ГЛАВА 28

Кэролайн

Не каждый день кто-то узнает, что его собственный отец — лживый мешок с дерьмом.

Или что он был частично ответственен за близкую смерть своей дочери. Ладно, я не звонила ни одному из родителей. Я знала, что они скажут.

«Ты нас опозорила, как я и предполагал».

Сколько раз меня вызывали в кабинет отца, чтобы он мог выразить свое разочарование мной? Так много раз, что я не могу сосчитать их по рукам и ногам. Может быть, поэтому розовые волосы были идеальным цветом. И все же я была в ярости, так зла, что не знала, что делать.

Вот я стою в мокром купальнике, наслаждаюсь невероятным днем в окружении людей, которые относятся ко мне как к семье, а этот… тупой человек планирует разрушить столько жизней. Нет, я не поняла всего, что прочитала. И нет, мне не следует так говорить о своем отце или делать поспешные выводы, но это было тяжело.

Я чувствовала, что мой отец способен на злодеяния, но это было… Мне пришлось задаться вопросом, насколько далеко зашла эта группа людей, намеревавшаяся контролировать весь Нью-Йорк.

Я пожевала нижнюю губу, меряя шагами пол спальни, которую мне предоставили. Это было мое личное пространство, заполненное моими дерьмовыми шмотками, как сказал бы мой отец. Я хотела и пыталась угодить своим родителям на протяжении многих лет, но не имело значения, что я окончила среднюю школу на год раньше и колледж тоже. Не имело значения, что я была лучшим выпускником в обоих или что мне самой присудили несколько стипендий.

Нет, ничего не имело значения. Я осталась пустым местом для этого человека и, вероятно, для своей матери тоже. Она всю жизнь пресмыкалась перед ним, предпочитая все свои наряды и драгоценности защите собственной дочери. Черт бы ее побрал.

Легкий стук в дверь заставил меня втянуть воздух. Конечно, я знала, кто стоит снаружи. Я не был дурой. С другой стороны, я хотела, чтобы Вадим меня утешил.

Он не стал дожидаться, пока я решу, можно ли зайти, и сделал это в своем обычном стиле. Единственное отличие было в том, что в купальнике он выглядел совершенно иначе. Я была шокирована, увидев его в плавках, и что он осмелился войти в бассейн. Я бы никогда не подумала, что он выделит время, не говоря уже о том, чтобы насладиться чем-то таким… Простым.

Думаю, мне пора перестать судить о книге по ее обложке. Очевидно, я ошибалась насчет кучи вещей и людей.

Он вошел, как обычно, больше, чем жизнь, и по моей нерешительности посмотреть ему в глаза я поняла, что я опустошена. Когда он схватил меня за обе руки, я вздрогнула от одного его прикосновения. «Ты в порядке?»

«Я не совсем уверена, как на это ответить. Однако, хотя я была шокирована, когда мне в лицо сунули злодеяния моего отца, и я уверена, что то, что я увидела, было лишь верхушкой айсберга, я не удивлена. Я всегда знала в глубине души, что он давно перешел черту добра и зла, чтобы достичь того, чего он достиг в бизнесе и в жизни. Я просто надеюсь, что ублюдок будет распят. И с кем бы он ни работал, его закадычные друзья. Я полагаю, вы их нашли. Если нет, я могу пойти на охоту».

«Ого. Ты не занимаешься никакой охотой, но тебе это и не нужно. Мой компьютерный эксперт смог найти достаточно компрометирующей информации, я мог бы использовать ее, чтобы шантажировать нескольких человек или уничтожить их другими способами. Джо все еще собирает часть данных».

«О чем ты думаешь, убивая их?»

Вадим рассмеялся. «Хотя я и наслаждаюсь актами жестокости больше, чем некоторые, и отказываюсь терпеть предательскую деятельность, было бы не в моих интересах устраивать убийственную резню. В этом замешано слишком много высокопоставленных чиновников, еще предстоит определить кто именно».

Мои глаза широко раскрылись. «Так чего же они пытаются добиться, захвата мира? Мира во всем мире? Господства? Чего?»

«Ну, я думаю, они строят совершенно другой набор операций в различных богатых странах, что позволит им игнорировать определенные правила строительства, требуемые здесь, в Штатах. Кроме того, я думаю, они считают, что могут сдвинуть различные преступные синдикаты с их осевых точек, что принесет им больше влияния. И, возможно, они могли бы подобрать крошки, когда наш бизнес разрушится».

«Ты не можешь этого допустить. Разве ты не разговаривал с этими другими мафиозными группировками? Может быть, вы сможете работать вместе».

