Перерождение темного архимага VI. Рассвет

Глава 1

Кабинет главы рода Третьяковых, выполненный в старинном стиле, был уставлен массивной дубовой мебелью и имел деревянную облицовку стен. Напротив письменного стола, затянутого синим сукном, красовались восточные сабли, два пистолета и ружьё с гравировкой. Две люстры были выполнены в классическом стиле. На окнах висели подвязанные ремешками парчовые шторы. Единственное, что напоминало о современности — это широкий монитор, стоящий на столе.

В массивном рабочем кресле, обтянутом коричневой кожей, сидела Анатолий Иванович Третьяков собственной персоной. Сегодня он встречал меня не в гостиной, как обычно, а в кабинете.

Мы с Анатолием Ивановичем не виделись уже много месяцев. В Первосибирск я редко заезжал в последний год: то в Омске проводил время, то в Усть-Катайгинске, то на новом рубежа, протянувшемся вдоль Енисея, и мне сразу бросились в глаза перемены, произошедшие с престарелым хранителем. Старик осунулся, сгорбился, щёки впали, а лицо стало серым, словно передо мной был покойник, а не живой человек.

Одет Третьяков был по-домашнему, в брюках, рубашке с расстёгнутым воротником и вязаной безрукавной жилетке. Я же явился в гости в своём гвардейском мундире. Меня повысили месяц назад, и теперь я щеголял золотистыми капитанскими погонами с продольной красной линией.

— Алексей Михайлович, рад вас видеть, присаживайтесь, — голос Третьякова был уставшим. Старику явно нездоровилось.

Я расположился в одном из двух стоящих напротив стола красных кресел с деревянными резными ножками и подлокотниками.

— И я рад вас видеть, Анатолий Иванович. Как ваше здоровье, как жизнь?

— Что, совсем плох, да, раз о здоровье сразу справляетесь? — невесело усмехнулся старик. — Ладно-ладно, не отпирайтесь, сам знаю, что выгляжу неважно. Годы не щадят, что поделать? А вы-то как поживаете? Чем занимаетесь?

— Как и раньше, служу на границе, тёмных тварей истребляю. Деваться мне некуда. Ещё лет семь торчать на рубеже, если так, как сейчас, месяц через месяц. А может, и меньше. Я ведь, пока операция шла, по два-три месяца дома не появлялся. Надо посчитать, сколько уже отслужил. Здесь тоже неплохо дела идут. Шахта строится. Осваиваю свою новую землю, дарованную государем.

— Это где же она?

— Под Усть-Катайгинском.

— Далековато будет.

— Верно. Но, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят.

— И как земля? Освоить есть возможность? Или сплошь болота да тайга?

— Сложно сказать, что там можно делать. Пока очищаем от тенебрисов. Развелось их там много. Земли-то мы освободили, а тёмные твари всё равно лезут то оттуда, то отсюда. С другой стороны, кристаллы тоже находим, поэтому грех жаловаться. Кое-какая прибыль есть.

— Добро. Гляжу, вам и погоны капитанские дали. Двигаетесь по карьерной лестнице, и это правильно. Только вот что-то давно вас не видел. В гости не заглядываете, на приёмах не бываете. Новогодний бал пропустили.

— А когда, Анатолий Иванович? Новый год я праздновал на рубеже. А отпуска стараюсь в Омске проводить. Там две мои жены проживают, дочь подрастает. Марина пока здесь, но и она, когда доучится, тоже туда поедет.

— Получается Омск вам больше приглянулся, чем наш Пепрвосибирск? Чем же он лучше?

— Да я бы не сказал, что больше приглянулся. Что здесь, что там — одинаково, как по мне. Оба города хороши. Но Омск от рубежа дальше. И супругам моим там лучше, и мне за них спокойнее. Здесь-то всякое случиться может. Но вы не волнуйтесь, Анатолий Иванович. Если ополчение будете собирать, я моментально приеду, отлынивать не стану. Можете во мне не сомневаться.

Разумеется, в Омске я жил не из-за того, что жёнам там спокойнее было, а из-за того, что боялся своим присутствием беду накликать. В этих краях граница по-прежнему находилась близко к городу, и тенебрисы могли снова попытаться достать меня. В этом случае они всему Первосибирску проблемы создадут, а ещё сорвут строительство шахты, из-за чего я сам же понесу убытки. Но Третьяковы до сих пор не знали мою страшную тайну, да и никто не знал, и я предпочёл, чтобы так всё и осталось.

