоящими в некоторых клубах.

— И ты хочешь, чтобы я стучал?

— Откуда это странное выражение? Знаешь, Константин, можешь называть это как хочешь. Но у нас одна цель. Иначе получится так, что многие ученики обернутся против тебя, а тебя и защитить окажется некому.

— Ты мне угрожаешь?

— А разве я написала жалобы? Просто вижу, к каким последствиям ведут твои поступки. Два Мономаха уже точат на тебя зуб.

Я задумался.

— Нет, я не стану крысой, — покачала я головой. — А сейчас извини, но у меня ещё много дел сегодня.

— Да-да, конечно. Тебя подвезти?

— Нет, спасибо. До понедельника, — я открыл дверь и вышел.

Опять этот «Ахейский союз». Он как будто преследовал меня. Настя говорила, что данное общество курируют Птолемеи, которые якобы хотят захватить власть в ВКП. А теперь оказалось, что подобные идеи есть и в нашей гимназии — учебном заведении другого клана. Сама собой напрашивалась мысль, что Птолемеи пытаются запустить сюда свои лапы? Дело выглядело крайне загадочно. А Ника эта — точно не простая преподавательница. Но кто она и на кого работает, я пока догадок не имел.

Но если всё действительно так, как сказала Настя-Колибри, если Птолемеи задумали восстание, впереди нас всех жду большие проблемы. Если в Византие начнётся серьёзная заварушка, воевать придётся нам же — роду, клану.

В общем, крысой я пока становиться не собирался, но собственное расследование провести было надо. Если меня во что-то втягивают, вначале стоило понять, хотя бы, во что.

Было ясное пятничное утро. От кантона нашей дружины отъехала длинная колонна техники, состоящая из «Гекторов» — хаммероподобных военных внедорожников. Именно такой я видел, когда Паук со своими бандитами приехали меня убивать. Автомобиль этот напоминал свой аналог из моего мира, но имел широкую диагональную решётку радиатора, спаренные круглые фары и наклонное лобовое стекло. Как оказалось, автопарк нашей немногочисленной дружины состоял по большей части из таких машинок, не имеющих ни брони, ни вооружения.

Путь по земле занимал гораздо больше времени, чем по воздуху, но после потери двух вертолётов у нас оставалось не там много летательных аппаратов, а охота намечалась крупная: в зону «Д» отправились почти семьдесят человек, в том числе члены семьи. Тут были и Евсевий с сыновьями и дочерью, и его брат Никифор тоже с сыном, и дядя Андрей, даже Инессу взяли. Да и остальные дружинники в большинстве своём являлись моими двоюродными и троюродными братьями сёстрами, тётями и дядьями.

Общая численность дружины Златоустовых в мирное время составляла около сотни бойцов. Насколько мне было известно, ещё небольшой контингент держали в государстве Лао где-то в Сиаме в составе Византийской экспедиционной фаланги. Но там находились в основном так называемые стратионы — по-простому, наёмники, вроде меня.

Я ехал в машине вместе с дядей Андреем. Сидели с ним на задних креслах. Автомобиль вёл дружинник Арсений — плотный коренастый парень славянской внешности, рядом с ним десятница Елена — девушка лет двадцати пяти, смуглая, широколицая с красивыми чёрными бровями, смоляными волосами, стянутыми в пучок на затылке и довольно крупной задницей.

А вот мачеха с нами не поехала. Она происходила из рода, который не занимался охотой, и нужных навыков для этого не имела.

Возглавлял отряд дядя Евсевий. Хоть Андрей и командовал дружиной, но Евсевий был старше по званию. Он с двумя сыновьями ехал во второй машине, я — в третьей.

Мы были в полном боевом облачении. Серо-зелёная униформа, разгрузочные ремни с подсумками на животе для магазинов и сзади — для аптечки. На головах — чёрные береты, на закатанных рукавах — нашивки с объединённым гербом рода и клана. Автоматические винтовки, обычные ГОФ-24, располагались в специальных креплениях возле сидений. Для охоты они не требовались, но в соответствии с уставом их всё равно таскали с собой, как и небольшой боекомплект к ним, состоящий из четырёх рожков.

Для уничтожения бесплотных использовали совсем другое оружие. На вид оно напоминало противотанковое ружьё, но стреляло не пулями, а лучами архэ. Это требовало от бойца особых навыков. Посредством проводов ствольная коробка подключалась к телу стрелка, тот направлял внутреннюю энергетику в преобразователь, после чего производился выстрел. Такое странное оружие могло убить или ранить (если данное слово уместно, когда речь идёт о бесплотных) тварь из тенебры. Но дружинников, обученных обращаться с такой хреновиной, у нас было мало — всего четыре человека на отряд.

