Плоть и кровь

Глава 10

Майло поспрашивал миссис Эббот еще немного, в основном о финансовом положении дочери, о местах ее работы начиная с семнадцати лет. И не знала ли Джейн кого-нибудь из коллег Лорен.

— Мне известно лишь о ее работе в модельном агентстве, — сказала мать.

— Она была моделью на показах одежды?

Джейн кивнула.

— А как Ваша дочь попала на эту работу, мэм?

— Думаю, просто подала заявление и устроилась. Лорен — красивая девушка… Была красивой девушкой.

— Лорен никогда не упоминала об агенте? Кто давал ей работу?

Джейн покачала головой. Она выглядела очень несчастной. Я видел похожее выражение на лицах родителей, которым больно осознавать, что они вырастили абсолютных незнакомцев.

— Лорен сама зарабатывала на жизнь, детектив. Не о многих детях можно сказать подобное.

Миссис Эббот разжала руки, взглянула на лифт.

— Не люблю, когда он надолго затихает. Мне стало очень трудно засыпать по ночам — постоянно беспокоюсь, не случилось ли с ним чего. — Джейн устало улыбнулась. — Это ведь ужасный сон, правда? Я проснусь, и окажется, что вас здесь не было.

Она встала и направилась к лифту. Мы вышли на улицу, а затем медленно побрели к машине. Где-то на холмах заухал филин. Их много развелось в Лос-Анджелесе, что в общем-то неплохо — они едят крыс.

Майло обернулся и посмотрел на дом.

— Думаешь, она правда ничего не знает?

— Трудно сказать. Когда ты спросил о поездках Лорен, глаза у нее забегали. И когда заговорил о ее работе манекенщицей. Может, она и не знает точно, но наверняка догадывается, на какие деньги Лорен снимала квартиру.

— Меня беспокоит еще кое-что, — сказал Майло. — Уж слишком быстро она рассказала о добрачном соглашении с Мэлом. Даже если она и вышла за него из-за денег, не вижу здесь связи со смертью Лорен. Тем не менее нужно проследить источник доходов девушки. От этого дела несет деньгами.

— Сексом и деньгами, — поправил я.

— А есть ли разница?

Я сел за руль и повернул ключ зажигания. Часы на панели показывали 1.14 ночи.

— Не слишком поздно для визита к Лайлу?

Майло натянул ремень безопасности на свой огромный живот.

— Нет, для веселья никогда не поздно.

Я вернулся по бульвару Ван-Нуйс, повернул направо и выехал на шоссе к востоку от Риверсайда. Дорога уже опустела, и вскоре мы были на бульваре Реседы. Выходя из машины, Майло сказал:

— Бывшие муж и жена живут неподалеку. Интересно, они общаются между собой?

— Джейн говорит, что нет.

— Живут так близко и в то же время так далеки друг от друга… Неплохая метафора для развода, тебе не кажется? Не подумай только, что я в восторге от этого дела.

Бульвар, расположившийся к югу от Роско, выглядел очень грязным и практически лишенным растительности. Пахло отходами и автомобильной краской. Многоквартирные дома, которые, казалось, были состряпаны за пару дней, стояли вперемежку с типовыми коттеджами на одну семью. Старые пикапы и машины, смотревшиеся не ахти как, сгрудились на тротуарах. Раздавленные пивные банки и одноразовая посуда до краев заполняли сточные канавы. Мое медленное движение по улице вызывало ярость у собак. Они лаяли так, словно дай им волю, и они разорвут тебя на кусочки.

Резиденция Тигов разместилась на площади в три акра. Участок, огороженный проволочным забором, смахивал на тюремный двор. Все-таки у Лайла с его бывшей женой осталось кое-что общее — оба хотели отгородиться от внешнего мира.

Дом стоял погруженный в темноту. Майло достал карманный фонарик и попытался осветить собственность отца Лорен. На это ушло порядочно времени: луч света выхватывал то окна, то двери. Одного этого могло оказаться достаточно, чтобы вызвать подозрения. Но ни фонарик, ни продолжающийся собачий концерт не заставили обитателей дома выйти и проверить, что происходит.

