Плоть и кровь

Глава 15

Бенджамин Даггер не фигурировал в полицейских архивах. Компьютер выдал только его домашний адрес.

Пляж. Снежно-белая высотка на Оушен-авеню в Санта-Монике. Один из основательных домов, построенных в пятидесятые годы. Их предпочитали пенсионеры, пока кто-то не догадался, что открывающийся из окна вид на океан и свежий воздух в общем-то неплохие вещи. Сейчас квартиры здесь стоят от полумиллиона и выше.

Девяностые привнесли свои изменения: свежая краска на фасадах, современные окна, с тропических пляжей привезли и посадили пальмы, в подъездах установили домофоны и посадили консьержей.

Мы стояли перед дверью дома Даггера. Майло уже три раза безрезультатно нажимал кнопку домофона. Он посмотрел сквозь стекло в двери.

— Сидит там и треплется по телефону. Делает вид, что нас не слышит и не видит. Небось флиртует с кем-нибудь.

Майло чертыхнулся.

Мы попали в пробку, когда ехали от парка Эко до Санта-Моники, так что к Даггеру добрались только к пяти часам пополудни. Оушен-авеню была заполнена ресторанами: от ультрамодных и соответственно ультрадорогих до дешевых закусочных. С другой стороны улицы — обласканный соленым ветром дощатый забор и жизнерадостно белая арка — вход на пирс Санта-Моники, который с недавнего времени снова стал использоваться по назначению. Спускались сумерки, и на улицах начали включать иллюминацию. Пожилые азиаты ходили по причалу с корабельными снастями, а молодые парочки прогуливались, держась за руки. В сером полумраке океан походил на расплавленное серебро.

Чуть дальше, вверх по побережью, находился пляж Малибу, куда предположительно Лорен сбегала отдохнуть и восстановить силы. И откуда она звонила по таксофону.

— Ну, скоро там? — раздраженно пробурчал Майло. Он опять надавил на кнопку звонка и сжал кулаки. — Этот урод вообще спиной повернулся.

Детектив пнул дверь ногой и забарабанил кулаком по стеклу.

— Наконец-то нас заметили.

Дверь открылась, и показался консьерж в зеленой ливрее и фуражке такого же цвета. Ему было около шестидесяти лет, ростом ниже меня на целую голову. Маленькое, словно восковое лицо с насупленными бровями и взгляд искоса, как у ребенка, лишенного сладостей. Он осмотрел стекло и погрозил пальцем:

— Послушайте, вы могли бы его разбить…

Майло двинулся так стремительно, что на мгновение я подумал: он сомнет маленького консьержа своим напором. Тот быстренько попятился. Зеленая ливрея стража дверей была идеально отутюжена, пуговицы начищены до блеска. На груди, на позолоченном пластиковом бейдже, выведено: «Джеральд».

— Полиция, — рявкнул Майло и сунул значок под нос Джеральду.

— Что вам нужно?

— Это наше дело.

Майло обошел консьержа, распахнул дверь и вошел в холл. Джеральд засеменил за ним. Я был замыкающим.

Прохладный зал наполняли чистый океанский воздух и плавные переливы гавайской гитары. Там было довольно темно, несмотря на зеркальные стены. Наши шаги приглушал плюшевый ковер. Мягкая мебель из голубой кожи преграждала дорогу к стойке консьержа. Мы обогнули ее и направились к лифтам. Джеральд старался не отставать.

— Подождите минутку…

— Мы достаточно ждали.

— Я ведь говорил по телефону, сэр.

Мы подошли к списку жильцов. «Б. Даггер, номер 1053». Последний этаж, пентхаус. Снова запахло деньгами в этом деле.

Джеральд продолжал лепетать:

— У нас дом с повышенными требованиями безопасности.

— Доктор Даггер у себя? — спросил Майло, не обращая внимания на реплики Джеральда.

— Мне нужно сначала позвонить.

