Отис
— Тебе нужна помощь сзади, большой парень?
Чувство унижения ползет вверх по моей шее и окрашивает щеки, когда я удваиваю свои усилия, чтобы избавить Грету от лифчика. Я готов воспламениться, когда спустя полдюжины неуклюжих секунд это дерьмо все еще остается застегнутым. Я проклинаю себя за то, что усадил ее к себе на колени после того, как она встала передо мной на колени, готовая обслужить меня прямо сейчас.
— Сзади есть замки? Почему эта штука не снимается? — я фыркаю. Испытывая горечь от ее насмешливого взгляда, я сосредотачиваю свое внимание на выпуклости ее грудей, завидуя материалу, который их облегает.
— Никаких замков. Просто стандартная застежка, — протягивая руку назад, ее пальцы касаются моих, готовые помочь. Возмущенный, я смахиваю их, и она хихикает. — Нет ничего постыдного в том, чтобы нуждаться в помощи.
Раздражает. С меня хватит. Я почти уверен, что выгляжу как гребаный херувим, судя по тому, как я покраснел.
— Мне не нужна помощь. Я снял много лифчиков, ясно? Я справлюсь с этим. Мне просто нужно… — за исключением того, что в состоянии безумия я становлюсь немного раздраженным, чересчур раздраженным, мои слова прерываются звуком разрыва, когда я дергаю слишком сильно.
Мои глаза расширяются, и я замираю. Упс.
У Греты отвисает челюсть. Она запрокидывает голову, чтобы подтвердить, что я сделал. Я с опаской хихикаю, позволяя своим пальцам скользить вниз по ее позвоночнику, чтобы забраться под тугую резинку ее трусиков.
— Ты… — она делает паузу, чтобы повернуться ко мне лицом, и опускает взгляд на свою грудь. Из-за отсутствия поддержки бретельки ее бюстгальтера сползли до половины ее рук, обнажив края сосков цвета шоколада. — Ты только что порвал мой лифчик?
— что я могу сказать? Я изобретателен в своих решениях. — Мои пальцы сжимают верхнюю часть ее задницы в знак извинения.
— Но мне действительно нравился этот бюстгальтер.
Мне тоже нравился. Он богато украшен и телесного цвета, сливаясь с ее кожей, ее упругие соски время от времени видны в зависимости от того, как смещается прозрачное кружево.
Но независимо от того, как сильно мне это могло понравиться, независимо от того, насколько симпатичной или сексуальной, по-моему, она выглядела в нем, я знаю, что его законное место — где угодно, кроме нее.
— Я куплю тебе новый, — черт, я собираюсь неделю питаться воздухом. Эти держатели для сисек чертовски дороги. Это я знаю по различным походам по магазинам, которые приводили к сердечным приступам, с моими сестрами. Поход за бюстгальтером Моники — это один из моих кругов ада.
Грета пристально смотрит на меня и печально качает головой. Рука, которой она держит мою челюсть, перемещается, чтобы поиграть с моими волосами.
— Вот тебе, так много снимал лифчиков раньше, ха, — издевается она.
— Так и было! Твой была просто невозможна. Там сзади что-то вроде гребаного пояса целомудрия.
— Учитывая, насколько нецеломудренным был наш трах, я бы позволила себе не согласиться, — я открываю рот, чтобы возразить, но она прикладывает палец к моим губам. — Пояс целомудрия запрещает доступ, а я определенно предоставила тебе большой доступ ко мне.
— Да, что ж… — я поджимаю губы и решаю не раскрывать их. Для протокола, я феноменально умею избавлять людей от их нижнего белья. Абсолютно впечатляюще. Знаток. Просто так получилось, что сегодня своего рода выходной день. Аномалия, которая не должна быть направлена против меня или моего послужного списка. Тем не менее, нуждаясь отвлечь ее внимание от придирок к моему плохому умению снимать лифчик, я таким образом занимаю ее.
Сначала я прокладываю себе путь в ее рот, уклоняясь от ее нетерпеливого языка. Когда она достаточно раздражена, ее ногти больно впиваются в мою кожу — чудесно, Грета должным образом устраивается у меня на коленях, оседлав одно бедро, растирая там свою киску. Мои поцелуи становятся пылкими, под стать тому, как ее влажный, скользкий жар трется о мою кожу.
Я отрываюсь и прижимаюсь губами к ее груди. Втягиваю ее сосок в рот, звук удовлетворения поднимается из моего горла. Разминая другой рукой, я убеждаюсь, что ее грудь достаточно ухожена.