— В вас я не сомневаюсь, Алексей Михайлович. Только вот боюсь, что ополчение мне уже собирать не придётся, — произнёс Анатолий Иванович. — Сочтены мои дни — я это чувствую. Полгода назад ещё не был уверен, а теперь уже точно знаю — конец близок.

— Значит, в последний путь собираетесь?

Я не стал переубеждать старика. Ему виднее. Речь ведь шла не об обычных человеческих болезнях, которые владеющим нестрашны, а о недуге, рано или поздно настигающем любого мага. В какой-то момент внутренняя энергия начинала рассеиваться, и тогда физическое тело быстро ослабевало и умирало. У кого-то это могло случиться в шестьдесят лет, у кого-то в сто, но ни один владеющий не избежал такой судьбы. Я смотрел на Третьякова-старшего и понимал, что именно это сейчас с ним происходит.

— Да, пора. Нельзя, чтобы сила в пустоту ушла. Применить надо её по-назначению и забрать с собой как можно больше тёмных тварей, коли уж всё равно на тот свет отправляться.

— Мне жаль.

— А мне нет. И довольно соплей. Я не за этим вас сюда позвал, — в тоне Анатолия Ивановича появились прежние властные нотки, и даже глаза заблестели. — Мне нужен наследник. Не тот, кто мой род будет продолжать — с этим порядок, а тот, кто станет хранителем. И вот я думал, значит, думал, и лучше вашей кандидатуры не нашёл. Вы ж у нас в губернии — самый сильный владеющий. Поэтому я бы и хотел, чтобы вы мои заботы на себя взяли, землю нашу защищали от напасти. У нас-то границу двигать пока никто не торопится, а значит, нашествия и впредь будут продолжаться. Нельзя город без хранителя оставлять.

— Благодарю за доверие, Анатолий Иванович. Но разве вы можете назначить хранителя? Я-то думал, это император делает.

— Верно. Поэтому я отправлю ходатайство лично Его Императорскому Величеству. Уверен, он не откажется. Александр нос в наши дела шибко не суёт. Мы тут сами решаем, кого куда поставить, а он утверждает. Впрочем, последнее слово за вами, Алексей Михайлович. Это дело добровольное. Хранитель — не та должность, на которую силком затащить можно.

— Боюсь, мне будет трудно совмещать службу на границе и обязанности хранителя.

— Нет-нет, на границе вы не будете служить. Ваша служба продолжится здесь, и это уже на всю жизнь.

— На всю жизнь, значит…

— Освободить от должности хранителя вас может только император личным указом. Никак иначе. С другой стороны, это же по рубежам шастать постоянно. Тут вы у себя дома. А в ополчение и так и так пойдёте, коли тёмные у нас на границе появятся. Разницы никакой, кроме того, что сами командовать будете.

— Это я понимаю.

Предложение было заманчивым. Если стану хранителем, моя жизнь круто изменится и, надо сказать, не в худшую сторону. Уже не придётся в казармах жить вдали от дома, смогу больше времени буду уделять собственному делу. А раз в полгода, если тёмные нагрянут, можно и ополчение собрать.

Поглотив энергию восьми повелителей и почти трёх десятков вождей, я стал гораздо сильнее себя прежнего из прошлой жизни. Дальше расти над собой будет очень непросто, особенно если останусь в рамках некой структуры, которая распоряжается мной по своему усмотрению. Если раньше армия мне помогала прокачиваться, то теперь связывала по рукам и ногам. Да и вообще, где-то в глубине души хотелось остепениться, перестать вести кочевнический образ жизни, мотаясь по всей Сибири.

Но были и сомнения: вдруг я своим присутствием привлеку в Первосибирск ещё больше тенебрисов? После уничтожения моего главного врага я не замечал, чтобы тёмные целенаправленно приходили за мной. Возможно, они стали меня бояться, ведь уже восемь повелителей погибли от моей руки. Должны же остальные сообразить, что со мной лучше не связываться? Но я всё равно опасался нашествия тварей. Если они продолжат упорствовать, придётся жить в Омске.

Да и не факт, что император согласится. Он когда-то намекал, что хочет отправить меня в Москву, чтобы держать у себя под рукой. Откажется ли он от этой идеи по просьбе какого-то князя из провинции, пусть и великого мастера? Вряд ли.

— Очень ответственная должность, — сказал я. — Мне надо подумать.

