Пленённая Призраком

ГЛАВА 4

Приглашение призрака было неожиданным, а переход стремительным и не слишком приятным, а потому у Нины не было возможности представить мир, в который она переместилась. Тем не менее, девушка никак не ожидала, что это будет настоящий дворец: роскошный, просторный, с изысканным убранством, стиль которого сочетал в себе барокко и ампир — настоящий особняк в духе восемнадцатого — девятнадцатого веков.

Пол был устлан роскошным золотистого цвета ковром, украшенным тонкими, бледно-красными узорами, переплетающимися в замысловатый орнамент. Каждый узор был уникален и не похож на другие. Нина взглянула на свои ноги, обутые в не самые чистые сапоги, и ее щеки залила краска стыда.

— Скромненько, но со вкусом, — услышала она позади себя насмешливый голос. — Моя старшая сестра — Элиза, была, что называется, старой девой, а потому жила с нами. Элиза обожала вычурную Европу, и даже гостиную обставляла по последнему слову моды. Ее мало заботил тот факт, что последние годы мы были на грани разорения, и денег едва хватало на погашение долгов.

Нина обернулась, и ее глаза, против ее воли расширились в удивлении: перед ней стоял молодой человек лет двадцати, в наряде, соответствующему концу девятнадцатого столетия. Его темно-каштановые, слегка вьющиеся волосы, мягкими волнами спадали на лоб, а сзади чуть доставали до плеч. И хотя его фигура не отличалась мощью, тем не менее, в ней была особая стать. Возможно, юноша при жизни получил военное образование. Глаза молодого человека были глубокого темно-серого цвета с едва улавливаемой голубизной. Он был красив.

— Полагаю, в этом обличии я более привлекателен, — усмехнулся он.

«О, он явно при жизни был сластолюбцем и прекрасно знал себе цену, — с насмешкой и неприязнью подумала Нина — самолюбивых парней она на дух не переносила».

— Как тебя зовут? — спросила она, поняв, что они до сих пор не познакомились.

— Адам, — ответил призрак, сделав ударение на первую «а».

«Странное для того времени имя, — подумала Нина».

Словно услышав ее, Адам с усмешкой сказал:

— Моя маменька была любительницей всего эксцентричного, нового и незаурядного. Мои родители, да простят они меня, вообще являлись людьми странными и независимыми от мнения общества. Им было абсолютно безразлично, как отнесется к ним общество, примет ли. Собственно, общество и не принимало. Мне даже в поступлении в военную школу отказали, а образование я получал дома — по большому счету самостоятельно, так как гувернантка, приглашенная из Германии, была сущей бестолочью. Ну, а как твое имя?

— Нина, — тихо произнесла девушка. Она с жадным интересом озиралась по сторонам, разглядывая светлые стены, украшенные картинами и портретами, светло-коричневого цвета камин, в котором, почему-то, не было огня.

— Рад иметь честь быть знакомым с вами, Нина, — шутливо поклонился Адам. — Я бы велел подать нам чаю, но, к сожалению, все слуги этого дома давно отчалили в мир иной.

— Ты здесь совсем один?

— Да. Странно слышать в твоем голосе сочувствие. Я полагал, что тебе следовало бы радоваться, что вокруг тебя не снуют души покойников, — Адам засмеялся над собственной шуткой. Нина в ответ кисло улыбнулась.

— Скажи, как ты оказался запертым в этом мире, в этом доме? Кто наложил заклятие?

— Для начала позволь предложить тебе сесть, — Адам изящным жестом указал на аккуратное, с причудливыми полукруглыми подлокотниками, кресло возле камина. Когда девушка приняла его предложение, а сам он устроился на менее удобном табурете, юноша начал повествование:

— Заклятие наложила моя мать. Да, она была чародейкой. Ведьмой, как предпочитают называть нас обыватели.

— «Нас»? — удивилась Нина. — Ты тоже…

— А как бы я, по-твоему, создал себе это убежище? Да, я тоже маг. Не такой искусный, как моя матушка, иначе я и сам бы освободился. Но кое-что умею.

