Пленённая Призраком

ГЛАВА 6

Это было незнакомое место, и вместе с тем, Нине казалось, что она уже не раз бывала здесь — так спокойно и уютно ей здесь было. А хорошо-то как! Так хорошо, аж не верилось, что это происходит взаправду. Так бывает, когда долго-долго о чем-то мечтаешь, и вот мечта сбывается, а тебе всё не верится, что это правда — кажется, что вот-вот пробудишься ото сна, и счастье развеется, рассеется, как утренний туман. И так страшно вдруг становится, что боишься дышать, боишься засмеяться от переполняющих тебя чувств — а вдруг как счастье спугнется? Нет уж, лучше не смеяться. Лучше наслаждаться этим счастьем, смаковать его, пить небольшими глотками, как хорошее, дорогое вино.

Нина подняла голову, подставляя лицо ласковым лучам солнца. Какое сейчас было время суток — утро ли, или же день, она не знала. Да и не все ли равно, если ей так хорошо и радостно?

Она улыбнулась, и готова была поклясться, что одно из пушистых, белоснежных облаков улыбнулось в ответ. Было тепло, но не жарко. Нина обнаружила, что одета в легкую шифоновую блузу и любимые светло-голубые джинсы. На ногах же красовались новые кеды — те самые, что ей так хотелось купить в интернет — магазине, но мама не давала денег на покупку. То-то же родительница удивится, увидев дочь в обнове! Мысль об этом заставила девушку самодовольно заулыбаться.

Нина не спеша зашагала по зеленой молодой траве, что под лучами солнца блестела как ухоженные волосы какой-нибудь модницы. Девушка направлялась к воде — кристально-чистой и настолько прозрачной, что даже не верилось, что это настоящая, природная вода.

«Это рай, — подумала Нина. — Так не бывает. Это рай или сон».

— И это твоя мечта? — Услышала она позади себя насмешливый голос. — Бродить по берегу какого-то болота, слушать трель птичек и топтать новенькой обувкой травку?

— Да, — язвительно ответила Нина, разозлившись, что в ее идиллию так нагло и бесцеремонно вторглись. — И еще, чтобы рядом не ошивались всякие… Так что же, позволь узнать, здесь делаешь ты?

Адам скривил губы в нахальной полуулыбке:

— Что я делаю в твоем сне? Я здесь, потому что ты хотела, чтобы я здесь был. Ну, не упрямься, Нина, я знаю, ты вовсе не против, чтобы я приснился тебе, а скорее, совсем даже наоборот…

— Я не желаю это слушать, — решительно перебила его Нина.

— Не желаешь, потому что знаешь, что я прав, — Адам подошел ближе, и Нина вдруг обнаружила, что больше не злится на него, наоборот — рядом с ним было тепло, спокойно и приятно. Девушка, не отрываясь, смотрела в его глаза, которые притягивали, не отпускали, гипнотизировали, лишали воли, заставляли отступиться. Да Нине больше и не хотелось бороться, не хотелось сопротивляться. Какой же глупенькой она была, что противилась судьбе — Адам её судьба, её жизнь, её любовь. Он — власть, и она совсем не против подчиниться этой власти.

Адам склонился, и его губы коснулись ее губ. Приятное тепло разлилось по телу девушки, а сама она растворилась в чувственном наслаждении.

— Ну, вот, а то всё Денис, да Денис, — насмешливо произнес Адам.

Вот тут Нина будто пробудилась от долгого сна. Как она могла забыть о Дэне? Почему его нет рядом с ней? Где он? И почему рядом с ней этот…

Девушка отшатнулась, и попятилась назад, желая очутиться как можно дальше от этого опасного, как ей теперь казалось, человека. И хотя он не выказывал никакой агрессии, вся его сущность говорила о том, что он был опасен. Сознание девушки просто надрывалось в истошном крике, призывая держаться от него подальше.

— Осторожнее, не то окажешься в воде, — почти ласково сказал он. Оглянувшись, Нина увидела, что стоит у самой воды, которая уже не казалась такой ласковой и спокойной: от внезапно поднявшегося ветра, ее поверхность покрылась рябью, и вот уже весьма приличные волны гонят ее куда-то, в неведомую даль.