— У себя или нет?

— Пока не позвоню, не смогу вам сказать.

— Не нужно звонить. Просто ответь. Сейчас.

Майло поводил указательным пальцем перед самым лицом консьержа.

— Но…

— Не спорь со мной.

— У себя, — последовал ответ.

Мы направились к лифту. Двери закрылись прямо перед выпученными от злости глазами маленького Джеральда.

— Знаю, что ты думаешь, — сказал Майло по пути в пентхаус, — он всего лишь выполняет свою работу. Просто сегодня ему не повезло, и я назначил его козлом отпущения.

На последнем этаже было три квартиры. В каждую вели серые высокие двойные двери. Судя по их расположению, квартира Даггера выходила окнами на пляж. Профессор ответил на стук Майло практически мгновенно. В руках он держал свернутый в трубочку журнал, с цепочки на шее свисали очки для чтения.

Одежда Даггера мало чем отличалась от вчерашней: белая рубашка с завернутыми до локтей рукавами, бежевые штаны, коричневые туфли на каучуковой подошве. Я прочитал название журнала: «Ю-Эс ньюс».

— Доктор Даггер? — спросил Майло, одновременно показывая значок.

— Да, а в чем дело?

Я стоял за спиной Майло, поэтому Даггер не мог меня рассмотреть.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

— Полиция? Мне?

— Да, сэр. Можно войти?

Даггер не пошевелился, все еще ошеломленный. Через дверь я увидел окно во всю стену, пол из черного гранита и бескрайний океан. То, что я смог разглядеть из мебели, казалось безвкусным и не особо дорогим.

— Извините, я не понимаю, — сказал он, снова обретя дар речи.

— Мы пришли поговорить насчет Лорен Тиг.

— Лорен? А что с ней?

Майло сказал. Даггер смертельно побледнел и покачнулся. На мгновение я подумал, что он упадет в обморок, и приготовился ловить его. Однако доктор устоял на ногах, расстегнул воротничок рубашки и так сильно прижал ладонь к щеке, словно там была рана, а он пытался остановить кровотечение.

— О нет.

— Боюсь, это правда, доктор. Вы хорошо ее знали?

— Она работала на меня. Ужасно… Боже мой! Заходите, пожалуйста.

Пентхаус оказался довольно просторным. Небольшое понижение уровня пола увеличивало размер стеклянной стены и делало вид из окна еще более впечатляющим. Снаружи не было ни балкона, ни террасы — только воздух и бесконечность океана. На одной из стен в апартаментах висели металлические полки с книгами и журналами. Из открытой кухни не доносилось никаких запахов еды. Женской руки и уюта в квартире тоже не чувствовалось. В первую нашу встречу в лифте я не обратил внимания на руки Даггера, но теперь сделал это. Обручального кольца не было.

Даггер сел и опустил голову на руки. Когда снова поднял глаза, то смотрел на Майло. На мне он взгляд так и не сфокусировал.

— Ради Бога, объясните, что происходит.

— Кто-то застрелил Лорен и бросил тело в аллее. У вас есть предположения, кто бы мог совершить подобное?

— Нет, конечно, нет. В это невозможно поверить. — Грудь Даггера судорожно поднималась и опускалась от быстрого дыхания. — В это просто невозможно поверить.

— Какую работу выполняла для вас девушка, сэр?

— Она помогала проводить исследование. Я — психолог-экспериментатор.

— Какое исследование, доктор?

Рука Даггера безвольно опустилась.

— У меня небольшая фирма маркетинговых исследований. В основном мы работаем с рекламными агентствами — изучаем фокус-группы, проводим опросы населения и другие подобные вещи… Бедняжка Лорен! Когда это произошло?

— Несколько дней назад. А когда вы видели ее в последний раз?

— Прошло уже две недели. У нас временный перерыв в работе.

— Что изучала Лорен?

— В общем-то исследование, для которого я ее нанял, связано с изучением личного пространства человека. А какое это имеет значение?

