Попаданец в тело матери роя пожирателей вселенной. Том lll

Глава 64 (часть 4)

Устье ручья впадающего в реку выглядело так: мелкий поток проточил в прибрежном бугре узкую ложбину и, разгоняясь с горки, влетал в большой водоём. Фёдор сразу прикинул, удасться ли в этом месте пиявкам успешно проплыть в обе стороны.

В реку ручей был готов отнести сам, на своих волнах. А вот в обратном направлении, течение начинало усердствовать против пловца. Для возврата из большой водной артерии в мелкий водоток определённо потребуется приложить усилия — разогнаться и прыгнуть, как минимум. А там вообще неизвестно, получится ли у пиявки долететь, если она будет, например, загружена едой.

Ведомые потоком, толстенькие бледнокожие черви, один за другим, промчались через устье и ворвались в обширное подводное пространство. Их обзор тут же значительно ухудшился из-за засилья планктона в воде. Солнечный свет проникал с поверхности от силы на метра два. А глубже можно было выкалывать глаза и не чувствовать разницы.

Чтобы как-то улучшить ситуацию, водяные слуги зажгли подкожное сияние. Их исследовательская миссия начиналась в полосе мелководья, примыкающей к заболоченной пойме.

Слой ила здесь присутствовал лишь местами и достигал не более пяти сантиметров в высоту. В остальном дно укрывал тёмный песок и растительный мусор.

Проплыть к берегу представлялось чем-то сложным, ведь от глубины его огораживали густые заросли колючих водорослей. Пиявка сунула морду в этот массив спутанных растений и попробовала в него углубиться. Благодаря гладкой вытянутой форме тела, она медленно скользила вперёд, ни за что не цепляясь и не запутываясь в хитросплетениях.

Глаза слуги заметили на витых стеблях каких-то мелких моллюсков, со спиральной раковиной, как у улитки. Из головы у них произрастало три эластичных хоботка. Чтобы куда-либо переместиться, существо медленно растягивало центральное щупальце, хваталось им за твёрдую поверхность и подтягивало тело с ракушкой. Все заросли просто кишели этой мелюзгой, и Фёдору ничего не оставалось, кроме как попробовать её на вкус.

Червь заглотнул мелкую тварь вместе с пучком водорослей, но из-за строения пасти не смог разжевать. Вместо этого он просто раздавил содержимое ротовой полости нёбом. Вкусовые рецепторы сообщили, что подводные растения напоминают тушённые кабачки, а улитка похожа на сочный свиной хрящик.

«Что я вижу⁈» — мысленно воскликнул перерожденец — «Целая куча бесхозной еды у Роя под боком! Я могу сожрать как самих моллюсков, так и среду их обитания. Не станут же реконструкторы возбухать из-за пропажи водорослей со дна реки.»

На всякий случай, червь выглянул из воды и осмотрел окружающие водоём, земляные склоны. На них произрастала дикая, никем не тронутая чаща. Значит, никто не сможет подсмотреть, как пиявки будут аннигилировать подводную экосистему.

По скромным подсчётам Фёдора, этот участок гидроцелины достигал площади в тысячу квадратных метров. Сколько усилий потребуется на его покос и сколько ресурсов он принесёт, сложно было представить. А ведь кроме водорослей королева уже положила глаз и на растительность на береговой линии. Какую-то часть кустов, деревьев и рогоза пиявки могут измельчить и доставить вверх по ручью. То есть, осуществить работы аналогичные тем, что выполняют гусеницы на кольцевых туннелях. Только роль прикрытия у пиявок выполнят не жукотворные подземелья, а природные водные артерии.

Перспектива открывалась шикарная, так что управляющие сознание уже задумалось над увеличением штата водяных слуг.

Пятёрка червей разделилась и приступила к изучению речного русла. На мелководье, в водорослях, помимо улиток, встречался рыбный малёк, жабоящерицы от мала до велика, а также знакомые по озеру, полупрозрачные креветки.

Стоило отплыть на глубину до двух метров и вокруг появлялись мелкие рыбёшки. Они имели тонкую вытянутую форму, как у стрелы, и длинный жёсткий хоботок в качестве ротового отверстия. Хвостовой плавник похожий на перья, дополнял схожесть существа со снарядом для стрельбы из лука.