Луч фонарика продолжал свое исследование, пока не наткнулся на знак «Во дворе злая собака». Правда, живое подтверждение угрозы так и не появилось. Тяжелая цепь, которая, пожалуй, удержала бы яхту, запирала ворота. Огромный замок завершал «приветливую картину». Дом представлял собой типовую коробку с фасадом, таким же плоским, как морда моего Спайка. (Впрочем, пес явно выигрывал заочное соревнование: у него просматривалась хоть какая-то индивидуальность.) Стены верхнего этажа здания покрыты бледной штукатуркой, первый этаж отделан деревянными панелями. В нескольких футах от дома — навес для автомобиля. Перед ним под открытым небом стоял длинный пикап на огромных колесах и с хромированными трубками по бокам — слишком высокий, чтобы уместиться под навесом.

— Ни домофона, ни звонка, — отметил Майло, рассматривая ворота.

— Да, Джейн получше устроилась.

— Это могло и разозлить парня.

Он подергал за цепь на воротах, крикнул: «Эй!» Ответа не последовало. Тогда детектив достал мобильный телефон и набрал номер. Немного подождал. Я насчитал пять гудков в трубке, пока мужской голос на другом конце не рявкнул что-то. Слов я не разобрал, но общий тон был понятен.

— Мистер Тиг? Сэр, пожалуйста, не кладите трубку, вас беспокоит детектив Стерджис из полиции Лос-Анджелеса… Да, сэр, правда… насчет вашей дочери, Лорен… Да, сэр, боюсь, что… Пожалуйста, не вешайте трубку, это не розыгрыш… Выйдите на улицу, мы прямо перед вашим домом… Да, сэр, у ворот. Пожалуйста, сэр. Спасибо.

Майло положил телефон в карман.

— Я его разбудил, и он не очень обрадовался.

Мы подождали две минуты, три, пять. Майло пробормотал: «Вот черт!» — и посмотрел на часы. Свет в доме все не зажигался. Наконец дверь открылась, и я увидел силуэт мужчины в проеме. Майло прокричал:

— Мистер Тиг, мы здесь!

Ответа не последовало. Прошло секунд двадцать. Потом:

— Да, я вас вижу. — Раздраженный голос, более низкий, чем я ожидал. С другой стороны, я не особенно хорошо запомнил Лайла Тига. — Покажите свои удостоверения.

Майло вынул значок и помахал им. Тусклая луна давала слишком мало света, и я подумал: вряд ли можно что-либо увидеть с такого расстояния и при таком освещении.

— Покажите еще раз.

Майло поднял брови от удивления.

— Да, сэр. — И снова помахал значком.

Лайл подошел на несколько шагов ближе. Мужчина двигался тихо, я заметил, что он босиком. На нем не было ничего, кроме шорт. Одной рукой Лайл тер глаза, другая прижата к телу.

— У меня тут ружье, так что если вы, ребята, не те, за кого себя выдаете, то пеняйте на себя. Я вас честно предупредил. Но если вы на самом деле полицейские, не горячитесь. Я всего лишь стараюсь себя защитить.

До того как Лайл закончил речь, Майло немного продвинулся вперед и встал передо мной. Он держал руку под пиджаком. По шее было видно, что детектив напрягся.

— Положите ружье, сэр. Вернитесь в дом, позвоните в департамент полиции западного Лос-Анджелеса. Номер я вам дам. Можете проверить информацию: Майло Стерджис, детектив из отдела по расследованию убийств.

Он продиктовал номер значка, затем телефон коммутатора. Рука с ружьем несколько расслабилась, хотя оружие все еще скрывалось в темноте. Майло сказал:

— Мистер Тиг, пожалуйста, положите ружье. Немедленно. Мы ведь не хотим недоразумений, правда?

— Расследование убийств? — В голосе Тига звучали нотки сомнения.

— Так точно, сэр.

— Вы говорили, это насчет Лорен… То есть, вы хотите сказать, она?..

— Боюсь, это так, мистер Тиг.

— Черт побери, что же произошло?

— Нам нужно сесть и поговорить, сэр. Пожалуйста, положите ружье.

Рука с ружьем оставалась прижатой к телу. Тиг подошел ближе, и луна осветила Лайла таким образом, что казалось, перед нами стоит безголовый человек: белый торс, руки, ноги. И все это неуверенно двигалось в нашу сторону.

— Черт, — прошептал Майло, потом крикнул Лайлу: — Положите ружье на землю, сэр. Сейчас.

