Пленённая Призраком

ГЛАВА 14

Автобус слегка покачивался, а иногда подпрыгивал и трясся, когда ровная, недавно отремонтированная дорога превращалась в жуткие колдобины.

— Хорошо, что я взяла билеты на пятое и шестое места, — голосом, полным гордости, сказала Елизавета Борисовна. — А иначе тебя бы непременно укачало.

— Да, — отстраненно ответила Нина, смотря в окно. — Плохо только, что наши места приходятся на колесо — трясет жутко.

У Нины не было настроения для разговоров. Она думала о Ярославе и о грубоватых, но добрых и заботливых охотниках. А чем отплатила им Нина? Тайный побег и коротенькое смс — вот, что оставила она им в благодарность за их доброту и гостеприимство. Ярослав так и не ответил на сообщение, а это означало, что он злился. За неделю до отъезда Нина сказала, что должна уехать на праздники в Славоградск. Как она и ожидала, юноша был категорически против.

— Как ты не понимаешь, что это опасно? — негодовал он. — Здесь мы можем тебя защитить, а кто защитит тебя, когда нас рядом не будет? Что за нужда заставляет тебя так рисковать?

Нина давно обдумывала эту самую «нужду», но так и не придумала истории, способной убедить Ярослава в необходимости отъезда.

— Просто… — лепетала она. — Просто мы с родителями давно решили…

— Они что, так ничего и не поняли? — вскипел охотник. — Хорошо, тогда я поговорю с ними.

— Нет! Нет, пожалуйста, Ярослав, мне, правда, необходимо ненадолго уехать.

— Мы столько сил приложили, чтобы позаботиться о тебе. Будет обидно, если окажется, что зря, — в сердцах выпалил Ярослав, но резко замолчал, будто пожалел о своих словах. Нина же густо покраснела. Она понимала, что он сказал это не потому что думает так на самом деле, но все же ей было неприятно.

В тот вечер Ярослав не пожелал девушке спокойной ночи, как это бывало обычно. Они не разговаривали несколько дней, а помирились лишь накануне отъезда Нины, да и то, потому что девушка солгала, что передумала ехать. Тогда Нина считала, что поступает правильно, выбрав единственный, как ей казалось, верный путь, руководствуясь исключительно благими намерениями. Но сейчас, когда она была далеко, и поговорить с Ярославом не было возможности, она сомневалась. Ведь, даже если она и права, что толку, если человек, ставший ей близким другом, возможно, никогда ее не простит?

Нина прикрыла глаза, надеясь немного забыться. Время шло, автобус мчал, оставляя позади себя километры пути.

— Нина, просыпайся, подъезжаем, — позвала ее Елизавета Борисовна.

Славоградский автовокзал радовал глаз чистотой и немноголюдностью.

— Что-то я Андрея не вижу. Разве он не должен был встретить нас? — недовольно пробасил Геннадий Арсеньевич.

— Он сегодня работает, пап, — с нотками укора ответила ему Нина. — Он написал, что встретит, как только освободится.

— Мог бы и отпроситься, — все равно ворчал мужчина. — Не каждый день к нему приезжает тетушка. Мы приезжаем.

«Можно подумать, для них мы такие уж важные гости, — хмыкнула про себя девушка».

— Ничего, подождем, — вслух сказала она. — Уверена, что это недолго. Я пока схожу, куплю чего-нибудь попить.

Нина не сразу поняла, когда возникло это ощущение — ощущение слежки, пристального наблюдения. Она обернулась, но не обнаружила на себе чьего-либо взгляда. Лишь маленькая рыжая собачка с пушистым волнистым хвостом смотрела на нее. Нина улыбнулась ей. Собачка же, звонко, пронзительно тявкнула.

— Ой, — подпрыгнула Нина и поспешно отвернулась, решив, что чем-то не приглянулась животному.

— Нина! — раздался на весь зал громкий голос Елизаветы Борисовны. — Где ты ходишь? Андрей уже приехал!

Нина только сейчас заметила высокую фигуру троюродного брата. Прищурившись, девушка увидела, что он улыбается ей.

— Привет, — тепло поздоровался он, когда Нина подошла. — Сто лет тебя не видел. Выросла-то как! Красавица!

