Перерождение темного архимага VI. Рассвет

Глава 15

Ну вот Оля и узнала про Тамару, и теперь хочет получить ответы. Пусть и не всё, но что-то рассказать придётся, иначе не меня, так мою бывшую расспросами допечёт.

— Какая тебе разница? — я снял куртку и повесил в гардероб, стал разуваться. — Это моё дело.

— В конце концов, я твоя жена и должна знать. Разве нет?

— И что? У меня вас три. Скоро четвёртая будет. И я перед вами всеми отчитываться должен? Не думаю. Что есть будем? Закажем? Или в ресторан?

— Не знаю, как другим, а раз я здесь, то должна знать, что происходит.

— Ничего не происходит. Успокойся. Что есть будем, спрашиваю?

Получив второе возражение, Оля насупилась.

— Ну давай закажем, — буркнула она и ушла в другую комнату.

За ужином мы снова коснулись этой темы, но теперь, осознав свою ошибку, Оля заговорила совсем другим тоном.

— Ну расскажи, пожалуйста, что у тебя за дела? Что там такого секретного может быть, ума не приложу.

— Не приложишь и не надо, — я положил в рот жареную картошку, которую вместе с говядиной в соусе нам недавно доставили.

— Ну Лёш! Хватит меня мучить. Ну в самом деле! Я же не усну теперь.

— А в чём твои мучения заключаются? — улыбнулся я. — Может, у меня любовница завелась.

— Не похоже, что-то…

— Правда? Почему?

— Зачем тогда в тайгу поехали?

— Может, фетиш у нас такой.

— Хватит издеваться! Ну правда, что у вас за секреты?

— Секреты, Оля, на то и секреты, что их никому не рассказывают. Но ладно, так и быть. На самом деле, секрета в этом никакого нет. Странно, что ты ещё не знаешь. Целыми днями ведь на базе торчишь. Тамара владеет такой же магией, как у меня, и я иногда её тренирую. Вот и всё.

— Ну блин, и сразу нельзя было сказать? А я-то думала…

— Что ты думала?

— Да кто тебя знает. А про том, что у неё — тёмная магия, я слышала. Вся охрана об этом говорит. Кто она хоть такая? И где ты её нашёл?

— Обычная добытчица. Узнала, что я тоже тёмной магией владею, и сама напросилась ко мне в отряд. Ну я её и нанял. Лишней не будет.

— Понятно… Надо же, думала, ты на всём свете один такой.

— Я тоже так думал. Как видишь, нет. Только знаешь, что я тебе скажу: ты к ней не приставай с расспросами. Она этого не любит. Детство трудное было. Она вообще-то родом из боярской семьи откуда-то с Урала. Её родители из дома выгнали, когда узнали про способности дочери. Испугались.

— Ужас какой. Хотя, если подумать, не мудрено испугаться. Когда ты у нас в форте появился, только и разговоров было, что о твоей магии.

— Вот именно.

— Ладно, как скажешь. Я не буду к ней лезть, обещаю.

Я порадовался про себя, что Оля оказалась такой понятливой. Да и история, которую я сочинил для Тамары, выглядела вполне убедительно. А документы скоро будут готовы. Этим Сатир уже занимался, поскольку у него имелись связи в нужных кругах.

Прошло ещё два дня. На дороге, ведущей к форту, стали появляться длинные колонны бронетехники и армейских грузовиков. Значит, сюда всё-таки перебросили резервы. Я позвонил Бодянскому, тот сказал, что в нашу крепость с ближайшей военной базы прислали подкрепление в виде двух батальонов. Этого, как он считал, мало, чтобы перебить всех тёмных в округе, но вполне достаточно, чтобы удержать форт и город. Надеялся, что пришлют ещё людей.

Тем временем моё тёмное войско тоже без дела не сидело и смело базу охраны Чулкова. Выжил там кто или нет, я не знал, но мой генерал доложил, что «поселение моего врага» разрушено до основания. Вероятно, так оно и было.