Становилось холодно. Нина чувствовала, как ее тело бьет крупная дрожь, а ветер всё усиливался и усиливался, и даже трава прижалась к земле, словно ища защиты, а кроны деревьев раскачивались туда-сюда, размахивая могучими ветвями, которые угрожали сломаться, сорваться и поддаться порыву ветра, по пути задевая кого-нибудь, калеча.

«Надо уходить отсюда, — в панике подумала Нина». Вот только как уйти?

Холод уже стал нестерпимым, отчего у девушки начался кашель.

Она всё кашляла и кашляла, пока не проснулась.

Открыв глаза, Нина обнаружила, что лежит раскрытая, а, в непонятно, каким образом открывшееся окно дует неистовый ветер, заполняя холодом всю комнату. Нина стучала зубами, ей казалось, что каждая частичка ее тела, и даже внутренние органы закоченели от холода. Нос заложило, а в горле першило, вызывая кашель.

«Как пить дать — завтра встану с температурой, — мрачно подумала она. — Если вообще встану».

Подниматься с кровати совсем не хотелось, но нужно было закрыть окно.

— Чертовщина какая — то, — сказала она вслух, уже лежа в постели и кутаясь в теплое ватное одеяло, специально вытащенное из шифоньера. — Сон этот дурацкий, открывшееся окно… Разве оно не было заперто?

Думать о том, что во всем замешан Адам, девушке не хотелось — слишком боязно. Легче убедить себя в разыгравшемся воображении.

Утром Нина действительно встала простывшей — бедняжка беспрестанно чихала и кашляла, а горло раздирало от жгучей боли.

— Мало тебе приключений, еще и заболеть умудрилась, — ворчала Елизавета Борисовна, открывая банку с малиновым вареньем. — Не успела выйти на занятия, как опять придется пропустить школу. Что скажут учителя?

«Мне плевать, что они скажут», — хотела ответить Нина, но предпочла промолчать. Она теперь все больше молчала, чем совершенно бессовестно пользовались родители, радуясь, что дочурка не возражает на их упреки и бесконечные замечания.

Оставшись в квартире одна, Нина с облегчением вздохнула — теперь можно отдохнуть от воспитания. Растянувшись на кровати, она погрузилась в размышления.

«Как же я выберусь из дома? Что скажу маме с папой? — Беспокоилась она». Вообще-то Нина планировала солгать, что её интернет по неизвестным ей причинам не работает, а потому она вынуждена отправиться к Ангелине, чтобы завершить начатый реферат. Но теперь, когда она больна, и уроки можно не делать, придется выдумать другую — более подходящую версию.

Тем не менее, Нина не смогла придумать ничего вразумительного, а главное — убедительного и правдоподобного, а потому, когда настало время, она просто оделась и направилась к двери, надеясь, что удастся отделаться от родителей короткой фразой: «Я скоро вернусь».

Надежды не оправдались.

— И куда это ты намылилась на ночь глядя? — Сурово спросил отец.

— К Ангелине, — коротко ответила Нина. Она была решительно настроена найти Раду, а потому собиралась уйти вне зависимости от того, пустят ее родители или нет. «Не станут ведь они, в самом деле, держать меня силой, — говорила она сама себе». Родительского гнева девушка не боялась — нагоняй, который она, возможно, получит от них, ничто в сравнении с тем, что с ней сделает сообщество магов, если она не найдет способ освободить Адама.

— Что ты у нее забыла? — Вмешалась Елизавета Борисовна.

— Наталья Сергеевна звонила днем, — не моргнув, солгала Нина, мысленно моля Бога, чтобы мама не вздумала проверить информацию, — велела взять домашние задания, и самостоятельно заниматься дома, чтобы не отстать от программы.

— Ну, так позвони этой своей Ангелине, и попроси продиктовать тебе задания. Чего тащиться-то к ней, да еще и в такое позднее время?

— У нас один учебник на двоих, — сказала чистую правду Нина, умолчав лишь о том, что он ей сейчас без надобности. — Да и потом, я хотела, чтобы она объяснила мне кое-что по алгебре и… у меня интернет не работает, — добавила она.

— Твоя Ангелина, — недовольно пробасил отец, — могла бы и сама прийти к тебе, раз ты болеешь. Тоже мне, подруга называется, — он презрительно фыркнул. — Зонт захвати — на улице дождь.