Размеры рыбы-стрелы варьировались от пяти до двадцати сантиметров. Потому и не мудрено, что при виде метровых пиявок они спешили удрать.

Выключив подкожный свет, черви уменьшили свою заметность и сумели рассмотреть стрелообразных тварей получше. А позднее им удалось узреть, как одна такая живая стрела с разгону вонзается в креветку и выкачивает из неё внутренности через хоботок.

Рыбёшки данного вида встречались очень часто, что говорило о больших размерах популяции. Разум Роя быстро осознал, что их нужно расценивать как потенциальный источник питания. Оставалось разработать методику охоты на юрких, некрупных животных в веществе с плохой прозрачностью.

Одна пиявка получила задачу из центра под завязку набить внутренности подводными растениями и испытать свои скорость и плавучесть с таким грузом. Для начала она попробовала вырвать водорослевый куст вместе с ризоидами*. Это оказалось не так-то просто и ей пришлось превращать свой плавник обратно в ногу, чтобы упереться ею в дно.

*Ризо́иды — нитевидные образования из одной или нескольких однорядных клеток; служат для прикрепления к субстрату и поглощения из него воды и питательных веществ. Имеются у мхов, лишайников, некоторых водорослей и грибов. Внешне напоминают корневые волоски.*

Выходя из водянистой почвы, водорослевые корни подняли грязевые облачка. Пока червь поглощал рыхлую скользкую субстанцию с вкраплениями твёрдых игл, грязь осела и взору слуги предстала торчащая из песка раковина моллюска. Управляющее сознание не могло не заинтересоваться данной находкой. Пиявка схватила краешек гладкого панциря зубами и выколупала его из вязкого речного дна. Раковина состояла из двух закруглённых, сложенных вместе пластин, размерами четыре на семь сантиметров. На вид, это была обычная перловица* с Земли.

*Перло́вица обыкнове́нная — вид пресноводных двустворчатых моллюсков, распространённый в водоёмах Европы и Азии.*

Слуга без особого труда раскусил двустворчатый панцирь и получил доступ к мягкому нежному мясу моллюска. На вкус оно было просто прекрасным, словно дорогое блюдо в элитном заведении.

«А ведь на Земле мидии, это деликатес.» — подумал Фёдор — «Никогда не пробовал их будучи человеком. Так хоть, став матерью Роя, наемся…»

Мыслительный центр решил кое-что проверить и приказал подчинённому организму покопаться в уплотнённом песке, вокруг той точки, где была обнаружена перловица. Вскоре червь вырыл ещё один закрытый двустворчатый панцирь, сантиметрах в тридцати от предыдущего. Внутри него также оказалось чудесное мясистое лакомство.

Пиявка не прекращала копошиться на одном месте и, раз за разом, доставала новый трофей. С одного квадратного метра, она вынула девять раковин, и лишь пара из них оказалась пустыми.

«Что же это делается…» — подумал Фёдор — «Я что, откопал клондайк еды⁈» — мысленно воскликнул он, чувствуя, как его охватывает пищевая лихорадка.

За каких-то двадцать минут водяной прислужник набил своё чрево десятками моллюсков и начал тонуть под их весом. Довелось срочно, вертикально всплывать, на тяге плавника и хватать пастью воздух с поверхности, дабы побыстрому наполнить подкожные плавучие мешки.

С кучей перловиц внутри, пиявка превратилась в толстую неуклюжую сарделину и теперь напоминала работягу, только больших размеров и без лапок. В подобном состоянии, она точно не взберётся в ручей по крутому устью и не перелезет через ветвистую корягу.

Перерожденец предположил, что труднопреодолимые участки водотока загруженный плавун, в случае необходимости, сможет обойти по суше.

Или же можно просто отгружать добычу на ближайшем берегу, а там её будут подбирать и относить на РПС осы.

Раз уж одна пиявка уже была набита битком, из-за чего утратила львиную долю манёвренности, королева решила провести пробную доставку.

Червяк двинул к болотистой пойме по кратчайшему маршруту. В какой-то момент, пробиваясь через сплошной пласт водорослей, вместо виляний плавником, он начал отталкиваться задней частью тела от донной почвы.