Вместо ответа Майло посмотрел в упор на Даггера. Это был один из его приемов, и некоторых людей он таким образом заставлял нервничать. Даггер отвел глаза и посмотрел в мою сторону. За время разговора он в первый раз обратил на меня внимание и удивленно раскрыл рот.

— Это вас я видел в лифте вчера? Вы за мной следите? Зачем?

Майло заранее подготовился к такому вопросу.

— Сначала давайте обсудим более важные моменты. Расскажите, пожалуйста, о роли Лорен в вашем исследовании.

Даггер смотрел на меня еще какое-то время. Потом ответил:

— Лорен работала в качестве «подсадной утки». Но… — Он не договорил и покачал головой. Его лицо все еще оставалось мертвенно-бледным.

— Что «но», сэр?

— Я собирался сказать ей… В общем, ее работа могла оказаться ненужной. Хотя, уверен, мои слова ничего для вас не значат.

Даггер потеребил цепочку от очков.

— Что вы имеете в виду, говоря о «подсадной утке»?

— Это распространенный прием в психологии.

— Я не психолог, сэр.

— Она играла роль.

— Выдавала себя за кого-то другого?

— Что-то вроде. Участвовала в эксперименте наравне с остальными…

— …а на самом деле изучала испытуемых?

— Да, здесь присутствовал некоторый обман, только, повторяю, это стандартный прием в социальной психологии.

— Некоторый обман?

— Когда опыт окончен, мы всегда ставим в известность людей, участвовавших в эксперименте.

— Говорите им, что их провели?

— Да.

— А как люди реагируют, доктор?

— Проблем не возникает, — сказал Даггер. — Мы хорошо платим, и они довольно добродушно ко всему относятся.

— И никого это не раздражает? — спросил Майло. — Никто не захотел бы отыграться на Лорен?

— Конечно же, нет! Вы, наверное, шутите. Нет, детектив, мы никогда не встречались с проблемами подобного рода. Мы заранее тестируем будущих участников эксперимента и отбираем только психологически уравновешенных людей.

— Даже при том, что проводите психологический эксперимент?

— Я не интересуюсь аномальной психикой.

Майло спросил:

— Вашим клиентам не нужны психи?

— Мы не занимаемся чем-то из ряда вон выходящим, детектив. Это обычное маркетинговое исследование.

— Ничего связанного с сексом?

Даггер покраснел.

— Ничего сомнительного. В том и весь смысл. В исследованиях потребительского рынка нужно выявить нормы, обозначить типичные принципы, а отклонения — наш враг. Ничто из того, что Лорен делала для нас, не могло вызвать ее смерть. Кроме того, ее имя оставалось в тайне.

— Но испытуемые узнавали, что она их обманывала.

— Да. Однако имя и другая личная информация не разглашались. — У него задрожал подбородок. — Не могу поверить, что ее нет.

— Расскажите подробнее об исследовании.

— Вряд ли вам будет интересно, детектив.

— Сэр, я веду расследование убийства, и мне необходимо знать все о деятельности жертвы.

От слова «жертва» Даггер вздрогнул. На лбу у него выступил пот.

— Лорен, — пробормотал он. — Ужасно, просто ужасно.

Он поерзал на стуле и начал вертеть в руках очки. Встретился со мной взглядом, и его глаза сузились.

— Исследование, над которым работала Лорен, посвящено геометрии личного пространства. Как люди воспринимают себя в различных межличностных ситуациях. Например, если бы клиентом была косметическая фирма, их могла заинтересовать геометрия зон комфорта.

— Как близко могут люди подобраться друг к другу?

— Как близко могут люди находиться друг от друга в различных социальных ситуациях, не ощущая при этом дискомфорта. Как они устанавливают контакт.

— Мужчины с женщинами?

