Первый. Наследник Древней Крови

Глава 1

— Пошел вон, долбаный калека! — и сапог пекаря ударил в зад Ярсгара, больно попав по копчику.

Ярсгар не удержался на ногах и кубарем полетел на проселочную дорогу, пачкаясь в бурой земляной пыли. Да и как тут удержишься, если ты действительно калека, ходишь-то и то с трудом, проклятый пекарь сказал чистую правду… Ярсгар кое-как еле-еле поднялся на ноги, отряхнулся как мог от приставшей пыли и песка, и, подхватив свою торбу, сжав зубы от обиды и боли, заковылял прочь под крики вездесущих улюлюкающих мальчишек.

Правда? Вот она такая и есть, правда. Ярсгар родился калекой, точнее, стал им по причине повитухи, сделавшей ошибку в очередной раз. Не сказать, чтобы это было постоянно, и особенно с местной поселковой знатью — иначе болтаться бы старой бабке на виселице на площади — но иногда она, особенно напившись дрянного местного мутняка, со своими обязанностями не справлялась. И тогда…

— Урод, как есть урод, — сказал староста, брезгливо оглядывая визжащий комочек, красный от крови роженицы.

— Что делать будем, господин Логенгард? — услужливо склонился его помощник, Оссами.

— Да известно что, чего спрашиваешь? Неси мое мачете, — староста еще раз оглядел непонятное сморщенное нечто.

— А маг говорил…

— Да мне по хрену маг и что он там говорил, — взгляд Логенгарда упал на тело мертвой матери младенца. — Кому нужен этот убогий урод? Который, к тому же, и сирота? Я здесь власть, это мой поселок. А кто против — пусть отвечает перед графом Беллами, если успеет конечно.

— Сию секунду! — крысиная мордочка местного помощника власти сморщилась в полуулыбке-полуоскале, и, повернувшись, он исчез из виду.

Да, жизнь поселка была жесткой и жестокой. Не можешь держать соху или, в случае необходимости, оружие для защиты от набегов орков или гномов — ты не нужен общине. Лишних ртов тут не терпят, особенно которые не могут принести пользы — ну зачем нужен калека, который дай-то бог сам сможет с собой управляться? Ну и естественно, не только в прагматических, но и чисто гуманных целях. Зачем бедняжке мучиться всю его жизнь, проведя ее в страданиях? Не проще ли избавить от мучений сразу, отправив его еще чистую душу за грань?

— Вот, принес, господин Логенгард, — запыхавшийся крысеныш принес большой сверток и передал его в руки старосты.

Староста медленно развернул темную рогожу. Мачете — так называли его Древние и так называл его сам староста, смакуя каждый звук этого слова, в котором ему слышался и свист летящей стали и тяжелый удар толстого лезвия о преграду. Правда, преградой чаще всего была колода, на которой он рубил головы курам, уткам и прочей живности. И младенцам тоже. Тем, которые по недоразумению или недосмотру богов ухитрились все-таки появиться на свет с уродствами — почему тут рождалось таких чаще, все понятно, Древние. И те идиоты, которые на свою голову совали ее на Проклятый Холм или в Проклятый Лес, вскоре умирали от их проклятия в страшных муках. А те, кто не умирал сразу, потом долго и неизлечимо болел и производил на свет вот таких вот уродов.

Староста взял большое тяжелое лезвие, аккуратно провел по блестящему обушку пальцем. Сколько лет этому мачете? Да под тысячу, если не больше — вещь, сделанная еще Древними. И за это время с ней не сделалось ничего, лезвие не потеряло своего блеска, оставалось таким же острым и смертоносным. Только рукоять поменяли, когда стерлась и раскололась старая, за столько времени-то постоянного использования. Нет, никто не то что бы не смог повторить секреты древнего металла, даже имея в руках их железо, оно было бесполезно — ни один кузнец не мог его обработать, чтобы выковать оружие. Да и металла того почти не осталось, дошло до того, что за него платили по весу золотом, а в столице, Арзуне, говорят, что еще дороже и на такое мачете как у него, можно даже выменять небольшую лавку. Ну в столицу он не собирался, ему и здесь было хорошо. Что толку жить среди камня и текущих по грязным мостовым нечистот, среди этих кичащихся своей избранностью и образованностью горожан? Как же, центр цивилизации. Который только и знает, что жрет, срет и издает глупые законы.