— Лорен…

Тиг остановился, сплюнул, упал на колени. Положил ружье на землю, выпрямился, поднял руки вверх. Засмеялся и снова плюнул. Достаточно близко от нас — я услышал, как плевок шлепнулся на землю.

— Лорен… Господи, вот дерьмо.

Он подошел к воротам, голова опущена, руки бессильно болтаются по бокам. Поискал в карманах шорт ключ, вытащил, долго пытался попасть им в замочную скважину, но без успеха. Начал чертыхаться и дергать за цепь, на которой висел замок, Майло сказал:

— Давайте-ка я вам помогу, сэр.

Лайл не обратил на него внимания и снова попробовал попасть в замочную скважину. Опять безрезультатно. Он тяжело дышал, и я почувствовал запах перегара и пота, отдававшего уксусом. Видимо, накануне Тиг несколько перебрал пива. Лайл подергал забор и грязно выругался. При ближайшем рассмотрении память услужливо подбросила мне подзабытый образ отца Лорен. То же лицо, только несколько загрубевшее. Глаза превратились в маленькие щелочки, как у борова. Над правым глазом красовался шрам. Тиг все еще носил бородку и длинные волосы, только сейчас пряди поседели и были собраны сзади в конский хвост, который лежал на мускулистом плече. Когда-то ухоженная, кожа на лице стала морщинистой и бугристой.

Когда Лайл напирал на забор, его бицепсы и грудь напрягались. Однако большие, некогда крепкие мускулы ослабли и смахивали на пустой винный бурдюк.

— Предоставьте это мне, — повторил Майло.

Тиг перестал толкать забор, уставился на замок, еще раз попытался засунуть ключ в замочную скважину. Костяшки его пальцев уже были окровавлены, а волосы выбились из хвостика. Ружье, похоже, придавало ему уверенности; оказавшись без оружия, Тиг превратился в жалкого оборванца.

Наконец он справился с замком, размотал цепь и бросил ее позади себя. Она звякнула при ударе о землю. Лайл распахнул ворота и выставил руки вперед, словно давая понять, что не нуждается в утешении.

— Идите внутрь, — сказал он, ткнув большим пальцем в сторону дома. — Не хватало еще, чтобы эти скоты услышали. — Покосившись в мою сторону, Лайл задержал взгляд, и я решил, что он меня узнал. Но он повернулся к нам спиной и зашагал к двери.

Мы пошли за ним.

— Под скотами вы подразумеваете соседей? — спросил Майло.

Тиг проворчал что-то неразборчивое в ответ.

— Проблемы с соседями?

— А для чего, вы думаете, я вышел с ружьем? Да это не соседи, а самые настоящие свиньи. Пару месяцев назад отравили моего ротвейлера. Кинули мясо, намазанное антифризом, у чертовой собаки отказала печень, и она несколько дней гадила зеленым. С лета у нас тут уже троих сбило машиной. Эти домишки забиты отбросами. Нелегалы, насильники, бандиты — всяких хватает. Не скрою, было время, я сам нанимал нелегалов на работу, и они старались как могли. Только жить среди этих ничтожеств… Здесь как на войне. А ведь когда-то был приличный район…

Пока он говорил, его подбородок напрягся. От этого борода ощетинилась и встала торчком.

Мы поравнялись с ружьем, и Майло подоспел к нему первым. Он поднял оружие, разрядил и положил патроны в карман. Тиг засмеялся:

— Не волнуйтесь, башку я никому не отстреливал. Пока.

Он снова посмотрел на меня и отвернулся с озадаченным видом.

— Да, сэр. Просто так спокойнее, — сказал Майло.

— А мне плевать, как вам спокойнее.

Тиг остановился, сплюнул, положил руки на пояс и пошел дальше. Шорты немного сползли, и были видны белесые волосы на животе. Я вспомнил, как он одевался раньше, чтобы подчеркнуть свою фигуру. От прежнего Лайла осталось лишь жалкое подобие.

— Вы должны найти засранцев, которые убили мою дочь.

— Совершенно с вами согласен, — ответил Майло. — Есть какие-нибудь предположения на этот счет?

Тиг опять остановился.

— Вы к чему клоните?

— Ну, может, вы знаете какого-нибудь конкретного засранца, который мог бы это сделать.

— Нет, я просто предположил. Как они… Что они с ней сделали?

— Застрелили, сэр.

— Скоты… Я вам вот что скажу. Мы с Лорен не общались, ясно? Она считала меня куском дерьма и напоминала об этом при каждой возможности.