— Хорошо, думайте. Только не затягивайте с этим. У меня нет желания задерживаться, а то совсем ослабну.

— Дам ответ до конца недели. Надеюсь, не слишком поздно?

— Ничего, подожду. Месяц-другой, может, и протяну. Только надо ведь ещё указа императора дождаться. Имейте это в виду. А теперь, Алексей Михайлович, думаю, мы оба проголодались, поэтому приглашаю вас к столу.

Анатолий Иванович велел слугам накрыть стол в гостиной, что находилась рядом с кабинетом, и общение мы продолжили там, но касалось оно теперь по большей части службы на границе и домашних забот.

Третьяков, разумеется, знал, что прошлым летом императорское войско вышло к Енисею, знал он и о строительстве нового рубежа. В газетах об этом много писали, говорили по телевидению и радио, но меня он всё равно подробно расспросил, как там обстоят дела.

Потом мы обсудили недавнюю реформу. Большое строительство, которое государь затеял на освобождённых землях, требовало серьёзных вложений. А откуда пополнять казну? Правильно, из карманов подданных. В этому году император увеличил налог на все земли и имущество, чем вызвал недовольство аристократии. Анатолий Иванович, с одной стороны, с пониманием относился к данной инициативе, а с другой — он видел, как поборы ударили по родственникам и прочим князьям и боярам, и тоже был не в восторге.

Существовала и ещё одна проблема. Несмотря на то, что императорское войско формально освободило огромную часть Сибири, в тайге до сих пор появлялись бездны, из которых лезли тёмные твари, пусть и не такими толпами, как раньше. До начала военного похода ситуация была ясна: существовала граница, до границы живут люди, за границей — тенебрисы (конечно, иногда случались эксцессы, но в целом наблюдалась некая стабильность), а теперь всё перемешалось. Император пытался активно развивать новые территории, но простым людям там до сих пор было опасно жить. А для полной зачистки не хватало войск. И ладно были бы поля или степь, а то — сплошные леса да болота.

Не прекращались и бои на границе. За последние полгода к енисейскому рубежу выходили два повелителя. С одним из них пришлось сражаться мне. В форте, где я служил, обстановка была трудная. Стаи существ постоянно пёрли через реку. До Нового года их количество не снижалось, и лишь в последние два месяца обстановка худо-бедно стабилизировалась. Там сейчас даже крепостей не было — только земляные укрепления, за которыми мы и прятались всю осень и зиму.

Не ослабевал натиск и на других участках. Официально об этом не говорили, но, общаясь с солдатами, мы узнавали многое, например, как тенебрисы сравняли с землёй три форта. Потом туда прибыло подкрепление и уничтожило тварей, но угроза сохранялась.

Мы с Третьяковым разговаривали до самого вечера, а потом я попрощался и уехал.

Было начало марта, но температура стояла минусовая, а огромные сугробы пока и не думали таять. Когда я вышел из особняка, большие мягкие хлопья снега падали в свете фонарей, липли на мои шинель и фуражку. Я залез в свой «Рубин», стоящий возле ворот, и поехал домой — в пустой особняк, где меня никто не ждал. Стоило побыть наедине с самим собой, хорошенько обдумать поступившее предложение. А завтра утром я планировал отправиться в Усть-Катайгинск. Были там кое-какие дела.

Усть-Катайгинск сильно преобразился за два года с момента освобождения. На месте старого города теперь находились военная база, а новый располагался западнее. Здесь выросли несколько кварталов вокруг центральной площади, ещё несколько находились в процессе строительства, появилась городская управа, а рядом возводилось здание театра.

Недавно я приобрёл здесь квартиру, поскольку иногда мне приходилось приезжать сюда по делам. А непосредственно в моих владениях мы построили базу, где проживала охрана. Моим бойцам всегда находилось, чем здесь заняться, поскольку тенебрисов в краях этих было мерено-немерено, и их постоянно требовалось истреблять. Два раза мы даже ямы закрывали. Вот только все наши усилия не спасали ситуацию. Скорее всего, в окрестностях было ещё много ям, то и дело выплёвывающих стайки тёмных существ, но поскольку находились они в непроходимой тайге, то обнаружить и запечатать их мы возможности не имели.

Но была во всём этом и положительная сторона. После того, как тьма отступила, на земле осталось разбросано огромное количество артефактов. Всю осень мои охранники таскали их из лесов, благодаря чему мне удалось немного поправить своё состояние. На зиму сделали перерыв, но близилась весна, а значит, добыча скоро возобновится.