Нет, тут проще. И всегда есть еда, не голодают местные крестьяне, граф Беллами не обирает дочиста, как другие дурные господа, заботится о своих подданных. Потому как знает, что может сгореть в замке заживо или от несварения желудка с вилами в животе, как некоторые дурные землевладельцы. И власть у него поэтому же крепкая — заходили пару раз какие-то смутьяны, которые болтали о том, что вот скинем аристократов и короля, хорошо заживем, землевладельцы — кровопийцы, все надо поделить, а власть должна быть у народа. Селяне послушали, горестно покивали, и, проникшись мыслью горе-смутьянов, взяли и повесили их прямо на площади, не дожидаясь дружины графа и его суда. Потому что нечего на хорошего аристократа клеветать и вообще на королевскую власть покушаться. А уж тем более, все делить, эка удумали. Кормить всяких голодранцев, которые сами не могут себя прокормить? Для крестьянина, зарабатывающего потом и кровью пропитание, отдать кому-то просто так нажитое иногда и непосильным трудом — это самый страшный грех.

— Кладите его на колоду, — указал староста на стоявший поблизости пень с поленницей дров рядом.

Младенец затих, как бы поняв, что что-то пошло не так. Староста сплюнул, примерился, поднял сверкнувшее на солнце лезвие… И полетел на землю, издав хеканье от сильного удара в грудь.

— Я же сказал, уроды, этот младенец принадлежит богам, — почтенный старец в черной одежде упер блестящее острие посоха в грудь лежащего старосты. — Все поняли?

— Дда, господин Ариветт! — испуганно проговорил староста, потирая грудь там, куда до этого прилетело навершие посоха. Чертов маг, несмотря на внешне субтильный и ветхий вид, был полон сил и мог обработать любого местного бойца не только магией, но и своим боевым посохом. И, судя по посоху, уж рядовым магом он не был точно, слишком вычурный и характерный был узор на древке, выдававший владельца с головой.

Бывший боевой маг высокого ранга — так, по крайней мере, думали о нем жители деревни. Лет тридцать тому назад он появился из ниоткуда, уже такой же внешне старый и поселился на отселке подальше ото всех. И самое странное для селян из округи — граф Беллами стоял за него горой. Хотя маг и сам мог за себя постоять, как выяснили любители прощупать новых поселенцев на вшивость. А уж место, на котором поселился маг, отпугивало само по себе — граница Проклятого Леса, того самого, где осуществляются проклятия Древних, а по ночам в чащобе бродят чудовища и неупокоенные души мертвецов, светя призрачными дьявольскими огнями и издавая нечеловеческий вой и рев. По крайней мере, так рассказывали старики, пугая детвору и дебелых крестьян.

Маг занимался обычными делами, которыми промышляют обычные деревенские маги средней руки — лечил людей и скот, колдовал урожай над полями, избавлял от вредителей, заговаривал дома. В общем, маг себе и маг. Но иногда он пропадал. На неделю или две, и просители, освящающие себя Святым Кругом при виде Проклятого Леса, напрасно ждали его в месте встречи у выселок — маг не любил непрошенных гостей и мог сильно обидеться, как например на сельского кузнеца Бенривена, который было вздумал сунуться к нему домой, куда не было ходу никому. После этого Бенривен не мог спать с женой до тех пор, пока маг не сжалился и не вернул ему мужскую силу. Но урок пошел впрок, и больше на тайное убежище мага никто не мог покуситься, как и не прислушиваться к его просьбам, больше напоминавшим приказы. Как и было в этом случае.

— Я забираю младенца. Есть возражения? — маг обвел взглядом кучку людей, бывшую со старостой.

Возражений не было. Даже местные сельские горлопаны испуганно притихли, вспоминая злопамятность мага.

— Ну вот и хорошо, — маг наклонился к колоде и поднял легкое тельце, накинув края рогожки на голый животик малыша. — И запомните, кто причинит вред ему — причинит вред мне. Все понятно?

Судя по гробовому молчанию и страдальческим рожам селян, вопрос мага так и остался риторическим. Маг с младенцем на руках прошел через расступившихся присутствующих и пошел в направлении околицы.