— Хорошо, — кивнула Нина, и, обрадовавшись, что еще легко отделалась, наспех обулась и застегнула куртку, после чего стремительно покинула квартиру. «Прости меня», — мысленно обратилась она к подруге, которую, пусть и вынуждено, но так жестоко и несправедливо очернила перед своими родителями.

На улице шел вовсе не дождь — ливень. Нина поправила шарф, которым бережно укутала шею, и быстрее зашагала к автобусной остановке.

— Эй, красавица! — Неожиданно позвали ее. Девушка машинально обернулась — трое уже не очень-то молодых людей направлялись следом за ней. Все трое были «навеселе».

«Придурки», — неласково окрестила их Нина.

— Прогуляемся?

«Обязательно, — мысленно огрызнулась Нина, — до вытрезвителя, куда я бы с удовольствием сдала вас, если бы не торопилась».

— Эй, малышка, куда же ты? Пообщайся с нами! Смотрите-ка, ребят, какая высокомерная цаца! Эй, куколка, будь проще!

— И люди к тебе потянутся, — заплетающимся языком добавил второй.

— Ага, такие, как вы. Только не знаю, можно ли считать вас людьми, — буркнула Нина. Она не рассчитывала на то, что незнакомцы услышат ее, но те услышали.

— Чего? — оскорбленно взвыл первый. — Эй, — обратился он к приятелям, — вы слышали? Девка совсем охамела.

— Слышь, ты что, такая борзая, да? Дерзкая, да? — Подал голос третий. Они еще некоторое время кричали что-то грубое и обидное, а затем Нина услышала топот — обернувшись, она увидела, что они догоняют ее. Девушка бросилась бежать, но знала, что обречена быть пойманной. Так и вышло: Нину грубо схватили, а затем она и ойкнуть не успела, как широкая, крепкая ладонь зажала ей рот. Мужчины поволокли девушку в самое безлюдное место района — туда, где кричи, не кричи, а никто не придет на помощь.

«Уж лучше бы меня забрали Призрачные боги этой своей анаххамой, — чуть не плача, подумала Нина».

— Не дергайся, не то хуже будет, — доверительно посоветовал первый, а затем наклонился к самому лицу девушки, дыша перегаром. Изловчившись, Нина сильно, насколько могла, лягнула его в пах. Мужчина отпрянул, согнулся и завыл.

— Дрянь, — взревел другой, и больно ударил бедняжку по лицу.

«Фиеттэ муго, — пронеслось в ее голове, — фиеттэ муго, фиеттэ муго, фиеттэ муго»[4].

— Фиеттэ муго, — дрожащим голосом пролепетала Нина, особо не надеясь, что это ее спасет. «Увереннее, — подсказал внутренний голос». — Фиеттэ муго, — повторила девушка, послушно стараясь придать голосу сил и уверенности, и чувствуя себя при этом ужасно глупо. «Может быть, они сочтут меня неадекватной и даже опасной, и отпустят от греха подальше? — С робкой надеждой подумала она».

Но эффект от ее слов был совершенно неожиданным — обидчики разом отшатнулись и стали забавно размахивать руками, будто отгоняли невидимых мух. Но их поведение становилось все более странным и выглядело это уже вовсе не смешно, а пугающе — мужчины метались, крича и стеная, а их лица исказила гримаса боли и ужаса.

— Боже, что я наделала? — Простонала Нина, жалея бедолаг, будто забыла, что они намеревались с ней сделать еще несколько минут назад. — Я прокляла их.

«Это временно, — успокоил ее внутренний голос. — Ничего с ними не случится. Пусть помучаются. Поделом им».

Воспользовавшись временной беспомощностью своих обидчиков, Нина заспешила как можно скорее добраться до автобусной остановки.

«Весело начинается вечер, ничего не скажешь, — подумала она. — А впереди еще „Три магнолии“ — вот где поджидают приключения. То ли еще будет».

К счастью для нее, до нужного бара она добралась без злоключений. Единственное, что беспокоило девушку, это навязчивое ощущение того, что за ней наблюдают, следят, и даже, казалось, следуют по пятам.

Отбросив тревожные мысли, и глубоко вдохнув, Нина решительно вошла в бар.