Более того, недавно нанятые геологоразведчики обнаружили где-то здесь залежи угля. То есть передо мной маячила перспектива строительства новой шахты. А пока здесь только лес вырубали на наиболее безопасных участках. Лес шёл и на моё предприятие, и на продажу, и приносил стабильный доход.

Выехал я из Первосибирска рано утром, и к вечеру был в Усть-Катайгинске. Устал как собака, но другого способа перемещения всё равно не было. Пассажирские поезда ещё не пустили, хотя железная дорога уже имелась, штатская авиация тоже не летала.

Квартира моя находилась в одном из четырёхэтажных зданий в центре города. Все они здесь были типовыми, но среди них выделялись элитные дома, строящиеся не из бетона, а из кирпича, и имеющие просторные подъезды и лестничные клетки. В одном из таких я и приобрёл квартиру. Правда, большую часть времени здесь жил кто угодно, только не я. Иногда в ней останавливались мои служащие или те же самые геологоразведчики, а два месяца назад тут поселилась Вероника, поскольку, будучи начальницей охраны, хотела сама контролировать ситуацию.

Вот и сейчас она была здесь, ведь недавно началось очередное нашествие тенебрисов на мои земли. И мой отпуск как раз совпал с этим событием, ну я и решил помочь охране перебить тёмных тварей. Всё равно собирался заехать, посмотреть, как дела идут.

Вероника встретила меня в просторной прихожей, одетая в брюки и рубашку-поло, обтягивающее её превосходную грудь и тонкую талию с небольшим животиком. Тёмно-каштановые волнистые волосы свободно спадали на плечи.

— Приехал, наконец, — улыбнулась Вероника. — Как добрался?

В нос мне ударили благоухание духов и аромат каких-то благовоний.

— Лучше и не спрашивай. Целый день за рулём, — проговорил я. — Сама знаешь, каково это.

— Это точно. Когда же тут поезда пустят? Пора бы уже. Ну ты проходи, раздевайся. Я тут кое-что приготовила.

— Ты готовишь сама⁈ — я так и уставился на Веронику.

— Здесь слуг днём с огнём не сыщешь, поэтому приходится самой. Обедаю чаще всего на базе, а вот ужинать приходится дома, поскольку тут в округе нет ни одного приличного ресторана.

— Сейчас оценим, — я снял пуховик. — Ты здесь навела уют, смотрю. Похозяйничала.

— В этих суровых краях хочется уюта, поэтому не благодари.

С Вероникой у нас в последнее время были в основном деловые отношения, и до интима редко доходило. Оно и понятно, не стоило мешать личную жизнь с работой, да и некогда было. А ещё Марина ревновала. И надо сказать, не без причины.

Но эту ночь мы всё-таки провели вместе. Отсутствие второй спальни стало удобной причиной, чтобы оказаться в одной кровати, как в старые добрые времена. А утром мы снова вели себя, как коллеги.

На «Ониксе» Вероники поехали на базу, что находилась в двадцати пяти вёрстах от города. Представляла она собой несколько бревенчатых строений, обнесённых такой же бревенчатой оградой, и чем-то напоминала старые деревянные крепости, даже подобия башен имелись, на которых стояли зенитные орудия. Их, как и боеприпасы к ним, мне удалось достать через связи в армейских кругах. А как иначе свои владения защищать?

На базе проживало около шестидесяти бойцов, которые занимались охраной лесорубов и патрулированием местности. По окрестностям они передвигались на внедорожниках и гусеничных вездеходах. Последние были особенно актуальны в свете почти полного отсутствия дорог. Единственная дорога соединяла главную трассу и лесоповал, что находился недалеко от базы, откуда я даже слышал работу бензопил. Нам приходилось чистить её собственными силами, для чего пришлось приобрести дополнительный бульдозер. Также в гаражах стояли две машины на воздушных подушках.

Почти на всей технике бойцы собственными руками приладили крупнокалиберные пулемёты. Любая поездка могла обернуться встречей с тенебрисами, поэтому оружие было необходимо, как воздух. Всякую мелочь пятилинейные пулемёты выкашивали просто замечательно, а твари покрупнее появлялись редко.

