Полуночные поцелуи

Глава 3. Съешьте торт

Грета

Я люблю мужчин, которые следуют инструкциям по команде.

Парень-курильщик без колебаний раздевается, когда я ему приказываю, подчиняясь с мальчишеским энтузиазмом, небрежно отбрасывая свою одежду в сторону. Все это время я молча восхищаюсь его ухоженным телосложением, наклоняя голову в тихом веселье.

Но именно тогда, когда он остается в моем поле зрения, я не могу не реагировать. Он улыбается беззаботно и самоуверенно, когда я издаю слабый свист.

Его тело — это произведение искусства, выточенное до совершенства, исследование точных геометрических пропорций. Он подтянут, его бицепсы выпирают, кожа туго натянута на мышцах. Напрягая для меня мышцы живота, он нахально ухмыляется, пока я разглядываю выступающие выпуклости его пресса и контур косых мышц.

Я неохотно отрываю взгляд от его торса, чтобы спуститься ниже. Я скольжу взглядом по его массивным бедрам, задерживаясь на уродливом шраме над его левым коленом, прежде чем вернуться к главному объекту моей привязанности. Я прикусываю губу, чтобы не застонать, когда добираюсь до места соединения его ног. Мой взгляд прикован к его члену, колесики в моем сознании вращаются в равных долях беспокойства и надежды.

Одно можно сказать наверняка. К тому времени, как он войдет в меня и уйдет, чтобы меня больше никогда не увидеть, я буду хромать, моя спина будет неровной, мои внутренности перестроятся. Будет ли это от удовольствия или боли, будет полностью зависеть от того, насколько он искусен в искусстве траха.

Даже Рэйвен, зрачки которой расширились, уши навострились, не может не пялиться на него.

Мое внимание переключается на обнаженного мужчину, стоящего в моей гостиной. Мой рот наполняется слюной от его легкой эрекции. Если окажется, что он плох в сексе, это прекрасно. Я получу свою дозу другим способом: орально. Его член идеально подходит для приятного, слюнявого минета, и ничто так не возбуждает меня, как наблюдать за тем, как кто-то кончает в мой рот.

Мое воображение разыгрывается, моя киска пульсирует от восторга при одной только перспективе возбудить его и проглотить целиком.

Тишина, повисшая в комнате, затягивается, воздух между нами накаляется. Он снимает напряжение гортанным голосом:

— Нравится то, что ты видишь?

Парень-курильщик делает движение в сторону своего тела одним элегантным взмахом руки, другая покоится на бедре, его поза открытая, как будто в нем нет ни капли скромности, как будто он воспитал в себе такую черту, гордясь созданным им шедевром. Я приподнимаю одну бровь. Его ухмылка становится шире.

— Определенно. — Я расстегиваю свои шорты, дергая за молнию, чтобы обнажить прозрачное кружево моих трусиков. Я никогда не была терпеливой, и у меня нет планов начинать практиковать это сейчас.

— Теперь твоя очередь наслаждаться тем, что ты видишь.

— Это будет лучше, чем это? — отвечает он с ворчанием, внимательно разглядывая каждое мое движение. Он крадется через мою гостиную, пока я снимаю трусики и лифчик. В отличие от него, я аккуратно складываю свою одежду у своих ног. Рэйвен мяукает, ругая мою неразборчивость в связях, и с отвращением уходит.

Ханжа.

Я засовываю большой палец под тонкий материал своих стринг, задерживаясь достаточно долго, чтобы он выжидающе облизнул губы.

— Ты хочешь снять это, или это должна сделать я? — Я позирую. Он стоит передо мной, оставляя достаточно места, чтобы моя кожа горела.

— Зависит от того, — бормочет он, протягивая руку, чтобы провести костяшками пальцев ниже моего пупка, — привязана ли ты к ним?

— Не особенно.

Это все, что ему нужно, чтобы сорвать их. После этого мы сталкиваемся друг с другом. Кожа к коже, каждый дюйм меня, тронутый его теплом. Мои руки находят опору на его дерзкой заднице, прижимая его еще сильнее ко мне, толстый член прижимается к моему животу. Моя киска напрягается от трепета нашей физической близости.

Как мы добрались до кровати, я никогда не узнаю. Все, что я знаю, это то, что в ту секунду, когда наша обнаженная плоть соприкасается, происходит своего рода взрыв.