Остальные расправлялись с асомато более традиционными методами — посредством создания особой фибральной конструкции, рассеивающей тьму. Я тоже умел это делать. Вчера до полуночи тренировался на полигоне, вспоминая навыки, которым меня обучали с детства. Данный способ имел только один минус — маленький радиус действия.

Колонна «Гекторов» часа три ехала через город по автостраде, связывающей север и юг Византия, потом пробиралась по узким запруженным улицам Западной Агоры, потом — по полупустым окраинам, пока не упёрлась в решётчатую ограду с колючей проволокой. Дружинники отперли ворота, и мы оказались в зоне «Д».

Дорога сразу же пошла в гору. По обе стороны от неё желтели маленькие полуразвалившиеся домики, но иногда попадались и крупные строение, в том числе храмы и заводы. Здесь царили разруха и запустение. Время медленно и безжалостно истребляло то, что успели построить люди, прежде чем навсегда покинуть эти места.

Колонна затормозила. На крыши головной и замыкающей машин дружинник установили вращающиеся антенны-локаторы. Как объяснил мне дядя Андрей, они улавливали появление поблизости бесплотных. Бойцы, вооружённые энергопушками, подключили свои орудия к специальным обручам на голове и браслетам на запястьях. Я внимательно наблюдал за приготовлениями. Будущему лидеру рода следовало хорошо разбираться в таких вещах.

Дальше колонна поехала медленно, с пешеходной скоростью. По плану мы должны были добраться до определённой точки, там разбить лагерь и начать прочёсывать вокруг улица за улицей, уничтожая всех попавшихся на пути асомато. На этой седмице сюда уже ездили небольшие отряды дружины, они докладывали об аномальной активности бесплотных, поэтому работы предстояло много.

— Жуткая картина, — заметил я, оглядываясь по сторонам. — Как после войны. Давно эти районы пустуют?

Дядя Андрей по привычке крутил в пальцах агатовые чётки:

— Насколько мне помнится, жители покинули это место около восьмидесяти лет назад во время последнего расширения тенебры. Тогда что-то случилось, и тьма разрослась на целую версту на север, пришлось сдвигать границу особой зоны. Место мрачное, согласен. Можно сказать, тут до сих пор идёт война — война с тьмой.

— Судя по твоим словам, люди проигрывают.

— Пока есть охотники, бесплотные городу не страшны. С тенеброй история другая. Архи клосты делают всё, чтобы сдержать её, но иногда происходит что-то такое, что тьма усиливается и расползается по окрестностям. Тенебра — это… живое существо, могущественный обитатель планеты, у которого людям приходится отвоёвывать место под солнцем. И надо сказать, иногда успех бывает на нашей стороне.

— Внимаем всем, это Кипарис, — донеслось из динамика рации. — Обнаружены бесплотные. Их много. Пятнадцать штук в радиусе пятисот шагов.

— Понял тебя, — раздался в динамике голос Евсевия. — Колонна стоп. Отряд, всем спешиться, дальше — на своих двоих. И глядите по сторонам в оба! Похоже, твари расплодились, пока нас не было.

Колонна остановилась на склоне холма. Дорога вела вниз. Мы вышли. По примеру остальных дружинников, я оставил в машине автомат и снял разгрузочные ремни. Андрей заверил, что нет смысла сейчас таскать это на себе, особенно по такой жаре.

Евсевий приказал разделиться. Половина машин отправились по параллельной улице, мы же двинулись дальше. «Гекторы» продолжили ехать с черепашьей скоростью, а дружинники шли по обе стороны от них, внимательно оглядывая закоулки.

Я всматривался в пустые окна, смутно ощущая чьё-то присутствие. Казалось, они здесь — неведомые существа, порождения тьмы. Меня не так легко было напугать, но сейчас сердце билось сильнее обычного, ведь противником на этот раз выступали не люди, а что-то потустороннее.

— Ты их чувствуешь? — обернулся ко мне дядя Андрей, что шёл впереди.

— Кажется, да. Какое-то странное ощущение.

— Я тоже их чувствую. Это хорошо. Так мы можем узнать об их приближении.

В переулке между домами мелькнуло что-то чёрное.

— Движение слева! — сказал я, указывая туда, где только что было тёмное пятно. — Я видел что-то.

— Внимательнее! Они близко, — крикнул Андрей, обернувшись к идущим позади дружинникам.

— Стоп! — скомандовал Евсевий. — Приготовиться! Бесплотные здесь!

Вдали на дороге показались человекоподобные существа, чьи тела были черны, словно сама ночь. Казалось, они сотканы из тьмы.

— Наверху! — крикнул кто-то.

Я поднял голову. На крыше ближайшего дома появилось ещё одно тёмное существо. Оно рвануло вперёд и в следующий миг оказалось на крыше нашего внедорожника.