Черт, у нее красивые сиськи. Они не размером с дыню, но и не маленькие, как мяч для пинг-понга. Они приличные, приятные, моя рука полностью поглощает их.
Когда я зажимаю зубами ее сосок, она стонет, и этот звук сотрясает нас обоих. Я прикусываю сильнее, желая проверить ее пределы. Грета отвечает, прижимаясь ко мне бедрами и покачиваясь вперед. Руки на моих плечах, голова откинута назад, чтобы обеспечить мне лучший доступ, она потерялась в моих действиях.
Используя пространство, которое она мне только что предоставила, я засовываю в рот столько, сколько могу, мой язык дразнит ее, мои щеки смыкаются, создавая приятное посасывание в сочетании с покусываниями.
Когда я двигаюсь к ее правой груди, переключая свои руки на левую, я на мгновение открываю глаза и замечаю изящно нацарапанную татуировку на ее нижней стороне. Я вижу только первую букву, “Д”.
«Я знаю твой секрет», думаю я, и мое сердце учащенно бьется от волнения из-за неожиданной находки.
— Это твой способ мольбы? — она прерывает мои мысли, утыкаясь носом в изгиб моего плеча. Она баюкает мою голову в своей руке и прижимается ко мне, когда я снова сжимаю ее. — Потому что у тебя хорошо получается
— Я же тебе говорил. Я, блять, лучший парень на свете, — ворчу я. — Ты никогда не найдешь никого лучше меня.
Грета одобрительно хмыкает, обхватывая ладонями мои щеки, чтобы наши губы соприкоснулись. Это слишком быстро, и она спрыгивает с меня. Мои мышцы напрягаются, когда она снова опускается на колени, еще больше раздвигая мои ноги, чтобы проползти между ними. Я запускаю руку в ее волосы и убираю пряди с ее лица, чтобы получить хороший, четкий обзор на нее.
— Ладно, хороший мальчик, — начинает она, облизывая губы и глядя на меня с таким голодом, что я на самом деле немного беспокоюсь о своем самочувствии. — Насколько сильно ты хочешь, чтобы мой рот был на тебе? — целуя мои колени, ее руки массируют вверх-вниз по моим бедрам, рисуя вдоль их длины, подбираясь достаточно близко к моему члену, чтобы я мог ощутить прикосновение, но не настолько близко, чтобы я мог это почувствовать.
Злая, сексуальная женщина.
— Я дам тебе все, что угодно. Чего бы, блять, ты ни хотела, я буду… — мои слова запинаются и теряются, мое дыхание прерывается от удивления. Она приподнимает мой член, чтобы провести языком по всей длине, ее губы задевают чувствительную кожу моих яичек, ее нос прижимается к основанию. Ухмылка злая, глаза прищурены.
Она отстраняется и дует, резкий выдох воздуха обдает меня. Я дрожу, мышцы напрягаются.
— Что угодно, говоришь? Мне действительно нравится, как это звучит.
Я собираюсь отпустить колкость, предаться этой словесной перепалке.
Приподняв верхнюю губу над зубами, она опускается по всей длине, перенося все на свой язык, двигая взад-вперед, чтобы помассировать крайнюю плоть там, как она делала раньше. Это ощущение, вкупе с осознанием того, что она пробует себя на моем члене, не заставляет меня оставаться неподвижным. Я не могу удержаться от толчка, отчаянно желая окружить себя восхитительными, тающими ощущениями, которые дарит ее рот.
Она сдерживает мои движения, крепко держа мои бедра. Надув щеки, она втягивает мой кончик, целуя по-французски головку. Я загипнотизирован, заворожен складкой на ее лбу, когда она концентрируется на том, чтобы втянуть меня, короткими, точными движениями покачивая головой. Одна рука сжимает меня, удерживая мой член поднятым, в то время как другая, когда-то удерживающая меня, блуждает по моей груди, исследуя пространство моего подтянутого живота, ногти царапают мою кожу, рисуя закодированные сообщения, в то время как мурашки ползут по мне.
Я наблюдаю, вне себя от возбуждения от открывшегося мне вида. Но затем челка Греты падает ей на лицо, загораживая мне ее вид.
— Завяжи волосы, — говорю я, команда превращается в шипение, когда ее язык проникает, собирая вытекающую сперму.
По моей просьбе Грета отрывает от меня свой рот, продолжая накачивать меня.
— Если это то, чего ты хочешь, сделай это сам.