— Привет, — смущенно улыбнулась Нина. Андрея она видела лишь в детстве, да на фотографиях, которые тот выкладывал в социальных сетях. — Спасибо.

Машину Андрей вел аккуратно, а потому девушке выдалась возможность полюбоваться пейзажами города.

Мимо проплывали всевозможные величественные здания, отстроенные не так давно и старенькие, но отреставрированные дома, принадлежавшие когда-то весьма знатным фигурам города, а ныне служащие музеями; а также роскошные храмы и скромные церквушки. Ну, а такое количество посаженых хвойных, Нина сроду никогда не видела. Красота, да и только.

— Приезжай к нам летом — вот когда будет, чем полюбоваться, — подмигнул ей Андрей. — А ягоды какие у нас растут — мм-м-м… Уверен, что такой вкусноты ты еще не ела!

Нина признательно улыбнулась, и уже было открыла рот, чтобы сказать, что обязательно приедет, если только выпадет возможность, как за нее ответила Елизавета Борисовна:

— Ой, вряд ли, Андрюшенька, — с чувством вздохнула она. — Нина все летом будет заниматься, — женщина скосила взгляд на дочь. Нина почувствовал, что краснеет. «Пожалуй, спрошу как-нибудь у Рады, нет ли такого заклинания, чтобы излечить мою матушку от излишней болтливости, — подумала она».

— Заниматься летом? — искренне удивился Андрей.

— А что делать? — продолжала сетовать Елизавета Борисовна, кажется, наслаждаясь ситуацией. — Нина у нас почти что двоечница…

— Мама, — не выдержала Нина, чувствуя, как нарастает раздражение. — Что ты такое говоришь?

— А что я такого говорю? — эхом отозвалась та. — Не правду разве? Уму ведь непостижимо, что моя дочь будет сдавать экзамены вместе со всякими двоечниками и…

— Я в школе был троечником, — вмешался Андрей. В его голосе не было обиды, наоборот — слышались веселые нотки. — А сейчас имею свой бизнес и весьма неплохо зарабатываю! Так что, Нина не расстраивайся, если в школе что-то не получается. Ум, трудолюбие, уверенность в себе и целеустремленность — вот что, определяет твое место в жизни.

— Ой, ну всё, — встрял молчавший все это время Геннадий Арсеньевич. — Научишь ее тоже… плевать на учебу.

Андрей ничего на это не ответил, а Нина мечтала провалиться сквозь землю от стыда за родителей.

Оставшееся время пути никто не разговаривал.

— Ну, всё, сегодня я с вами попрощаюсь, — как ни в чем не бывало, сказал Андрей, выходя из машины, чтобы помочь Елизавете Борисовне выгрузить дорожную сумку. — Завтра мы с Ариной заедем поздороваться.

— Передавай ей привет, — как можно теплее сказала Нина, чтобы хоть как-то сгладить углы, наточенные родителями. — И Тёме, — пошутила она, имея в виду двухнедельного сына молодой пары.

— Если удастся его разбудить, — улыбнулся Андрей. Он подошел к воротам большого двухэтажного дома, и постучал. Во дворе громко залаяла собака.

— Иду, иду, — послышался высокий женский голос, и навстречу гостям вышла симпатичная женщина чуть старше Елизаветы Борисовны. Она заулыбалась, а после принялась осыпать поцелуями сначала золовку, а затем и племянницу. — Проходите в дом. Андрюша, и ты заходи, давай. Ужин скоро будет готов.

— Нет, мам, — решительно сказал молодой человек. — Арина ждет, да и Тёма что-то сегодня всю ночь капризничал, вдруг ей помощь какая нужна.

— Ох, ничего без тебя не может, — проворчала женщина.

— Мы, может быть, завтра, если что, заедем к вам, — не обращая на ее слова внимания, сказал Андрей.

Дом был большой, просторный. В кухне, где вся семья собиралась в праздники или выходные, уже ждал накрытый стол.

— Нам бы руки вымыть с дороги, — скромно, что на нее совершенно не было похоже, сказала Елизавета Борисовна.