Он смеялся, его глаза ярко блестели. «Ты не представляешь, насколько ты умна и проницательна. Я уже поговорил с тремя другими лидерами в моей области».

«Будь я проклята. Ты думал об этом все это время. Ты планировал». Я положила лицо ему на ладонь, смакуя эти несколько секунд.

«Я несколько раз обходил квартал, моя дорогая. Я могу учуять скунса или ласку за много миль. Теперь мне нужно задать тебе вопрос. Ты хочешь предупредить своего отца, что я иду за ним, что даст ему возможность отступить и замести следы?»

Я была в шоке, что он спросил меня об этом. «Серьезно?»

«Я не склонен шутить по поводу бизнеса, моя милая. Я говорю очень серьезно. С тем, что я задумал, весь мир твоего отца будет разрушен, а это значит, что все твое наследство или трастовый фонд будут как минимум заморожены, если не изъяты вовсе».

«Не могу поверить, что ты думаешь сделать это для меня». Я отвернулась. Я поняла, что он хочет сказать, и хотя я не хотела быть опрометчивой, я также не собиралась больше терпеть, чтобы кто-то обращался со мной плохо. «Ответ — черт возьми, нет. Этот ублюдок был хуже тебя всю свою жизнь, притворяясь, что такие, как я, — дурные семена. Ну, угадай что? Мне не нужны его деньги. Мне все равно, даже если мне придется жить в крошечной, тесной квартире всю оставшуюся жизнь. По крайней мере, я могу сделать это с высоко поднятой головой. Конечно, мне придется начинать с нуля, но мне все равно.»

Его смех был сладок по сравнению со всем остальным. «Уверяю тебя, что ты ни в чем не будешь нуждаться, zavetnaya».

«И ты знаешь, я не ищу подачек. Я буду работать как собака за все, что получу».

«Тссс, малышка. Нужно составить план. Я думаю, эта группа прорабатывает несколько мелких деталей и планирует запустить свой последний отчаянный план. Я не позволю этому случиться».

«Так что же ты имеешь ввиду?»

«Что-то немного… там и, возможно, что-то, чего они не будут ожидать. Но… мне понадобится твоя помощь».

«Что бы это ни было, я в игре».

«Ты уверена? Боюсь, что, войдя, ты уже не сможешь отступить».

Я выгнула спину, положив руки ему на грудь, как в бассейне. В тот момент я хотела, чтобы весь остальной мир исчез. Прямо сейчас я знала, что люди, которым он доверял и о которых заботился, могли исчезнуть как и я. Может быть, то, что мне было так комфортно в этом доме столько лет, должно было открыть мне глаза, сказать мне что-то.

Моя семья была извращенной, ненормальной.

А здесь говорят, что Вадим — плохой человек. «Разве я не говорила тебе, что во мне есть что-то злое?»

Каждый раз, когда он смеялся, я вздрагиваю. «Да, говорила. Просто будь осторожна. Это нужно разыграть осторожно».

Я подняла руки с тремя пальцами. «Честь скаута».

«Угу. Я знаю лучше».

«И что я могу сделать?»

«Дай подумать», — сказал он, потирая трехдневную сексуальную щетину на подбородке. «Ты можешь выйти за меня замуж. Конечно, это бизнес для того, что я задумал. Или, по крайней мере, ты можешь позволить людям думать, что мы собираемся пожениться».

Большинство девушек были бы в восторге, прыгали бы от радости, если бы мужчина их мечты сделал им предложение. Но я не была такой, как большинство девушек, и он использовал нашу связь, чтобы отомстить своим врагам. «Ты спрашиваешь? Я имею в виду, что девушку действительно нужно спрашивать».

«Да, я спрашиваю. Может, мне стоит сказать: я говорю тебе, что ты выйдешь за меня замуж».

Он поднял меня на цыпочки, и, как обычно, я лишилась чувств. Я надеялась, что это продлится столько, сколько мы будем играть. Кто знает. Может быть, все мои мечты сбудутся. «Ну, раз ты так говоришь, то, полагаю, у меня нет другого выбора, кроме как согласиться».

«Именно так».

* * *

«Это должно быть весело», — сказала София, пока мы втроем стояли в безумно великолепном магазине одежды. Это было место, где клиентам вручали бокалы шампанского Krug, давали закуски вроде свежей клубники и шоколада по отдельности, слушая прекрасную испанскую гитару через невидимые динамики.

«Весело? Да, будет весело», — сказала я девочкам, взглянув на Даниэллу, которая разлеглась на одном из трех бархатных кушеток, расположенных перед огромным трехсторонним зеркалом.