Поцелуи, отличаются от прежних. Когда мы целовались на вечеринке, это была игра в соблазнение, демонстрация того, что мы можем предложить, поцелуи, призванные соблазнить.

Но сейчас речь идет о том, чтобы поглощать, подавлять себя друг в друге, оттачивать наши чувства так, чтобы все остальное в мире отпало.

Черт, черт, черт. Я хочу этого. Я хочу этого сейчас. Он уже показал мне, насколько сильного желания он может добиться от меня. И теперь я хочу — нуждаюсь — в большем. Если его цель — заставить меня умолять, ему нужно только попросить. У меня почти нет достоинства, когда дело доходит до того, чтобы это получить, и я буду умолять во всю глотку, как только он вонзит в меня свой член — это гарантия Греты.

Желая ускорить этот опыт, я втискиваю руки между нами и глажу его торс, проводя ногтями, чтобы вызвать дрожь. Он шипит и перестает целовать меня. Его голова опускается в немом изумлении, когда я провожу ладонью по головке его члена. Рука, массирующая мою грудь, замирает, и одними губами он произносит:

— Черт.

Я ухмыляюсь.

— У тебя есть планы трахнуть меня в ближайшее время? Или мне нужно позаботиться о себе самой?

Прежде чем он успевает ответить, я провожу пальцами по его яйцам, опускаясь ниже, чтобы коснуться промежности, и он закрывает глаза, его щеки покрываются красными пятнами, его сотрясает еще одна сильная дрожь. Ему еще предстоит устроиться между моих ног, вместо этого он перемещает свое тело по диагонали, зависая.

— Кто-то проявляет нетерпение. Разве ты не знаешь, что хорошие вещи случаются с теми, кто ждет? — Сдавленный стон вырывается у него, когда я танцую пальцами по его груди. — Господи, блять, это так приятно.

Я сияю от удовольствия, обнаружив, что это его эрогенная зона, и продолжаю играть с ним сверху донизу, создавая симфонию из его стонов.

— Я похожа на человека, который практикует терпение? — Я раздвигаю ноги, чтобы захватить его между ними, приподнимая бедра, чтобы потереться о него. — Кроме того, я предпочитаю прекрасное хорошему.

— Я, блядь, сделаю тебе прекрасно, — рычит он, его глубокий голос хриплый и напряженный.

Мои бедра все еще в его объятиях, резкое нажатие его рта прерывает смешок, который я издаю от его якобы дикой демонстрации. Он крепко целует меня, его язык скользит между моими зубами, чтобы потереться, прослеживая непристойные обещания, прежде чем отступить. Он проводит кончиком носа вниз по моей шее к ложбинке между грудями, преданно прикасаясь к ним.

Именно в то время, как он сосет мой сосок, он просовывает руку мне между ног и касается моей скользкой киски. Контакт неожиданный, но не менее чудесный, его прикосновение уверенное.

— О, черт, — выдыхаю я, вставая на дыбы. — Да, пожалуйста.

Я скорее чувствую его смех, чем слышу его, веселье сотрясает наши тела. Он скользит двумя умелыми пальцами по шву моей киски, собирая влагу, которая скапливается там. Моя спина выгибается над кроватью, возбуждение скручивается внизу живота. Мой забытый клитор пульсирует, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается прикоснуться к нему, он отстраняется.

Я могла бы раздавить это хнычущее маленькое дерьмо в кашицу у себя между колен.

— Что за… — начинаю я возмущенно. Я опираюсь на предплечья, чтобы сесть, и свирепо смотрю на него, мои щеки краснеют.

Парень-курильщик бросает в ответ невозмутимый взгляд.

— Расслабься, милая. Не нужно спешить. — Он насмешливо приподнимает бровь. — Если, конечно, у тебя нет планов получше, чем это. — Он снова прикасается ко мне.

— Нет, но…

— Но ничего. — Он обхватывает рукой мою лодыжку и, резко дернув, тянет меня вниз по матрасу. — Я собираюсь потратить свое гребаное время, чтобы это длилось как можно дольше. Ты сможешь с этим справиться?

Снисходительный тон приводит меня в негодование, и он быстро это понимает.