«Ну ничего… Водоросли я сожру, передвигаться станет попроще.» — упорствуя, думал мыслительный центр.

Но вот пиявка нашла небольшой, обросший рогозом островок суши. Взобравшись на него, она испытала инстинктивное желание совершить определённое действие. Следуя этому влечению, существо извергло содержимое желудка наружу. Только не через рот, как большинство отпрысков Роя, а через задний проход, подобно рабочему.

В отличии от головастика, водоплавающий червь не мог усиленно прессовать проглоченную материю в плотный, компактный брикет. Зато он был способен на выходе покрывать её прочной полупрозрачной мембраной, которая удерживала всю добычу внутри цельного биоконтейнера. Таким же образом гусеницы носили матке воду, помещая её в коллагеновую «колбаску». А пиявка могла создать колбаску в разы больших размеров и поместить в неё всё что угодно, в том числе воду или просто воздух.

Фёдор воспринял это, как отличную новость, ведь это означало, что осам не потребуется брать с собой головастиков для подбора выгруженных на берег ресурсов. Пиявки сразу сдавали добычу в удобных, съедобных капсулах. Также с этим навыком они могли принимать участие в поставках воды.

Прилетевшая на вызов оса забрала с островка эластичную мембрану, полную вкусняшек для мамочки. Охранявший свой «удой» червь освободился и продолжил освоение подводного мира.

Разум королевы тревожили домыслы, а сколько же в действительности можно добыть моллюсков из большой реки и всех её ближайших приток? Даже по самым скромным прикидкам получалось какое-то гигантское число. А ведь мидии относятся к пище животного происхождения, имеющей для Роя повышенную ценность, ввиду своей особой питательности. К тому же, как и в случае с водорослями, добыча перловиц проходит незаметно для реконструкторов, без необходимости что-либо копать и маскировать. Получалось, что обнаруженный гастрономический клондайк сулил семье невообразимо большой прирост в численности, и это с минимальными усилиями и рисками.

«Нам нужно больше пиявок! Ол-ин на пиявок!» — возбудилось спаренное сознание.

Другой червь приступил к разработке методики охоты на рыбу-стрелу. Он начал с самого банального приёма, который уже показал свою эффективность в ловле креветок. Слуга замер, притворившись чем-то неживым, и медленно опустился на дно.

В течении пяти минут, неподалёку проплыла всего парочка ракообразных. Фёдор попробовал сменить позицию — возможно он забрался слишком глубоко? В надежде подстеречь живую стрелу, мыслительный центр поступал так ещё несколько раз. И вот, на глубине в три метра на фоне песчаного дна ему привиделся некий силуэт. Очертания рыбы с большой головой и двумя длинными боковыми плавниками угадывались посреди, на первый взгляд, пустой поверхности.

Перерожденец решил проверить, вдруг это не простая неровность почвы, а нечто живое. Пиявка зажгла свет и приблизилась, готовясь взять на зуб подозрительный бугорок. Не успела бездонная пасть открыться, как червь ощутил удар по себе. Один глаз сообщал, что в боку у водяного слуги торчит шип, а другой, что силуэт на дне и вправду оказался существом.

Пиявка дёрнулась, срываясь с нанёсшего рану острия. Затем вильнула в сторону от поднявшейся грязевой завесы. Атаковавшая червя тварь не успокоилась после первого выпада и бросилась за ним следом. У пиявки было несколько мгновений, чтобы рассмотреть неожиданно появившегося противника.

Неведома зверушка была похожа на рыбу и на ящерицу одновременно. Круглая приплюснутая башка выглядела чрезвычайно плоской, как и всё тело животного. Именно за счёт этого оно и маскировалось на дне, просто прижимаясь к нему пузом и становясь частью рельефа. Передние боковые плавники оказались чем-то вроде лап с перепонками между пальцев. Второй пары конечностей не наблюдалось, что придавало существу схожести с мантикорами (летающими монстрами с этой же планеты). Длинный заострённый хвост оканчивался боевым шипом. Фёдор понадеялся, что его укол не был ядовитым…

Сейчас плоская рыба-ящер неслась прямо на слугу, размахивая единственной парой лап, аки вёслами. Скорость она развивала небольшую, но решительности ей было не занимать.