— Зачем твоя мама заточила тебя здесь? — осторожно, чтобы в ее голосе не слышалось осуждение, спросила Нина. — За что?

— Она надеялась защитить меня таким образом, и вернуть затем к жизни. Она не успела — менее чем через неделю она погибла. Как и вся моя семья.

— Ох, это ужасно, — горестно вздохнула Нина.

— Конечно, это ужасно, — согласился Адам. — Полагаю, тебе интересно, как я умер? — Адам взглянул на девушку, и в его глазах заиграли смешинки.

— Нет, что ты, — энергично замотала головой Нина, смутившись.

— Это случилось недалеко от дома — раньше в пятистах метрах отсюда была река, не знаю, есть ли она еще или же…

— Есть, — кивнула Нина, стараясь не представлять себе ужасную картину, которая назойливо представала перед глазами: девушка уже догадалась, какой смертью умер Адам.

— Ну, вот в этой реке я и утонул, пытаясь перебраться на противоположный берег, — поведал Адам таким тоном, будто сообщал о том, что на птичий рынок перестали поставлять кур. Неужели он настолько привык к тому, что мертв? — Люди, устроившие за мной погоню, прострелили лодку, и она пошла ко дну. Разумеется, я бы легко добрался вплавь, но я был серьезно ранен, — Адам указал пальцем в бок, где, по всей видимости, и было погубившее его ранение.

— Эти люди… Они… Они были служителями церкви или… — Нина запнулась, силой воли стараясь оторвать взгляд от левого бока юноши, в котором ей так и представлялась огромная дыра от выстрела.

— Нет, — засмеялся Адам. — Я, к твоему сведению жил на склоне девятнадцатого столетия, а вовсе не в диком средневековье. Эти люди были нам злейшими врагами. Они ненавидели нашу семью, полагаю, нетрудно догадаться, за что.

— А говоришь, не средневековье, — хмыкнула Нина.

— Люди всегда ненавидели магов, и всегда будут ненавидеть.

— В мое время общество трудно чем-либо удивить, — возразила девушка. — Я думаю, тебе и твоей семье жилось бы гораздо спокойнее.

— Как думаешь, сколько еще нас? Сколько магов живет среди вас? — Прищурившись, спросил Адам. Нина растерялась — до сегодняшнего дня, она считала, что ни одного. — То-то же, что мы до сих пор вынуждены скрывать свое существование. Конечно, времена инквизиции, невежества и предубеждений уже прошли, но люди так и остались пугливыми, недоверчивыми и предвзятыми. Вот нашей расе и приходится шифроваться. Большинство объединились в кланы, но есть и отщепенцы, одиночки. Одной из них и является Рада — та самая ведьма, о которой я говорил тебе. Она очень сильна, и она сможет помочь, если тебе удастся привести ее сюда.

— Сколько ей лет? — поинтересовалась Нина, в уме прикидывая, возможно ли смертному человеку, пусть и со сверхъестественными способностями, прожить до столь невероятного возраста.

— Она молодая, — улыбнулся Адам. — Мы познакомились, когда она вздумала устроить здесь что-то вроде шабаша. В итоге вышла пьянка, в ходе которой одна из ее глуповатых подружек — немагичек, принялась доказывать всем, что призраков не существует. Не знаю уж, как Рада не почувствовала изначально мое присутствие, но я здорово повеселился тогда. Конечно, подруги дико испугались — оказалось, что среди ведьмочек таковой являлась лишь Рада, остальные же были просто самозванками и выскочками. Ну, они с громкими визгами разбежались, а Рада устроила мне незабываемую взбучку.

— Почему же она не помогла тебе?

— Ну, наверно, потому что она была зла, — Адам развел руками. А Нина злилась — и он хочет, чтобы она пошла, не зная, куда, чтобы уговорить незнакомую ведьму помочь ей и «тому самому призраку, что чуть не довел до инфаркта» ее подруг?! — Больше она не приходила ко мне.

— Как же я найду ее, если ты даже не знаешь, где она живет?