Мои мышцы напряжены, они менее податливы, чем раньше. Нахмурившись, он прокладывает дорожку поцелуев от моего колена к внутренней стороне бедра, останавливаясь там, где сходятся таз и бедренная кость. Он смотрит на меня сквозь свои великолепные вьющиеся черные ресницы, уголок его губ приподнят вниз.

— Это было слишком подло? Я тебя расстроил? — Я не отвечаю, и он вздыхает. Я подавляю дрожь восторга. Он прищелкивает языком, качая головой, как будто разочарован. Прижимаясь еще одним поцелуем к моей коже, он бормочет: — Прости. Могу я загладить свою вину перед тобой?

Называйте меня простофилей, но я отказываюсь отказываться от получения того, чего я хочу.

— Как?

— Как ты захочешь. — Его комментарий наводит на размышления, когда он целует мой холмик. — Скажи мне. — Когда я ничего не говорю, он слегка покусывает, настойчиво. — Что тебе нравится?

— Терпение, — мурлычу я. Но какой бы игривой я ни казалась, мое сердце не может не замирать от нетерпения, сияющего в его глазах, и мое тело реагирует соответствующим образом.

Он улыбается, прижимаясь ко мне. Еще один поцелуй, но на этот раз он ниже, ближе к моему клитору, но не на нем.

Я умираю.

— Чего ты хочешь? Что тебе нравится?

Вопрос интимный, и мне неудобно отвечать. Разглашение сексуальных извращений подобно обнажению незаживающей раны на теле и требует уязвимости и доверия. И я не собираюсь делать этого с незнакомцем, который, возможно, не знает разницы между тем, чтобы душить меня, и тем, чтобы задушить меня.

— Съешь меня, — приказываю я, глядя на него с нескрываемым желанием.

Он хихикает и покусывает внутреннюю сторону моего бедра.

— Твое желание для меня приказ.

Похлопывая меня по ногам, он манит меня подняться. Я терплю, упираясь пятками в матрас и выгибаясь, чтобы он мог положить руку мне под задницу. Он отводит одну ногу в сторону, свисая с матраса, другая перекидывается через плечо, располагаясь у основания позвоночника. Эта поза делает меня полностью открытой. Я задерживаю дыхание, напряженная, одна рука на металлическом каркасе кровати, другая сжимает простыню.

— Ты всегда так намокаешь из-за людей, которых не знаешь? — Он обводит пальцем мой вход. — Или я особенный?

— Ты должен заставить меня стать особенной, — выдыхаю я, напрягая шею и уставившись в потолок, как будто это облегчит давление внутри меня. Хриплый стон следует за моими словами, когда он прикусывает мои половые губы, и, не нуждаясь в повторных инструкциях, он дает мне то, что я хотела, и даже больше.

Я сказала ему есть, и этот ненасытный мужчина делает еще один шаг вперед и, блять, пирует. Целует, прикасается, лижет, сосет. Он хорош. Так чертовски хорошо. Нет… великолепно. Он великолепен.

Он не из тех, кто пользуется только языком; он использует все, что есть в его распоряжении, для стимуляции. Что еще лучше, так это то, как он использует свою хватку на моей заднице, чтобы определить, в каком положении он хочет меня расположить. Он попеременно потирает мой клитор и нажимает на мой бугорок. Обычно мне бы не хотелось, чтобы мои движения были ограничены подобным образом, но он настроен на мои реакции и точно знает, где и как я его хочу, поэтому я прощаю этот факт.

Все начинается с языка, как это обычно бывает. Он кладет плоскую поверхность на дно моего влагалища и медленно поднимает ее к моему клитору, напрягая его, когда достигает нервного пучка, чтобы подвигать им взад-вперед, прежде чем опустить вниз.

Мне бы ничего так не хотелось, как чтобы он сосредоточил там свое внимание, но он этого не делает, предпочитая повторить движение еще раз, дразня своим языком вход в мою киску несколькими неглубокими толчками, подготавливая к тому, что он сделает своим членом позже. Мои бедра изгибаются в восторге от нарастающей внутри меня боли, когда его язык трахает меня быстрее.

Все это время он пристально смотрит на меня, наблюдая, как тени удовольствия мелькают на моем лице, заставляя меня скулить, извиваться и тяжело дышать в его объятиях.

И я тоже наблюдаю за ним. Не все время, но недолго, потому что он смотрит на меня так, словно я его последний ужин, двигая по мне ртом, как будто это его единственное средство к существованию.