А на следующий день мне позвонил лично великий князь Дмитрий Павлович и велел доложить обстановку. До него дошли слухи о непростой ситуации под Усть-Катайгинском, и он решил узнать мою точку зрения на происходящее.

— Стая немалая, — подтвердил я. — Но к городу пока не подступает. Ситуация под контролем. Я лично занимаюсь проблемой. Работа идёт полным ходом. Могу сказать со стопроцентной уверенность: в город этих тварей мы не пустим.

— Очень хорошо. Если проблема в ближайшие дни не решится, и стая будет угрожать городу, отправим вам на помощь несколько великих мастеров. Но постарайтесь сами. И многого не ждите. Резервов и так не хватает. Не только у вас сложная ситуация. На юге тоже проблемы.

— Ваше сиятельство, поверьте, это вовсе ни к чему. Мы справляемся, — заверил я. — Возможно, кого-то и пугает такое количество тёмных. Не удивлюсь, если местные офицеры присылают вам панические отчёты. Да, существ много, их несколько тысяч. Но большинство — это мелкие твари, которых я испепеляю сотнями. У меня всё под контролем.

Дмитрия Павловича наш разговор, видимо, удовлетворил, как и меня. Теперь оставалось надеяться, что сюда никого больше не пошлют, и мой замысел осуществится.

У меня же в имении по-прежнему было всё спокойно, если не считать южной границы — оттуда опять начали переть тенебрисы, в том числе достаточно сильные. Я уже два дня ездил вместе с отрядами охраны и уничтожал их. Серьёзной угрозы они не представляли, но приходилось отвлекать своих людей от добычи кристаллов.

На следующий день после звонка Дмитрия Павловича я снова поехал на базу. На трассе недалеко от города обнаружил длинную колонну автомобилей, среди которых наблюдались колёсные броневики. Я остановился и поинтересовался у группы людей в военном снаряжении, что происходит. Мне ответили, что ополчение местных аристократов собирается атаковать стаю. Я расспросил поподробнее, что за ополчение такое, и услышал фамилии усть-катайгинских князей и бояр, в том числе Чулкова.

Оказывается, они решили без меня ополчение собрать. Ну что ж, флаг им в руки. Я пожелал парням удачи и поехал дальше, а про себя подумал: ну и дурни, только народ зря угробят.

О результате их похода я узнал лишь в понедельник, когда Бодянский опять созвал всех офицеров. Я не был обязан там присутствовать, но меня неизменно приглашали на каждое важное собрание в штабе, и я, разумеется, ходил, чтоб быть в курсе событий.

Как и предполагал, ополчение не справилось. Три сотни человек охраны вместе с десятком аристократов при поддержке лёгкой бронетехники попытались выбить тенебрисов с занятых ими земель, но потерпели неудачу. Куча техники была уничтожена или брошена, погибло полно боевиков и два боярина, а ещё один боярин и два князя, в том числе господин Синицын получили ранения. Бодянский почему-то посчитал, что это «наступление» организовал я, и упрекнул меня в необдуманности решения, но я сразу же заявил, что не имею никакого отношения к сумасбродному поступку нашей знати:

— Группа собралась без моего ведома. Вот и результат. Крайне глупый поступок.

— Но почему они пошли без вас? — удивился Бодянский.

— Не имею ни малейшего понятия. Князья и бояре — народ свободный. Что хотят, то и делаю.

— Получается, вы не контролируете ситуацию с ополчением?

— Контролирую в той мере, в какой считаю это необходимым, — ответил я, понимая, что своим признанием показываю, что меня здесь ни во что тут не ставят. С другой стороны, а что ещё сказать? Бодянский рано или поздно узнает реальную ситуацию. Скрывать нет смысла.