Мы подошли к дому. Дверь все еще была открыта. Войдя внутрь, Лайл включил свет. С потолка свисала голая лампочка без абажура и освещала гостиную, обитую плохо обработанными деревянными панелями. На полу красный линолеум и вытертый ковер, у стены — диван в черно-коричневую клетку, на маленьком столике — упаковка из-под шести бутылок «Будвайзера» (пять из них опустели и стояли здесь же). Телевизор с большим экраном, на нем — нелегальный конвертер кабельного телевидения. Напротив — кресло-качалка с зеленым пледом. Из-за всей этой мебели в комнате оставалось очень мало места для передвижений. В задней стене было сделано два проема, один вел на кухню, другой — в короткий коридор с дверьми по правую сторону. Пахло плесенью, пивом и солеными орешками. И все же в доме царил порядок. Ковер на полу старый, но чистый, линолеум вымыт. Хотя, конечно, бывшая жена Тига явно жила получше.

Лайл сказал:

— Можете садиться, если хотите. Я постою. — Он прислонился к косяку и скрестил руки на груди. Шрам у него над глазом цветом напоминал дешевый маргарин. След от раны шел вдоль линии роста волос почти до челюсти. Правый глаз Лайла словно подернуло пленкой.

Майло и я остались стоять. Тиг рассматривал нас, повернув голову таким образом, чтобы его левый глаз мог хорошо меня видеть.

— Я вас знаю?

— Алекс Делавэр. Лорен была моей пациенткой.

— Мозгоправ? — Он выпятил челюсть. — Вы-то какого черта здесь делаете?

— Доктор Делавэр — полицейский консультант, — объяснил Майло. — В случае с вашей дочерью…

Одна из дверей в коридоре открылась, и женский голос прокричал:

— Лайл, все в порядке?

— Не лезь сюда! — рявкнул Тиг. Дверь тихо затворилась. — Консультант? Что это значит? Вы знаете что-то о Лорен? Она опять к вам ходила?

— Нет, — сказал я. — Лорен пропала, и ваша бывшая жена позвонила мне, потому что слышала о моей работе в полиции.

— Работе в полиции? — Тиг схватился за бородку, покрутил ее, потом отпустил. Повернулся к Майло и спросил, кивнув на меня: — Это правда?

— Все так, как говорит доктор Делавэр. А теперь я хотел бы задать вам ряд вопросов…

— Когда пропала Лорен?

— Несколько дней назад.

— Откуда?

— Из своей квартиры.

— Где это? Она никогда не говорила, где устроилась.

— Хаузер-стрит, в Лос-Анджелесе.

— Где она только не жила, — сказал Тиг. — И просто на улице тоже. После того, как убежала из дома. Она начала с ума сходить. Любой идиот заметил бы, что с ней происходит.

— На какой улице, сэр?

— Почем мне знать? Джейн иногда звонила, чтобы я шел ее искать, но я никогда не находил. Хаузер… Значит, там это и произошло?

— Ее нашли в Вестсайде. За мебельным магазином на Сепульведе. Девушку застрелили и бросили тело на аллее.

Майло рассказывал детали деловым тоном, наблюдая за реакцией Тига. Тот сказал:

— Западный Лос-Анджелес. Когда-то мы там жили, недалеко от Ранчо-парка. — Он начал потягиваться, но вдруг остановился и чертыхнулся: — Дьявол, неужели дошло до такого…

Дверь снова отворилась, и в коридоре зажегся свет. Появилась женщина, одетая только в длинную синюю футболку. Увидев нас, она попыталась прикрыться и попятилась в комнату. Потом все-таки вышла, на этот раз уже в вытертых джинсах и той же футболке.

— Лайл, что случилось?

— Я же сказал, не вылезай!

Женщина посмотрела на нас.

— Что происходит? — Глаза у нее были заспанные, говорила пришелица с легким южным акцентом. Она выглядела намного моложе Тига. Длинные прямые каштановые волосы, грубая кожа, широкие бедра, полные коленки. Круглое лицо, искаженное замешательством. Правильные, но незапоминающиеся черты. В детстве она, наверное, была очаровательным ребенком.

— Лайл?

Он резко обернулся и посмотрел на нее:

— Это полиция. Лорен убили сегодня ночью.

Женщина закрыла рот рукой.

— О Боже!