— А и не нужно идти к ней домой — это верное самоубийство, — снова тем же беспечным тоном ответил Адам. Нине отчаянно захотелось его ударить. — Нужно выкараулить ее. Я случайно слышал, как она говорила про какой-то бар «Три магнолии». По ее же словам, она посещает его каждый четверг.

Нина ахнула, да так и застыла с открытым ртом. Он хочет, чтобы она отправилась в это мерзкое заведение?!

— Там ошиваются одни пьяницы. Извини, но мне кажется, что эта твоя Рада никакая не ведьма, а просто спившаяся алкоголичка.

— Она ведьма, — уверенным тоном возразил Адам.

— Ладно, — устало вздохнула Нина, — будь по-твоему. Наверно, тебе виднее.

— Да уж, наверное, — неприятно засмеялся над ней призрак.

— Значит, мне придется тащиться в «Три магнолии», чтобы найти эту Раду и уговорить ее помочь нам. Насколько это безопасно?

Призрак посмотрел в глаза девушки, а затем, опустил взгляд и покачал головой:

— Я не могу обещать тебе, что это не опасно, потому что это не так.

— Невероятно! — всплеснула руками возмущенная Нина. — Просто замечательно!

— Ты можешь отказаться, — равнодушно ответил Адам.

— У меня нет выбора, а потому я пойду, — сквозь зубы процедила девушка.

Адам встал и, подойдя к Нине, протянул ей руку. Девушка машинально вложила свою ладонь в его — на удивление теплую, живую и вовсе не изнеженную, как представляла она себе руки аристократов.

— Тебе пора возвращаться, уже рассветает, — шепнул Адам. Его пальцы поглаживали ее запястье, отчего в животе девушки разлилось странное, доселе неведомое ей тепло. Подобного она не испытывала даже с Дэном, хотя их отношения еще не дошли до интима. Адам смотрел ей в глаза, и девушке казалось, что его взгляд гипнотизирует, лишает воли, навязывая ей вовсе не ее истинные желания. Казалось, что еще чуть-чуть, и Адам поцелует ее. По крайней мере, ей этого хотелось.

Нине стало стыдно. Что она творит? О чем только думает?! У нее есть Дэн, и они любят друг друга. Он, между прочем, может быть в опасности, и не известно, когда они увидятся в последний раз, а она здесь, наедине с каким-то призраком, в его мире, грезит о поцелуях с ним!

Позор и стыд.

Нина резко отпрянула и выдернула руку из ласковых и коварных пальцев призрака-мага.

— Ты прав, мне пора. Перемести меня обратно, — не зная, почему, Нина даже отвернулась от Адама и зачем-то еще скрестила руки на груди.

— Непременно, но прежде, я бы хотел, чтобы ты пообещала мне, — шепнул он ей в затылок. Девушка сдержалась, чтобы не поежиться от щетки. И от странного чувства, овладевшего ею. Это было неприятно. В том смысле, что Нину пугали ее чувства и необъяснимая власть, которую имел над ней Адам.

«Пожалуй, мне стоит опасаться его, — мысленно поведала она себе. — Надеюсь, он не наделен способностями читать мысли».

— Что ты хочешь, что бы я пообещала? — не оборачиваясь, спросила она.

— Обещай, что придешь завтра. Ты не представляешь, как мне одиноко здесь. Это душит меня, терзает, мучает. Ты словно глоток свежего воздуха, пахнущего надеждой. С тобой мне интересно, легко и… В общем, я был бы рад, если бы ты пришла завтра.

— Хорошо, — подавляя вздох, ответила Нина. Она старалась, чтобы ее обещание не казалось вымученным.

— Обещай, — настаивал призрак.

— Обещаю.

Пальцы, сцепившиеся на запястье девушки, почему-то снова были мертвенно-ледяными. Нина зажмурилась, готовясь пережить неприятные ощущения, сопутствующие перемещению. Но возвращение было менее болезненным.

Открыв глаза, Нина обнаружила себя стоящей на том же месте, откуда ее забрал Адам. И только тогда она позволила себе выдохнуть.

— Помни об обещании, — сказал ей на прощание призрак.