— Послушайте, Алексей Михайлович, вам надо отговорить ополчение от дальнейших безрассудных действий. Мы условились, что вы сосредоточитесь на защите города. Кто город будет охранять, если все погибнут?

— Понимаю, Кирилл Данилович. Давайте обсудим данный вопрос отдельно, — предложил я.

Бодянский согласился, и после совещания, мы с ним вдвоём прошли в кабинет.

— Как у вас-то дела? — спросил генерал, садясь за стол. — Разведка сообщает, будто на запад твари не идут. Получается, ваши владения пока не затронуты?

— Ну почему же, — я развалился в кресле напротив и закинул ногу за ногу. — И у нас тёмные тоже есть. С юга, например, постоянно идут. С востока тоже забредают. Но мы их уничтожаем. Я и сам регулярно езжу, помогаю охране. У меня достаточно на это сил.

— Что ж, я за вас рад. Однако не могу не предупредить, что стая может двинуться в любом направлении. По-хорошему, вам следовало бы эвакуировать людей с ваших баз. Вы видели снимки. Угроза слишком велика. Этих тварей там просто чудовищное количество. Меня удивляет, что они до сих пор на месте топчутся. Удивляет и пугает. Словно силы накапливают, чтобы потом нас смести.

— Тенебрисам тяжело находиться в нашем мире, пока здесь нет дыхания бездны, — объявил я. — Поэтому они не слишком инициативны. Но если тьма разойдётся по всей округе, может произойти то, чего вы опасаетесь. Об этом, кстати, я и хотел с вами поговорить.

— Да, Алексей Михайлович, я слушаю очень внимательно, — Бодянский аж вперёд подался, сложив руки на столе.

— Так вот, Кирилл Данилович, ситуация следующая. Эта стая не настолько сильна, как вам кажется. По крайней мере для меня.

— То есть, вы можете с ней справиться?

— Да, могу.

— Тогда почему вы ничего не предпринимаете?

— Я предпринимаю все необходимые меры. Защищаю свою территорию и город. Только благодаря мне ничего плохого здесь не происходит, просто не афиширую это. Но… — я поднял указательный палец. — Кое-кто хочет со мной вражду устроить, и ему я помогать не намерен, по крайней мере, до тех пор, пока не будут со стороны этого лица принесены извинения и сняты все претензии. Вы знаете, о ком идёт речь.

Бодянский помрачнел.

— Алексей Михайлович, я глубоко извиняюсь, но разве так можно? Мы все оказались перед лицом серьёзнейшей опасности, а вы о своих личных дрязгах думаете? Может быть, вначале стаю прогоним, а потом разберётесь с господином Чулковым?

— Должен уточнить, это не мы оказались перед лицом опасности, а господин Чулков. В том, что происходит, виноват только он и никто другой. Город я буду защищать. Ни одна тварь сюда не судится — это я вам обещают. А вот владения господина Чулкова — нет.

— А лично я считаю, что подобный шантаж просто неприемлем в текущих условиях, — Бодянский насупился.

— Ну почему же? Знаете, Кирилл Данилович, вместо того, чтобы рассуждать о приемлемости моих решений, вы можете помочь всем нам. Передайте господину Чулкову, что ему достаточно просто извиниться за свой поступок, большего я не требую. Объясните ему, насколько это важно. Вас он послушает. И через три-четыре дня, максимум неделю тенебрисов здесь не останется, — я поднялся с кресла, показывая, что это моё последнее слово. — А сейчас должен откланяться. Надо спешить в свои владения, помогать охране. Тёмные твари ждать не станут.

На самом деле, я не был до конца уверен, что моя позиция побудит Чулкова извиниться и поменять отношение к случившемуся. Но разговор с Бодянским принёс плоды очень быстро.

