Плоть и кровь

Глава 3

Я ехал домой, сгорая от стыда. За окнами машины проносились холодные улицы, но я не замечал ничего вокруг.

У меня нет детей, и все же я привык относиться с заботой к пациентам. Благодаря встрече с Лорен я почувствовал, через что проходят родители шлюх и преступников.

Выражение неуверенности, вспыхнувшее в глазах, когда она узнала своего бывшего врача, не было присуще ей в подростковом возрасте. Я подсчитал: теперь Лорен двадцать один год. Она вправе зарабатывать на жизнь чем хочет. Кроме того, танцевать стриптиз — вполне законное занятие.

Какого черта я вообще приперся на эту вечеринку? Почему не ушел, когда стало ясно, чем все закончится?

Потому что во мне, как и во всех особях мужского пола, находившихся в том номере, разыгралась эротическая фантазия.

Робин не спала, дожидаясь меня, однако в тот вечер я оказался не самой веселой компанией.

Ночь я провел плохо и проснулся на следующий день, обдумывая мучительный вопрос: как я должен реагировать, и должен ли вообще, на эту встречу? В восемь часов обратился в службу телефонных сообщений, и там сказали, что Лорен звонила в полночь и просила записать на прием.

— Она казалась взволнованной, — заявила оператор. — Я знаю, что у вас отменен сеанс в два часа, поэтому назначила ей на это время. Все правильно, док?

— Конечно, — ответил я, внезапно похолодев от страха. — Спасибо.

— Это моя работа, док.

Ровно в два часа раздался дверной звонок, и мое сердце учащенно забилось. Пациенты, приходившие впервые, обычно ждали у ворот. Звонок в дверь означал, что Лорен открыла щеколду и самостоятельно прошла через сад. Собака не лаяла — Робин уехала за покупками и взяла Спайка с собой.

Я поставил кофе, к которому даже не притронулся, и поспешил к двери.

Лорен я узнал с трудом. Лицо девушки казалось незнакомым без косметики, а светлые волосы были просто расчесаны на пробор.

Правда, голубые глаза остались прежними, но их выражение изменилось, стало более жестким.

В двадцать один год Лорен выглядела моложе, чем в пятнадцать. Белая джинсовая рубашка и джинсы свободного покроя скрывали фигуру от шеи до лодыжек. Рубашка застегнута на все пуговицы. Джинсы подчеркивали тонкую талию и мягкую линию бедер. На ногах белые парусиновые тапочки. На плече у девушки висела большая кожаная сумка прекрасной выделки, явно дорогая.

— Привет, Лорен.

Глядя куда-то мимо меня, она протянула руку. Ладонь оказалась холодной и сухой. Я был в не слишком радостном настроении, но, когда она все же посмотрела мне в глаза, изобразил улыбку.

Лорен не улыбнулась в ответ.

— Теперь работаете дома? У вас мило.

— Спасибо. Проходи.

Я повел ее в кабинет. Она шла очень быстро — торопилась на сеанс так же, как раньше спешила сбежать с него.

— Приятная обстановка, — сказала Лорен, когда мы вошли. — По-прежнему лечите детей и подростков?

— Я сейчас почти не занимаюсь частной практикой.

Она застыла в дверях.

— Ваша помощница не упомянула об этом.

— Моя работа в основном связана с консультированием. Уголовные дела, судебные разбирательства. Однако для бывших пациентов мои двери всегда открыты.

— Да, я видела ваше имя в газете. Что-то связанное с перестрелкой на школьном дворе. Получается, вы — известная личность.

Она продолжала смотреть словно сквозь меня.

— Ну что ж, проходи.

— Та же самая, — сказала Лорен, кивая на старую кожаную кушетку.

— Это вроде антиквариата.

— Чего не скажешь о вас. Вы почти не изменились.

Я не ответил.

— А я изменилась?

— Ты повзрослела.

— Точно?

Она потянулась было к сумке, но вдруг остановилась. На лице появилась улыбка.

— Вы все еще не курите?

— Извини, нет.

— Грязная привычка. От матушки унаследовала. Ее тут напугали несколько лет назад. Нашли затемнение в легких. А потом выяснилось, что это просто пятно на снимке — врач оказался идиотом. Курить она, правда, все равно бросила, поэтому хоть какая-то вышла польза. А вот меня это не остановило. Люди вообще слабые существа. Да вы сами знаете, на том и зарабатываете.

— Люди склонны делать ошибки.

Лорен начала качать ногой.

— Тогда, на приеме, я задала вам жару, не так ли?

— Ничего такого, с чем бы я не встречался раньше.

— Я, наверное, этого не показывала, но мне начала нравиться идея терапии. Психологически я была готова к ней. Только они решили прервать сеансы.

— Твои родители?

Удивление в моем голосе заставило ее покраснеть.

— Выходит, они вам не сказали, — произнесла Лорен ледяным тоном. — А заверяли меня, что сообщили. Я не поверила и оказалась права.

— Мне лишь позвонили, чтобы отменить сеанс. Без всяких объяснений. Я звонил вам домой несколько раз, никто не ответил.

— Скотина, — бросила она с внезапной яростью. — Вот задница.

— Твой отец?