Благослови Джеймса за то, что он потащил меня на ту домашнюю вечеринку.

Он ненадолго отстраняется, подставляя пальцы вместо рта, кружа вокруг. Глянцевый блеск на его лице заставляет меня сжаться от желания.

— Тебе это нравится?

Очевидно. Какой девушке это бы не понравилось? Этот парень может быть не хуже опытной лесбиянки. Я отвечаю тихим стоном, и он одобрительно мычит.

— Хорошо. Наслаждайся этим. Но просто знай, что тебе это чертовски понравится.

Он посасывает мой клитор, мягко надавливая, и я напрягаюсь. Он стонет, и звук отдается эхом внутри меня, как удар молнии, мои набухшие соски становятся еще тверже. Я хватаюсь за них, чтобы прийти в себя. Изменив положение, он почти полностью приподнимает меня над кроватью, еще сильнее прижимаясь ко мне лицом. Я впечатываю пятку ему в позвоночник. Вместо того, чтобы протестовать, ее отталкивают.

Под этим новым углом он сосредотачивается на облизывании моего клитора быстрыми круговыми движениями, которые посылают возбуждение по моим венам, когда он создает пульсирующее ощущение, расплющивая свой язык, прежде чем удлинять его с каждым радиальным поворотом. Он чередует это с сосанием, создавая громкий влажный вакуум, и позволяет своим зубам нежно царапать меня, пока я борюсь за дыхание.

Узел удовольствия, который затягивался внутри меня, почти достиг своего пика. Без паузы он убирает руку с моего холмика и подносит ее к моим складочкам.

Он вводит в меня два пальца, медленно, осторожно, чтобы мои стенки растянулись при вторжении. Когда он проникает глубоко, он сгибает пальцы, подушечки задевают мои стенки, и я сжимаюсь вокруг него, подавляя стон. Он проникает своим языком повсюду, пока он входит в меня.

— Черт. Я не ожидал, что ты окажешься такой чертовски вкусной. — Он стонет в меня, приоткрывая рот, чтобы выразить свое почтение.

Я хочу сказать ему, чтобы он доказал это, позволив мне тоже попробовать, но я не могу. Все ускользает от меня, когда он подводит меня все ближе и ближе к точке блаженства, его пальцы скручиваются и разжимаются, когда он играет ими внутри меня, настраивая меня на выбранный им ритм. Звук, который он издает, смешанный с его дыханием и одобрительным урчанием, заставляет меня упасть в пропасть, мое сердце угрожает вырваться из груди. Его голова наклоняется, чтобы снова насладиться мной.

— Так потрясающе… У тебя такой чертовски потрясающий вкус… Я подумываю сделать тебя своей новой навязчивой идеей.

Сделай это. Если бы снова можно было так, я была бы более чем счастлива уступить ему.

Соединяя его движения с похотливыми движениями его рта, неудивительно, что у меня на глаза наворачиваются слезы. Я готова взорваться и позволить дразнящему облегчению затопить меня, и он знает это — знает, насколько я готова, по тому, как плотно мои скользкие стенки смыкаются вокруг него с каждым ударом.

— Такая хорошенькая девушка. Ты собираешься кончить? — Из глубины моего горла вырывается звук. — Правильно, кончи, — подбадривает он. — Кончи, чтобы я мог услышать, так ли хорош твой крик, как ты сама.

Это все, что мне нужно, чтобы отпустить. Комплимент.

Мои веки трепещут, когда в поле моего зрения появляются ослепительно белые звезды. Мои пальцы на ногах поджимаются, желудок сжимается, и со свистом поток тепла проходит через меня. Моя киска плотно сжимается вокруг его пальцев, когда я взрываюсь.

Волны удовольствия захлестывают меня необъяснимыми приливами. Волна эйфории прокатывается под поверхностью моей кожи. Это замечательно, поэтому я издала тот прелестный крик, о котором он просил, выражая благодарность на высокой ноте, мое горло напряглось от моих усилий доставить ему удовольствие так же, как он доставил удовольствие мне.

Все это время он шепчет:

— Так хорошо. Ты хорошо справилась, милая.

И я настолько сверхчувствительна, что слеза скатывается из уголка моего глаза, когда расплавленное ощущение угрожает сжечь меня в крошки, что его новый комплимент заставляет меня снова расслабиться. Не имеет значения, что я не знаю этого парня и не могу быть его возлюбленной — в этот момент мы притворимся, что это так.