Спустя два дня Чулков позвонил мне, сказал, что нужно поговорить, и уже вечером мы с ним сидели в ресторане, ужинали, и князь рассказывал о том, как он был неправ, когда обвинил меня во вторжении на свою землю, и что племянник его двоюродный крупно напортачил. Тот якобы был парнем импульсивным и недалёким, оттого и занимался сбором кристаллов, а не сидел на руководящей должности. Чулков согласился с тем, что при межевании земель произошла ошибка, и мои данные, без сомнения, более достоверны, поскольку я получил землю от самого государя, и вообще я — человек достойный, и все должны благодарить императора за его решение назначить меня сюда.

Было удивительно, как изменилось поведение этого человека, причём уже во второй раз. Он словно флюгер на ветру вертелся. Что-то подобное я и предполагал. Не походил Чулков на принципиально упёртого барана, готового кого-то ненавидеть и кому-то мстить до конца дней своих. Он — коммерсант, свою выгоду ищет во всём. Возможно, думал надавить на меня, решил, что я молод и наивен, а теперь увидел неприятные последствия, и сразу прибежал лебезить.

Я его простил на первый раз. Мне от него ничего было ненужно… кроме одного — признания моего авторитета. Если снова подобные случаи повторятся, тогда, конечно, одними извинениями не отделается, а сейчас я дал понять, что наш конфликт улажен, и пообещал, что скоро разберусь со стаей.

Я выждал день, чтобы исчезновение тенебрисов не выглядело слишком внезапным, а следующей ночью приказал генералам отводить стаи в свой мир. Утром же прихватил рюкзак с «Убийцей тьмы» и поехал на «Рубине» во владения Чулкова. На тот раз мне не пришлось скрываться, обходить по лесу шлагбаум тоже, поскольку тот валялся сломанный, а столб с камерой лежал рядом. Тем не менее я всё равно спешился и дальше отправился на своих двоих.

На грунтовке, ведущей через лес, стояли внедорожники и бронемашины. Некоторые были повреждены тьмой, другие охрана просто бросила во время бегства. Обнаружил я и тела людей. Наиболее уцелевшие уже поднялись и бродили по лесу, волоча погрызенными конечностями.

Тёмных тоже попадалось полно. Их я уничтожал — чисто для виду, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я с этими тварями сражался. Испепелил их сотни две не меньше, пока шёл к яме, и ещё столько же перебил возле самой бездны — всех, кто не успел убраться отсюда. Крупных тварей здесь почти не было, если не считать пяток магнусов и трёх каракатиц, а мелкие полегли быстро. А когда поблизости никого не осталось, я достал из рюкзака «Убийцы тьмы» и поставил рядом с ямой.

Часа два я проторчал рядом с бездной, но та по-прежнему зияла чернотой, хоть и сильно уменьшилась. Тогда вызвал по рации Турка, чтобы прислал людей с артефактами. Охрану пришлось ждать ещё часа два, поскольку они заблудились. Но зато когда приехали с десятком рассеивателей, бездну закрыли очень быстро.

В воскресенье я отдыхал, а в понедельник позвонил Чулкову и сказал, что основная часть тенебрисов в его имении уничтожена, и ему осталось лишь завершить зачистку. Небольшие стайки тёмных до сих пор там бродили, но за ними я гоняться не собирался. Затем уведомил Бодянского, что проблема решена. Тот лишь диву дался, как мне удалось в такие короткие сроки разобраться с огромнейшей стаей.

Я знал, что пойдут кривотолки. Слух о том, что я наслал на мятежников огромную стаю, дошли даже в эти края. Но была ли причина переживать? Допустим, кто-то считает, что мне подвластны тёмные твари, и что? Наоборот, бояться больше будут. Местная аристократия должна понять, что я здесь надолго, от меня им никуда не деться, и со мной лучше дружить, чем враждовать.

Для закрепления этого понимания я собрал ополчение — всех, кто остался от предыдущего несанкционированного похода — и, разделив их на несколько отрядов, устроил рейд по окрестным территориям. Тёмных существ там бродило не так уж и много, но это не имело никакого значения. Данное мероприятие должно было, главным образом, продемонстрировать, что за ополчение я взялся всерьёз, и показать, кто здесь главный, кого слушаться надо.