Ярсгар с детства любил читать, сколько себя помнил. Старый маг, заменивший ему отца и мать, выходивший его, дал ему начала образования. А уж почитать у мага было что. В его подземном жилище, сделанном из странного камня без стыков, который маг почему-то называл «бетоном», целый этаж, средний, минус второй, занимала библиотека. Попадались ему как старинные бумажные фолианты, затрепанные, с пожелтевшими страницами и истрепанными обложками, так и книги, оставшиеся от Древних — эта полка стояла отдельно. Книги на этой полке мало напоминали обычные — на неизвестной не желающей желтеть прочной бумаге, в глянцевых обложках с непонятными надписями типа «Устройство свертки пространства АрГх-17482/ГР» и тому подобными неудобоваримыми и заумными словами и числами. Куда более приятными оказались несколько романов, которые Ярсгар зачитал до дыр под неодобрительным взглядом Ариветта. И что учитель, как величал его Ярсгар, их не одобрял? Там мужчины были сильными, женщины — красивыми, а уж приключения… Война с орками, заморские походы, рыцари, драконы — да много всего. Того, чего был лишен он, калека, место которого — на паперти. Увидев такое непотребство, старый маг покряхтел, да и вручил Ярсгару толстую старую книжку «Начала матемагики», написанную, как прочитал на обложке Ярсгар, коммандером Морелли. Кто такой «коммандер» Ярсгар не знал, лишь понял, что, наверное, это какой-то военный или священник, только они имели странные прозвища, означающие ранг, вместо имен. Внизу стояла абсолютно непонятная Ярсгару допечатка «для рядового и сержантского состава». Открыв книгу и прочитав несколько первых страниц, Ярсгар пропал.

Ярсгар узнал из вступления к книге, что мир Изначальной, как его назвали Древние, необычен — набор физических констант этой вселенной отличался от других миров, что дало возможность существования магии, или локального изменения физических свойств пространства, путем модификации его мерности. Из всего этого Ярсгар, не отягощенный пока понятийным аппаратом, понял только слово «магия». А дальше пошло проще. Слова, написанные простым доступным языком, уже без зауми, ложились на душу музыкой. Локальные модификаторы — это плетения, формируемые магом из потоков Силы, которой на планете было видимо-невидимо. Про ее природу не было сказано ни слова, да и вряд ли бы он сейчас понял бы что-нибудь из высоких недоступных пока ему материй.

Как сплести плетения? Ярсгар начал повторять упражнения, написанные в конце каждой главы. Вот, и на пальце поднялся и затрепетал язычок крохотного огонька, который он потушил сразу же от греха подальше — библиотека, полная бумаг, не лучшее место для подобных экспериментов. Ну а когда он потянулся, пытаясь добиться того, чтобы достать с книжной полки толстый фолиант, тот внезапно сдвинулся и упал незадачливому магу на голову, набив преболючую шишку. Потирая ушибленную голову и шипя, Ярсгар с ненавистью посмотрел на раскрывшийся книжный том — не, магия дело такое, нужно уметь ей владеть и быть искуснее. А следовательно? Читать, еще раз читать, и пробовать, обязательно пробовать. Но аккуратно, чтобы не получить травм. По крайней мере лишних.

«Начала» он проглотил за неделю, под хмыкание мага, на всякий случай обнесшего полки в библиотеке охранными плетениями, а то мало ли чего может натворить ученик. Когда он пришел, чтобы попросить следующую книгу, маг скептически посмотрел на него.

— Ну, показывай, что умеешь.

— А что именно?

— Ну хоть что-нибудь.

Зря он это сказал. У Ярсгара получилось лучше, чем он мог подумать — с пальцев сорвалась синяя молния и, пройдя над головой мага, чуть не сделав тому пробор, ударила в бетонную стену, оставив на ней выжженное пятно.

— Все понятно, — пожевал губами маг. — Сила есть, ума не надо. В смысле самоконтроля. Теперь занимаешься магией на открытом воздухе — мне здесь жертв и разрушений не надо.

Помимо изучения старинных книг Ярсгару пришлось заниматься и другими обязанностями по хозяйству в меру своих скромных возможностей. Например, ковылять до деревни, чтобы купить за несколько монет провизию — не все же магу этим заниматься. Тем более старик иногда пропадал на некоторое время, и тогда Ярсгар оставался один, отдаваясь изучению магической науки, а заодно гуляя по Проклятому Лесу, о котором в деревне было так много слухов. Ничего проклятого в нем не было, просто были опасные места, куда соваться не следовало, и которые, как объяснил старик, были заражены смертельным ядом, невидимым и неощутимым. Безопасные тропы между деревьями были отмечены магическими метками, а если не дай бог заблудился, или сошел не туда… Ну на этот случай маг выдал Ярсгару амулет, свечение и попискивание которого показывало, есть ли этот непонятный яд вблизи или нет. Еще он запретил брать из леса хоть что-то и приносить с собой.