«Тебе удобно», — рявкнула на нее София. Девушка действительно перекинула одну ногу через подлокотник, пиная каблуком по стулу и прихлебывая второй бокал шампанского.

«Эй, я люблю шампанское и клубнику. Передай мне одну из них. Хорошо?» Она была более игривой, чем я привыкла, что позволило мне сделать несколько вдохов за последние несколько дней.

Прошла почти неделя. Неделя планирования. Беспокойства. Надежды. Я не была до конца уверена, какие эмоции я испытывала, но эта смесь не давала мне спать по ночам. Да, Вадим был рядом, чтобы утешать и заботиться, чтобы я была менее нервной, но пока эта хрень не закончится, я никогда не смогу расслабиться.

То немногое, что не было уничтожено в моей квартире, было собрано мужчинами, работавшими на него, и сложено в аккуратную маленькую коробку для хранения. Да, я знала, что Джошуа был частично виноват, оставив меня на произвол судьбы, как будто я не была человеком.

Я должна бы ненавидеть его за его жадность и глупость, но он был такой же пешкой, как и я. Он заплатил за это своей жизнью. По крайней мере, он попытался предупредить меня.

«Ты дурочка, сестренка», — сказала София, бросая клубнику.

«Лучше быть дурой, чем сукой».

Я слышала их, но часть меня не слушала. Это казалось мне реальным, слишком реальным. Может быть, сказка застряла в моей голове до такой степени, что я вела себя как девчонка даже в вопросе покупки правильного платья. Какое это имело значение? Все это было фальшиво. Верно?

«Земля вызывает Кэролайн», — сказала София, стоя рядом со мной. «Ты в порядке?»

«Да, я просто… Наверное, я хочу найти подходящее платье. Я не хочу разочаровывать».

Она резко повернула меня, прищурив глаза так же, как это делал ее отец. «Послушай меня. Ты потратила годы, пытаясь доказать свою важность матери, отцу и себе самой. Тебе не нужно делать это сейчас. Ты прекрасна. Ты умна. Ты утонченна, но игрива. По-моему, ты идеальна».

Даниэлла нарочно кашлянула. «Ты что-то хочешь мне сказать, сестренка, может, ты предпочитаешь девушек?»

«Ха. Ты лучше знаешь. Со мной на большое мероприятие поедет горячий парень».

«Ты же знаешь, что это все подделка. Да?» Я пролистала новую партию платьев и застонала.

«Я устала от того, что ты не можешь увидеть, какая ты потрясающая». Она тихо выругалась, пытаясь найти подходящий наряд, и наконец сунула в руку ярко-красный номер. «Вот. Примерь это и не говори мне ничего лишнего. Ты же знаешь, я тут же его верну». Она вырвала стакан из моей руки и подтолкнула меня в примерочную.

«Ты всегда такая властная?» — спросила я и, конечно же, знала ответ.

«Ты вытащила это из меня».

Мы все трое рассмеялись. Я думала, что потерял лучших друзей. «Спасибо, что вы здесь».

Даниэлла и София переглянулись, ухмыляясь. Что они задумали, ухмыляясь?

«Иди. Сейчас же», — рявкнула София.

«Да, сержант». Я отдал честь и направилась внутрь. Раздевалка была больше большинства гардеробных, которые я видела, с мягким освещением, мягким креслом, прекрасным столиком, чтобы поставить напиток, и, конечно, встроенной музыкой. Я несколько секунд смотрела на себя в зеркало, прежде чем кивнуть девушке, которая смотрела на меня.

Я изменилась за последние две недели. Настолько, что едва узнавала себя. Но это было нормально. Мне было почти двадцать семь лет, и я определенно уже не ребенок. Я позволила своим родителям и их отношению загнать меня в угол.

Какая была одна из моих любимых фраз из фильма? Никто не загонял этого ребенка в угол. Если бы они это сделали, эта женщина вернулась бы с боем. Я сбросила свою обычную одежду, джинсы и красные теннисные туфли Converse, скользнув в невероятно дорогую и великолепную вещь. Я специально собрала волосы, думая, что так я их уложу для завтрашнего празднества.

Вадим сказал, что на мероприятии будут представлены лучшие сливки общества в городе. Он не посвятил меня во все детали своих планов, но достаточно, чтобы я поняла, что ночь будет… интересной.

Платье на мне, я сделала шаг назад, крутясь и поворачиваясь. Не только улыбка скользнула по моему лицу, но и чувство облегчения прошло через меня.

Я вытащила пару каблуков из коробки, которую София уже поставила в примерочной, и с трудом надела их. Я снова отступила назад, чувствуя себя увереннее, чем когда-либо за долгое время.