А скоро и Оля уехала. Она неплохо отдохнула и теперь готова была вернуться к скучной обыденности в поместье. Впрочем, мы с ней решили, что без дела она не останется в любом случае и продолжит помогать охране, только в Первосибирске.

В первых числах июня, как и планировалось, я отправился в Москву, чтобы заключить помолвку с дочерью Долгорукова. Со мной поехали все мои жёны и сестра. Марина как раз выпустилась из академии, а у Светы начались каникулы.

Состоялась пышная церемония в загородном особняке Долгорукова, которая перетекла в застолье и гулянья, продолжавшиеся два дня. Приехали десятка три родственников моего будущего тестя. Некоторые лица я уже видел, когда гостил у Ярослава в предыдущий раз, а сейчас пришло время познакомиться со всеми остальными. Их оказалось так много, что я даже список себе составил в блокноте, кто есть кто. По-хорошему, всех их следовало запомнить, чтобы при следующей встрече не ударить в грязь лицом.

Многие из этих людей имели должности при дворе, полученные в том числе после восстания. И из их разговоров мне стало кое-что известно о судьбе бунтовщиков. Казней, что любопытно оказалось, гораздо значительно меньше, чем ожидалось. Подавляющее количество непосредственных участников восстания погибло в кремле, когда на них обрушилось воинство тенебрисов, а симпатизирующих было слишком много, чтобы их перебить (по крайней мере, так рассудили наместник с императрицей). Почти всех их сослали на границу с лишением имущества и титулов. Один такой род, причём весьма уважаемый, попал даже к нам в Усть-Катайгинск, но находился он не в моей юрисдикции, поскольку все представители мужского пола были определены на службу в разные форты.

На второй день нам с Ларисой удалось, наконец, пообщаться друг с другом наедине. Теперь это вроде как не противоречило правилам приличия даже в такой консервативной семье, как у Долгоруковых. Мы пошли в берёзовую рощу возле речки, и там гуляли и общались. Поначалу девушка держалась немного неуверенно, чувствовалось напряжение, но благодаря моим стараниям барьер быстро рухнул, и вскоре мы шутили и смеялись, словно знали друг друга уже много лет.

И только тогда мы перешли к обсуждению планов на будущее. Но тут ничего не изменилось. Лариса собиралась поступать заочно в Московский университет, а после свадьбы (её наметили на осень) — переселиться ко мне в Сибирь, откуда каждый полгода будет ездить сдавать экзамены.

Ярослав настаивал, чтобы его дочь занималась магическими практиками с тренером, и я возражений не имел. Да, придётся потратиться, но обучение магии — не менее важно, чем обычное образование, а то и важнее, а индивидуальные занятия всегда эффективнее. Вопросы приданного мы так же с Ярославом обсудили за несколько дней до помолвки. В общем, жизнь Ларисы мы с её отцом целиком и полностью определили.

Вот только Лариса, как выяснилось, не слишком-то горела желанием ехать в Сибирь.

— Тебе пока придётся пожить в Первосибирске, — сказал я. — Там у меня большое поместье, а в Усть-Катайгинске — всего лишь квартира с тремя комнатами. Как построю дом, так сможете переехать вместе с остальными.

— Не думала, что мне придётся в Сибирь уехать, — проговорила Лариса, как бы намекая, что ей эта идея не очень нравится.

— Не хочешь туда ехать?

— Просто всю жизнь мне казалось, что буду жить в Москве. А там, наверное, ничего нет, только тайга.

— И болота ещё, — добавил я с сарказмом.

Лариса усмехнулась.

— Первосибирск — такой же развитый город, как и Москва, — объяснил я. — Там даже своя академия есть. Там есть аристократические клубы, где можно хорошо провести время, есть театр и много других заведений. Ты же ходишь в театр?