Командовал усть-катайгинским отрядом Турок. Он встретил нас и проводил в штаб — одну из бревенчатых изб, где располагались комната отдыха, зал для планёрок и кабинет начальника. В кабинете Турок расстелил на столе карту и стал рассказывать, как обстоят дела.

Самая тяжёлая ситуация образовалась на юго-западе моих владений. Там разверзлись две крупные ямы, к которым невозможно было никак подобраться: мешали река и заболоченная местность вокруг. Тенебрисы там обитали давно, ещё с того времени, когда я эту землю только получил. Я сообщил о проблеме военному командованию в Усть-Катайгинске, но оно пока не шевелилось. Контингент войск тут стоял небольшой, и он не мог охватить сотни квадратных вёрст вокруг города. Комендант так прямо и сказал, что будет иметь в виду, что у меня такая ситуация, но возьмётся за неё нескоро, поскольку есть дела поважнее.

А на прошлой неделе полезли (и уже не первый раз) тенебрисы с юга. Вероятно за границей моих владений тоже образовались ямы, которые некому было убрать. Сейчас моя охрана как раз готовилась провести операцию по зачистке территории от вторженцев, ну и поскольку у меня выдалось свободное время, я тоже решил поучаствовать.

Пока мы с Турком обсуждали детали, за воротами базы выстроились семь гусеничных вездеходов, два из которых были военного образца с вместительными кузовами, куда набилось по десять человек охраны. Остальные были штатскими разных моделей. Участвовали и обе машины на воздушных подушках. Почти на всей технике, где позволяла конструкция, стояли крупнокалиберные пулемёты.

Мы с Вероникой и Турком разместились в «командирском» вездеходе, имевшем мощную радиостанцию, антенны которой торчали над крышей.

Проехав вёрст пять, колонна затормозила посреди заснеженного поля. Начались разведывательные мероприятия. В воздух подняли два квадрокоптера, которые стали облетать территорию. Скоро камеры зафиксировали движение небольшой стаи, а южнее наблюдались беллаторы-великаны — довольно опасные существа, с которыми без сильной магии воевать было крайне проблематично.

Мы проехали ещё немного, все спешились, включая нас с Вероникой, и началось сражение. Тёмных оказалось больше, чем мы предполагали. Дорога (точнее гусеничная колея) пролегала через лес, и со всех сторон к нам стали выбегать бестии и беллаторы. Это чем-то напоминало мою первую битву, когда императорское войско только выступили в область тьмы, но с одной существенной разницей: сейчас мы были готовы к такому раскладу.

Вероника создала полукруглое заграждение из магических камней, которое не позволяло существам добраться до нас, а остальные охранники отстреливали тёмных тварей из карабинов и пулемётов. Грохот стоял такой, что закладывало уши. Шесть человек у нас владели магией на высоком уровне (два — огненной, три — земляной, один — водной), которую тоже активно применяли, уничтожая назойливых тварей, лезущих со всех сторон.

Я же, как обычно, орудовал тьмой. Чёрные вихри полетели сквозь чащу, испепеляя всю мелочь, которая околачивалась поблизости, а заодно скашивая деревья и уничтожая кусты, благодаря чему улучшался обзор.

Стая была не слишком велика, и я бы в одиночку с ней справился. Главная проблема заключалась в том, что существа не все сразу к нам выбежали, поэтому пришлось топтаться на месте полчаса, ожидая запоздавших тварей, а потом ещё час охранники обходили окрестности, чтобы найти и добить самых трусливых, которые побоялись напасть.

Наконец, работа была завершена, и мы двинулись дальше. Ещё через пять вёрст на склоне холма встретили первых беллаторов-великанов. Здоровенные твари ростом с двухэтажный дом брели среди сосен, ломая молодые деревца и топча кустарник. Здесь мне пришлось основную тяжесть боя взять на себя. Хотя «тяжестью» это можно было назвать с натяжкой. Никаких трудностей я не испытал. Ни одна из громад до нас так и не добралась, а более мелких покосили пулемёты. Затем на помощь сородичам подошли ещё три беллатор-великана, но их постигла та же участь.

Пока суть да дело, день начал клониться к вечеру. Темнело рано, а в ночи шастать по лесу было довольно опасно, и охрана вернулась в свои тёплые бревенчатые казармы.

Переночевали мы с Вероникой на базе, в город возвращаться не стали, а на следующий день продолжили зачистку. Продвинулись ещё дальше, где наткнулись на последних трёх беллаторов-великанов и пастыря в окружении пяти мега-бестий. Этих мне тоже пришлось взять на себя. Остаток дня заняли поиски и уничтожение мелких тварей, разбредшихся по окрестным лесам.