— Мужчины с женщинами, женщины с женщинами, мужчины с мужчинами. Влияние возраста, культуры, образования, физической привлекательности. Здесь как раз и подключалась Лорен. Она была очень красивой, и мы использовали в эксперименте именно это ее качество.

— Хотели узнать, насколько ближе подходят мужчины к привлекательным девушкам по сравнению с уродливыми?

— Не так все просто. — Даггер слабо улыбнулся. — Но в общем вы правы.

— Каким образом вы нашли Лорен?

— Она откликнулась на объявление в университетской газете. Объявление на самом деле было рассчитано на подбор испытуемых. За привлекательной «подсадной уткой» мы хотели обратиться в модельное агентство. А когда увидели Лорен, поняли: она — то, что нам нужно.

— Кто это «мы»?

— Мои коллеги и я. — Даггер выглядел так, словно испытывал сильную физическую боль. Небо за окном потемнело, окрашивая океан в неприветливо-черный цвет. В полутьме лицо доктора казалось серым.

— Вы решили использовать ее в качестве ассистента из-за привлекательной внешности?

— Не только. Поведение и ум тоже нас поразили. Она была чрезвычайно сообразительной. Эксперимент включает в себя ряд правил, которые меняются от ситуации к ситуации, и сообразительность очень кстати.

— Какого рода правила?

— Где встать в комнате, что говорить, чего не говорить, невербальные сигналы. У нас всегда наготове что-то вроде сценария — если испытуемый скажет то-то, ему нужно ответить то-то. И когда ничего не нужно говорить. Мы используем специальную комнату, где на полу расположена сенсорная решетка, подключенная к компьютерам. Таким образом можно четко отслеживать местоположение и движения людей в комнате. — Даггер прервался. — Вам ведь неинтересно?

— Вообще-то интересно.

— Если честно, это все, что я могу рассказать. Лорен была красивой, умной, способной следовать инструкциям, заинтересованной и пунктуальной. — Даггер поднял глаза к потолку, потом опустил. Правой ладонью накрыл левую, колени задрожали.

— В чем проявлялась ее заинтересованность?

— Ей нравилась психология. Она собиралась и дальше работать в этой области, связать с ней свою судьбу.

— Она делилась с вами планами?

— Лорен упомянула об этом во время собеседования, — ответил Даггер и снова быстро взглянул наверх. Человек с образованием Даггера должен знать о подобных признаках не совсем честного ответа, и все же это его не остановило. Колени доктора задрожали сильнее, над верхней губой выступили капельки пота.

Майло писал что-то в блокноте, опустив глаза.

— Значит, если вкратце, вы помещали Лорен в компьютеризированную комнату и наблюдали, как на нее реагируют мужчины?

— Да.

— Как долго они находились в комнате?

— Это один из параметров, которые мы варьировали: продолжительность, температура, музыка, одежда.

— Одежда? Она примеряла какие-то наряды?

— Не наряды, просто меняла стиль одежды, цвет. В случае с Лорен она приносила собственную одежду, а мы уже выбирали, что ей надеть.

— Что значит «в случае с Лорен»?

— Это была ее идея. Она сказала, у нее обширный гардероб, и предложила воспользоваться им в наших целях.

— Похвально, — отреагировал Майло.

— Я ведь уже сказал: Лорен была заинтересована в работе. Пунктуальна, надежна, внимательна к деталям. Кроме того, у нее были задатки настоящего исследователя — она очень любознательна. Многие говорят, что хотят стать психологами из-за амбициозного желания помогать людям. В этом, конечно же, нет ничего плохого. Но Лорен шла дальше. У нее был пытливый ум аналитического склада.

— Вы говорите так, словно хорошо ее знали.

— Она работала у нас четыре месяца.

— Начиная с лета?

— Да, с конца июля. Мы давали рекламу во время летней сессии.

А ведь Лорен еще не училась в университете в то время… Я решил промолчать.

— Значит, мисс Тиг была разумнее других студентов. При этом она была еще и старше многих, — сказал Майло.