Шли годы, Ярсгар превратился из маленького мальчика в юношу, изучившего основы магического ремесла, прочитав все, что было в библиотеке Ариветта, и уже готовившегося пройти посвящение в маги. А там маг обещал устроить его в магическую академию Арзуна — с такими-то способностями никто не будет обращать внимание на его внешний вид. Да и потом, он прочитал в книгах, да и пару раз обмолвился сам Ариветт, что его тело могут привести в норму, вот только не здесь и не сейчас. Мало того, что эта трансформация будет болезненной, так и суеверные деревенские, увидев внезапное выздоровление калеки, могут вызвать инквизиторов из Ордена Искореняющих Скверну, и тогда мало ни ему ни магу не покажется. Судя по тому, с каким лицом говорил это Ариветт, ему явно пришлось с этим столкнуться.

Все рухнуло в один день. Маг вернулся из одной из своих отлучек еле живой. В ноге, перемотанной тряпкой, зияла страшная рваная рана, нанесенная непонятно чем, а сам старик был слаб и сразу же свалился в лихорадке. Ярсгар удивился, но вопросов не задавал, тем более человеку, который поминутно бредит и мечется на ложе, задать их трудно. Ярсгар собрался промыть рану, но, когда снял повязку… Рана была магическая. Неизвестно кто или что не только изувечил ногу магу, но в ней еще и копошились, переливаясь черным цветом, непонятные сложные плетения. Если уж сам Ариветт не смог вылечить рану… Ярсгар как мог со своими знаниями попытался облегчить его страдания, но чужое плетение, явно принадлежащее Скверне, было намного сильнее его слабых способностей.

Слух о болезни мага быстро достиг ушей местных, и отношение к Ярсгару резко изменилось. Если раньше к нему относились со страхом, вызванным защитой мага и брезгливостью, как к калеке, то теперь страх пропал — маг-то похоже скоро того, как говорили в деревне. Теперь все ждали кончины мага, чтобы с деревенской основательностью прибрать к рукам его наследство, а ублюдка наконец прибить, как это и следовало сделать пятнадцать лет назад. Наивные, подумал Ярсгар, подслушав этот разговор. То, что было в коллекции магических артефактов мага, могло в неумелых руках снести деревню целиком, и хватило бы с запасом — не зря некоторые артефакты в магическом зрении светились тревожным красным светом. Ну а насчет прибить — Ярсгар не зря не показывал своих умений при посторонних, Ариветт это строго-настрого ему запретил. Так что любого, кто попытается напасть на калеку, ждет хороший прием в виде боевых заклинаний.

Когда Ярсгар вернулся из деревни с торбой, набитой провизией, маг умирал. Все-таки доконало его чужое плетение.

— Подойди, — слабым голосом сказал он, лихорадочными горящими глазами глядя на Ярсгара. Тот поежился — этот взгляд выдавал человека, который уже ушел за грань, но держится на этом свете ценой невероятных усилий.

— Да, отец, — первый и последний раз назвал он так Ариветта.

— Хотел бы я, чтобы у меня был такой сын, — слабая улыбка тронула губы мага. — Теперь слушай. Тебе надо отсюда уходить. Добраться до Арзуна. Возьми торбу, стоящую у стола — в ней то, что поможет тебе выжить. В академию не иди, найди магистра Ориана из Ордена Искореняющих Скверну и передай ему два слова — «Спящий проснулся», там бумажка с его адресом. Еще, я не закончил с тобой то, что хотел, и теперь уже не закончу. Закончишь ты. На столе лежит артефакт, который укажет тебе путь. Иди в Проклятый Лес, туда, куда он покажет. Когда будешь уходить — положи сверху на вход в бункер Земляного Червя — пусть будет хоть какая-то радость местным. Если вернешься, ты всегда сможешь найти вход, настроенный только на тебя. И помни, в тебе течет Древняя Кровь. Это все. Иди!

Маг дернулся и затих, глаза его невидяще глядели в потолок, а на губах застыла слабая улыбка. А у Ярсгара в душе все оборвалось. Ушел единственный близкий ему человек, который сделал для него так много… Ярсгар упал лицом на рукав камзола мага и заплакал, не стесняясь своих слез.