Блять. От этого предложения мой член подергивается. Она ухмыляется такой реакции.
Она протягивает мне свое свободное запястье, и я хватаюсь за резинку для волос. Все это время она снова прижимается ко мне ртом, ее кулак двигается в тандеме с ее ртом. Я подаюсь вперед и кладу руку ей на затылок, чтобы одновременно стабилизировать себя и засунуть побольше своего члена в рай ее рта. Она не двигается, ее дыхание тяжелое, ее язык все еще ласкает меня. Только когда я восстанавливаю контроль над собой, я отпускаю свою хватку, и она двигается.
К тому времени, как ее волосы завязаны, я рад откинуться на спинку дивана и расслабиться. Я кладу руку себе на лоб и живот, чтобы удержаться от того, чтобы схватить ее за голову и направить ее движения так, как я действительно хочу. Это только начало, и мне нужно вести себя прилично, если я хочу, чтобы это продолжалось.
На какое-то время я доволен тем, что она делает. Скольжение ее рта по моему члену, хотя и короткое, приятно, заставляя теплую щекотку разливаться по моим венам, вызывая беспорядочную дрожь восторга. Ее руки, талантливые и мягкие, играют со мной с точным нажимом и скоростью.
Это хорошо, и было бы неплохим отвлечением, если бы я занимался чем-то еще, например, смотрел футбольный матч или мои любимые телешоу. Но поскольку это является центральным моментом, этого недостаточно. Не тогда, когда каждая пролетающая секунда растягивается в бесконечные мгновения. Движений слишком много, но в то же время их и близко недостаточно.
Скручивание в моем животе — это ненасытная пустая боль. Я больше не могу этого выносить, и я пытаюсь не быть гребаной свиньей из-за этого, но это трудно. И когда я смотрю на нее сверху вниз после попытки засунуть член ей в рот, я замечаю, как она смотрит на меня снизу вверх. Это тот же самый взгляд, которым она одарила меня, когда попросила придушить ее.
Как будто она знает. Она знает, что делает со мной. И вот тогда я знаю, что нужно сделать, чтобы ускорить мой побег из этого чистилища.
— Соси мой член, — приказываю я. Я, не колеблясь, прижимаю ее лицо к себе. Она чертово отродье, отрывается от меня, струйка слюны протягивается, между нами, прежде чем она облизывает губы и проглатывает излишки. Мой пульс громко стучит в груди при виде этого.
— Разве это не то, что я делаю? — онаприслоняется к нижней части, лаская мои яйца, одновременно неторопливо поглаживая меня, ее хватка становится еще слабее.
Мои глаза сужаются, и я подталкиваю ее голову ближе к своему члену, ударяясь им о ее слегка приоткрытую губу. Потирая верхней частью ее нижнюю губу, я окрашиваю их в блеск спермы.
— Прекрати, блять, болтать и поработай своим распутным ротиком над моим членом.
Глаза Греты закатываются на затылок, и она снова открывает рот. Ее глаза остекленели, как будто она в оцепенении, и она похотливо облизывает головку, прежде чем пару раз шлепнуть по ней кончиком языка.
— Черт, — стону я, а затем перехожу на скулеж. Резко подаюсь вперед, мой предательский взгляд отрывается от нее, когда она заглатывает половину моей длины одним уверенным движением вперед. Ее щеки сжимаются вокруг, когда она проводит языком по моей вене. Вихрь удовольствия устремляется к моей голове, заставляя пальцы на ногах поджиматься. Она удерживает себя там добрых пару секунд, приводя меня в восторг. Когда она подтягивается, она делает это шумно, постанывая вокруг меня, так что я могу чувствовать отголоски ее нетерпения. Она выплевывает сперму и слюну из своего рта и все падает обратно вниз, ее рот и подбородок в беспорядке. Она повторяет это движение снова. А потом еще и еще. Каждый раз она опускается чуть ниже, но все равно не до конца.
Я вне себя, изо всех сил стараюсь вести себя прилично и не двигать бедрами, чтобы не задушить ее. Я не уверен, что сводит меня с ума больше: ее слюнявые навыки сосания члена или удовольствие, которое она демонстрирует, отсасывая мне.
Вытаскивая меня изо рта, Грета делает паузу, чтобы перевести дух и прочистить горло, ее движения смазаны влажным месивом, которое она оставила на моем члене. Я снова перевожу взгляд на нее и замечаю, как краснеет ее лицо и вздымается грудь. Ее губы блестят, а глаза сияют. Более того, я вижу, как одна из ее маленьких ручек устроилась у нее между ног.