— Верно. И даже на фоне своих ровесников она выделялась.

— Она работала все четыре месяца полный рабочий день?

— У нее был скользящий график. Мы проводим исследования, как только наберем достаточно испытуемых. В среднем мы работали половину рабочего дня — иногда больше, иногда меньше.

Даггер вытер губы тыльной стороной ладони. Его колени перестали дрожать. Видимо, рассказывая подробности о работе, он успокоился.

— Как вы сообщали Лорен, чтобы она пришла?

— По пейджеру.

— Когда вы в последний раз звонили ей на пейджер?

— Точно не припомню. Хотя, если вы позвоните завтра в ньюпортский офис, я позабочусь, чтобы там подготовили карточку учета.

— А почему в ньюпортский, а не офис в Брентвуде?

— Офис в Брентвуде еще новый и пока не работает.

— Значит, вы отправляли Лорен сообщение, и она приезжала?

— Да.

— А сколько «подсадных уток» вы используете в данном эксперименте?

— Еще двух женщин и одного мужчину. Они не знают друг о друге. И никто не знал Лорен. Мы соблюдаем чистоту эксперимента.

— Со сколькими испытуемыми работала Лорен в той комнате?

— Не могу вам сказать.

— Почему? Ведь это не конфиденциальная информация?

— Не думаете же вы, что я вручу вам список участников эксперимента? Мне очень жаль, но я действительно не могу этого сделать. Детектив, я не учу вас исполнять вашу работу, но все же уверен — существуют более эффективные способы расследовать дело.

— Например?

— Не знаю. Просто эксперимент не имеет никакого отношения к убийству. Господи, от одной только мысли, что кто-то разрушил такую кипящую энергией жизнь, становится тошно.

Майло встал, прошел мимо Даггера и остановился возле стеклянной стены. На юго-западе небо покрывалось клочками облаков.

— Прекрасный вид, — сказал он. — У вас с Лорен были личные отношения?

Даггер скрестил пальцы на руках. Опять быстро посмотрел наверх.

— Нет, если не считать личными отношениями то, что иногда мы ходили выпить чашечку кофе.

— И часто вы пили вместе кофе?

— Пару раз. Несколько раз. — Даггер побледнел. — После работы.

— Только вы и Лорен?

— Иногда к нам присоединялись и другие сотрудники. Особенно когда мы поздно заканчивали работу и все хотели есть.

— Но обычно вы были вдвоем?

— Я бы так не сказал, — произнес профессор натянуто. — Мы ходили в ресторан, а там, сами знаете, и другие люди бывают.

— Какой ресторан?

— Скорее разные кофейни. «Асиенда» на бульваре Ньюпорт, «Корабли» и другие.

Даггер разъединил руки, повернулся на стуле и встретился взглядом с Майло.

— Я хочу подчеркнуть: у нас с Лорен не было сексуальной связи. Если вам так уж необходимо охарактеризовать наши отношения, то они больше походили на отношения студента с преподавателем.

— Вы разговаривали о психологии?

— Да.

— О каких аспектах психологии?

Даггер продолжал смотреть на Майло.

— В основном обсуждали общие вопросы, теорию психологии. Иногда говорили о возможностях карьерного роста Лорен.

— Студенты склонны воспринимать преподавателей в качестве доверенных лиц, — продолжал Майло, встав таким образом, чтобы смотреть прямо в лицо Даггеру. — Лорен рассказывала вам о своей личной жизни? О семье?

— Нет, — последовал ответ. Даггер опять вытер губы, а его колени затряслись с новой силой. — Я исследователь, а не психотерапевт. Лорен задавала очень грамотные вопросы о схеме проведения научного исследования. Почему мы строим эксперимент именно так, а не иначе. Как мы разработали эту гипотезу. У нее даже хватало смелости и ума вносить свои предложения.

Даггер взъерошил редеющие волосы. В глазах отражалось нешуточное волнение.