— Ох, ну, наконец-то мы вас дождались в гости, — радужно сказала Анастасия Васильевна, когда все уселись за стол. — Вон сколько зовем Нину на каникулы, а она всё не едет, — женщина мягко посмотрела на девушку.

Нина в ответ лишь скромно улыбнулась, молясь про себя о том, чтобы родители снова не ляпнули чего-нибудь такого, отчего ей придется краснеть.

— Как успехи в школе, Ниночка? — задал роковой вопрос Анатолий Давидович. Нина посмотрела ему в глаза, отметив, что дядя Толя заметно постарел с момента последней их встречи. Девушка улыбнулась, и поспешила ответить:

— Хорошо!

— Вот и умничка. В нашем роду всегда были славные дети. А девицы какие! Немудрено, что ты выросла такой красавицей.

— Меня вы, дядя Толя, видимо к нашему роду не причисляете, судя по тому, как обошли стороной в комплиментах.

Анатолий Давидович не стал оправдываться, лишь улыбнулся.

Остаток вечера Нина обдумывала, как лучше всего подойти к старику со своим вопросом. В конце концов, вымотавшись за день, девушка отправилась спать, решив отложить дело на завтра.

Ночь выдалась спокойной. Нина спала крепким, безмятежным сном. Отчего-то она была уверена, что здесь за ней не придут.

«Магическое сообщество скрывает свое существование, да и все сверхъестественные существа, тоже, — размышляла она, — а потому вряд ли решатся напасть в доме, где полно людей».

На следующий день Нина твердо решила, во что бы то ни стало поговорить с дедом. «А иначе, зачем я тогда сюда приехала? — спрашивала она себя».

С самого утра девушка пыталась поймать момент, когда Анатолий Давидович останется один, но это казалось невозможным. Нина уже почти отчаялась, когда после вечернего чая обнаружила, что старика нет ни в гостиной, ни в кухне, ни во дворе. Незаметно от всех девушка принялась исследовать дом. Она обходила все комнаты — одну за другой, за исключением тех, что служили спальнями.

Увлекшись, Нина поднялась на второй этаж дома, куда ни ее, ни родителей, почему-то не приглашали. Каково же было удивление девушки, когда она обнаружила, что весь этаж — это одна сплошная комната с бесконечным множеством книг. Нина так и застыла, разглядывая стеллажи, до отказа заполненные толстенькими томами.

— Ничего себе домашняя библиотека, — присвистнула она.

Не зная, позволительно ли это гостям или является неслыханной наглостью, Нина углубилась в библиотеку, переходя от одной полки к другой. Она изучала обложки книг, но не решалась брать что-либо в руки.

«Интересно, есть ли здесь что-нибудь об истории мааврийцев? — подумала она. — А о Книге Жизни?»

Увлекшаяся девушка не сразу заметила Анатолия Давидовича, полусидевшего, полулежавшего в кресле. Его руки покоились на животе, а голова была слегка наклонена на бок. Казалось, что старик мирно спал.

«Что же мне делать? — растерянно подумала Нина. — Вот он, шанс. Но разве я могу позволить себе такую наглость — разбудить старика? Наверняка, он, бедный, устал от шума».

Подавив вздох разочарования, Нина осторожно развернулась, чтобы проследовать к лестнице, как тихий, скрипучий голос Анатолий Давидовича, окликнул ее:

— Не торопись уходить. Ты вовсе мне не мешаешь.

Нина, уверенная в том, что старик спал, так и подпрыгнула от неожиданности.

«Вот же жук, — выругалась она про себя. — Наверняка, не спал ни минуты, и все это время наблюдал».

— Правда? — с надеждой спросила она. — Извините, что я вот так… без спроса… сюда…

— Ничего страшного, — простодушно ответил старик. — На самом деле сюда, действительно, мало кто заходит, но не потому что запрещено, а потому что эта часть дома мало кому интересна, — Анатолий Давидович грустно улыбнулся. Нина понимающе кивнула. — Ну, а я поднимаюсь сюда, когда хочу остаться один.

— А…

— Но это не значит, что я не рад тебе, — спохватившись, добавил он.

— Здесь так много книг, — издалека начала Нина.

— Да, — согласился Анатолий Давидович. — Я считаю, что это единственное, чего человеку не достает в этом мире.