— Разумеется, меня родители водили. Но я, если честно, больше люблю кино.

— Ну тут уж я тебе не указ. Света и Марина вон тоже любят кино. Будете вместе ходить. Так о чём я? Ах, да, Первосибирск — такой же крупный город. Единственное отличие — самолёты туда не летают, потому что граница близко. Считается опасно. А вот Усть-Катайгинск — совсем другое дело. Он крошечный, там мало чего есть, и он обнесён стеной. Ты, наверное, никогда не видела приграничные городки? У них у всех есть стена, как у крепости. А единственное развлечение там — охота на тёмных. Сейчас город быстро расширяется, но не думаю, что его население дойдёт до ста тысяч. Впрочем, вы тоже переедете туда не завтра, а за год-другой, глядишь, что-то изменится.

— Кажется, придётся привыкать, — улыбнулась Лариса. Пусть ей и не хотелось уезжать к чёрту на кулички, но противиться семье и будущему мужу не позволяло воспитание.

— Уверен, ты справишься. Там не так плохо, поверь, — поддержал я её. — Может быть, тебе даже понравится.

Празднества закончились лишь на второй день, родственники разъехались, а у нас поезд был следующим вечером, поэтому мы остались гостить ещё некоторое время. И тут у меня состоялся серьёзные разговор с Ярославом. Будущий тесть стал уговаривать меня переехать в Москву. Сказал, что убедит наместника назначить хранителем в Усть-Катайгинск кого-то другого, а моё место на самом деле — в столице, а не в какой-то глуши.

Но я отказался. Меньше всего хотелось жить в столице. В Усть-Катайгинском округе я — власть, там меня слушаются, уважают, там ближе к природе, и там я могу посвятить собственному делу, в том числе подготовке к нападению на владыку тьмы, а потом в относительном спокойствии дожить до преклонных годов. Я воспринимал это назначение, как заслуженную пенсию.

А кто я здесь? Никто. Бедный родственник, провинциал, на которого, не смотря на всю мою силу, будут презрительно коситься вся столичная знать. Кроме того я отлично понимал, что на самом деле Ярославу нужна моя сила, а я не горел желанием становиться марионеткой в чьих-то руках и постоянно впрягаться в какие-то ненужные мне конфликты на стороне своего богатенького тестя.

Конечно, Ярослава разочаровал мой ответ, но это уже его проблемы. Главное, я дал ему понять, пусть и в вежливой форме, что мальчиком на побегушках у него не буду, и намерен посвятить себя защите доверенной мне земли и развитию собственного дела, и это не изменится ни при каких обстоятельствах.

После помолвки Лариса осталась дома, а мы с Лерой, Олей, Мариной и Светой отправились в Первосибирск на поезде. Сестра рвалась отправиться со мной в Усть-Катайгинск, чтобы провести там каникулы. Захотела поехать и Марина, поскольку ни разу там не была. Поэтому Оля и Лера остались в Первосибирске, а мы втроём поехали в Усть-Катайгинск на моём «Рубине». Поезда туда обещали пустить уже этим летом, но пока не этого не случилось.

Мы мчались по дороге, пролегающей через болото в окружении тумана, в котором то и дело появлялись жёлтые огни фар движущихся навстречу машин. До Усть-Катайгинска оставался буквально час езды, как вдруг я ощутил напряжение в лобной части головы. Это значило, что кто-то пытался установить со мной телепатическую связь. Я затормозил на обочине и под предлогом, что якобы мотор барахлит, вышел на улицу и открыл капот. И только после этого, когда меня никто не видел, разрешил мозгу принять поступающие волны.

— Алексей, здравствуй, — прозвучал тихий голос Десятого. — Я связался с тобой, чтобы сообщить важную новость. Ко мне движется большая стая. Скоро она уничтожит мой город.