— Возвращайся в кровать.

— О Боже…

Майло протянул руку:

— Детектив Стерджис, мэм.

Женщина всхлипнула, задрожала, обхватила себя. Потом взяла протянутую руку и сказала:

— Тиш. Тиш Тиг.

— Патриция, — поправил ее муж. — И говорите не так громко, а то детей разбудите.

— Дети, — сказала Тиш слабым голосом, обращаясь к Майло. — Они же вам не понадобятся?

— О Господи, на кой черт они им могут понадобиться? Иди спать. Тебя это не касается. Ты почти не знала Лорен и ничем не можешь помочь.

Губы молодой женщины задрожали.

— Позови меня, если будет нужно, Лайл.

— Да, да, иди.

— Приятно было познакомиться, — сказала Тиш Тиг.

— До свидания, мэм.

Закусив губу, она ушла обратно в комнату.

— Я бросил мать Лорен из-за нее, — сказал Лайл, усмехнувшись. — Повстречал на стройке. Ей было девятнадцать. А сейчас у нас двое детей.

— Сколько им лет?

— Шесть и четыре.

— Мальчики, девочки?

— Две девочки. Когда вы позвонили и сказали, будто что-то случилось с моей дочерью, я подумал о них. Это меня и сбило с толку. — Он покачал головой. — С Лорен я не часто виделся.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Давно. Очень давно. Она считала меня виноватым.

— В чем?

— Во всем. В разводе, в неудачах. В том, что жизнь не удалась. Все плохое, случавшееся с ней, происходило, оказывается, по моей вине. Она сама так сказала. Позвонила несколько лет назад и назвала меня самовлюбленным ублюдком, который и по земле ходить недостоин. — Лайл вяло улыбнулся. — А все из-за того, что не хотел дальше жить с холодной рыбой по имени Джейн. — Он подтянул шорты. — С самого первого дня стало понятно: наш брак — ошибка. — Тиг повернулся ко мне. — Корень проблемы заключался в этом, а не в Лорен. Затея насчет терапии, пришедшая Джейн в голову, была пустой тратой денег. Она не хотела замечать очевидных вещей. Лорен не изменилась бы к лучшему в такой дрянной обстановке. Джейн и не собиралась быть откровенной с вами. Просто вешала лапшу на уши. Большая счастливая семья… Как бы не так! Поэтому я и решил покончить с этим. Мы напрасно тратили ваше время и мои деньги.

Лайл опять положил руки на пояс и продолжал сверлить меня здоровым глазом. Мое молчание, видимо, вывело его из себя: сухожилия на шее вздулись, лицо напряглось.

— Вообще что он здесь делает? — потребовал Тиг ответа у Майло.

— Я расследую убийство вашей дочери. Доктор Делавэр очень помог нам в прежних делах. Если это так важно для вас, он может подождать в машине. Но по-моему, вы тоже заинтересованы в том, чтобы мы побыстрее напали на след подонков.

Его глаза потеплели.

— Моя дочь. Каждый раз, как вы это произносите, я думаю о Бриттани и Шейле. — Тиг повернулся ко мне. — А вы не сильно изменились. И лицо все такое же гладкое. Я запомнил ваши руки — тоже очень гладкие и ухоженные. Приятная, легкая жизнь, не так ли? — Он повернулся к Майло. — Напали на след, говорите? Тут я вам не помощник. После развода я Лорен не видел года четыре. Может, пять. А потом она заявляется однажды вечером, называет меня дерьмом и уходит. Вот и все, счастливого Рождества!

— Она приходила на Рождество?

— Да, четыре года назад. Шейла родилась незадолго, в октябре. Лорен об этом как-то узнала, не знаю от кого. Пришла и сказала, что хочет видеть ребенка. Лорен никогда и Бриттани-то не видела, хоть той было уже два года. Заявила, что имеет право видеть сестер. Право. Принесла подарки девочкам. А мне достались ругательства. Тоже подарок.

Фил Харнсбергер устроил вечеринку четыре года назад в ноябре. На следующий день Лорен пришла ко мне в кабинет и рассказала, что отец снова женился. Она не упоминала о сводных сестрах, но вскоре пошла их навестить.

Лайл обошел кресло-качалку и сел на краешек. Кресло качнулось, он остановил его, поставив ноги на пол. Обратился к нам:

— Садитесь, не бойтесь — блох у нас нет.

