Пахан

ГЛАВА 2

Вадим

Бах!

Ужасные раскаты грома и вспышки света от сильной грозы подходили к концу, но уже действовали мне на нервы. Дни этого дерьма. К черту все. Я не мог жаловаться на погоду в этот момент.

Кровопролитие.

Я давным-давно понял, что пятна крови трудно вывести с ковров и мебели. Я редко приносил свою работу домой. Это было мое убежище, но время от времени моя жизнь требовала, чтобы я имел дело с каким-нибудь идиотом-предателем или крысой. Несмотря на то, что моя репутация безжалостного и бездушного ублюдка была широко известна, все равно казалось, что по крайней мере три или четыре раза в год кто-то был достаточно глуп, чтобы перейти мне дорогу.

Пока я смотрел на избитого и окровавленного ублюдка, лицо которого стало неузнаваемым, я потер челюсть. Сколько времени прошло с тех пор, как я брился в последний раз? Возможно, слишком давно. Я начинал вести себя как неряшливый отшельник.

По крайней мере, с годами у меня хватило предусмотрительности требовать большой кусок пленки, когда я вел дела в своем доме.

Сегодняшний день стал прекрасным примером того, почему идея была блестящей.

Ублюдок стоял на коленях, его тело раскачивалось от количества ударов в живот, но парень по-прежнему молчал.

“Я спрашиваю тебя в последний раз, Фредди. Кто, черт возьми, пытался убить меня все эти месяцы назад?” Интуиция подсказывала мне, что это итальянцы, скользкие ублюдки, но пока мне еще предстояло это доказать. И у меня, конечно, было достаточно ума, чтобы понимать, что начинать войну прямо сейчас, когда в Большом Яблоке происходит так много политических факторов, сродни самоубийству.

“Я… не знаю”. Два маленьких слова были невнятными, и я, честно говоря, не верил, что он был честен. Но он знал несколько вещей, которые могли бы оказаться полезными.

“Ну, ты застелил свою постель, Фредди Бой. К сожалению, твоя последняя постель будет мешком для трупов”. Мне было скучно, хотелось выпить, и я устал находить тупиковые ответы на один и тот же вопрос. Несколько моих солдат остались после нашей стандартной встречи, мой прощальный подарок на вечер — пуля в голову Фредди.

На что я не терял времени даром. Было время, когда я часами резал бы его на куски, но я стал старше, мудрее и у меня было меньше терпения, чем в двадцать-тридцать лет. Одним точным выстрелом мужчина рухнул обратно на пленку.

Мои люди знали, что делать, солдаты немедленно завернули его тело в толстое покрывало, чтобы не было беспорядка. Я только что почистил ковры, черт возьми.

“Ладно, ребята. Это был долгий день. Идите домой к своим семьям”. Я взглянул на Франсуа, еще одного из моих лучших людей. “Есть что-то еще?”

“Некоторые странности на улице”, - ответил он.

“Странности?”

Он кивнул. “Как будто что-то готовится обрушиться”.

Я рассмеялся. “Тогда останови это на перевале. Мне не нужны слухи или нелепые обвинения”.

“Ты прав, босс”. Франсуа прислушивался к улицам, что я очень ценил. Поскольку в Нью-Йорке было четыре крупных преступных синдиката, лучше всего было следить за каждой территорией, а не только за моей.

“Что ты хочешь, чтобы я сделал с телом, босс?” Спросил Сергей, ухмылка на его лице придавала ему определенно злобный вид. Мужчина был немногим больше, чем дикарь, жаждущий убийства. Что ж, я позволил ему возглавить команду по уборке, и это, казалось, сделало его счастливым.

“Сбрось его в Ист-Ривер. Думаю, рыбкам нужен хороший ужин”. Я сунул оружие в карман пиджака. Я не надел галстук. В последнее время они стали слишком тугими.

“О, и проверь склады завтра. Я хочу убедиться, что там нет никаких проблем”, - проинструктировал я. Я захромал к бару, ненавидя бушующую снаружи бурю. Из-за этого рана болела еще сильнее и моя хромота стала более заметной.

Слабость.

Какие-то придурки, решившие захватить мой мир, дали мне гребаную слабость. И я все еще не был уверен, кто, черт возьми, несет за это ответственность. Это мысль привела меня в более раздраженное настроение.

Осталось двое мужчин — Николай Кузьмин, мой заместитель в команде или в мире Братвы, мой бригадир, и человек, который был хорошим другом на протяжении многих лет, заслуживал доверия до неприличия и однажды решил остаться по правую сторону закона.