Перерожденец подумал, что было бы справедливо окрестить новооткрытый вид камболовым ящером, в честь такой же плоской рыбы с Земли. А ещё он подумал, что камболовый ящер чересчур уверовал в свои силы. Ведь, имея размер не более восьмидесяти сантиметров в длину, он точно, совершенно зря напал на пиявку Роя.

Огромный плотоядный червь раскрыл пасть на максимальную ширину и в один присест, целиком заглотил самонадеянного соперника. Острый хвостик заметался, пытаясь вновь поразить пиявку, перепончатые лапки заелозили внутри растягивающегося чрева. Бледнокожий червь частично отрыгивал добычу, кусал её зубами и снова заглатывал. Таким образом он расчленил водяного ящера на куски, добившись его полного умерщвления.

«Отлично!» — подумал Фёдор — «Плюс одно существо пригодное в пищу.»

Слуга с дыркой в бочине обильно пачкал жидкость своей кровью. Управляющие сознание приняло решение вывести его на сушу, на реабилитацию. Мало ли кровь в воде привлечёт каких-то хищников?

Раненная пиявка выползла на берег и спряталась в густом кустарнике, недалеко от водоёма. Там она пролежала около часа, после чего разум Роя внезапно обнаружил, что повреждённый эпителий восстановил целостность. Червь продемонстрировал впечатляющие способности к регенерации, что не могло не радовать.

Вообще, складывалось впечатление, что пиявки какие-то слишком могучие. Объединяя в себе множество полезных качеств, они будто бы были на порядок продвинутее прочих насекомых в колонии.

«А бывают ли пиявки у инороев Вархата и-и?» — задался вопросом Фёдор — «В большом муравейнике я увидел всего пять разновидностей слуг, аналогичных моим. В пересохшем ручье в выжратой пустоши ни одного червя не ползало. Может там просто не хватало воды для их успешного функционирования?»

Пиявка плавающая на средней глубине увидела ещё одну ранее незнакомую форму жизни. Отдалённо она смахивала на земного рака с его бронированной головогрудью и восемью лапами. Отличия же заключались в отсутствии клешней и вертикальном хвостовом плавнике, как у рыб. Маленькие лапки по всей длине покрывали полупрозрачные волоски, похожие на оперение. Размерами существо было сантиметров десять в длину и три в ширину.

Как только оно заметило большой водоплавающий объект поблизости, так сразу бросилось наутёк.

В боках у рака раскрылись щели и из них вырвались потоки воздушных пузырьков, толкающие его вперёд. Кислородного режима нитро хватило ненадолго, но он позволил ракообразному неплохо разогнаться, за короткий промежуток времени. Дальнейшую тягу создавал уже хвостовой плавник, пока пёристые лапки выруливали в нужном направлении.

Бронированная тварь с выпученными глазками юркнула в неприметную подводную норку. Фёдор подумал, что червю не составит особого труда её оттуда выколупать. Можно даже попробовать сожрать целый пласт почвы вместе с прячущимся в нём существом. А потом промыть и отсеять донный грунт, прямо внутри пиявки.

Водяной слуга приблизился к точке, где исчез ракорыб. Мутное присыпанное мулякой отверстие сливалось с монотонной рябой поверхностью. Управляющее сознание засомневалась в точности выбранных для копки координат. Но делать было нечего, надо было пробовать…

Червь забурился в мягкий вязкий грунт, заглатывая его пастью, пропуская через себя и извергая через задний проход. Грязевую завесу в этом месте достаточно быстро смывало течением. Пиявка вырыла ложбинку глубиной в целый метр и только тогда её зубы скользнули по твёрдой усатой морде.

Рак неожиданно пошёл на прорыв и стрельнул пузырьками из боков. Много кислорода он накопить не успел, поэтому режим ускорения закончился гораздо раньше, чем в прошлый раз. Червь, в свою очередь, и без помощи воздушных ускорителей, перемещался раз в десять быстрее. Он настиг беззащитную цель и слопал её мягкую плоть вместе с жёсткой защитной оболочкой, пережевав всё в безобразный комок. Теперь хитин ракорыбы попадёт в выдающуюся пищеварительную систему королевы и преобразуется в панцирь осы, кузнечика или бронерога.