— После того раза она еще приходила?

— Только в прошлом году. Снова на Рождество, и все опять повторилось. Просто принесла подарки. Мы наряжали елку. Подарки лишь для детей — ни для меня, ни для Патриции. Она это ясно дала понять. Патриция ей ничего плохого не сделала, так что не знаю, почему она так к ней относилась. Просто не замечала, словно Тиш и не существовало вовсе. Лорен принесла целую кучу всего — игрушки, сладости и прочее. Прошла мимо меня и Патриции прямо к девочкам. Я мог бы вышвырнуть ее, однако подумал: нехорошо так поступать на Рождество. Девочки не знали, кто она, но им понравились игрушки и конфеты. Патриция предложила ей пирог, а Лорен сказала: «Нет, спасибо». И, пока я ходил за пивом, ушла.

— Больше не приходила?

— Нет. Хотя постойте-ка. Была еще один раз, несколько месяцев спустя, на Пасху. Опять то же самое — игрушки, сладости. Принесла больших шоколадных зайцев и пару детских платьев из дорогого магазина в Беверли-Хиллз — по-моему, французских.

— И с Пасхи вы не разговаривали?

— Нет. — Он нахмурился. — Оба раза она так разволновала детей, что те долго не могли успокоиться.

Тиг посмотрел на меня, я понимающе кивнул.

— Чрезмерное возбуждение от подарков.

— Да, так оно и было. — Его здоровый глаз моргнул.

Майло спросил:

— Вы общались с Лорен во время ее визитов? Она говорила, чем занимается?

— Нет. Одаривала меня презрительным взглядом, спрашивала, где дети, шла мимо, отдавала подарки и прощалась.

— Вообще о своей жизни не упоминала? Ни слова?

— Так, хвалилась.

— Чем?

— Планами на учебу. Деньгами. На ней были дорогие шмотки. Особенно в последний раз, на Пасху. Костюм, туфли. У меня возникали кое-какие мысли о том, откуда эти деньги, но я помалкивал. Зачем все заново начинать?

— Какие мысли, сэр?

— Вы знаете.

Майло пожал плечами и посмотрел невинными глазами. Тиг бросил на него скептический взгляд.

— Вы должны знать, она ведь раньше жила на улице.

— Незаконные действия, кражи?

— Проституция. Несколько лет назад у нее были неприятности. Вы разве об этом не знаете?

— Расследование только началось.

— Ну так начните с проверки своих данных. Лорен попалась за проституцию в девятнадцать лет. В Рино, штат Невада. Когда Лорен сунули в тюрягу, у нее не оказалось при себе денег. Она позвонила мне и попросила внести залог. Годами от нее ни слуху ни духу, и тут звонит. Потом опять пропала на пару лет до того Рождества. А затем вдруг стала большой шишкой, а я — дерьмом.

Он не сказал, что она была одной из девушек Гретхен Штенгель. Имя Вестсайдской Мадам долго мелькало в газетах, но никого из девушек не упоминали. Впрочем, как и клиентов. Майло царапал что-то в своем блокноте.

— Значит, вы общались и до Рождества.

— Я не считал телефонные звонки.

— Она больше не звонила?

— Нет.

— Вы заплатили залог?

— С чего вдруг? Я сказал: сама вляпалась, сама и выпутывайся. Она обматерила меня и повесила трубку. — Тиг усмехнулся. — Пыталась меня надуть. Говорила, это ошибка. Утверждала, что работает в казино, сопровождает богатых клиентов, в этом нет ничего незаконного, а полиция просто перестаралась. У нее, видите ли, не оказалось при себе наличных. Ей нужно лишь добраться до дома, к своим кредиткам, и она все сама уладит, если я пришлю деньги. Кредитные карточки, вы слышали? Пыталась показать мне, что живет красивой жизнью, а я тут застрял на больничной койке.

— Вы болели?

Тиг потрогал шрам.

— У меня в то время был свой бизнес — прокладывал электропроводку. Однажды выполнял заказ, но что-то не заладилось. Я рухнул на арматуру. Пролежал в коме неделю, потом двоилось в глазах несколько месяцев. До сих пор мучают головные боли. — Он бросил взгляд на пивные бутылки. — Я подал в суд, требуя возмещения ущерба, так как не мог дальше работать. Однако адвокаты съедали денег больше, чем я рассчитывал получить в качестве компенсации. Потом еще Патриция сказала, что беременна… Я сидел на болеутоляющих, почти всегда находился как в тумане, а тут Лорен звонит и заявляет, что полиция «перестаралась».