Что случилось с молодой девушкой, которая предпочитала уткнуться носом в книгу или компьютер, а не жить реальной жизнью?

Когда я вышла, две девушки болтали, как они это делали с тех пор, как я себя помню. Они обе работали в невероятных компаниях, жили удивительной жизнью, полной утонченности, и часто путешествовали, но они все еще могли быть теми девушками, которые визжали о любой поп-звезде, которая нравилась нам троим.

Первой меня заметила Даниэлла, медленно слезая со своего насеста, с открытым ртом. «О. Боже. Ты… великолепна. Мой отец даже не узнает, что его ударило».

София зажала рот руками и покачала головой.

«Это хорошо или плохо?» — спросила я.

Когда она обмахивала лицо веером, и на глаза навернулись слезы, я почувствовала, как мой обычный теплый румянец заливает мои щеки.

«Ты выглядишь как принцесса», — наконец сказала она.

«Я бы не заходила так далеко. Я выгляжу нормально». Я вышел на платформу, потрясенная, увидев отражение двух улыбающихся продавцов магазина.

«Принеси подарок», — приказала София.

«Ты не босс, леди», — бросила Даниэлла, но достала что-то из сумочки и протянула Софии.

Это была коробка, завернутая в серебряную фольгу с сексуальным красным бантом. У нее было выражение лица, которое было совершенно иным, чем ее обычное игривое.

«Что это?» — спросил я, снова сходя с платформы.

«Тебе нужно будет открыть его и узнать. Верно?» София протянула его мне.

Выдохнув, я прищурилась, но взял у нее коробочку. Я потянула за бант, осторожно положив его на боковой столик, даже не торопясь отдирать ленту.

«Держу пари, что ты будешь веселым рождественским утром», — сказала Даниэлла и рассмеялась.

«О, мне везло, если я получала два подарка под елкой. Три, если мама хотела подарить мне еще один. Я обожала их открывать». Я никогда не говорила никому из них, как плохо у меня дома. За все деньги и вещи, все, чего я действительно хотела, — чтобы мои родители заботились обо мне и уделяли мне время. Мне не нужны были часы с бриллиантами, когда мне было десять. Я хотела книги и настольные игры, даже куклу, но ничего из этого я так и не получила.

«Господи. Я ненавижу твоих родителей», — сказала София.

Наконец, сняв бумагу, я осторожно открыла крышку. Я была потрясена, увидев прекраснейшее ожерелье из рубинов и бриллиантов.

«Я знаю, что ты не очень любишь драгоценности, но я думаю, что такое событие требует чего-то необычного», — в голосе Софии слышалась грусть.

«Это великолепно. Но… я уже видела его раньше. Верно?» Я подняла голову и заметила, как слезы текут по ее ресницам. «Это было твоей матери». Когда она кивнула, я захлопнул крышку. «Нет, я не могу это взять. Это принадлежит тебе. Она твоя семья. Твоя мать. Воспоминание».

Она подошла ближе, обняв меня. «Теперь ты тоже семья. Ты всегда была нашей сестрой, но теперь ты официально станешь частью нашей жизни навсегда».

Меня никогда в жизни не трогал такой жест. Когда я наконец отстранилась, мне пришлось вытереть слезы с глаз. «Ты же знаешь, что эта помолвка фальшивая, да?»

Две девочки посмотрели друг на друга и даже фальшиво зевнули, как в детстве. Затем София подняла мою руку. «Забавно, но этот камень на твоем пальце говорит об обратном».

Вадим настоял, чтобы он купил мне огромное бриллиантовое кольцо, чего я пыталась убедить его не делать. Оно должно было быть в десять карат, если не больше, что было глупо. «Это просто предмет».

«Угу. Ты глупая девчонка, если думаешь, что мой отец когда-нибудь отпустит тебя», — сказала мне Даниэлла. «Ты именно то, что нужно и хочет папочка, и впервые, насколько мы помним, наш отец на самом деле жив».

«Именно так. Если папа настолько глуп, что отпустит тебя, мы больше никогда с ним не заговорим».

«Перестань. Я не могу больше плакать». Я обмахивала лицо.

«Мы — три мушкетера, так», — добавила Даниэлла.

«Да, так оно и есть», — сказал я им, обнимая обеих девочек.

Семья.

Забавно, что большинство людей придают такое большое значение кровным отношениям. Я нашла больше принятия и радости в семье, которую я теперь почти усыновила.

Возможно, они были правы.

Может быть, так будет всегда.

Может быть…

Загрузка...