Когда я заканчиваю, когда я больше не нахожусь в плену удовольствия, я открываю глаза, чтобы увидеть гордый блеск в его тлеющих глазах. Он осторожно убирает от меня пальцы и делает движение, чтобы поднести их ко рту. Но я уже открываю свой, и когда я втягиваю пальцы в рот и посасываю, подставляя щеки и проводя языком, я в восторге от своей непристойной демонстрации, удовлетворенная тем, как он наблюдает за мной, его зрачки расширены от вожделения. Я очарована своим собственным вкусом и еще больше тем, какое удовольствие он получает от этого.

— Ты так хороша в этом. — Он сглатывает, его глаза комично расширяются. Я выдаю свою лучшую кривую улыбку, несмотря на то, что мой рот занят. Преимущества наличия оральной фиксации.

Удовлетворившись своими усилиями, я отстраняюсь и критически смотрю на него. Его губы гладкие, и я подношу их к своим, чтобы смыть все. Он стонет в ответ, нежно кладя руку мне на шею, чтобы прижать меня к матрасу, поцелуй становится более небрежным, более пылким.

Черт, я хочу, чтобы он сжал сильнее.

Когда я слизываю с него следы себя, он вырывается. Встав на колени, он смотрит на меня сверху вниз с пьянящей потребностью.

— Презерватив?

Подтягиваясь обратно к изголовью кровати, я неловко тянусь к тумбочке, но не дотягиваюсь, мои движения скованы его телом. Он действует по моему указанию, и когда он это делает, я замечаю, как его член подпрыгивает в воздухе, требуя внимания. Он полностью твердый, напряженный и пульсирующий. Струйка предварительной спермы вытекает сверху, и я ничего не могу с собой поделать, когда посасываю ее, довольная мыслью о том, что он так возбужден, поедая меня.

Когда мягкое посасывание моего рта встречается с выпуклым кончиком его члена, я слышу, как хлопает выдвижной ящик, и я хихикаю над его реакцией.

Чем быстрее он старается, тем медленнее становится процесс. Это битва с презервативом, когда он пытается разорвать упаковку, сначала руками, а затем зубами, и я уверена, что мои игривые ласки ему не помогают.

— Ты должна прекратить это делать, пока я не размазал все по всему твоему лицу, — предупреждает он, но ласкает мои щеки, пока я проглатываю его еще больше, мой рот гудит от удовлетворения. Я провожу языком по кончику, испытывая головокружение от острых капель спермы, вытекающих из него и смешивающихся со слюной, собирающейся у меня во рту.

Он подцепляет пальцем мой подбородок прямо тогда, когда толкается вперед, и я отстраняюсь, струйка слюны повисает между нами, прежде чем я облизываю губы, продолжая ласкать его руками.

— Я бы не возражала. В любом случае, мне пора на процедуру по уходу за лицом.

Он задыхается на вдохе и приходит в еще большее неистовство. Когда он, наконец, разрывает упаковку, я поглаживаю его по всей длине, чтобы проверить его готовность, в то время как на самом деле я наслаждаюсь его тяжестью в своей ладони. Я пытаюсь снова прижаться к нему ртом, но он уклоняется от меня с отчаянным «Пожалуйста»

Может, мне и нравится заставлять мужчин умолять, но мне больше нравится, когда меня трахают.

Несмотря на то, как сильно ему нравится работа моих рук, парень-курильщик отрывает меня, чтобы надеть презерватив, затем приказывает мне лечь на кровать, мои конечности податливы и готовы выполнять его приказы.

— Ты гибкая? — спрашивает он, снова прижимая ногу к моей груди.

Я фыркаю и целую его в центр подбородка.

— После того, что ты только что сделал, я могу быть такой, какой ты захочешь.

НАПОМИНАНИЯ

дерьмо, которое нужно сделать

наполнитель без запаха

новая жевательная игрушка (мышь и змея)

найти мамин браслет Картье

запланировать ежегодный визит к ветеринару

купить новую клетку-переноску

новые Джимми Чу для концерта НОЛА

подтвердить, что Лизи купила билеты на НОЛА

принести группе желтый шоколад

домашнее задание по экономике:(