— У нее был громадный потенциал, детектив. Смерть Лорен — потеря для психологической науки.

— Она не рассказывала о своем предыдущем опыте работы?

— Данные должны быть отмечены в ее трудовой учетной карточке.

— А в разговорах подобная тема не всплывала?

— Нет.

— Хотелось бы взглянуть на ее карточку, сэр, а также на любые другие документы, имеющие отношение к Лорен.

Даггер вздохнул.

— Я постараюсь подготовить их для вас к завтрашнему дню. Приезжайте в ньюпортский офис после одиннадцати.

Майло подошел к дивану, на котором сидел я, однако сам присаживаться не стал.

— Спасибо, сэр… Итак, Лорен не упоминала о своей профессиональной биографии?

— Профессиональной? — переспросил профессор. — Не понимаю.

— Доктор Даггер, знаете ли вы хоть что-то, что могло бы помочь мне в расследовании? Может, кто-нибудь обиделся на Лорен? Или желал ей зла?

— Нет, — ответил Даггер. — Мы все ее любили. — Он повернулся ко мне. — Как вы вообще вышли на меня?

— Ваше имя было в ее записях.

— В ее записях… — эхом отозвался Даггер и на секунду закрыл глаза. — Как грустно.

Майло еще раз его поблагодарил, и мы направились к выходу. Профессор хотел взяться за дверную ручку, но Майло опередил его, при этом не торопясь открывать дверь.

— Вы женаты, доктор Даггер?

— Разведен.

— Давно?

— Уже пять лет.

— Дети есть?

— К счастью, нет.

— К счастью?

— Развод травмирует детей, — сказал Даггер. — Мою группу крови вы тоже хотите знать?

Майло усмехнулся:

— Пока нет, сэр. Да, и еще одно. Как долго длится ваш эксперимент?

— Именно эта фаза — около года.

— А сколько всего фаз в исследовании?

— Несколько, — ответил доктор. — Проект долгосрочный.

— Касающийся личного пространства?

— Совершенно верно.

— Мы нашли кое-какие записи в вещах Лорен, — сказал Майло. — Ваше имя, телефон и что-то насчет интимности. Мы говорим об одном и том же исследовании?

Даггер улыбнулся:

— Да. Но здесь нет сексуальной подоплеки, детектив. Интимность в психологическом контексте — часть личного пространства, сэр. Хотя вы правы, в рекламном объявлении, на которое ответила Лорен, мы использовали термин «интимность».

— Зачем?

— Чтобы привлечь внимание, — ответил Даггер.

— В маркетинговых целях, — кивнул Майло.

— Можно и так выразиться.

— Ну что ж, хорошо, — сказал детектив, поворачивая дверную ручку. — Вы точно не знаете, где мисс Тиг работала раньше?

— Вы постоянно к этому возвращаетесь.

Майло повернулся ко мне.

— Думаю, вряд ли бы она стала обсуждать такие вещи с кем-то вроде доктора Даггера.

— К чему вы клоните? — спросил профессор.

— Вы были для нее учителем, сэр. Кем-то, на кого она равнялась. Вы были бы последним, кому она сказала.

Майло открыл дверь.

— Что сказала?

На лице детектива отразился груз всех несчастий, выпавших на долю ирландцев за столетия.

— Что ж, сэр. Вы все равно прочитаете в газетах, так что нет смысла скрывать. До того, как Лорен оказалась у ваших дверей, до того, как девушка стала студенткой, она занималась стриптизом и проституцией.

Даггер вздрогнул всем телом.

— Вы, должно быть, шутите.

— Боюсь, нет, сэр.

— О Боже, — произнес Даггер, прислоняясь к дверному косяку. — Вы правы, она никогда не упоминала о своем прошлом. Это так… печально.

— Что именно — ее смерть или ее прошлое?

Даггер отвернулся и посмотрел на океан.

— И то и другое. Все вместе.