— Лгун несчастный. Он обещал, что все объяснит. Это было его решение. Лайл не переставал жаловаться на дороговизну сеансов. В день, когда я должна была к вам прийти, он забрал меня после школы. Думала, он хочет удостовериться, что я вовремя прихожу на прием. Решила, вы все-таки настучали про мои опоздания, и жутко разозлилась. Но он не повез меня к вам, а направился в другую сторону — в Долину, на поля мини-гольфа в семейном центре развлечений. Припарковался, заглушил двигатель и сказал: «Вместо того чтобы сидеть с нянькой, которая берет сто баксов в час, будешь проводить свободное время с папочкой». — Лорен закусила губу. — Правда, это звучало так, словно он приревновал меня к вам?

Пока я обдумывал ответ, она спросила:

— Тем не менее соблазнительное предложение, вам не кажется?

Я продолжал размышлять. Предположил:

— Лорен, он не пытался…

— Нет, он меня и пальцем не тронул. Ни по-отцовски, ни из каких-либо грязных побуждений. Если честно, я вообще не помню, чтобы Лайл ко мне прикасался. Он скользкий тип. Кстати, они с мамой все же разбежались. Завел себе какую-то бабу — подцепил на работе. Значит, родители так и не сказали вам, что это не я решила прервать сеансы. Они всегда мне врали.

— О чем?

Наши глаза встретились. Ее взгляд сразу стал суровым.

— Уже не важно.

— Что произошло в тот день, когда вы играли в гольф?

— Что произошло? Да ничего особенного. Сыграли несколько лунок, мне все надоело, и я начала ныть, чтобы меня отвезли домой. Он постарался переубедить меня. Тогда я села на газон и отказалась трогаться с места. Лайла это взбесило, хотя в итоге он сдался. Мать торчала в своей комнате, было видно, что плакала. Я решила — из-за меня. Я тогда думала, что все проблемы дома из-за меня. Эта мысль сидела в мозгах, будто заноза. Теперь-то я знаю, что у них и без того забот хватало.

Она скрестила ноги.

— Через несколько недель он ушел. Подал на развод, ничего ей не сказав. Она пыталась потребовать с него алименты, но Лайл заявил, что бизнес в упадке, и не дал нам ни цента. Я посоветовала подать на него в суд, только мать не стала. Она никогда не была борцом.

— Значит, ты жила с матерью?

— Некоторое время. Если называть это жизнью. Пришлось переехать на квартиру в Панорама-Сити. Настоящая дыра — стрельба по ночам и тому подобное. Нас засасывало все глубже и глубже, мы были разорены, мама постоянно плакала. А я начала новую жизнь, потому что Джейн уже не пыталась меня воспитывать. Я могла делать все, что захочу. Иными словами, со мной она тоже не стала бороться.

Лорен взяла салфетку из коробки, которую я всегда держу наготове, и смяла ее.

— Мужики — скоты, — сказала она, глядя в упор. — Давайте поговорим о вчерашней ночи.

— Прошлая ночь была недоразумением.

Ее глаза сверкнули.

— Недоразумением? И все? Вы знаете, в чем проблема этого долбаного мира? Никто не может просто сказать, что ему очень жаль.

— Лорен…

— Забудьте. — Она махнула салфеткой. — Не надо было вообще приходить.

Лорен начала рыться в сумочке.

— Конец сеанса. Сколько вы берете сейчас, когда ваше имя упоминается в газетах?

— Пожалуйста, Лорен…

— Нет, — сказала она, вскакивая. — Это мое время, и не говорите, как им распоряжаться. Никто больше не указывает, что я должна делать. Это мне и нравится в моей работе.

— Контроль над ситуацией, — кивнул я.

Она положила руки на бедра и посмотрела на меня сверху вниз.

— Я знаю, это обычный психоаналитический треп, но вы правы. Вчера вы, вероятно, были слишком возбуждены, чтобы заметить: все же мы контролировали ситуацию — Мишель и я. А парни вокруг стояли с отвисшими челюстями и набухшими членами. Так что нечего держать меня за безмозглую шлюху.

— Я ни за кого тебя не держу.

Ее ладони сжались в кулаки, она пододвинулась ближе.

— Тогда почему вы сбежали, почему вам было стыдно за меня?

Пока я думал, что ответить, она всезнающе ухмыльнулась.

— Вы меня захотели, и это вывело вас из себя.

Я сказал:

— Если бы ты была незнакомкой, возможно, я бы остался. Но я ушел, потому что мне стало стыдно за себя.

Она еще раз ухмыльнулась:

— «Возможно, остался бы»?

Я не ответил.

— Мы ведь не знакомы, разве не так?

— Ты находишься здесь…

— Ну и что?

— Лорен, когда ты пришла за помощью, тогда, в первый раз, я был обязан тебе помочь. Словно приемный отец. Вчера я почувствовал, что мое присутствие смущает тебя. Однако ушел я по другой причине.

— Как благородно. Да это у вас все перепуталось в голове! Как и другие парни, вы… Ладно, я получила то, за чем пришла. И хочу заплатить.

— Не за что платить.

— О, есть за что. У вас и степень, и уважение, и в ваших глазах я всего лишь грязная стриптизерша. А если я заплачу, мы будем на равных.

— Лорен, я не осуждаю тебя.

— Вы только так говорите.

Она достала пачку денег из кармана.

— Какова такса, док?

— Давай лучше побеседуем о…

— Сколько? — потребовала Лорен. — Сколько вы берете за час?

Я назвал сумму. Она присвистнула.

— Неплохо.

Пересчитала банкноты, протянула мне:

— Вот, пожалуйста. Даже декларировать не надо. Не провожайте, я найду выход.

Я все равно направился за ней. Подойдя к двери, Лорен повернулась и сказала:

— Заметили пачку, из которой я вам заплатила? Это мои чаевые. Мне всегда платят хорошие чаевые.