— Вы считаете, что людям не хватает книг? — скривилась в усмешке Нина, решив, что старик в силу возраста, перестает дружить с головой, а потому, вполне вероятно, иногда заговаривается.

— Я говорю о знаниях, — тоном университетского лектора ответил Анатолий Давидович. — Знания — вот, чего не хватает людям.

— А-а-а, — все равно мало понимая, к чему он клонит, протянула девушка. — Вы-то, наверняка, много всего знаете, — начала она, стараясь, чтобы это не звучало как издевка.

— Да прям уж, — небрежно отмахнулся старик.

— Но, о каких тогда знаниях вы говорите, если не о тех, что можно почерпнуть из книг?

— И о них тоже. Только вот книги еще нужно научиться читать.

— Вы говорите о знании языков?

— Я говорю о том, что, большинство, глядя в книгу, видят, сама знаешь что.

Нина удержала от того чтобы захихикать.

— Да ты сядь, если не собираешься уйти, чтобы присоединиться к своим бестолковым родственникам, — неожиданно грубо сказал Анатолий Давидович.

«Верно, немного тронут умом. Вряд ли он сможет чем-то помочь мне, — решила Нина».

Несмотря на разочарование, она все же уселась в свободное кресло — не хотелось обидеть старика.

— Ты думаешь, я не знаю, почему тебя заинтересовала эта библиотека? — огорошил он. — Вот только в ней ты не найдешь ничего из того, что ищешь.

— А откуда вы знаете, что именно я ищу? — запинаясь от изумления, спросила Нина. — И вообще, почему вы решили, что я…

— Потому что ты, к счастью, отличаешься от своих бестолковых родителей.

— Боюсь вас разочаровать, Анатолий Давидович, но и острым умом я не блещу, — возразила девушка.

— Я не говорю об интеллекте, хотя сдается мне, что ты весьма не глупая девочка.

— А о чем же тогда вы говорите? — с любопытством поинтересовалась Нина, польщенная столь высоком о ней мнением.

— Я говорю о том, что, увы, не каждому дано быть достойным продолжением своего рода. Вот что ты знаешь о своем роде?

Нина стушевалась — после похвалы не хотелось разочаровывать старика.

— Ну, я знаю, что папины предки были зажиточными людьми. Вроде как даже аристократами. А со стороны мамы… э-э-э… крестьяне, наверно.

Старик как-то крякнул, а затем разразился смехом.

— Крестьяне! — возмущенно воскликнул он. — Надо же! Вообще-то да, были и крестьяне. Вообще, предки твои были те еще олухи, и совершенно не думали о том, с кем вступают в брак. Но я говорю об истоках. О родоначальниках, Нина. Ты знаешь, откуда берет начало твой род?

— Ну, этого я знать не могу, — обиженно ответила Нина. Издевается он над ней, что ли?

— То-то же, что не знаешь. А это очень плохо. Конечно, твоей вины здесь нет. Могу я взглянуть на нее? — неожиданно попросил он. Нина нахмурилась.

— Простите, на что взглянуть? — переспросила она. Где-то далеко в ее сознании зарождалась догадка, но девушка упрямо ее игнорировала. Быть такого не может, чтобы Анатолий Давидович знал, что книга у Нины. Не может и всё!

— Я говорю о книге Жизни, Нина. Она, смею предположить, сейчас в твоей сумочке, которую ты зачем-то так крепко сжимаешь в руках, — Анатолий Давидович улыбнулся. В его глазах читались искренность и доброта. Ему хотелось верить.

Совершенно растерянная Нина, поколебавшись, открыла сумку и извлекла из нее Книгу, а затем протянула ее старику.

Странные искорки вспыхнули в глазах Анатолий Давидовича, но тут же погасли.

— Как давно она у тебя? — зачем-то спросил он.

— Несколько недель, — на всякий случай честно ответила Нина.

Анатолий Давидович долго молчал, а затем выдал:

— Это долго. Да, всё понятно. Надо же, — сам с собой бормотал он, еще больше вводя девушку в замешательство.

— Это плохо? — испуганно поинтересовалась она.

Старик пожал плечами:

— Зависит от того, готова ли ты принять.

— Принять что? — Нина начинала раздражаться от того, что приходилось клешнями выуживать информацию.