Я убедил его в обратном. С тех пор Александр Семенов, уважаемый юрист ведущей юридической фирмы в городе, стал больше, чем просто моим собутыльником. Он стал моим советником, возможно, это была самая уважаемая должность в моих рядах.

Мой отец настаивал на развитии своего американского режима старым способом с очень строгими руководящими принципами в отношении должностей и продвижений по службе. И я должен был отдать должное этому человеку; его система власти работала как по маслу. Если бы мои сотрудники были хорошими мужчинами и женщинами, они пожинали плоды, включая значительные ежегодные прибавки к зарплате и бонусы. Но, с другой стороны, если бы они предали меня, они знали, что произойдет.

Обычно это облегчало мою жизнь. Не так как, последние несколько недель, с тех пор как в меня стреляли, я две недели пролежал в больнице, как какой-то гребаный инвалид.

Каналы распространения слухов были погребены на глубине пятнадцати футов. Я налил три порции виски, понимая, что двое мужчин хотели о чем-то поговорить со мной.

Они считали, что, объединившись — лучший способ справиться с таким негодяем, как я. Хa. Я протянул им напитки, схватил свой и зашипел, когда за окном моего офиса сверкнули еще две молнии. Я всегда знал, когда что-то было на уме у моих солдат.

“Говори”, - сказал я, прежде чем сделать глоток.

“Что ты имеешь в виду, босс?” Спросил Николай, сверкнув глазами.

“Ты точно знаешь, что я имею в виду. Ты чувствуешь жгучую потребность сказать мне что-то. Сделай это, чтобы я мог погрязнуть в своих печалях”.

“В том-то и дело”, - сказал Александр. “Вид, который ты показываешь почти всем, включая твоих собственных людей, заключается в том, что ты прячешься от врага. Это заставляет тебя казаться испуганным”.

Другие люди умерли бы за неуважение, но только им было позволено высказывать свое мнение, как бы сильно я ни ненавидел то, что они говорили. “Я ни от кого не прячусь, и вы двое это знаете”. Я хотел добавить, что я был Паханом, но мне не хотелось хвастаться.

“Ты почти никогда не выходишь из своего дома. После инцидента ты сам не ходил на склады для инспекций и даже не ходил поесть в свои любимые заведения. Как бы ты это назвал?” Александр преувеличивал, но был прав.

В том, как твоя жизнь проносится перед твоими глазами, было что-то такое, что сказалось на мне. “Так что ты предлагаешь? Я притворюсь, что ничего не произошло?”

“Возвращайся к своему обычному распорядку. Будь на виду. Будь услышан”. Николай отступил на шаг, как будто я собиралась его ударить.

Они оба были правы, но из-за хромоты я беспокоился о том, как другие люди воспримут меня.

“У меня другая идея”, - предложил Александр. “До губернаторского бала меньше недели. Тебе нужно пойти и назначить свидание”.

Я чуть не выплевываю виски. “Подожди минутку. Моя мужественность подвергается сомнению?”

“Черт возьми, нет”, - рассмеялся мой советник. “Твои лидерские способности. Приглашены все, кто только можно, включая отъявленных преступников. Большое шикарное мероприятие. Это попытка губернатора осчастливить жителей Нью-Йорка. Или остановить кровопролитие и нелепую коррупцию, как он любит это называть.”

Я ненавидел губернатора. Он был не более чем напыщенным политиком, нацеленным на Белый дом. Интуиция подсказывала мне, что он коррумпирован, но никаких доказательств этого не найдено. Конечно, идея была неплохой. К сожалению, мне до смерти надоело иметь под рукой бесполезных, но симпатичных женщин. Я хотел более… содержательную.

Такую казалось невозможно найти, но, возможно, я искал не в том месте.

“Вечеринка для придурков, домушников и идиотов, которые искренне думают, что губернатор может сделать за них все дерьмо”. Я сделал еще глоток виски, удивляясь, почему вкус сегодня был не таким приятным. Возможно, неприятный привкус у меня во рту был из-за того, что меня подталкивали в направлении, идти в котором я явно не желал.

“Александр прав. Тебе нужно показать, что ты сила, с которой нужно считаться”.

Я медленно повернула голову в сторону Николая. “Я сила, с которой нужно считаться”. Оба мужчины просто смотрели на меня.

“Просто подумай об этом. Найми сопровождающую в качестве своей пары. Я не думаю, что кто-нибудь заметит или ему будет не насрать”.