Я испытываю острое удовольствие от открывшегося передо мной зрелища. Ее влажные губы обхватывают меня, ее рот набит, мой член вдавливается в ее впалые щеки, глаза блестят. Она прижимает руку чуть ниже губ, а та, что между бедер, энергично трет. Соедините эти визуальные эффекты с ощущением ее нежного посасывания и дразнящего высовывания языка, чтобы собрать вытекающую предварительную сперму, и я в нескольких секундах от того, чтобы сойти с ума.
— Тебе, блять, это нравится, — с благоговением объявляю я, протягивая к ней руку. Она утыкается лицом в мою ладонь и кивает, облизывая покрытые слюной и спермой губы, сжимая меня немного быстрее, немного крепче, ее голова дергается в коротком кивке. Я стону, высказывая свое изумление вслух. — Тебе, блять, нравится сосать мой член и принимать мою сперму.
Это снова приводит ее в движение. Она снова заглатывает меня, слегка дразня головку языком, прежде чем обвить ею меня. Это почти идеально, насколько растянуты ее губы, насколько громко она сосет, насколько все это неаккуратно, какой нетерпеливой она выглядит. Но она делает не то, что я хочу, и у меня кончается терпение, мне надоело играть в ее маленькие игры.
— Я знаю, ты можешь выдержать больше, — настаиваю я, мой скрипучий голос напряжен. Мое сердце трепещет, пока я жду, когда она выслушает меня, не заставляя меня загонять остаток моего члена ей в глотку.
Она снова отрывает от меня свой рот и делает именно то, чего я ей не говорил делать: говорит.
— Если ты хочешь, чтобы я взяла больше, тогда заставь меня взять.
Так просто, я работаю на автопилоте, действуя из первобытного, отчаянного места.
Присев на край дивана, я глажу ее по лицу, нежными прикосновениями очерчивая, провожу большим пальцем по ее влажным губам и высоким скулам. Кладу большой палец ей на подбородок, я нажимаю на него, чтобы открыть ее челюсть, скольжу большим пальцем по ее нижним зубам и хрипло произношу:
— Открой этот милый ротик пошире для меня, Джи.
Она так и делает, ее нетерпеливый язычок высовывается наружу. Я кладу свою руку поверх ее на свой член, похлопывая по нему, и уголки ее губ приподнимаются в усмешке, а ресницы трепещут. Она чертовски хорошо знает, что мне нравилось, когда она делала это раньше. Взявшись за ее кудрявый конский хвост, я наклоняю ее голову вперед и направляю ее.
На этот раз никаких поддразниваний. Никаких колебаний. Одним плавным движением вниз она поглощает меня по всей длине, задыхаясь, кашляя, красиво набитая. Сначала она держит свой рот свободно вокруг меня, просто удерживая меня глубоко в своем горле, преодолевая свой рвотный рефлекс, облизывая мои гребаные яйца. Я держу ее голову там, но я не могу заставить ее сосать меня.
Я дергаю ее за корни, сыт по горло ее чрезмерным поведением, и рявкаю:
— Проглоти. Сейчас же.
Наконец-то, наконец-то, после целой вечности мне дают то, что я хочу. Сегодня вечером я был хорошим мальчиком, и кульминацией моего восхитительного поведения стал момент, когда Мириам глубоко заглатывает меня, уголок ее рта божественен, как горячий, влажный бархат. И если бы я не был так поглощен моментом, я был бы ошеломлен ее почти безупречным исполнением.
Она полна энтузиазма и свирепости, загоняя меня так глубоко в свое горло, что мне кажется, будто я умираю тысячью крошечных смертей. Она ведет себя грубо и хаотично, делая это непристойное занятие еще более грязным. Ее слюна покрывает мой член, облегчая ей проникновение в меня. Это чертовски беспорядочно и нетерпеливо, и это усиливает ощущения, пронизывающие меня. Все это время она стонет, ее рука между ног двигается все энергичнее, и я знаю, что ей это нравится. Ей нравится, когда я неистовствую под ее властью, моя сдержанность удерживается тонкой нитью. Один этот факт заставляет меня быть готовым кончить к чертовой матери.
Но это не то, что подводит меня к краю пропасти. Я теряю самообладание, когда она убирает руку с моего члена, чтобы прикрыть ослабевшую хватку, которую я запустил в ее волосы.