Я целый день шастал по колено в снегу, работал вместе со всеми и перебил-таки десятка два бегунов и бестий, которых ещё и догонять приходилось. Но это для меня они были неопасны, а вот для простых охранников и рабочих, валивших лес, представляли нешуточную угрозу, поэтому местность следовало очистить.

На следующий день я планировал уезжать домой. Вечером мы с Вероникой, Турком и тремя десятниками собрались в кабинете начальника крепости. Я выслушал отчёты и пожелания.

— Сильных тварей поблизости больше не наблюдаем, ваше сиятельство, — сказал Турок. — За рекой фиксируем разрозненную стаю из примерно полусотни бестий, бегунов и беллаторов. Завтра-послезавтра будем их уничтожать. И на юго-западе остались тенебрисы. Вот там их много, но добраться до них пока не можем. Там леса непролазные, а сейчас ещё и снег. Нам бы машин на воздушных подушках побольше — штук пять хотя бы. А то по болотам на гусеницах не пройдёшь.

— Это верно, — согласилась Вероника. — Вездеходы — хорошо, но нужны машины на воздушных подушках. Вокруг одни болота.

— Понял. Тогда займись. Сколько нужно? Пять? Купи пока три. Я переведу деньги в ближайшие дни.

— Хорошо бы «Шквалы» получить, — сказала Вероника. — Они и мощнее, и вместительнее, и турель для пулемёта у них есть, не надо самим мастерить.

— Так откуда мне их взять? Я разговаривал с военными, у них самих мало.

— Тогда давай я поговорю. Я уже наладила связи с местным полковником. Он один раз нам партию рубрумитовых пуль поставил. До сих пор ими стреляем. Может быть, и с катерами поможет.

— А ты времени даром не теряла, смотрю. Ладно, как хочешь. Добудевшь «Шквалы», я только спасибо скажу. Правда, они, наверное, дорогие, собаки.

— У нас прошлой осенью хороший урожай кристаллов был. Неужели ты все деньги потратил?

— А что ты хочешь? Нам целый форт пришлось строить, пусть и деревянный. А у меня ещё… в общем, хватает дел.

— Могу взять из наших нераспроданных запасов. Их ещё много, а вояки с радостью обменяются.

— Это ты как хочешь. Только не продешеви. И рассеиватели не трогай. Тут у нас ямы под боком, их как-то закрывать придётся, а на военных полагаться — сама знаешь, смысла нет. Им не до нас.

Я опять переночевал на базе, а утром Вероника меня повезла в Усть-Катайгинск, где остался «Рубин». Но едва мы подъехали к городу, как мой телефон зазвонил. На экране высвечивался номер Марии Романовой. Я сразу понял, что возникли проблемы на границе. Просто так полковник не стала бы меня беспокоить. Нажимая кнопку «ответить», я мысленно попрощался с отпуском.

— Алло, капитан Озёров-Сибирский, здравствуйте, — прозвучал в динамике холодный и какой-то взволнованный голос Романовой. — Где бы вы ни были, вам необходимо как можно скорее явиться в Томск. Дело государственной важности. Вы где сейчас?

— В Усть-Катайгинске. Как раз в Первосибирск выезжаю сегодня.

— Это хорошо. Немедленно отправляйтесь на базу.

— Что случилось, Мария Сергеевна? У вас такой тон, как будто тёмные на Томск напали.

— Хуже, гораздо хуже. Но это не телефонный разговор. Пообщаемся с глазу на глаз, когда приедете.

— Понял. Вечером буду.

Я положил трубку. Слова Романовой меня сильно озадачили. В декабре меня тоже выдернули из отпуска, поскольку на одном участке на границе тёмные прорвали рубеж, и требовалось их немедленно остановить. Но даже тогда Романова не была столь встревоженной.

— Опять на службу вызывают? — спросила Вероника.

— Да, какое-то срочное дело. Наверное, опять тёмные прорвались, — ответил я.

— Незаменимый ты человек, Алексей. Без тебя никак, вся граница рушится.

— Это точно, — усмехнулся я. — Оттого и страдаю.

— Ну что ж, тогда пожелаю удачи, поскорее справиться с угрозой и вернуться в объятия своих красавиц-жён.

— Да уж, постараюсь не затягивать.