Алекс обычно бывал прав во многих вещах. Иначе он не поднялся бы так высоко по служебной лестнице. Тем не менее, я был не из тех людей, которые ценят, когда на них давят при любых обстоятельствах. “Я подумаю об этом”.

Приоткрытая дверь распахнулась, вернулся Сергей. “Извините за беспокойство, босс, но снаружи бродяжка, которая настаивает, что знает вас и вы единственный, кто может ей помочь”.

“Бродяжка?” Я сдвинул брови, пытаясь не рассмеяться. “Она сказала тебе, кто она?” Очень немногие люди были настолько глупы, чтобы просто появиться в моем доме без причины.

Он покачал головой. “Она отказалась, и да, она похожа на утонувшую крысу”.

“Она была за рулем?”

“Она приехала на каком-то куске дерьма. Что ты хочешь, чтобы я сделал, выпроводил ее с территории?”

“Она сказала что-нибудь еще?”

Сергей ухмыльнулся. “Что у нее есть кое-что, на что ты, возможно, захочешь посмотреть”.

Я взглянул на двух других моих мужчин, они оба ухмылялись. “Хорошо. Приведи ее в мой офис”.

“Понял, сэр”.

“И принеси полотенце”.

Сергей рассмеялся перед уходом.

Александр все еще ухмылялся. “Похоже, у тебя сегодня вечером дел по горло. У меня досрочная дача показаний, так что мне нужно хорошенько выспаться хотя бы несколько часов. Пойдем, Ник. Давай оставим могущественного человека в покое.”

“Это займет больше, чем несколько часов”, - поддразнил Николай.

По крайней мере, в наших рядах царило товарищество. Я рассмеялся и покачал головой. “Мы поговорим завтра о твоих… идеях”.

Александр ничего не сказал, когда они собрались уходить, но я знал, о чем он думал.

Что я был твердолобым ублюдком.

Я сколотил значительное состояние, будучи именно таким.

А также я безжалостен. Жестокий.

Неумолимый.

Все, что нужно главе Братвы.

Как только двое мужчин вышли, Сергей привел мою знаменитую гостью, а также принес потрепанную спортивную сумку, которую поставил на пол. Первое, что я заметил, были шокирующие розовые волосы девушки. Во-вторых, она промокла с головы до ног. В-третьих, на ней были теннисные туфли цвета шартреза. И последний и, возможно, самый важный аспект этого… Проблема заключалась в том, что в руке у нее была бита.

Она также дрожала, с нее капала вода на мой прекрасный персидский ковер. К счастью, через несколько секунд Сергей принес пару полотенец.

Александр бросил на меня взгляд, прежде чем они оба вышли.

“Ты хочешь, чтобы я остался, босс?” Спросил Сергей.

“В этом нет необходимости. Думаю, я справлюсь с этим”. Мои люди уже обыскали ее так, что, кроме биты, не было никаких опасений, что она какая-нибудь роковая женщина. После того, как двойные двери закрылись, я подождал, скажет ли она что-нибудь. Она подняла голову, но спутанные розовые волосы прилипли к ее лицу. Я почти не мог разглядеть ее черты, за исключением кольца в носу.

Теперь я был рад, что запретил своим двум дочерям прокалывать что-либо, кроме ушей. Тишину нарушал только продолжающийся шторм. Когда раздался еще один раскат грома, девочка подпрыгнула.

“Не то чтобы я не ценил таинственных посетителей, но я бы предпочел знать твое имя”, - сказал я ей.

Она подошла ближе, нахмурив брови. Когда она убрала волосы с лица, я, наконец, смог осознать, что кажущаяся хрупкой, девушка была чертовски красива. Черты ее лица были идеально выточены, аристократичны, маленький носик просто очарователен. Но я почувствовал в ней свирепость по выражению ее лица и искре в глазах.

“Ты меня не узнаешь?”

Ее голос был таким:… Подожди минутку. Это было невозможно. Маленькая девочка, которую я знал, превратилась в женщину. “Кэролайн?”

Она кивнула и заметно поникла. “Я знаю, что прошло много времени и мой визит был неожиданным, но ты был единственным человеком, к которому я могла обратиться”.