Трахни мой рот, вот что она говорит мне, когда пристально смотрит на меня из-под своих ресниц. Манит она меня так, потому что у нее устали руки или что-то еще, мне все равно.
В ту секунду, когда она отдает мне поводья, я вонзаюсь в ее горло с силой, которая должна была бы вывести из себя любого, но она этого не делает. Она полностью приспосабливается ко мне, поддерживая великолепное всасывание, отстраняясь лишь на мгновение, чтобы перевести дух, прежде чем приветствовать мои чрезмерно восторженные толчки. Ее глаза прикованы ко мне, из уголка сочится великолепная слеза, а за ней бушуют похоть и удовольствие. Ее язык везде, массирует мою вену, обволакивает, проникает в меня.
Грета знает, что я готов, когда я начинаю колебаться, и мои движения становятся все более неконтролируемыми, мой член набухает от потребности отпустить нахуй. И все же она не сбавляет темпа, заходя так далеко, что сжимает горло, когда я ударяю глотку, даже когда я похлопываю ее по плечу, потому что я всего лишь пошутил насчет того, чтобы кончить в ее умелый рот.
Хотя она ничего не делает.
Она безостановочно нависает надо мной, постанывая, не мигая, глядя на меня своими великолепными, затуманенными глазами, как будто она тоже близко. Она боготворит меня, и это примитивно и чудесно наблюдать за ее приверженностью моему удовольствию и…
Черт, черт, черт.
Она обхватывает и ласкает мои яйца, затем пальцем дразнит сморщенное отверстие моей задницы. Еще один поворот ее запястья и жесткий, резкий отсос и щелчок по кончику, и я отпускаю, сперма стекает с моего члена в ее горло.
— Мириам, — кричу я, имя срывается с моих губ, как печальная молитва, мое лицо искажено неподдельным желанием. Она тоже что-то говорит, только ее слова невнятны, смесь нашей слюны и спермы вытекает из уголка ее рта.
Это один из самых интенсивных оргазмов, которые я когда-либо испытывал. Вулкан, который является моим оргазмом, извергается, и лава под моей кожей насыщает меня сильным жаром, ее пламя пробегает по моим венам. Прилив адреналина накрывает меня, и мои бедра выбиваются из ритма, когда она высасывает меня досуха, жадно выпивая все до последней капли.
Волна за волной эйфории захлестывает меня. Я парю высоко в небе, и каким-то образом мне разрешен доступ на небеса. Я нежусь там с минуту, отдаваясь восторгу, который поглощает мое тело. Все мое тело мне не принадлежит. Мои кости разжижаются и становятся бесполезными. Я даже не могу нормально дышать.
У парней не может быть множественных оргазмов. Я знаю это. Я признаю, что биологически это не то, что происходит со мной. Но, черт возьми, неужели это так кажется, то, как экстаз обрушивается на меня снова и снова, сливаясь воедино, кажется бесконечным.
Как женщины не занимаются сексом двадцать четыре часа в сутки, когда они могут чувствовать себя так — возможно, даже лучше — выше моего понимания.
Когда эффект моего освобождения ослабевает, и я возвращаюсь в реальность, я замечаю, что Грета все еще сосет меня. Ее руки лежат у меня на коленях, когда она скользит по моей длине в томном темпе.
Я дрожу.
— Это великолепно, детка, — бормочу я, мои слова невнятны, мой мозг горит. Она делает мне последний резкий минет и отпускает меня, приподнимаясь с ворчанием и проклятиями. Я ценю тот факт, что она не пытается поцеловать меня. Я не против того, чтобы попробовать свою собственную сперму, я просто не в настроении. Она вытирает рот и бросается рядом со мной на диван. Я сжимаю свой выжатый член.
Черт. Она выдоила мои яйца досуха. Я никогда в жизни не чувствовала себя более уязвимым.
Мы молчим пару минут, пытаясь отдышаться, не глядя друг на друга. Я все еще пытаюсь обрести рассудок, несмотря на то, что она вытянула это из меня.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, вымотанную и затуманенную. Грета так чертовски ослепительна, просто сидит там задумчиво, не стесняясь своей обнаженности. У нее отсутствующий взгляд, но краем глаза она замечает мое движение и подражает моей позе. Я мысленно представляю этот момент, как мы сидим голые на диване и смотрим друг на друга.
— Ты снова кончила? — спрашиваю я, мой голос срывается, в горле пересохло.
Она вяло кивает, и когда она заговаривает, ее голос становится еще более хриплым, напряженным от ее величественных оральных усилий.