В его голосе слышался вызов. Даже после смерти Лорен могла его завести.

— Как же она внесла залог? — спросил Майло.

— Откуда я знаю? — Тиг покачал головой, вытащил что-то из своей бородки. — Я не выставил ее в первое Рождество, хотел быть порядочным… Она могла и не считать себя моей дочерью… Я уже достаточно взрослый, чтобы не обращать внимания на подобные вещи.

— Вы сказали, Лорен не считала себя вашей дочерью?

Лайл засмеялся.

— Это она мне тоже высказала. Целый грузовик всякой грязи вывалила, а я просто сидел и держал себя в руках. Я всегда так себя вел с ней — даже когда она была ребенком.

Он помолчал.

— Мы с Лорен никогда… С ней проблем хватало. День ото дня пыталась выставить меня идиотом. Что бы я ни сказал или ни сделал — все было неразумно. Или глупо. — Тиг положил руку на сердце. — Встречаются люди, с которыми вы просто не можете ладить, как бы ни старались. Я надеялся, однажды она вырастет, поймет, может, станет… вежливой.

Он покачал головой. В глазах первый раз за вечер появились слезы.

— По крайней мере у меня есть еще две… Они меня любят, не говорят гадостей. Вы правда не знаете, кто это мог сделать?

— Пока нет, — ответил Майло. — А что?

— Да так, ничего. Просто подумал, что будет несложно выяснить. Ищите среди всяких отбросов. Она сама себе такую жизнь выбрала. Любила красивую одежду и все такое. Когда Лорен в последний раз приходила, опять начала хвалиться, что якобы поступила в университет. Только я не особо верил.

— Чему?

— Байкам о ее студенческой жизни. Решил, очередное вранье. — Лайл повернулся ко мне. — Она врала с пеленок. Верите или нет, но это так. Когда ей было четыре или пять, она показывала на красное и утверждала, что это синее. Просто для того, чтобы поспорить. Мне Лорен не показалась студенткой — они так не одеваются, одни драгоценности чего стоят.

— На ней были дорогие украшения?

— По-моему, да, хоть я и не спец в таких вещах. Ее мать тоже любила побрякушки, что сильно отражалось на моей чековой книжке. Пусть у меня и было тогда свое дело, но кому понравится тратить деньги на ерунду. — Отец Лорен наклонился вперед и улыбнулся. — Она снова вышла замуж. Я имею в виду бывшую жену. За какого-то дряхлого старикашку. Качает из него деньги, ждет не дождется, когда тот концы отдаст. Вы ей уже сказали о Лорен?

— Мы только что от нее, сэр.

Он перестал улыбаться. В глазах показалось подозрение.

— Джейн небось называла меня последним козлом.

— Мы говорили о Лорен, а не о вас. Кстати, Лорен действительно училась в университете.

— Правда? Только посмотрите, куда ее дорожка завела…

Он откинулся в кресле, вытянул ноги. Ступни у Тига были мозолистые и черные от грязи. Глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух из легких. У Лайла уже начал намечаться животик.

— Знаю, вы считаете меня дерьмом, потому что я не притворяюсь, будто между мной и Лорен все было в порядке. Но по крайней мере я говорю правду. Хорошо, пусть Лорен училась в университете. Наверняка она не перестала общаться со всяким сбродом. Вы об этом от моей бывшей жены не услышите. Она живет в своем придуманном мире, где Лорен была ангелом во плоти. Кстати, как отреагировала Джейн?..

— Тяжело. Вы общаетесь с бывшей женой?

— Так же, как и с Лорен. Она звонит лишь для того, чтобы облить меня грязью.

— Когда Джейн звонила в последний раз?

Тиг подумал.

— Несколько лет назад. — Он снова улыбнулся. — Она-то вряд ли придет навестить детей. Ее бесит, что у меня есть дети. Мы долго с ней старались, но в результате выжали из себя только Лорен. Сейчас понятно, что проблема была в ней. В любом случае проверьте, как жила Лорен. Это мой совет. Она брала от жизни что хотела, была на гребне. Только за все надо платить.

— Ну, не за все, — возразил Майло.

— Ошибаетесь, детектив, за все.