Кэролайн Рэндалл была лучшей подругой моей биологической дочери Софии еще с начальной школы. Даниэлла присоединилась к их маленькой стае, трое называли себя мушкетерами. Они неожиданно быстро подружились: Кэролайн из королевской семьи из списка Fortune 100, ее отец — гигант в области компьютерных чипов. Я не видел ее по крайней мере три года, может быть, четыре. Тогда она была милой пухленькой девушкой, из которой ее отец все еще пытался сделать точную копию самого себя. Было очевидно, что у сукина сына ничего не вышло.

Однако я был поражен тем, насколько она изменилась. Теперь она определенно была настоящей женщиной.

“Что случилось?”

“Какие-то мужчины. Они гм…… напали на меня в моей квартире”.

Я чувствовал, что за этой историей кроется гораздо больше. Тот факт, что она была здесь и просила моей помощи, вероятно, означал, что она вляпалась в то, что было ей не по силам.

“Ты в порядке?” Спросил я, жестом приглашая ее подойти ближе.

“Да, я думаю, что да. Я ударила одного из парней своей верной луисвилльской битой. Этот ублюдок больше не будет ходить”. Она хлопнула битой по руке, осторожно приближаясь.

“Садись. Я принесу тебе выпить. Почему-то мне кажется, что тебе это нужно”. Я посмотрела на биту, пытаясь удержаться от смеха. Это было похоже на то, как если бы она взяла нож в перестрелку, но, очевидно, у нее была отличная цель.

“Я намочу твою красивую мебель”.

Я усмехнулся, подумав о своих прежних опасениях по поводу тела Фредди. “Думаю, я смогу с этим справиться. Водка? Вино?”

“Виски, если оно у тебя есть”.

Виски. Все изменилось. Черт возьми, я вспомнил, как они с Софией бегали по дому, разбрызгивая виноградную содовую и выкрикивая какую-то популярную в то время поп-песню. Я даже не раз качал ее на коленях. Черт. Самые неподходящие мысли внезапно вырвались на передний план в моем сознании.

Она села, оказавшись достаточно близко, чтобы я мог почувствовать запах страха, исходящий от ее кожи, держа биту, как спасательный круг. Во что, черт возьми, она вляпалась? Я освежил свой бокал и налил ей. Когда я приблизился, она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Ее глаза всегда были самыми голубыми, какие я когда-либо видел. Моя мама назвала бы эти глаза проникновенными.

У нее даже нижняя губа задрожала.

Я сел на стул рядом с ней, пытаясь дать ей пространство. Поскольку моя дочь была в Италии на шоппинге с Даниэллой, я сомневался, что она знала, что происходит с ее подругой. После окончания колледжа они пошли разными путями. Мне всегда казалось интересным, что Кэролайн была на пару лет моложе и за годы учебы в школе пропустила пару классов. По любым стандартам она считалась блестящей.

Вот почему эта ситуация меня чертовски удивила.

“Ладно, Кэролайн. Ты должна рассказать мне, что происходит. И положи биту. Никто не причинит тебе вреда в моем доме”.

Она сделала глоток своего напитка, вся ее рука дрожала, когда она опускала оружие на пол. То, как она заламывала руки, вызывало беспокойство. “За мной охотятся очень плохие люди. Я едва сбежала.”

Я не уверен, чего я ожидал, но это было не то. “Плохие люди? Почему бы тебе не объяснить”.

На этот раз Кэролайн пришлось использовать обе руки, чтобы поднести тяжелый бокал к губам. Бита осталась рядом с ней, очевидно, ее единственное оружие. Я всегда испытывал нежность к этой девушке, поскольку ее родители редко утруждали себя замечанием, сколько времени она проводит в моем доме.

Я был занятым человеком, работая по двенадцать часов в сутки, часто семь дней в неделю, но я делал все возможное, чтобы участвовать в жизни моих дочерей и отмечать праздники вместе с ними. Дни рождения. Выпускные. Праздники. В этом доме отмечали с размахом. По крайней мере, во мне было что-то приличное.

“Хм, мою работу обнаружили, и они пришли за мной в мою квартиру. Я уверена, что все разгромлено, мои компьютеры разбиты ”.

“Ты инженер-программист. Зачем плохим людям охотиться за тобой?”

Она нервно рассмеялась. “Я прославленная бариста для шовинистического сукина сына по имени мой отец, который все еще живет в темные времена”.

Казалось бы, некогда тихая, скромная девушка изменилась не только внешне. “Тогда о чем ты говоришь?”

Теплый румянец разлился по ее лицу, и она вытерла рот одним из полотенец, все так же нервничая, как и при входе в мой дом.

“У меня есть вторая работа. Я добываю информацию о людях за деньги”.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит. “Ты хакер”.