— Мне действительно нравится делать минет.
Чертовски мягко сказано.
Наступает еще одно затишье, прежде чем я снова заговариваю.
— Итак, мы собираемся поговорить о том факте, что ты выкрикнула Резерфорд, когда кончила ранее?
Она морщится.
— Абсолютно нет.
— Круто, круто, круто, — ты почти заставила меня размякнуть, но это нормально. Мы пройдем мимо этого.
— Мы собираемся поговорить о том факте, что ты начал петь песню на тему Бена Тена?
— Что? — я в ужасе отказываюсь. — Когда?
— Когда ты засовывал свой член мне в рот, как мамонт на стероидах.
Я бледнею от ужаса. Я не помню, чтобы делал это. В последний раз я делал что-то подобное на первом курсе колледжа. Это был один из моих трюков с выносливостью, способ очистить свой разум и не эякулировать преждевременно.
Как будто унижения, которое я уже пережил сегодня, было недостаточно…
— Мы не говорим об этом, — говорю я. На этот раз я даже не возражаю против тишины. По крайней мере, до тех пор, пока Рэйвен не издаст нерешительное мяуканье оттуда, где она прячется под своим кошачьим деревом. Я поворачиваюсь и виновато смотрю на кошку. — Черт.
— Что? — спрашивает Грета, ее глаза опускаются от усталости.
Я указываю туда, где сидит ее черная полосатая кошка, ее презрение и осуждение очевидны.
— Что нам делать с Рэйвен?
— Что насчет нее?
— Мы, типа, разделим счет за кошачью терапию? Потому что он выглядит так, будто ее вот-вот вырвет
— С ней все будет в порядке. Это не первый раз, когда она видит, как я занимаюсь сексом.
Везучая сучка. Я облизываю губы и прочищаю горло, прежде чем задать свой следующий вопрос.
— Итак, э-э, кто научил тебя, ну, знаешь, вот так отсасывать?
— Какой-то парень из моей средней школы. Он был хорошим учителем, а я была очень целеустремленной ученицей.
Я разрываюсь между ревностью и благодарностью.
— Понятно. Ты знаешь, где он живет?
— Я знаю, где живет его мама. Зачем?
— Мне нужно отправить ему благодарственное письмо.
Она разинула рот.
— Какого хрена. Почему он? А как насчет меня? Я та, кто сделал всю гребаную работу. Ты знаешь, как болит у меня челюсть? Насколько трудно не подавиться до смерти таким членом, как у тебя? Что я получу за все это?
Я пожимаю плечами.
— Удовольствие от того, что заставляешь меня на некоторое время сходить с ума?
Ей это не нравится.
— Встань и приготовь мне что-нибудь поесть прямо сейчас в знак благодарности, пока я не заставила тебя сойти с ума по другим причинам, — огрызается она, указывая на кухню.
— Ты еще не наелась? Когда я так хорошо тебя покормил? Прожорливая девчонка, — я похлопываю ее по восхитительно мягкому животу. Она шлепает меня по груди, и я шиплю от соприкосновения. — Я вроде как заслужил это.
Заметки Поделился координатор Дагер
23 июня 2022 года в 13:51
РАСПИСАНИЕ ИГР
ИГРА 0 [ДОМАШНЯЯ] | ASM (РАНГ #13)
ИГРА 1 [ДОМАШНЯЯ] | MSB (РАНГ #6)
ИГРА 2 [ДОМАШНЯЯ] | SHS (РАНГ #10)
ИГРА 3 [ДОМАШНЯЯ] | CSB (РАНГ #3)
ИГРА 4 [ВЫЕЗДНАЯ] | FG (РАНГ #4)
ИГРА 5 [ВЫЕЗДНАЯ] | OMR (РАНГ #1)
ИГРА 6 [ВЫЕЗДНАЯ] | АКТ (РАНГ #5)
ИГРА 7 [ВЫЕЗДНАЯ] | В ГОСТЯХ (РАНГ #12)
ИГРА 8 [ДОМАШНЯЯ] | LACU (РАНГ #8)
ИГРА 9 [ДОМАШНЯЯ] | AR (РАНГ #7)
ИГРА 10 [ВЫЕЗДНАЯ] | UMM (РАНГ #11)
ИГРА 11 [ВЫЕЗДНАЯ] | ASM (РАНГ#13)
ИГРА 12 [ДОМАШНЯЯ] | BIL (РАНГ #9)