— Принять то, что может дать тебе Книга. Принять знания. Принять то, кто ты есть.

— Кто я есть? — эхом отозвалась девушка.

— Как она оказалась у тебя? — вместо ответа спросил Анатолий Давидович.

Понимая, что речь идет о Книге, Нина ответила:

— Нашла.

Старик поднял на нее глаза.

— Нашла в том месте, где ее спрятал один мой друг, — спохватившись, пояснила она.

— Видишь ли, Нина, завладеть Книгой не так-то просто — эта вещь не терпит хозяев над собой. Она вполне может храниться, скажем, в библиотеке, будучи нечейной. Но если кто-то вздумает стать ее хозяином или попытается овладеть знаниями, хранящимися в ней, она… она покинет этого человека.

— Как так? — не поняла и не поверила Нина.

— Вот так. К примеру, если бы ты вдруг не приглянулась Книге, то вскоре, после того, как ты ее нашла, обнаружила бы, что твоя сумочка, где хранилась Книга, пуста.

— И куда бы она делась?

— Вернулась бы к прежнему хозяину, надо полагать, или туда, где была взята.

— Надо же… Я вот о чем хотела вас спросить, Анатолий Давидович… — Нина поколебалась, подбирая слова. — Эта книга написана на мааврийском, если я не ошибаюсь, и…

— Отлично, — не понятно чему обрадовался старик. — Отлично! Я рад, что не ошибся в тебе, Нина. Ты исключительно умное дитя.

Нина стыдливо потупила взор, не решаясь признаться в том, что ее ум здесь вовсе не причем, просто она общается со столетним призраком-магом.

— Язык, на котором написана Книга, это язык мааврийцев, — начал Анатолий Давидович. — Это был один из первых народов, населявших наш мир — могущественный, сильный, благородный народ. Первые люди, в том числе и мааврийцы, в те времена владели волшебством, или магией, как сейчас говорят. Да-да, — старик улыбнулся, понимающе кивая головой. — А чему здесь удивляться? Ведь само мироздание, это волшебство в чистом виде! Господь создал этот мир силой мысли. Разве это не волшебство? Да, люди тогда тоже могли творить волшебство. Вот только некоторые народы возгордились и стали использовать его во зло. Разразилась война, и мааврийцы восстали против зла. Создатель проникся к своему народу, а возгордившихся наказал, изгнав из нашего мира. На долгие годы в мире воцарился порядок и спокойствие. Те народы, что во времена восстания сдались и покаялись, остались и были прощены, но лишены способности к волшебству. Мааврийцам же было велено охранять наш мир от зла, что легко могло просочиться в него — защита тогда была не очень прочной.

Так и жили. Но кое-кто из благородных решил, что заслуживает большего, чем служить защитой презренных. И перешел на сторону Сумеречного Владыки. Вместе им удалось открыть портал и выпустить нескольких обитателей Сумеречного Мира. В основном это были изгнанные народы. Там, в Сумеречном Мире, они утратили свою человечность, превратившись почти что в чудовищ. И снова разразилась война между ними и мааврийцами. Последние одержали победу. Вот только портал к тому времени был уже закрыт и обратной дороги для сумеречных созданий не было. Тогда обе стороны заключили соглашение, в котором говорилось, что маги могут жить среди людей без возможности использовать свою силу. Так появились маги и охотники. К мааврийцам присоединились и обычные люди, которые боялись «сумеречных» и желали защитить от них свои семьи. Мааврийцы обучали их всему, что умели сами, но не могли передать им истинные знания и силы. Что касается Книги Жизни, то завладеть ею может лишь истинный маавриец. Говоря об истинных мааврийцах, я имею в виду не только принадлежность к этому роду, что само собой обязательно. Я говорю о качествах, присущих мааврийцам — честь, благородство, доброта, отвага. Наш род берет начало как раз от мааврийцев, но это еще не говорит о том, что все его поколение, в том числе и твои родители, являются истинными мааврийцами. Таких, на самом деле, единицы. Но судя по тому, что Книга все еще у тебя и не думает сбежать, я смею предположить, что… что ты истинная дочь мааврийского народа. Ты — охотница, Нина.