“Ага”. Она нажала на букву "п", прежде чем почти залпом проглотить весь напиток. “Я осторожна. Всегда. Я не была бы Розовым фламинго, если бы не была одной из лучших в том, что я делаю. Я востребована и пользуюсь большим уважением в даркнете. Из-за моей работы появились мемы с фламинго.” Она прижала указательный палец к груди, словно пытаясь убедить саму себя.

Между тем, она была явно взволнована.

“Тогда как тебя нашли?”

“Я просто…” Она засмеялась, отводя взгляд. “Думаю, я была неосторожна”.

“Кто эти люди?”

“Мафия”. Ее лицо стало застенчивым, когда она посмотрела на меня, и теперь я был единственным, кто покачал головой.

Хотя ни одна из моих дочерей не знала подробностей о моих менее законных аспектах бизнеса и, конечно же, никогда не была свидетельницей преступления, это не означало, что они понятия не имели о том, кто и что я такое. Кэролайн также знала, что я очень опасный человек.

“У тебя вся жизнь впереди. Почему, во имя всего Святого, ты тратишь ее на хакерство? Это глупый поступок ”. Я был зол на нее, на самом деле в ярости. Я ничего так не хотел, как посадить ее к себе на колени и хорошенько отшлепать, в чем она, очевидно, нуждалась, учитывая ее порывистое и безрассудное поведение.

“Деньги”.

“Деньги? Твои родители очень богаты”.

“Я должна сделать это сама. Для моей самооценки. Это должно быть моей жизнью. Неужели ты не понимаешь этого?”

Я понимал. Это было то, что я бросил в лицо своему отцу, когда был намного моложе. “Почему ты решила связываться с мафиозной организацией? Они опасны, Кэролайн. Они намеревались убить тебя за то, что ты у них украла. Что ты украла?”

“Информацию”, - выпалила она. “Хорошо, и деньги. Я перевела немного денег с одного из их оффшорных банковских счетов своему куратору”.

“Сколько денег?”

“Пятьсот тысяч, но для них это мелочь”.

Она, очевидно, не понимала того факта, что речь могла идти о двух тысячах долларов, и ее жизнь была бы поставлена под угрозу. Таким безжалостным мужчинам, как я, было насрать на сумму в долларах. Все дело было в самой краже. Независимо от ее интеллекта или опыта, она все еще была наивной и слишком уязвимой, чтобы заниматься хакерским бизнесом.

От этого у меня ещё сильнее руки зачесались чтобы выпороть её.

“Тебе удалось поставить себя в очень скверное положение, Кэролайн”.

“Именно поэтому я здесь. Ты единственный, к кому, как я знала, я могу прийти”.

“Зачем?”

“Защита. Только ты можешь уберечь меня. Мне больше некуда идти. Мои родители убили бы меня, если бы узнали. У меня дома разгром. За мной будут охотиться на моей дерьмовой работе. Пока я ждала возле твоего дома, я проверила свои банковские счета. Они были заморожены. Как это произошло так быстро? У меня ничего нет. Ничего. Я просто…" Она залпом выпила то, что осталось в ее бокале.

Какой бы мафиозный синдикат она ни разозлила, от армян до ирландских головорезов, мне не подобало влезать в это дерьмо. Однако она была той, кого я защитил бы ценой своей жизни. Девушка была близка к истерике. Я поставил свой напиток на кофейный столик, забрав у нее из рук пустой стакан.

Когда наши пальцы соприкоснулись, я никогда не ожидал такой реакции своего тела, когда электрический разряд опалил каждое чертово нервное окончание.

Когда она посмотрела на меня своими большими голубыми глазами, мне захотелось раздавить ублюдков, которые наводили на нее ужас.

Я направился к бару, чтобы освежить ее напиток.

“Почему я должен думать о том, чтобы помочь тебе?” Небрежно спросил я.

“Потому что у меня есть то, что ты хочешь. Потому что я тебе нужна. Я могу работать на тебя. Я могу… сделать все, что ты захочешь”.

“Что, по-твоему, мне может быть нужно?” Обернувшись, я увидел окаменевшее выражение ее лица, и это убило меня.

Она была еще более расстроена, чем раньше, уронив голову на руки.

Хотя я ни по чьим стандартам не был терпеливым человеком, я бы ждал ее столько, сколько потребуется.

Когда она наконец подняла голову, ее глаза были полны слез. “Потому что я знаю, кто несет ответственность за попытку убить тебя”.